491 Магический реализм латиноамериканский 492

дотворности рационалистического мышления и поиски более продуктивных жизненных основ, приводящие всех магических реалистов к мифически-магической модели мировидения, которую они пытаются понять, выразить художественно и (в зависимости от индивидуальных осо- бенностей таланта) рационализировать.

Возвращение к мифически-магическому способу мировидения захватило в 20 в. и писателей, относящих- ся к регионам, не упомянутым в приведенном выше перечне: напр., И.Андрич («Проклятый двор», 1954), А.П.Платонов («Чевенгур», 1929; «Котлован», 1930) и др. Произведение М.р. обладает характерными чер- тами, которые лишь в совокупности достигают особого качества, позволяющего выделить тексты магических реалистов из массы во многом сходных произведений:

а) специфическое использование категории времени — с целью раскрытия его субъективности и относительности;

б) отказ от детерминированно-психологического принципа изображения человеческого сообщества, стремление изоб- разить функционирование этого сообщества на уровне мифического сознания; в) показ сосуществования и вза- имопроникновения двух реальностей: «низшей», пер- вичной, вроде бы очевидной, но не подлинной, и «выс- шей», подлинной, на уровне которой теряют всякий смысл и значение стереотипы поведения, пригодные для жизни в обманно-очевидной реальности; г) «магичес- кое пространство» произведения, хотя и может быть вполне конкретно очерченным, не совпадает полностью с каким-либо реальным географическим и историчес- ким пространством, поскольку пространство М.р. не подчиняется общепринятым формам детерминизма, а живет по своим — магическим — законам, которые, однако, не имеют ничего общего с иррациональной ми- стикой. Неотъемлемая черта М.р. — жизнеподобие, обя- зательное наличие конкретных и узнаваемых черт исто- рической реальности. Это качество отделяет М.р. от жанра «фэнтези», где жизнеподобная и легко опознава- емая историческая реальность, как правило, начисто отсутствует. М.р. совершенно органично использует элементы фантастики, но эти элементы играют все же подчиненную роль; по этому признаку проходит грани- ца между ним и научной фантастикой.

Магические реалисты устраняют дилемму рацио- нального и иррационального сознаний с помощью восста- новления в правах мифически-магического мировидения. Особенно наглядно и образно противопоставление прагматически-рационального и мифически-магичес- кого мироощущений разработано в творчестве Андрея Платонова. Герои его произведений, как правило, жи- вут мифически-магическим сознанием, и их конфликты чаще всего обусловлены принципиальной чуждостью их сознания сознанию рационально-прагматическому. В обя- зательный набор признаков М.р. входят антиутопичность, антипрагматизм, антиидеологизм и антидогматизм. В рам- ках М.р. вступают в диалог все исторические типы чело- веческого сознания: синкретические (миф, фольклор), рациональные, иррациональные, религиозные, атеисти- ческие, мистические. Для М.р. весьма характерно пре- одоление европоцентризма и национализма. Магические реалисты стремятся выйти за рамки европейского типа цивилизации, европейского мировидения, синтезировать мировой опыт.

Лит.: Гугнин А.А. Магический реализм в контексте литературы и искусства XX века: Феномен и некоторые пути его осмысления.

М., 1998; Roh F. Nachexpressionismus: Magischer Realismus. Probleme der neuesten europaischen Malerei. Leipzig, 1925, 1958; Amoroso G.H II realismo magico di Bontempelli. Messina, 1964; Miller D.C., BarrA.H. American realists and magic realists. N.Y., 1969; Schmied W. Neue Sachlichkeit und Magischer Realismus in Deutschland: 1918-1933. Hannover, 1969; Chanady A.B. Magical realism and the fantastik. N.Y.; L., 1985; Scheffel M. Magischer Realismus: Die Geschichteeines Begriffes und ein Versuch seiner Bestimmung. Tubingen, 1990; Kirchner D. Doppelbogige Wirklichkeit: Magischer Realismus und nicht-faschistische Literatur. Tubingen, 1993; Fluck A. Magischer Realismus in der Malerei des 20. Jahrhunderts. Bern; Berlin, 1994. А.А.Гугнин

МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ ЛАТИНОАМЕ- РИКАНСКИЙ (исп. realisimo magico latinoamericano) — термин, распространившийся в латиноамериканской и ев- ропейской критике в 1960-70-е в период т.наз. «бума» латиноамериканского романа. В узком смысле понима- ется как определенное течение в латиноамериканской литературе второй половины 20 в.; в широком — как имманентная константа латиноамериканского художе- ственного мышления и общее свойство культуры кон- тинента. В последнем случае представляет собой один из вариантов самоидентификационной культурной моде- ли. Понятие М.р.л. призвано выделить принципиальные отличия его от европейских мифологизма и фантастики. Эти особенности ясно воплотились в первых произведе- ниях М.р.л. — повести А.Карпентьера «Царство зем- ное» и романе М.А.Астуриаса «Маисовые люди» (оба 1949). В героях М.р.л. личностное начало приглушено и не интересует писателя — они выступают как носи- тели коллективного мифологического сознания, которое становится главным объектом изображения. При этом писатель систематически замещает свой взгляд циви- лизованного человека взглядом примитивного чело- века и пытается высветить действительность через призму мифологического сознания, в результате чего изображаемая действительность подвергается различ- ного рода фантастическим аберрациям. Произведение М.р.л. строится на взаимодействии художественных ракурсов; «цивилизованное» сознание осмысляет ми- фологическое сознание и переосмысляет себя самое в сопоставлении с ним.

Поэтика и художественные принципы М.р.л. сложи- лись под влиянием европейского авангардизма. Общий интерес к первобытному мышлению, магии, примитив- ному искусству, охвативший западноевропейские ин- теллектуально-художественные круги в первой тре- ти 20 в., стимулировал интерес латиноамериканских писателей к индейцам и афроамериканцам. В лоне ев- ропейской культуры была создана и концепция прин- ципиального отличия дорационалистического мышле- ния от цивилизованного. У авангардистов, главным образом сюрреалистов, латиноамериканские писатели заимствовали некоторые принципы фантастического преображения действительности. Вместе с тем европей- ский абстрактный «дикарь» обрел в произведениях М.р.л. этнокультурную конкретность и явственность; концепция разных типов мышления была спроецирована в плоскость культурного, цивилизационного противостоя- ния Латинской Америки и Европы; сюрреалистический сон сменился реально бытующим мифом. При этом латино- американские писатели опирались не только на индейс- кую и афроамериканскую мифологию, но и на традиции американских хроник 16-17 вв. с их обилием элемен- тов чудесного. Идеологическую основу М.р. составило

493

«МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК»

494

стремление писателя выявить и утвердить самобытность латиноамериканской действительности и культуры, идентифицируемой с мифологическим сознанием ин- дейца либо афроамериканца. М.р.л. оказал существен- ное воздействие на европейскую и североамериканскую литературы, а в особенности на литературы стран «тре- тьего мира».

Лит.: Карпентьер А. Барочность и чудесная реальность // Он же. , Мы искали и нашли себя. М., 1984; Кофман А.Ф. Проблема «маги- ческого реализма» в латиноамериканском романе // Современный роман: Опыт исследования. М., 1990; XVII Congreso del Institute internacional de la literatura latinoamericana. Madrid, 1968; Flores A. Magical realism in Spanish American fiction // Hispania. Madrid, 1955. Vol. 38. № 2; Surrealismo / Surrealismos. Latinoamerica у Espana. Philadelphia, 1977. А.Ф.Кофман

МАДРИГАЛ (фр. madrigal, ит. madrigale, от поздне- лат. matricale — песня на родном материнском языке) — небольшое стихотворение, написанное вольным сти- хом, преимущественно любовно-комплиментарного (реже отвлеченно-медитативного) содержания, обычно с парадоксальным заострением в концовке (сближаю- щим М. с эпиграммой). Сложился в итальянской поэзии 16 в. на основе М. 14-15 вв. — короткой любовной песни (под музыку) с мотивами буколической поэзии; был популярен в салонной культуре Европы 17-18 вв. (в России: Н.М.Карамзин и др.). М.Л.Гаспаров

МАЙСТЕРЗИНГЕР (нем. Meistersinger—мастер-пе- вец) — в средневековой Германии поэт-певец, принадле- жавший к ремесленно-цеховой среде, чье творчество от- носится к бюргерской традиции. Поэзия М., пришедшая на смену поэзии миннезингеров и противопоставленная ей, развивается, начиная с 14 в., когда идеалы куртуазии по- степенно уходят в прошлое. М. проходили обучение в особых певческих школах и образовывали «братства», имевшие статус ремесленного цеха. Одна из самых из- вестных корпораций М. существовала в Нюрнберге. М. устраивали состязания, которые проходили по праздни- кам после церковной службы. Песни М. поначалу носи- ли сугубо религиозный и дидактический характер, в 16 в. они приобрели более светский характер, включая любов- ную тематику. М. были также авторами фастнахтитилей. Членом Нюренбергского цеха М. был Ганс Сакс (16 в.).

Лит.: Nagel В. Meistersang. Stuttgart, 1971. М.А.Абрамова

МАКАРОНИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ (ит. poesia maccheronica) — в узком смысле включение слов род- ного автору языка в чужой языковой контекст и изме- нение их по правилам чужой грамматики; в широком смысле — использование в одном произведении двух и более языков. Имеет сатирический или пародийный смысл. Уже у Авсония, римского поэта 4 в., отмечено со- четание латинского и греческого языков. Смешанные сти- хи (на латыни и национальных языках — немецком, фран- цузском) встречаются в поэзии вагантов («Буранский сборник», 13 в.), в литургической драме, священной пародии, фарсах. Наивысшего расцвета М.п. достигает в 15-16 вв. Первое большое произведение в этом роде—высмеиваю- щая падуанцев сатирическая поэма Тифи дельи Ода- зи «Макарония» (1490), откуда М.п. и получает свое название. Популярности М.п. способствовало твор- чество Теофило Фоленго, выступавшего под псевдони- мом Мерлин Кокайо, — автора написанной на смеси литературного итальянского, его диалектов, «кухонной»

и классической латыни (по грамматичеким правилам последней) «Макаронин» (1517-21), состоящей из «Бальдуса» — поэмы-пародии на эпические поэмы Вер- гилия, Данте и рыцарский роман, оказавшей известное влияние на Ф.Рабле; «Цанитонеллы»—травестированной пасторали о любви крестьянской девушки и парня; «Му- хеиды» — бурлескной поэмы, ориентированной на коми- - ческий животный эпос античности и описывающий вой- ну мух и муравьев; а также собрания эпиграмм. В 16- 17 вв. к М.п. в Италии обращались К.Скрофа (1526?- 65), Ч.Орсини («Макаронический каприз», 1638); во Фран- ции — А.де Арена, Р.Белло, Ж.Б.Мольер («Мнимый больной», 1673); в Англии — И.Скелтон, В.Дрюммонд, Р.Братвайт, А.Геддес. В Германии смешение языков в ко- мических целях использовалось в 16 в. в сатирах Т.Мюрна, в фастнахшпилях Ганса Сакса, И.Фишарта, в шванках, в «Письмах темных людей» (1515-17).

В России славу автора М.п., основанной на смеше- нии «французского с нижегородским», снискал поэт И.П.Мятлев, автор поэмы «Сенсации и замечания гос- пожи Курдюковой за границею, дан л'этранже» (1840- 44). Макаронические стихи встречаются в «Энеиде» (1798) И.П.Котляревского, в стихах В.В.Маяковского («Американские русские», 1925), сатирах Д.Бедного; от- дельные макаронизмы встречаются в прозе: «Пуркуа ву туше, пуркуа ву туше, — закричал Антон Пафнутьич, спрягая с грехом пополам русский глагол «тушу» на фран- цузский лад. — Я не могу дормир в потемках» (А.С.Пуш- кин. Дубровский, 1832-33. Гл. X).

Лит.: Delepierre О. Macaroneana ou melanges de litterature macaronique des differents peuple de ГЕигоре. P., 1852; Paoli U.E. II latino maccheronico. Firenze, 1959. Т.Ю.

МАКСИМА ([лат. maxima regula (sententia) — высший принцип]) — вид афоризма, моралистическая по содер- жанию разновидность сентенции. М. может быть выраже- на в констатирующей или наставительной форме («Показ- ная простота — это утонченное лицемерие» — Ф.Ларош- фуко; «Победи зло добром» — Б.Паскаль). Расцвет М. как

самостоятельного жанра — В 18 В. М.Л.Гаспаров

МАЛАПРОПЙЗМ (фр. mal a propos — невпопад) — неправильное словоупотребление, осмеянное английским драматургом Р.Шериданом в комедии «Соперники» (1775), героиня которой, претенциозная миссис Малап- роп, неуместно пользуется сложными и иностранными словами: вместо «эпитет» — «эпитафия», вместо «кон- кретный» — «конкурентный». Шеридан не был первым в использовании этого приема. Подобным образом гово- рит полицейский пристав Догберри (Кизил в переводе Т.Щепкиной-Куперник) в комедии У.Шекспира «Много шума из ничего» (1598), горничная Уинифред Дженкинс в романе Т.Смоллетта «Путешествие Хамфри Клинкера» (1771). Осмеянная Шериданом манера словоупотребле- ния стала сначала в Англии, а затем и в других странах обозначаться термином «М.». АН.

«МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК» в литературе — обо- значение довольно разнородных героев, объединных тем, что они занимают одно из низших мест социаль- ной иерархии и что это обстоятельство определяет их психологию и общественное поведение (принижен- ность, соединенная с ощущением несправедливости, уязвленной гордостью). Поэтому «М.ч.» часто выступает

495

МАНИФЕСТЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ

496

в оппозиции к другому персонажу, человеку высокопо- ставленному, «значительному лицу» (по словоупотреб- лению, принятому в русской литературе под влиянием «Шинели», 1842, Н.В.Гоголя), а развитие сюжета стро- ится главным образом как история обиды, оскорбления, несчастья.

Тема «М.ч.» имеет интернациональное распростра- нение, а ее истоки относятся к глубокой древности. Ин- терес к жизни «М.ч.» обнаружила уже новоаттическая комедия; точка зрения «М.ч,» была использована в са- тирах Ювенала, обличавших моральную деградацию власть имущих. В средневековой литературе образец реализации такой точки зрения — «Моление» Даниила Заточника (13 в.). Одним из первых произведений в ев- ропейской литературе, посвященных теме «М.ч.», счи- тается «Векфилдский священник» (1766) О.Голдсмита, где уже намечена типичная для этой темы сюжетная кан- ва (преследование бедного человека, совращение его дочери помещиком). Последовательно разрабатывалась тема «М.ч.» в русской литературе 19 в., особенно после «Станционного смотрителя» (1830) А.С.Пушкина. Один из первых случаев употребления понятия «М.ч.» встре- чается в статье В.Г.Белинского «Горе от ума» (1840), причем с четким описанием всей оппозиции: «Сделайся наш городничий <из «Ревизора» Гоголя> генералом — и, когда он живет в уездном городе, горе маленькому че- ловеку... тогда из комедии могла бы выйти трагедия для «маленького человека»...» (Поли. собр. соч. М., 1953. Т. 3. С. 468). В 1830-50-х тема «М.ч.» разрабатывалась в русской литературе преимущественно в русле повести о бедном чиновнике; при этом происходила эволюция цен- трального персонажа, переосмысление мотивов его по- ведения. Если предмет устремлений Акакия Акакиеви- ча Башмачкина — вещь, шинель, то в произведениях натуральной школы (Я.П.Бутков, А.Н.Майков и др.) де- монстративно выдвигалась на первый план привязанность героя к дочери, невесте, возлюбленной, подчеркивалось несовпадение официальной (служебной) и домашней его жизни, преимущественное внимание уделялось мотивам чести, гордости, «амбиции». Этот процесс достиг куль- минационной точки в «Бедных людях» (1846) Ф.М.До- стоевского, что было подчеркнуто полемическим оттал- киванием главного персонажа повести от гоголевского Башмачкина. В литературе второй половины 19 в. тема «М.ч.» продолжала развиваться в творчестве Достоев- ского, А.Н.Островского, Э.Золя, А.Доде, у веристов (см. Веризм). У истоков темы «М.ч.» в современной ли- тературе стоит Швейк (Я.Гашек. Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны, 1921 -23), чьи наивность и «идиотизм» являются оборотной стороной мудрости, оберегающей его от всевластия милитариз- ма и бюрократии. Конвульсии и гибель «М.ч.» в сетях обезличенных, отчужденных и беспощадных сил — тема многих произведений западной и русской лите- ратуры (Ф.Кафка, Дж.Джойс, А.Камю, М.Зощенко, А.Платонов).

Лит.: Цейтлин А. Повести о бедном чиновнике Достоевского. (К ис- тории одного сюжета). М., 1923; Манн Ю.В. Путь к открытию характе- ра // Достоевский — художник и мыслитель. М, 1972. Ю. В. Манн

МАНИФЕСТЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ —программные высказывания об эстетических принципах литературного направления, течения, школы. Термин М.л. вошел в оби- ход в 19 в.; он условен, весьма широк, применим к целому

ряду явлении — от развернутых декларации до эстети- ческих трактатов, статей, предисловий, программных сти- хотворений поэтов. Зачастую эстетические выступления писателей и критиков (О.Бальзака, В.Гюго, Э.Золя и др.) приобретают характер М.л., оказывая серьезное влия- ние на историко-литературный процесс; в то же время некоторые широковещательные декларации, облеченные в форму М.л. (особенно у модернистских групп 20 в.), оказываются кратковременными. Нередко М.л. и реаль- ное содержание литературной школы не совпадают. В целом М.л. — результат оживленной общественной жизни, отражающей напряженные идейно-художе- ственные поиски и процесс формирования новой ли- тературы.

Появление первых М.л. в эпоху Возрождения опре- делялось растущим национальным самосознанием, уси- лением общественной роли искусства, развитием идеи гуманизма и свободы. Трактат «Защита и прославление французского языка» (1549) поэта Ж.Дю Белле обоб- щил эстетическую позицию «Плеяды»; в нем провозг- лашалось требование создания гуманистической нацио- нальной культуры, обновления поэтического языка. Теоретические основы барокко были заложены в ра- боте Э.Тезауро «Подзорная труба Аристотеля» (1655) и в трактате испанского прозаика Б.Грасиана «Остромыс- лие» (1642). Один из важнейших М.л. классицизма — по- эма Н.Буало «Поэтическое искусство» (1674). Основы классицизма формулировались также в других работах французских писателей: Ж.Шаплена («Мнение Француз- ской Академии по поводу трагикомедии «Сид», 1637), Ф.д'Обиньяка («Практика театра», 1657), П.Корнеля («Рассуждение о трех единствах — действия, времени, места», 1660) Ж.Б.Мольера («Критика «Школы жен», 1663), Ж.Расина (Предисловия к трагедиям «Андрома- ха», «Британник», «Береника», 1668-71). В Англии идеи классицизма на его раннем этапе обнаруживаются в ра- ботах Ф.Сидни («Защита поэзии», 1580; опубл. 1595), Дж.Драйдена («Опыт о драматической поэзии, 1668), Дж.Милтона («О том роде драматической поэзии, ко- торая называется трагедией», 1671; предисловие к тра- гедии «Самсон-борец», 1671). Для Италии были важны работы Ю.Скалигера («Поэтика», 1561), Л.Кастельветро «Поэтика» Аристотеля, изложенная на народном язы- ке и истолкованнная», 1570), Т.Тассо («Рассуждение о ге- роической поэме», 1594). Для Германии характерен труд М.Опица «Книга о немецкой поэзии» (1624). Английс- кий вариант Просвещения обосновывается в таких рабо- тах, близких к М.л., как памфлет Д.Дефо «Чистокровный англичанин» (1701), сатиры Дж.Свифта «Битва книг» (1697). Трактат А.Поупа «Опыт о критике» (1711) стал манифестом английского просветительского классициз- ма. Среди манифестов эпохи Просвещения — «Пара- докс об актере» (1773-78) Д.Дидро, сформулировав- ший принципы нового жанра — «серьезной комедии» (см. Мещанская драма); трактат Г.Лессинга«Лаокоон» (1766), содержавший первую научную концепцию ли- тературы как искусства; «Письма об эстетическом вос- питании человека» (1795) Ф.Шиллера — программное произведение просветительской немецкой литературы конца 18 в., ив первую очередь, веймарского класси- цизма.

Первыми манифестами романтизма были труды Ф.Шлегеля, особенно его «Критические фрагменты» (1797); они содержали отказ от традиции просветитель-

497

МАНИФЕСТЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ

498

ства с его рационализмом и верой в возможность гармо- нии личного и общественного, провозглашали неограни- ченную свободу творчества и разрыв с нормативностью классицистической эстетики. Сходные идеи разрабаты- вались в программных документах других немецких ро- мантиков: Новалиса «Фрагменты» (неоконченные), А.В.Шлегеля «Чтение о драматическом искусстве и ли- тературе» (1809-11), Ф.Д.Шлейермахера «Речи о рели- гии» (1799). Обсуждались они в работах Г.Гейне (пре- дисловие ко второму изданию «Книги песен», 1827; послесловие к «Романсеро» (1851), статья «Романтика» (1820). В Англии У.Вордсворт и С.Колридж выступают со своим М.л. — предисловием ко второму изданию «Лирических баллад» (1800), в котором настаивают на созерцательности, «мудрой пассивности» поэзии, ее близости к народному искусству, языку и жизни в ее пат- риархальных формах. В полемике с «озерной школой» складывалась теория активного романтизма. Одним из первых М.л. стала дидактическая поэма Дж.Байрона «Английские поэты и шотландские обозреватели» (1809). В трактате П.Б.Шелли «Защита поэзии» (1822, опубл. 1840) поэзия была охарактеризована как могучее оружие преобразования мира на началах добра, справедливости и красоты. Во Франции манифестом романтизма стало предисловие к драме «Кромвель» (1827) В.Гюго, который теоретически обосновывал местный колорит, гротеск и контраст в целях рельефного противопоставления «доб- ра» и «зла», а также объявлял войну классицизму и всему придворно-аристократическому искусству.

Формирование реализма сопровождалось появле- нием теоретических работ в 1820-40-е. Начало поло- жил памфлет Стендаля «Расин и Шекспир» (1823-25), заостренный против эпигонов классицизма и защищав- ший принципы «романтического», т.е. современного искусства. Эти идеи Стендаль развивает в других вы- ступлениях, в частности, в рецензии «Вальтер Скотт и «Принцесса Клевская» (1830) пишет о высшей зада- че литературы: запечатлеть «движения человеческого сердца». На необходимость «проникнуть в душу геро- ев» настаивает Стендаль в письме к Бальзаку (1840). Раз- вернутым манифестом реализма стало предисловие (1842) Бальзака к его «Человеческой комедии». Опираясь на достижения современной науки, Бальзак характеризует общество как сложный, исторически сложившийся организм; на плечи писателя ложится труд «историка», хрониста, аналитика человеческих страстей и характеров, знатока «нравов» и различных сословий, создателя мно- гообразной человеческой типологии. Принципиальные суждения о психологическом анализе в реалистическом искусстве Бальзак высказал в рецензии на «Пармскую обитель» (1839) Стендаля, в «Этюде о господине Бейле» (1838). Крайне значимо предисловие Мопассана к его ро- ману «Пьер и Жан» (1887-88), в котором он писал: «Реалист, если он художник, будет стремиться не к тому, чтобы показать нам банальную фотографию жизни, но к тому, чтобы дать нам ее воспроизведение более полное, более захватывающее, более удивитель- ное, чем сама действительность». Более узкую кон- цепцию реализма содержат М.л. 1850-60-х Шанфлёри (сборник теоретических работ и статей «Реализм», 1857) и его последователя Л.Э.Дюранти (цикл статей в жур- нале «Реализм», 1856-57), которые ограничивали роль творческой фантазии, отказывались от типизации, тяготея к фактографическому копированию увиден-

ного. Братья Э. и Ж.Гонкуры в предисловии к роману «Жермини Ласерте» (1865) провозглашали «новый реа- лизм», основанный на зарисовках с «натуры», строгом наблюдении и фиксации объективных фактов; при этом они утрачивали бальзаковскую широту и глубину соци- ального анализа, предваряя эстетику натурализма с его культом «объективности» и «научности». Большой об- щественный резонанс имели теоретические выступле- ния Золя: предисловие ко второму изданию романа «Тереза Ракен» (1867), сборник «Экспериментальный роман» (1880), в которых были сформулированы прин- ципы натурализма и «научного романа». Манифестом веритизма, близкого к натурализму в литературе США, стала книга Х.Гарленда «Крушение идолов» (1894), в которой обосновывались принципы обстоятельного и точного воспроизведения жизни со всеми ее темными сторонами, что было заострено против охранительной «традиции благопристойности». Проблемы обществен- ной значимости словесного искусства поставлены в «Письме русскому» (1883) У.Уитмена, книге Ф.Норри- са «Ответственность романиста» (1903), в не лишенном социологизма предисловии Э.Синклера к антологии «Вопль о справедливости» (1915). Конец 19 — начало 20 в. отмечен появлением разнообразных М.л., формулирующих концепции и принципы заявивших о себе новых художе- ственных течений и школ. Предисловие Ш. Леконта де Лиля к «Античным стихотворениям» (1852) стало для пар- насцев (см. «Парнас») своеобразным прологом в раз- работке концепции «чистого искусства», свободного от какой-либо общественной ангажированности. Стихотво- рения П.Верлена «Поэтическое искусство» (1874) и сбор- ник А.Рембо «Озарения» (1872-73, особенно сонет «Гласные», 1872) провозгласили своими М.л. симво- листы (см. Символизм). В статье «Символизм» (1886), программном документе этого движения, Жан Мореас (1856-1910) пишет, что символистская поэзия пытает- ся «одеть Идею в осязаемую формулу». В искусстве символизма «картины природы, поступки людей, все конкретные явления... — осязаемые оболочки, имею- щие целью выявить свое скрытое родство с первичны- ми Идеями». Сборник стихов «Единодушная жизнь» (1908) Ж.Ромена считается манифестом унанимизма.

Теоретические работы Т.Тцара «Семь дадаистских манифестов» (1924) сделались манифестами дадаизма. Автором двух «Манифестов сюрреализма» (1924, 1930) был А.Бретон, определивший свой метод как «чистый психический автоматизм, посредством которого мы на- мерены выразить устно, письменно или каким-либо иным образом действительное функционирование мысли». Л.Лемонье в «Манифесте популистского ро- мана» (1929) утверждал, что нынешний роман, отбро- сив первоначальную научность натуралистов, «при- звал изображать простых людей, самых обыкновен- ных людей, составляющих массу общества; у них тоже хватает жизненных драм» (см. Популизм). В своих романах популисты, дистанцировавшиеся от полити- ки, видели в простых людях, в бедняках лишь объект сострадания.

Манифестами немецкого экспрессионизма стали ста- тьи его лидеров Л.Рубинера («Человек в центре», 1917), Ф.Пфемферта и др., печатавшиеся в журналах «Штурм» и «Акцион». В Италии рождение футурита ознамено- валось появлением громких деклараций, среди которых «Первый манифест футуризма» (1909), «Технический

499

МАНИФЕСТЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ

500

манифест футуристической литературы» (1912), «Поли- тическая программа футуристов» (1913), принадлежав- шие перу провозвестника этой художественной школы Ф.Маринетти. Характер манифестов, определяющих философию и методологию модернизма, приобрели те- оретические труды Т.С.Элиота «Традиция и творчес- кая индивидуальность (1919), «Священный лес» (1920).

В условиях острых социальных потрясений, особен- но в первой половине 20 в., когда от писателей само время требовало бескомпромиссного ответа на вопрос, по какую сторону добра и зла они находятся, М.л. не- редко наполняются не только художественным, но и ак- туальным политическим содержанием. Это характерно для писателей левой, радикальной ориентации. Работа А.Барбюса «Свет из бездны» (1920) стала манифестом группы «Кларте»; она осуждала империалистическую войну и призывала к «революционной борьбе в умах». Своеобразными манифестами стали выступления гума- нистов Запада (С.Цвейг, А.Швейцер, Б.Расселл). Р.Рол- лан, автор статьи «Над схваткой» (1915) и «Декларации независимости духа» (1919), определил свою позицию отказа от революционного насилия в группе «Кларте»; ее стали называть «ролландизмом». Переход на актив- ные антифашистские позиции нашел отражение в про- граммной статье Роллана «Прощание с прошлым» (1931), отразившей настроения многих писателей в на- чале 1930-х.

В первые годы, последовавшие за кризисом 1929, потрясшем экономику Запада, некоторые писатели (осо- бенно в США) выступили с энергичными манифестами и декларациями, заявив о своей приверженности идеа- лам социализма (Т.Драйзер, У.Фрэнк, Дж.Дос Пассос, М.Каули и др.). Критик-коммунист М.Голд сформулиро- вал вектор развития в статье-манифесте, озаглавленной «Идите влево» (1930). Вскоре, однако, их революцион- ный пыл, имевший во многом эмоциональную основу, остыл: Ф.Д.Рузвельту с его реформистским «Новым кур- сом» удалось выправить экономическую ситуацию в стра- не, в то время как из России приходили ошеломляющие вести о «большом терроре» и других преступлениях ста- линизма. Программный характер приобрели в 1930-е вы- ступления писателей в связи с нарастающей угрозой фа- шизма, а затем и начавшейся второй мировой войной. Манифестом писателей-антифашистов стала речь Э.Хе- мингуэя, вернувшегося из Испании, на втором конгрес- се Лиги американских писателей: «Писатель и война» (июнь 1937). В условиях нацистской оккупации Фран- ции появился манифест Национального фронта писате- лей, написанный героем и мучеником Сопротивления Жаком Декуром (сентябрь 1942). В манифесте «Полноч- ного издательства» (1942), написанном Пьером де Лес- кюром, провозглашалась решимость противостоять цен- зурному гнету, введенному оккупантами. В программной статье «За ангажированную литературу» (1945) Ж.П.Сартр выступил против тех, кто не приемлет социально значи- мого искусства.

Теоретическое обоснование получили также новые художественные течения после второй мировой войны. Эстетико-философским манифестом литературы абсур- да стал трактат А.Камю «Миф о Сизифе» (1942), выра- зивший экзистенциалистскую философию бессмыслен- ности бытия. М.л. «новогоромана» стали программные тексты Н.Саррот («Эра подозрений», 1956), А.Роб- Грийе («Будущее романа», 1956; «Природа, гуманизм,

трагедия», 1958), М.Бютора («Роман как искание», 1955), которые отклоняли «ангажированность» словес- ного искусства, утверждая его самоценность. Том Вулф (США), теоретик и практик «нового журнализма», раз- рабатывал проблему «художественного факта», позво- ляющего запечатлеть «горячую историю» средствами романа, что получило теоретическое обоснование во вводной части его «Антологии нового журнализма» (1973). Своеобразным манифестом постмодернизма и литературы «черного юмора» явилось эссе Дж.Барта (США) «Литература истощения» (1967). Характер М.л. приобрели и некоторые выступления писателей — ла- уреатов Нобелевской премии при вручении им награ- ды. С.Льюис в своей речи «Страх американцев перед литературой» (1930) выступил как поборник искусст- ва жизненной правды, свободной от «викторианской боязливости». У.Фолкнер в речи при вручении Нобелев- ской премии (1950) заявил о приверженности к «школе гуманизма» как художник слова, вопреки модным пес- симистическим веяниям отказавшийся «принять конец человека». Принципиальный характер имели нобелевс- кие речи и нобелевские лекции П.Бак (лекция «Китайс- кий роман», 1938), Расселла (лекция «Какие мотивы че- ловеческого поведения влияют на политику?», 1950); речи А.Камю (1957), М.Шолохова (1965), А.Солжени- цына (1970), И.Бродского (1987).

Лит.: Манифесты итальянского футуризма. М., 1914; Экспрессио- низм. Пг.; М, 1923; Литературная теория немецкого романтизма. Л., 1934; Литературные манифесты французских реалистов. Л., 1935; История эстетики: Памятники мировой эстетической мысли. М., 1962-90. Т. 1- 6; Писатели Франции о литературе. М, 1978; Экспрессионизм. Драма- тургия. Живопись. Графика. Музыка. Киноискусство: Сб. ст. М., 1966; Литературные манифесты западноевропейских классицистов. М., 1980; Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980; Писатели Англии о литературе. М., 1981; Писатели США о литературе. М., 1982. Т. 1-2. Б.А.Гшенсон

Авторами М.л. русского классицизма выступили В.К.Тредиаковский («О древнем, среднем и новом стихот- ворении российском», 1755), М.В.Ломоносов («Российс- кая грамматика», 1757; «Краткое руководство к красноре- чию», 1748), «О пользе книг церковных и российском языке», 1757), А.П.Сумароков («Эпистола о стихотвор- стве», 1748). Н.М.Карамзин («Несколько слов о русской литературе», 1797; «Письма русского путешественника», 1791-95) сформулировал программные принципы рус- ского сентиментализма. Принципиальный смысл для русского романтизма носит статья В.А.Жуковского «О нравственной пользе поэзии» (1809), обосновавшая понятия «чувствительности», «мечтательности». Осно- вы декабристской эстетики сформулированы в статье В.К.Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» (1824), ориентирующей на создание литературы национальной, одушевленной гражданской тематикой. На близких по- зициях стоит и К.Ф.Рылеев (статья «Несколько мыслей о поэзии», 1825), призывающий воплощать в литерату- ре «идеалы» высоких чувств, мыслей и вечных истин». В программных работах В.Г.Белинского («Взгляд на русскую литературу 1847 года»), Н.Г.Чернышевского («Эстетические отношения искусства и действительно- сти», 1855; «Очерки гоголевского периода русской ли- тературы», 1855-56), Н.А.Добролюбова («Когда же придет настоящий день?», «Луч света в темном царстве», обе 1860) обосновывалось значение натуральной школы,

501

МАНЬЕРИЗМ

502

«гоголевского направления» для развития литературы жиз- ненной правды. Весьма многочисленны программные выс- тупления, связанные с деятельностью символистов: «О причинах упадка и о новых течениях современной рус- ской литературы» (1893) Д.С.Мережковского, «Ключи тайн» (1904) В.Я.Брюсова, «Элементарные слова о симво- лической поэзии» (1904) К.Д.Бальмонта, «Символизм как миропонимание» (1903) А.Белого, «Две стихии в совре- менном символизме» (1908), «Заветы символизма» (1910), «Мысли о символизме» (1912) Вяч.И.Иванова, «О совре- менном состоянии русского символизма» (1910) А.А.Бло- ка. М.л. акмеистов — «О прекрасной ясности» (1910) М.А.Кузмина, «Наследие символизма и акмеизм» (1913) Н.С.Гумилева, «Некоторые течения в современной русской литературе» (1913) С .М.Городецкого; футуристов—«Сло- во как таковое» (1913) А.Крученых, «Пощечина обще- ственному вкусу» (1912) и др. В 1910-20-е М.л. явились едва ли не обязательным элементом деятельности много- численных литературных групп и организаций, стремив- шихся декларировать свои позиции, таких как РАПП, ЛЕФ, «Кузница», «Перевал», «Серапионовы братья», имажини- сты, Литературный центр конструктивистов и др. РАПП в журнале «На посту», насаждая сектанство, выдвигал ло- зунги «одемьянивания поэзии», объявлял призыв «ударни- ков в литературу». Участники «Кузницы» в своей первой декларации 1921, стремясь отойти от рапповской ортодок- сии, провозглашали «полную свободу в выборе творчес- ких методов».

М.л. социалистического реализма было объявлено выступление М.Горького на Первом Всесоюзном съезде писателей, на котором он, в частности, говорил: «Социа- листический реализм утверждает бытие как деяние». Директивным являлся и Устав Союза писателей. В связи с ликвидацией в начале 1930-х всех литературных групп и «унификацией» писателей в рамках единого союза при руководящей роли КПСС, функции М.л. стали выполнять партийные постановления по вопросам литературы, статьи и выступления в центральной печати, а также секретные указания и решения. Они носили директивный характер, указывали на «опасности» («космополитизм», «форма- лизм», «очернительство», «безыдейность», «объекти- визм»), ставили перед писателями как «верными помощ- никами партии» очередные задачи.

Лит.: Литературные манифесты от символизма до наших дней / Сост. С.Б.Джимбинов. М., 2000. Е.Ю.Гордеева

МАНЬЕРИЗМ (ит. manierismo — вычурность) — литературно-художественный стиль, характерный для западноевропейской культуры позднего Возрождения и начала Нового времени (хронологические рамки для изобразительного искусства Италии определяются при- близительно периодом с 1515 по 1600, для других ев- ропейских стран и для словесности — вплоть до 1630, а по А.Хаузеру — до 1650). Первоначально терми- ном обозначали феномены изобразительного искус- ства и лишь в 1920-х он был распространен на лите- ратуру. Понятие «манера», лежащее в основе термина, широко использовалось в эпоху Возрождения и особен- но у Дж.Вазари; слово «маньерист» впервые употребил в 1672 французский критик Фреар де Шамбре (имея в виду художников, всецело поглощенных технической стороной исполнения); термин М. впервые встречается в 18 в. у итальянского приверженца неоклассицизма, аббата Л.Ланци. В настоящее время категория нередко

используется вне терминологического смысла как обо- значение феномена сугубо стилистического свойства (поэзия т.наз. «Ордена куртуазных маньеристов»). Не- которые ученые не считают обоснованным применение термина «М.» к словесности и предпочитают обходиться категорией «барокко», вмещающей в себя, по их мнению, и «М.» (А.В.Михайлов, В.Флёк). Жесткий вёльфлинов- ский бином «Ренессанс — барокко», вполне соответство- вавший противопоставлению «аполлонического» и «дио- нисийского» у Ницше, уже век тому назад стал ощущаться как недостаточно ёмкий по отношению к искусству Чин- квеченто (16 в.), на котором лежит явственная печать переходности. Первым, кто попытался осмыслить фе- номен М. на научном уровне, был М.Дворжак (в лек- ции «Эль Греко и маньеризм» (1920), затем включенной в состав сборника «История искусства как история духа», 1924). Дворжак дает эстетическую характеристику М. как стиля, отрицающего ренессансную классику и вы- ражающего крушение объективной — характерной для высокого Возрождения — и воцарение субъектив- ной картины мира. Своеобразие концепции Дворжака заключается в том, что в его поле зрения оказывается не столько «салонная» струя в М., сколько спиритуальные, трансцендентные компоненты.

Развернутую характеристику литературному М. пер- вым дал Э.Р.Курциус («Европейская литература и латин- ское средневековье», 1948). Он интерпретирует М. как некую константу европейской литературы и выводит семь исторических его разновидностей, из которых боль- шинство относится к античности и Средневековью; зак- лючает список испанский консептизм. Классическим трудом о маньеристическом стиле остается многократ- но переизданная и переведенная на многие языки мо- нография Хаузера «Маньеризм. Кризис Возрождения и основы современного искусства» (1964). Между М. и барокко немало общего; их разграничение, в особен- ности на уровне поэтики, оказывается подчас пробле- матичным. Возможно, один из путей к решению этой проблемы — анализ установок по отношению к слову. По мнению Ж.Матье-Кастеллани, барочный дискурс це- ликом направлен на убеждение читателя; он оперирует риторическими конструкциями, которые сродни судеб- ной или же поучающей речи. Маньеристический дис- курс характеризуется неуверенностью, колебаниями от одной точки зрения к другой, отсутствием убежденнос- ти в существовании абсолютных истин. В этом смысле весьма характерным феноменом М. являются «Опыты» (1572-92) М.Монтеня, где напрочь отсутствует стрем- ление преподать читателю некий урок и где преоблада- ет стихия сомнения. К числу тех авторов, кого можно было бы с некоторой натяжкой назвать «теоретиками М.», следует отнести Вазари, окончательно оформивше- го использование понятия «манера» в эстетическом смысле и в биографии Я.Понтормо, заложившего осно- ву психологического объяснения феномена М., которое затем приобрело популярность у исследователей: мань- еристы рождены «под знаком Сатурна», они отличают- ся меланхолическим темпераментом, нередко впадают в сотояние аффекта или даже кончают с собой.

Наиболее значительный вклад в разработку самореф- лексии М. внес мыслитель и эрудит неоплатонической ориентации Ф.Патрици («О поэтике», 1586-88), кото- рый нанес ощутимый удар по центральному для «По- этики» Аристотеля учению о подражании и выдвинул

503

МАПП

504

иной критерии истинной поэзии — «поэтическое вдох- новение». Различные особенности поэтической речи для Патрици — лишь способы достижения одной цели, ко- торая, собственно, придает поэзии «форму и жизнь»: это установка на изумление читателя; автор трактата про- слеживает возникновение «удивительного» в различных жанрах. Патрици настаивает не только на эстетическом, но и на гносеологическом значении изумления: его ис- точник — неполное знание о предмете, выход за преде- лы привычного горизонта познаний. Многоплановое самоописание М. присутствует и в диалогах Т.Тассо. В диалоге «Мишурно, или О красоте» (1583) прекрас- ное в поэзии трактуется как умение показать красоту ужасного; в диалоге «Джанлука, или О масках» (1584) он приближается к трактовке поэзии как игры, а в диа- логе «Второй Мальпильо, или Как избежать множествен- ности» (1585) сетует на непоследовательность в трак- товке мыслителями разнообразных проблем. Эта тема представляется для маньеристского стиля весьма суще- ственной — атмосфера идейной непроясненности харак- терна для многих памятников. В последнем из диалогов Тассо — «Граф, или Об эмблемах» (1594) — затрагива- ются проблемы эмблематики, весьма существенного ком- понента культуры. Тассо создает набросок философии эмблемы как формы преодоления всеобъемлющего хао- са бытия, укрощения дурной бесконечности. В двух диа- логах К.Пеллегрини — «Каррафа, или Об эпической по- эзии» (опубл. 1584) и «О поэтическом concetto» (1598) настойчиво акцентируется момент новизны как важней- шей составляющей литературного произведения.

Лит.: Аникст А. Концепция маньеризма в искусствознании XX века // Советское искусствознание. 1976. Вып. 2; Хлодовский Р.И. О Ренессансе, маньеризме и конце эпохи Возрождения в литературах Западной Европы // Типология и периодизация культуры Возрожде- ния. М., 1978; Парфёнов AT. К проблеме маньеризма в английской драматургии эпохи Возрождения // Изв. ОЛЯ. 1982. Т. 41. № 5; Тана- наева Л. Некоторые концепции маньеризма и изучение искусства Восточной Европы конца XVI и XVII века // Советское искусствозна- ние. М, 1987. Вып. 22; Dvorak M. Kunstgeschichte als Geistesgeschichte. Munchen, 1924; Носке G.R. Die Welt als Labyrinth: Manier und Manie in der europSischen Kunst. Hamburg, 1957-1959. Bd 1-2; Hauser A. Mannerism: The crisis of the Renaissance and the origin of modern art. L., 1965. Vol. 1-2; Praz M. II giardino dei sensi: Studi sul manierismo e il barocco. Milano, 1975; Dubois Cl.-G. Le manierisme. P., 1979; Manierismo e letteratura. Torino, 1986. К.А.Чекалов

МАПП (Московская ассоциация пролетарских писа- телей) — создана в марте 1923 на Первой конференции пролетарских писателей по инициативе групп «Октябрь», «Молодая гвардия» и «Рабочая весна». Основным печат- ным органом был журнал «На посту». Актив МАПП составили рабочие кружки «Вагранка», «Красная Пре- сня», «Искра», «Запал» и др. В ноябре 1923 руководство МАПП заключило сепаратные соглашения с Петербург- ской ассоциацией пролетарских писателей (ПАПП) и ЛЕФом. Выступая с критикой ВАПП в переходный период от военного коммунизма к нэпу и утверждая себя в качестве «единственных проводников взглядов и идей пролетарского авангарда в области художественной ли- тературы», представители МАПП призывали «начать кампанию за единый фронт пролетарской литературы» (Литературные манифесты. 1929. С. 199). Необходи- мость объединения на основе платформы группы «Ок- тябрь» связывалась с тем, что Правление ВАПП, состо- явшее из членов «Кузницы», «давно перестало отражать

мнение и интересы пролетарских писателей и пролетар- ской литературы, выросшей из рамок кружковщины в широкое общественное движение» (Там же. С. 200). МАПП требовала скорейшего созыва Всероссийского съезда пролетарских писателей для создания центра борьбы с «буржуазной и лже-попутнической литерату- рой». В апреле 1924 МАПП становится секцией ВАПП и получает доступ к формированию ее политики. В ее руководство вошли, в частности, А.Безыменский, С.Ро- дов, И.Вардин, Л.Авербах, стремившиеся «выпрямить линию партии в области литературы, побудить ее к осоз- нанию роли литературы и необходимости использовать ее в классовой борьбе» (Либединский Ю. Классовое и груп- повое // На посту. 1923. № 4. С. 58). В дальнейшем исто- рия МАПП связана с деятельностью ВАПП и созданной позже РАПП. В феврале 1930 состоялась первая област- ная конференция МАПП, принявшая резолюцию о при- зыве ударников в литературу: ок. 2000 молодых писате- лей-рабочих влилось в организацию, что составило ок. 85% ее численности. В конце 1930 в МАПП вступила группа «Кузница». МАПП ликвидирована по Постанов- лению ЦК ВКП (1932).

Лит.: Литературные манифесты. М., 1924; Родов С. В литера- турных боях. М., 1926; Литературные манифесты. (От символизма к Октябрю). М., 1929. В.Н. Терёхино

МАРГИНАЛИИ (лат. marginalis — находящийся на краю) — записи, заметки на полях книги или рукопи- си. С.Т.Колридж употребил этот термин в 1832. Как жанр представлен в творчестве Э.А.По, печатавшего с 1844 по 1849 в американских журналах серию статей «Marginalia».

МАРИВОДАЖ (фр. marivaudage) — манера письма, похожая на стиль французского романиста и драматурга П.К.де Мариво (1688-1763), отличавшийся изысканнос- тью и манерностью, легкостью и образностью языка, мно- гозначностью слов и выражений. В комедиях Мариво («Сюрприз любви», 1723; «Игра любви и случая», 1730) преобладает прециозная речь салона маркизы Делам- бер, изобилующая утонченными шутками и усложнен- ными метафорами. Вольтер насмешливо говорил, что Мариво всю жизнь взвешивал пустоту на весах, сделан- ных из паутины. Стиль М. наблюдается в галантном ро- мане К.П.Ж.де Крейбийона-сына «Заблуждения сердца и ума» (1736-38). Любовно-психологические комедии Мариво оказали влияние на французских романтиков А.де Мюссе, Ж.Жанена, А.де Виньи.

Лит.: DeloffeF. Marivaux et le marivaudage, une preciosite nouvelle. P., 1955. AH.

МАРИНИЗМ (ит. marinismo) — доминирующее на- правление в итальянской поэзии 17 в., получившее свое название по имени его лидера — Джанбаттиста Марино (1569-1625). Термин М. — порождение позитивистского литературоведения 19 в., но прилагательное «маринист- ский» использовалось уже в 17 в. Долгое время термин носил сугубо оценочный характер; имелась в виду целая плеяда поэтов Сейченто (17 в.), усугубивших и без того поверхностный, тяготеющий к декоративности харак- тер поэзии своего учителя. М. иногда рассматривали как проявление духа «сейчентизма» — неуловимого, как и полагается духу. О школе М. можно говорить лишь с натяжкой, т.к. в творчестве этих поэтов влияние Марино

505

МАРКСИСТСКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

506

нередко соединялось с иными стилистическими веяни- ями. Марино и его последователи стремились прежде всего завоевать читательский интерес, изумить публику неожиданным оригинальным эффектом, причем на раз- ных уровнях (жанровом, сюжетном, композиционном, метрическом). Поэтика изумления не означала ухода от действительности; то была своеобразная реакция на происходившую на рубеже Нового времени перестрой- ку мыслительных парадигм. Марино прежде всего пре- тендовал на претворение в рамках собственной поэзии личностного жизненного опыта, поэтому даже те немно- гие его стихотворения, где затронуты конкретные эпи- зоды его биографии, настолько насыщены топосами, что уловить интимное начало представляется весьма зат- руднительным. Марино не только не скрывал своей при- верженности к заимствованиям, но, напротив, всячески педалировал ее, обыгрывая в т.ч. и легендарную неапо- литанскую вороватость. Если сам Марино пробовал себя в различных жанровых ипостасях: любовная, бурлеск- ная лирика; религиозно-философское рассуждение («Священные проповеди», 1614); любовная («Адонис», 1623), героическая (незавершенный «Освобожденный Антверпен», опубл. 1956), священная («Избиение младен- цев», 1632) поэмы, то маринисты, разделяя его общеэс- тетические принципы, работали в более узком регистре. В их творчестве сильно ощущается примат внешнего бытия над внутренним, увлечение чувственной стороной жизни. Вместе с тем у маринистов легко прослеживают- ся многие типичные для поэтики маньеризма и барокко мотивы и образы. Это и непрестанное движение, теку- честь бытия — отсюда часто встречающийся мотив фон- тана, источника, бурного потока; и повышенное внимание к броским контрастам большого и малого, прекрасно- го и уродливого — отсюда частое упоминание блох, ба- бочек и других насекомых, нередко позаимствован- ных из «Латинской» (16 в.) и «Греческой антологии» (собрание эпиграмм, составленное ок. 900 в Констан- тинополе Константином Кефалой; в Италии опубл. в 1494); прекрасные мавританки, цыганки, нищенки; повре- дившиеся в уме или потерявшие зуб красотки; кале- ки, зачумленные.

Особое место среди маринистов занимает Томма- зо Стильяни (1573-1651), поначалу близкий друг, а впос- ледствии лютый враг Марино (в его поэме «Новый мир», 1617, одним из главных действующих лиц становит- ся Морское Чудовище — Марино). Наибольший инте- рес представляют пастиши Стильяни — стилизован- ные под манеру Марино послания и стихи. Однако на фоне брызжущего иронией Марино Стильяни выгля- дел тяжеловесным и мрачным, сумевшим засушить даже располагающую к жизнерадостности вакхичес- кую поэзию. Чем активнее Стильяни пытался развен- чать противника, тем больше роковым образом ока- зывался на его поле и втягивался в ненавистную ему игру.

Центром развития М. можно считать родину Мари- но — Неаполь. Именно здесь работали поэты Джузеппе Баттиста (1610-75), Джузеппе Артале (1628-78), Джа- комо Лубрано (1610-75), Пьетро и Лоренцо Казабури (даты жизни неизвестны), Федерико Менинни (1636- 1712), Джироламо Фонтанелла (1612^14). Но наиболее известные при жизни из маринистов, Клаудио Акилли- ни (1574-1640) и Джироламо Прети (ок. 1582-1626), были родом из Болоньи. Адресованный Людовику XIII

сонет Акиллини «Потей, огонь, и сотвори металлы...» (1628) высмеял в качестве своеобразного символа по- этической продукции Сейченто Алессандро Мандзони в «Обрученных» (1821 -23; гл. 28). Его стихи тяжеловес- ны, излишне серьезны, стереотипны, лишены стилисти- ческого мастерства и иронии Марино; излюбленная им фигура — антитеза. Акиллини заимствует у Марино приверженность к необычным, подчас гротескным, ситу- ациям и соответствующим названиям: «К мавританке, уви- денной из окна одной красивой синьоры», «Красавица, ехавшая в карете и очутившаяся в грязи», «Цветок жас- мина во рту красавицы». Прети в трактовке любовной темы несколько дистанцировался от Марино; он пытал- ся подражать поэтам «дольче стиль нуово», в то же вре- мя предвосхищал эстетику «Аркадии». Нередко любовь у него оказывается лишь поводом для рефлексии о мире, которая полностью соответствует принципу: мир как часовой механизм.

Больший литературный интерес представляют сти- хи Чиро ди Перса (1599-1663) и Лубрано. Чиро ди Перс не снискал большой славы при жизни; между тем имен- но он оказался наиболее искренним из поэтов Сейченто. Связь с Марино более ощутима в ранних стихах поэта, тогда как его зрелые сочинения отмечены мировоз- зренческой глубиной и склонностью к морализации. Как и других маринистов, его мало интересовали мет- рические эксперименты: он отдавал предпочтение тра- диционным сонету и канцоне. Чиро уверенно владел петраркистскими топосами, но умел придать им неожи- данную свежесть и искренность.

Книга Лубрано «Поэтические блестки, или Стихот- ворения на священные и нравственные темы» (1690) представляет собой итог барочной поэтической тради- ции: здесь аккумулируются, причем в подчеркнуто спи- ритуальном ключе, многие сейчентистские образы и в то же время остро выражено ощущение истории; не чужд Лубрано и мистической нумерологии. Ее автор сочетал глубокую философичность и некую загадочность со сти- листической изысканностью; не случайно иногда его именовали «Малларме Сейченто». В «Блёстках» нет ни- чего выдуманного, утрированного. Оригинальность ху- дожественного мышления сбалансирована искренним переживанием темы «жизнь есть сон».

Лит.: Голенищев-Кутузов И. Марино и его школа // Он же. Ро- манские литературы. М., 1975; Elwert W.T. Lapoesia lirica itatianadel Seicento: Studi sullo stile barocco. Firenze, 1967; Getto G Introduzione al Marino: Lirici marinisti // Barrocco in prosa e in poesia. Milano, 1969; Asor R. A. La lirica del Seicento. Bari, 1975; Pieri M. Per Marino. Padova, 1976; Viola G.E. II verso di Narciso: Tre tesi sulla poetica di Giovan Battista Marino. Roma, 1978; Sementilli R. Marino, i marinisti e gli antimarinisti // I problemi delta letteratura italiana. Roma, 1988. Vol. 2. T. 1. К.А.Чекалов

МАРКСИСТСКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ —

совокупность исследований литературы, ее роли в обще- ственной жизни, ее специфики, ее связи с мировоззре- нием и общественным сознанием, созданных в русле марксистской и немарксисткой научной мысли, воплоще- ние идей коммунистической партии в области литературы и культуры. К.Маркс и Ф.Энгельс видели в литературе мощный рычаг воздействия на сознание людей, отмечая пристрастность и социальную ангажированность писате- лей, в т.ч. И.В.Гёте и О.Бальзака, проводя различие между «шиллеризацией» (герой оказывается рупором писатель- ских идей) и «шекспиризацией» (взгляды писателя вы-

507

МАРТИРИИ

508

ражены через систему художественных образов). После- дователи Маркса настаивали на стойкой связи литературы с политикой. П.Лафарг выступал против свободы творче- ства писателей, критиковал всяческие попытки уклониться от социальной борьбы. С этих позиций он усматривал в творчестве В.Гюго и Э.Золя преобладание натурализ- ма, отсутствие ясных политических оценок. Против пес- симизма в литературе выступал Ф.Меринг. Г.В.Плеханов пытался прояснить проблему генезиса искусства, анали- зировал классовые мотивы в искусстве 17-20 вв. В свя- зи с 80-летием Л.Н.Толстого В.И.Ленин пишет статью «Лев Толстой, как зеркало русской революции» (1908), которая, наряду с работой «Партийная организация и партийная литература» (1905), статьями о Толстом (1910), письмами к М.Горькому, И.Арманд, имела опре- деляющее значение для М.л. и марксистской эстетики.

Еще в дореволюционные годы В.В.Воровский, крити- куя декадентство, стремился развить принципы револю- ционно-демократической критики и показать значение произведений Горького («О буржуазности модернистов», 1908; «Базаров и Санин», 1909; «Максим Горький», 1910; «Леонид Андреев», 1910). А.В.Луначарский, отрицатель- но оценивая декадентство, раскрывал позитивное влия- ние революции и марксистского мировоззрения на куль- турный процесс («Диалог об искусстве», 1905; «Задачи социал-демократического художественного творчества», 1907). Задачи интеллигенции в годы революции и стро- ительства новой жизни пытался обосновать Л.Троцкий, в предисловии к книге «Литература и революция» (1923) писавший об «эгоистическом перерождении», «инди- видуализации» и «обуржуазивании интеллигенции». Н.И.Бухарин стремился обосновать как единый про- цесс практическое, теоретическое и эстетическое от- ношение к миру. В дискуссиях о литературе, которые развернулись в СССР в середине 1920-х, приняли уча- стие А.В.Луначарский, В.М.Фриче и другие советские критики, осуждавшие формалистические теории мно- гих литературоведов и языковедов, выпустивших в пос- ледующие годы ценные труды по анализу художествен- ного слова и художественной формы (Б.М.Эйхенбаум, Ю.Н.Тынянов, В.В.Виноградов, В.М.Жирмунский, Б.В.То- машевский, М.М.Бахтин, Г.О.Винокур). В марксистском литературоведении 20-х преобладало социологическое на- правление. Исследователи считали необходимым подчи- нить литературный процесс актуальным политическим целям. Вместе с тем М.л. удалось создать разносторонние социологические концепции историко-литературного процесса (Луначарский, Фриче, П.Н.Сакулин). Против социологического вульгаризаторства и с осуждением мо- дернизма в искусстве в 1950-60-х выступал М.А.Лифшиц, участвовавший в дискуссиях о реализме и защищавший его как образное выражение правды и общественного идеала, раскрываемого в конкретной форме. В дискуссии об иде- альном (1960 — начало 80-х) он поддерживал и развивал социально-историческую концепцию; в трудах о Гегеле, И.И.Винкельмане, Г.Э.Лессинге, Л.Н.Толстом, в исследова- ниях античной мифологии разрабатывая диалектическую концепцию культуры.

Различные литературоведческие сюжеты представле- ны в западном марксизме, который принято называть нео- марксизмом. В 1923 вышли в свет две книги: «История и классовое сознание» Г.Лукача и «Марксизм и филосо- фия» К.Корша. Лукач создает категориальную систему эстетики. Специфичность эстетики он выявляет в сопо-

ставлении с наукой, религией, этикой. В работе «Лите- ратурные теории XIX в. и марксизм» (1937) он исследу- ет влияние антропологического принципа Л.Фейербаха на немецкую литературу (А.Шопенгауэра, Г.Гетнера, Р.Вагнера), связь философского сенсуализма с немец- ким романтизмом. Очередным этапом в развитии М.л. стало формирование Франкфуртской школы социаль- ной философии, которая сложилась вокруг Франкфурт- ского института социальных исследований. Предста- вители Франкфуртской школы выпустили работы по социальной психологии и массовой культуре (Т.Адор- но, Ю.Хабермас), философии языка (В.Беньямин). Они внесли вклад в философию искусства, эстетику и куль- турологию. В Италии проблемы искусства и литерату- роведения рассматривал А.Грамши. Его размышления о культуре, философии, истории оказали воздействие на социологию культуры в целом. После второй мировой войны новую неомарксистскую школу в Италии создал ГВольпе. Во Франции известность получил А.Лефевр. Другое философское течение, которое влилось во фран- цузский неомарксизм 1950-70-х, восходило к деятельно- сти А.Койре и А.Кожева. В 1950-60-е марксистские схе- мы мышления пытались возродить французские интел- лектуалы Р.Барт, К.Леви-Стросс, М.Фуко, Ж.Лакан, Л.Гольдман. В настоящее время М.л. стремится вписать- ся в контекст постмодернизма как господствующего на- строения европейского общества. я. с. Гуревич

МАРТИРИИ (греч. martyrion — свидетельство, му- ченичество) — разновидность агиографии, описываю- щая мученическую смерть подвижника во имя веры, жи- тие мученика. В византийской литературе различали жи- тие-биос (идеализированную биографию) и М., фиксиру- ющий лишь обстоятельства смерти святого. М. возникли из протоколов допросов первых христиан и вначале отли- чались краткостью и отсутствием беллетристических под- робностей (ок. 2 в.). Сохранилось семь подлинных М., возможно, подвергшихся литературной обработке: пись- ма Смирнской и Лионской церквей, М.Карпа, Юстина, Сцилитанских мучеников, Перпетуи и Аполлония. Визан- тийский М. описывал героя-мученика, не испытыва- ющего ни сомнений, ни страха перед смертью и стоичес- ки переносящего все пытки и мучения. М. ставил перед собой три цели: назидательность, объяснение происхож- дения христианских реликвий и, позднее, заниматель- ность. Условно выделяют три главнейших типа М.: М., в котором на первом плане само описание мученичества (преимущественно ранние М.); М. с преобладанием сказоч- ных мотивов, заслоняющих собой рассказ о мученичестве (Мучения Маманта, Феодора Тирона и др.); М., в котором аскетическое сплетается с беллетристическим (т.наз. жи- тия-романы: Житие Евстафия Плакиды, Житие Галактиона и Епистимии и др.). С древнейших времен М. стали объе- динять в особые сборники-мартирологи, старейший из них — Книга о палестинских мучениках Евсевия Кеса- рийского (первая четверть 4 в.), наиболее полный — Ме- нологий Василия Македонянина (10-11 вв.). Известны также Мартирологи Блаженного Иеронима, Беды Досто- почтенного, Флора Лионского. Позднее Баронием, по поручению папы Григория XIII, был составлен полный Мартиролог мучеников всех стран (16 в.).

Переводы византийских житий-М. стали известны у славян и других народов с принятием христианства. В древнерусской литературе создавались оригинальные

509

МАСКА

510

жития, описывающие подвиг мученичества, при этом жанр М. перерабатывался в соответствии с реалиями русской исторической жизни — напр., первые русские великомученики князья-страстотерпцы Борис и Глеб шли на смерть не за веру, а подчиняясь воле старшего в роду. При этом из трех памятников, посвященных Борису и Глебу и осуждающих междоусобную борьбу кня- зей (Летописная повесть, 1015, Чтение о Борисе и Глебе Нестора, анонимное Сказание, 11 в.), именно, в наиболь- шей степени соответствует канону М. Особую группу составляют произведения, посвященные князьям-муче- никам, убиенным в Орде (Повесть о Михаиле Чернигов- ском и Повесть о Михаиле Тверском). У исследователей нет единства в определении их жанра (житие-М., истори- ческая повесть, сказание), однако черты М. в них очевид- ны. Традиции М. проявились также в «Житии» митро- полита Филиппа (16-17 вв.), в Убиении царевича Ди- митрия (17-18 вв.) и др. Форма средневекового М. была сатирически переосмыслена М.Е.Салтыковым-Щедри- ным в «Истории одного города» («мартиролог глуповско- го либерализма»).

Лит.: Безобразов П.В. Рассказы о мучениках. Юрьев, 1917. Т. 1-2.

О.В.Гладкова

МАСКА (фр. masque — личина, обличье; средне- век, лат. — masca) — синтетический драматургический жанр, получивший распространение в Европе в 15-16 вв. Под М. в широком смысле понимается придворное кос- тюмированное действо, обычно на античный или ми- фологический сюжет, основными характеристиками которого являются: соединение в рамках одного представ- ления диалога, музыки и танца; декоративная пышность; преобладание элементов зрелищности над единством действия и сюжетом; особая выразительность сценичес- ких эффектов и костюмов; усложненный аллегоризм; участие в представлении актеров-любителей и зрителей наравне с профессиональными актерами. Возникновение М. связано как со средневековой фольклорной традици- ей и карнавальной культурой Возрождения, так и не- посредственно с развитием средневековой драматургии (жанры мистерии, мима, гуманистической ученой ко- медии и др.). Трудности выделения жанровых критери- ев М. на ранних этапах развития отчасти связаны с ее включенностью в традицию ренессансного праздника, невозможностью четкого разграничения М. и других типов театрализованного придворного представления (торжественного въезда монарха в город, рыцарского турнира, маскарадного шествия, придворного балета). Постановка М. обычно входила в ряд торжеств, при- уроченных к какому-либо важному событию в жизни королевского двора (восшествию монарха на престол, свадьбе, рождению наследника, заключению мира) и имела явный политический подтекст. Особой пышно- стью отличались театрализованные представления при дворе Медичи, Валуа, Тюдоров. Соединение в М. эле- ментов различных родов искусства, роль зрелищности и сценических эффектов указывает на игравшее особую роль в ренессансной эстетике представление о родстве искусств. Возрождая принципы Горация «ut pictura poesis» (поэзия подобна живописи) и «ut rhetorica pictura» (живопись подобна риторике), ренессансные авторы стремились найти то общее, что объединяет все искус- ства в единое целое (трактаты Леона Баттиста Альбер- та, Дж.Н.Дольчи, Дж.П.Ломаццо, Антонио Филарете

и др.). Ранняя М. отразила и другие черты культуры вы- сокого Возрождения: диалогизм, особую роль принципа «единства в разнообразии», ориентацию на античность, аллегорико-символическую направленность, внимание к проблемам идеального монарха и государства.

В узком смысле термином «М.» принято обозначать жанр английской литературы 16 — первой половины 17 в. Оформление М. в особый драматургический жанр с четко заданными критериями произошло в творчестве англий- ских драматургов елизаветинской и якобитской эпох. На английскую почву М. была перенесена в начале 16 в.: первой английской М. принято считать т.наз. «Святоч- ное представление» («Epiphany Spectacle», 1512), в ко- тором в качестве одного из актеров принимал участие Генрих VIII. Ранняя английская М. опиралась как на традицию итальянского придворного праздника, так и на жанры английской средневековой драмы. Дальней- шее развитие жанра связано с творчеством Ф.Сидни («Королева мая», 1578 или 1579), Дж.Пиля («Жалоба на Париса», 1581), Ф.Дэвидсона («Парис и алмазная гора», 1595). Эти М. характеризуются единством дей- ствия и наличием целостной драматургической основы, однако первым образцом нового литературного жанра принято считать М. «Видение двенадцати богинь» (1604) С.Даниэла. О восприятии М. в качестве литера- турного явления свидетельствует желание авторов М. сохранить и печатать текст представления (публикация одной из М. Дж.Гаскойна в 1575, «Королевы мая» в 1598). Окончательное оформление М. в литературный жанр произошло в творчестве Бена Джонсона, написавшего ок. 30 М. и разработавшего критерии жанра. Джонсо- новская М. характеризуется четкой двухчастной струк- турой: объединением в рамках одной пьесы М. и анти- маски, а также основного представления и следующего затем танца актеров со зрителями. Основные черты М. Джонсона: усложненный символизм, искусственность ситуаций, резкая контрастность мотивов, «открытый» конец (разрешение конфликта в М. зачастую требует вмешательства извне, обычно самого присутствующего на представлении монарха), пышность костюмов и де- кораций, применение сложных механических устройств свидетельствуют о справедливости отнесения развива- емого жанра к стилям маньеризма и барокко, однако некоторые исследователи склонны видеть в М. черты классицизма. Особое влияние на творчество Джонсона оказала французская комедия-балет, часто признаваемая типологической параллелью английской М. Типичным образцом джонроновской М. является «Маска королев» (ок. 1609). Многие М. созданы Джонсоном в содруже- стве с английским художником, архитектором Иниго Джонсом, однако убежденность последнего в первично- сти зрелищного элемента по отношению к драматурги- ческому единству и интеллектуальному содержанию М. привела не только к распадению содружества, но и фак- тически к возникновению двух типов М. В целом М. с ее ориентацией на сложные декорации и сценические эф- фекты является жанром, отразившим особенности анг- лийского частного («закрытого») театра конца 16 — пер- вой половины 17 в. (в его противопоставлении открыто- му — «публичному» театру). Английский придворный театр, основными чертами которого были внимание к законам перспективы, наличие писаных декораций, ис- кусственного света, переднего занавеса и крыши, громозд- кой и дорогостоящей сценической «машины» (очевидно,

511

МАСКА АВТОРСКАЯ

512

в миниатюре представляющей модель вселенной), явился не только прообразом современного театра, но и отразил важнейшее свойство позднеренессансной, переходной культуры конца 16 — начала 17 в.: обо- стренное внимание к проблемам порядка и иерархии (участие в М. королевских особ и высшей знати), ис- кусства и искусственности, представление об эфемер- ности окружающего мира и непрочности вселенской гармонии (М. писались «на случай», их текст был «под- вижным», «текучим»).

К жанру М. обращались в своем творчестве многие английские авторы — Сидни, Пиль, Дж. Лили, Т.Кэмпи- он, Ф.Бомонт, Дж.Милтон. Отдельные элементы М. можно обнаружить в «Королеве фей» (1590-96) Э.Спен- сера, ранних комедиях У.Шекспира. В то же время ряд исследователей ставит под сомнение правильность от- несения ряда пьес, в частности, «Верной пастушки» (1609) Дж.Флетчера, «Комуса» (1634) Милтона, неокон- ченного «Печального пастуха» (1641) Бена Джонсона, к жанру М, что связано с трудностью выделения чет- ких жанровых критериев М, ее смыканием с пастораль- ной и другими традициями. Последний всплеск инте- реса к жанру М. произошел в 1630-40-е в творчестве У.Давенанта, А.Тауншенда, Т.Кэрью. Исчезновение жанра было связано с английской революцией, привед- шей к крушению утонченной придворной культуры, и с закрытием театров в 1642, однако М. оказала боль- шое влияние на комедию эпохи Реставрации, во мно- гом ориентировавшуюся на традицию дореволюцион- ного частного театра.

Лит.: Мюллер В К. Драма и театр эпохи Шекспира. Л., 1925; Са- марин P.M. Творчество Джона Мильтона. М, 1964; Зонина Н.В. Чер- ты классицизма в английской маске XYI-XVII веков // Основные тен- денции и проблемы развития европейского искусства и литературы Нового времени. СПб., 1998; Welsford E. The court masque: A study in the relationship between poetry and the revels. Cambridge, 1927; NicollA. Stuart masques and the Renaissance stages. L., 1937; Orgel S. The Jonsonian masque. Cambridge (Mass.), 1965; The politics of the Stuart court masque / Ed. D.Bevington and P. Holbrook. Cambridge (Mass.), 1998. В.А.Мусеик

МАСКА АВТОРСКАЯ — способ сокрытия писа- телем собственного лица с целью создания у читателя иного (отличного от реального) образа автора, в отдель- ных случаях — основополагающий прием литературной мистификации. М.а. используется с древнейших вре- мен в соответствии с существующими литературными канонами и традициями. В древнерусской литературе М.а. по-разному реализуется в «Молении» Даниила Заточника (13 в.), где автор под маской смиренного искателя княжьей милости вовлекает в свой стиль «элементы скоморошьих прибауток, народного юмора бедняка, иронизирующего над своей судьбой, склонность обращать в шутку даже слова Священного Писания, ук- рашать речь рифмой и т.д.» (Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. М., 1987. Т. 2. С. 241), и в литературных текстах Ивана Грозного, заметно меняющихся «в зави- симости от взятой им на себя роли. От этого стиль его посланий очень разнообразен. Игра в посланиях — от- ражение игры в жизни» (Там же. С. 286). В «Письмах русского путешественника» (1791-95) Н.М.Карамзин ус- пешно разыгрывает весь ролевой ряд от «неискушенно- го юноши» до опытного «путешественника-западника». В 19 в. реализация М.а. как литературно-эстетическо- го и культурно-художественного явления получает раз- витие у А.С.Пушкина, который в «Повестях Белкина»

(1830) развивает, по определению В.И.Тюпы, «псевдоним в целый художественный образ» (Боддинские чтения. Горь- кий, 1983. С. 70). Сходная практика использования М.а. про- слеживается в творчестве А.К.Толстого и бр. Жемчужнико- вых, Б.А.Алмазова.

Особый интерес к М.а. питает Серебряный век, целе- направленно культивирующий в собственном литературно- эстетическом бытии атмосферу карнавала и маскарада от «Старинного театра» (1907-08) Н.Н.Евреинова и Пере- движного театра П.П.Гайдебурова и Н.Ф.Скарской до «Обезволпала» А.М.Ремизова и «Омфалоса» Н.М.Бах- тина. М.а. в данном контексте непосредственно связана с маской поведенческой, культурно-бытовой —у Н.С.Гу- милева, М.А.Кузмина, Н.А.Клюева, С.В.Киссина(Муни) и Е.А.Дмитриевой (Черубина де Габриак), а в 1920-е — начале 30-х у «Обэриутов» и близких им «Чинарей». Специфическая концепция М.а. реализуется в русском творчестве В.В.Набокова, получая свое завершение в его англоязычных текстах («Истинная жизнь Себастьяна Най- та», 1941, «Прозрачные вещи», 1972, «Посмотри на арлеки- нов!», 1974 и др.). Среди российских примеров последних десятилетий — творчество Н.Глазкова, Вен.Ерофеева, О.Григорьева, В.Пелевина. Одна из первых попыток осмысления М.а. предпринимается в 1910-е М.А.Во- лошиным; позднее определение образа автора как мас- ки предлагает Ю.Н.Тынянов. Оригинальная теория М.а. присутствует в статьях близкого «ОПОЯЗу» и «формаль- ной школе» критика И.А.Груздева. С начала 1920-х соб- ственную концепцию М.а. разрабатывает М.М.Бахтин, полагающий М.а. одной из форм взаимоотношений не только автора и читателя, но и автора и героя. Иную ин- терпретацию М.а. предлагает постмодернистская эстети- ка, воспринимающая ее как важный структурообразующий принцип повествовательной манеры постмодернизма. В литературной практике западного постмодернизма в пос- ледние годы М.а. оказывается куда важнее самого автора. «Что до самого рассказчика, Пол Теру из книги похож на меня чрезвычайно, но и он — участник маскарада, — пи- шет Теру в предисловии к автобиографическому роману «Моя тайная история» (1996). — Хранить кое-что в тай- не — по-прежнему привилегия писателя, и он вправе использовать вместо маски собственное лицо. Вот тут уж я никаких вольностей себе не позволял. Пускай рас- сказчик вымышленный, но маска — самая настоящая» (ИЛ. 2000. № 3. С. 3).

Лит.: Волошин М.А. Лица и маски (1910) // Он же. Лики творче- ства. Л., 1988; Тынянов ЮН. Достоевский и Гоголь: К теории паро- дии. Пг., 1921; Груздев И. Лицо и маска // Серапионовы братья: Альма- нах. Берлин, 1922; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Лютжова Е.В. Маска как функция текста в романной прозе Г.Джеймса и Ф.М.Достоевского: (Романы «Княгиня Казамассима» и «Бесы»). М., 1996; Осьмухина О.Ю. Концепция литературной маски в научном наследии М.М.Бахтина // Наследие М.М.Бахтина в контексте мировой культуры. Орел, 1997; Она же. Маска в культурно-художествен- ном сознании российского зарубежья 1920-30-х гг. (на материале твор- чества В.В.Набокова). Саранск, 2000. О.Е.Осовский

МАСОНСТВО в русской литературе. — Термин «масонская литература» в отечественном литературо- ведении впервые был введен в 1940-е Н.К.Пиксановым и П.Н.Сакулиным, однако он не прижился из-за того, что сам предмет изучения находился под негласным запретом. Автор статей о масонстве в советских эн- циклопедиях Ю.М.Лотман был вынужден называть масонские сочинения «агитационными памятника-

513

МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

514

ми» раннего декабристского движения. А.В.Позднеев и В.И.Сахаров стали рассматривать масонские песни и оды как особый жанр литературы конца 18 — начала 19 в. В масонской литературе выделяются следующие группы произведений: 1) «воспитательная» масонская литера- тура: сочинения преимущественно переводные, глав- ной целью которых было воспитание будущих адептов «королевского искусства», как часто называли масон- ство. К этому направлению в масонской литературе следует отнести многочисленные «нравственные» сочи- нения — от морализаторских романов до философс- ких трудов. Отметим особую любовь русских масонов к форме литературного «диалога», «беседы»; 2) сочи- нения, написанные литераторами лишь для «братьев» и предназначенные для прочтения на заседаниях воль- ных каменщиков: в 18 в. — поэтические произведения М.М.Хераскова, в 19 в.—стихотворение А.С.Пушкина «Ге- нералу Пущину» (1821), в 20 в. — стихи С.К.Маковского и стихотворный масонский ритуал, написанный М.А.Осор- гиным; 3) произведения вольных каменщиков, предназна- ченные «для публики», для «профанного» мира (проза Л.В.Гойера и стихи Н.С.Муравьёва); 4) псевдомасонс- кие сочинения, когда писатели, не прошедшие через масонское посвящение, начинали писать в «стиле» со- чинений вольных каменщиков. К псевдомасонским со- чинениям относятся сочинения А.Григорьева, не- которые произведения Н.С.Гумилева, пьесы Т.О.Соко- ловской, романы с масонской тематикой: «Война и мир» (1863-69) Л.Н.Толстого и «Масоны» (1880) А.Ф.Писем- ского. Материалами, которые использовал Толстой, опи- сывая масонство Пьера Безухова во втором томе «Вой- ны и мира», стали документы масонского рукописного собрания Ланского-Ешевского в Румянцевском музее. Для героев своего романа писатель избрал конкретные прототипы (гр. Вилларский — М.Ю.Виельгорский, Баз- деев — О.А.Позднеев). Родственными отношениями с вольными каменщиками был связан Писемский (зять ма- сона П.П.Свиньина и племянник вольного каменщика Ю.Н.Бартенева). По свидетельству А.Н.Пыпина, осно- ванному на сообщении В.С.Соловьёва, сам философ принял некоторое участие в написании романа «Масо- ны»: он — автор трех масонских фрагментов; 5) масон- ская литературная критика, которая дошла до нас в виде докладов, прочтенных на заседаниях лож вольных ка- менщиков. Для профессиональных литературных критиков был важен элемент первоначального ознакомления с поло- жениями своих будущих статей в кругу единомышленни- ков, «братьев» по ложе. В числе масонских литературных критиков 19 в. были Ф.Н.Глинка, в 20 в. — Г.В.Адамович, Н.М.Бахтин, П.А.Бобринский, С.К.Маковский, В.Е.Тата- ринов.

Основные «масонские» группы литераторов, возник- шие в России вокруг отдельных лож: 1) театральная труппа Сухопутного шляхетского кадетского корпуса и «французская» ложа 1756-59 во главе с Р.И.Воронцо- вым. Несомненным руководителем этой группы был А.П.Сумароков; 2) московский розенкрейцерский кру- жок 1780-х, значительно повлиявший на развитие рус- ской журналистики. Лидерами этого кружка были Хе- расков и Н.И.Новиков. Кружок оказал воздействие на становление многих писателей этого периода (Н.М.Ка- рамзин, М.И.Невзоров); 3) литературное объединение, сложившееся вокруг петербургской ложи Избранного Миха- ила и Вольного общества любителей российской словес-

ности. В числе наиболее активных литераторов-масонов этой группы—П.Н.Арапов, Н.А.Бестужев, Н.П.Брусилов, И.Н.Вольгемут, Ф.Н.Глинка, Н.И.Гнедич, Н.И.Греч, М.Н.Загоскин, П.С.Кайсаров, В.К.Кюхельбекер, А.А.Ники- тин, А.С.Норов, П.П.Помиан-Пезаровиус, В.С.Филимонов;

4. особый круг, преимущественно молодых литераторов, сложился в начале 1930-х в парижской ложе Северная Звез- да союза Великого Востока Франции. В эту масонскую ложу входили: М.А.Алданов, В.Л.Андреев, Г.И.Газданов, В.Н.Емельянов, В.Е.Жаботинский, В.В.Завадский-Кор- сак, Л.Ф.Зуров, А.И.Каффи, Х.Г.Кафьян, Я.Я.Кобецкий, А.П.Ладинский, С.А.Луцкий, М.М.Мабо (Азовский), С.В.Познер, С.Л.Поляков (Литовцев), В.А.Прейсман, В.Б.Сосинский, С.Г.Савельев (Шерман), Я.Л.Юделевс- кий (Делевский), А.М.Юлиус. Лидером этой группы был М.А.Осоргин, который привлек молодых литераторов также к работе в независимой ложе Северные Братья;

5. круг членов ложи Юпитер в Париже в 1930-60-е. В числе наиболее влиятельных литераторов, участвовав- ших в работе этой ложи, — В.А.Азов (Ашкинази), Н.М.Бахтин, Адамович, Н.Н.Евреинов, С.К.Маковский, В.П.Зубов, А.А.Трубников (Трофимов).

Наиболее известные зарубежные писатели, на чье твор- чество оказало влияние масонство: в Англии и Шотлан- дии — Р.Бёрнс, Т.Карлейль, Р.Киплинг, А.Конан Дойл, А.Поуп, В.Скотт, О.Уайлд; в Германии — К.М.Виланд, Г.Гейне, И.Г.Гердер, И.В.Гёте, Я.Ленц, Г.Э.Лессинг, Ф.Шле- гель, Ф.У.Л.Шредер (драматург и реформатор масонства); в Ирландии — Р.Шеридан; в Испании — Висент Бласко Ибаньес; в Италии — Дж. Леопарди; во Франции — Воль- тер, А.Ламартин, Ж.де Местр, аббат Прево, Стендаль, С.Малларме, Ж.де Нерваль, Руже де Лиль (автор «Марсе- льезы»), Л.К.Сен-Мартен; в США — Марк Твен.

Лит.: Пиксанов Н.К. Масонская литература // История русской литературы. М., 1947. Т. 4. Ч. 2; Позднеев А.В. Ранние масонские песни // Scando-Slavica. 1962. Т. 8; Базанов ВТ. Ученая республика. М; Л., 1964; Сакулин ПН. Филология и культурология. М., 1990; Сахаров В И. Иероглифы вольных каменщиков: Масонство и рус- ская литература XVIII — начала XIX века. М., 2000; Серков А.И. История русского масонства. СПб., 2000. Bakounine T. Repertoire biographique sur la franc-maconnerie russe. P., 1967; Lugou D Dictionnaire de la franc-maconnerie. P., 1993. А.И.Серков

МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА — многозначный тер- мин, имеющий несколько синонимов: популярная, три- виальная, пара-, бульварная литература; традиционно этим термином обозначают: ценностный «низ» литера- турной иерархии — произведения, относимые к марги- нальной сфере общепризнанной литературы, отвергаемые как китч, псевдолитература. Нередко под М.л. понимают весь массив художественных произведений определен- ного культурно-исторического периода (или какого-либо литературного направления), которые рассматриваются как фон вершинных достижений писателей первого ряда. В этом смысле М.л. сближается с понятием «эпигонство». И М.л., и эпигонская литература выполняют во многом схожую — закрепляющую, шаблонизирующую — фун- кцию; их отличает эстетическая вторичность, невыяв- ленность индивидуально-авторского начала. Создатели М.л. и эпигоны в равной степени характеризуются тем, что тиражируют художественные открытия писателей первого ряда, «омассовляют» некогда новаторские при- емы; отправляясь от какого-либо образца (как правило, снискавшего известность и популярность произведения «высокой» литературы), они «вольно или невольно

17 А. Н. Николюкин