287 Идиллия 288

и отказ от сильной позиций автора-демиурга: подобно тому как «играющее сознание» отличает «специфичес- кая нерешительность» (Гадамер, 150), автор, допуская в свой текст комбинаторную И., также проявляет «нере- шительность», оставляя за читателем выбор в направле- нии дальнейшего движения; в итоге каждый «ход» текста может стать перекрестком, предлагающим читателю но- вые альтернативы. Подобная «нерешительность», пер- вые симптомы которой проявились уже в литературе классического реализма (Л.Н.Толстой оставил в рассказе «Дьявол», 1889-90, две взаимоисключающие концов- ки), в постмодернизме с его идеей «свободной игры структуры» (Ильин, 19) становится одним из важных композиционных принципов: роман Дж.Фаулза «Жен- щина французского лейтенанта» (1969) предлагает два варианта концовки; в романе Р.Федермана «На Ваше усмотрение» (1976) страницы не нумерованы и не сброшюрованы и позволяют любой порядок прочтения; «Хазарский словарь» (1983) М.Павича имеет две вер- сии — «мужскую» и «женскую», различающиеся од- ной фразой, которую предлагается найти читателю. Вторжение в произведение комбинаторно-игровых принципов трактуется современными теоретиками не только в негативном смысле, как разрушение структур- ности, но и в позитивном, как симптом создания струк- туры нового типа — т.наз. «открытого произведения» (термин У.Эко), которое «вместо того чтобы основы- ваться на однозначной необходимой последовательно- сти событий», предпочитает «разворачиваться в поле возможностей, создавая амбивалентные ситуации, от- крытые для выбора» (Eco U. The open work. Cambridge, Mass. 1989. P. 44).

Лит.: Бобринский A.A. Jeu d'amour: Французская гадательная кни- га XV века. СПб., 1886; Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы фило- софской герменевтики. М., 1988; Хёйзинга Й. Homo ludens. M., 1992; Махов А.Е. Черед бросать кости // Апокриф. 1993. № 2; Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Croos К. Einleitung in die Aesthetik. Giessen, 1892; Lange K. Das Wesen derKunst. 2. Aufl. Berlin, 1907'; Scherer J. de. Le «Livre» de Mallarme. P., 1957; Shipley J. T. Playing with words. N.Y., 1960. A.E.Maxoe

ИДИЛЛИЯ (греч. eidyllion, уменьшит, от eidos — картина, вид) — по отношению к литературному тексту слово впервые было употреблено в 1 в. до н.э. в схолиях к Феокриту (3-4 вв. до н.э.), поэту эллинистической эпо- хи, среди стихотворений которого были произведения разных жанров: буколика, мимы, эпиллии (малые эпо- сы), энкомии и др. Латинизированную форму — «idyllia» (мн.ч. от «idyllium») — использовал в своих «Письмах» Плиний Младший (61 или 62-ок. 114), го- воря о собственных стихотворных «безделках» и пред- лагая другу на выбор назвать их «эпиграммами, идиллиями, эклогами, или... поэмками» (IV, 14, 9), но какого рода текст имелся в виду, осталось неясным. Не будучи терминологически определено первоначаль- но, понятие И. становится в эпоху Возрождения од- ним из обозначений пасторали, синонимичным по- нятию эклоги. Предложенное теоретиками 16-17 вв. разделение пастушеской поэзии на эклогу, которая требует действия и диалога, и И., предполагающую более статичность, лиричность и описательность, весьма условно.

С кризисом пасторали в конце 17 — первой поло- вине 18 в. пути И. и пасторали расходятся: пастораль

начинает восприниматься как жанр, ничем в жизни не укорененный, а потому фальшивый, в то время как И. предстает актуальной и художественно убедительной. Свидетельство этого нового качества И. — утверждение в общественном сознании понятия идиллического. «Сло- вом «идиллия», — писал В.Гумбольдт в 1798, — пользу- ются не только для обозначения поэтического жанра, им пользуются также для того, чтобы указать на извест- ное настроение ума, на способ чувствования» («Эсте- тические опыты. Первая часть. О «Германе и Доротее» Гёте» // Гумбольдт В. фон. Язык и философия культу- ры. М., 1985. С. 244). «Способ чувствования», или, в терминологии автора, «характер восприятия» высту- пает тем реальным основанием, на котором объединя- ет И. в «широком» и И. в «узком» смысле Ф.Шиллер, формулирующий цель идиллической поэзии, которая, по его мнению, «всегда и везде одна — изобразить человека в состоянии невинности, то есть в состоянии гармо- нии и мира с самим собой и с внешнею средою» («О наи- вной и сентиментальной поэзии», 1795-96). На пересече- нии линий постепенного угасания пасторали — с одной стороны, и становления И. как формы, существенно со- причастной действительности, с другой, — прозаические «Идиллии» (1756) швейцарского поэта Соломона Гесне- ра, наследовавшего природоописательной поэзии Дж.Томсона, А.Галлера, Э.Клейста и создавшего прони- занный глубоким лиризмом пейзаж, на фоне которого пре- даются своим будничным заботам добродетельные посе- ляне. Геснерова И., однако, еще тесно связана с пастора- лью: ее персонажи — пастухи Золотого века. Именно это вызывает возражения И.Г.Гердера («Феокрит и Геснер», 1767); и если вся предшествовавшая жанровая традиция была ориентирована преимущественно на Вергилия, а не на «грубого», с бытовыми подробностями Феокрита, то теперь главным ориентиром оказывается (в духе руссо- изма и не без влияния Геснера превращающийся в «ес- тественного») Феокрит. Гердер объясняет своеобразие античной И. климатом, характером и образом жизни древних и заявляет о возможности создания И. на со- временном материале: «Во всех обстоятельствах жиз- ни — там, где они не отдалены от природы — ...цвети, Аркадия, или ее нет нигде... Большой и новой стано- вится область идиллии. Каждое сословие вносит в нее новые положения, новые краски, новое выражение» («Idyll» // Herder J. Adrastea. Leipzig, 1801. Bd 2. S. 187- 188). Мысль Гердера продолжил Шиллер, сопоставив па- стушеские И. «наивных» и «сентиментальных» поэтов явно не в пользу последних. По пути Гердера идет и Жан- Поль, в 1804 определивший И. как «эпическое изобра- жение полноты счастья в ограничении» при полном без- различии «сцены, на которой разыгрывается действие» («Приготовительная школа эстетики». М., 1981. С. 263, 266). В качестве И. он называет роман О.Голдсмита «Век- филдский священник» (1766), «Луизу» (1784) И.Г.Фосса, «Германа и Доротею» (1797) И.В.Гёте, свои романы «Жизнь премного довольного школьного учителишки Мария Вуца из Ауэнталя» (1793); «Жизнь Квинтуса Фикс- лейна» (1795). Об идиллическом характере современного эпоса, обратившегося к «ограниченным частным, домаш- ним обстоятельствам в деревне и провинциальных горо- дах», говорит Гегель, имея в виду Фосса и особенно Гёте, в произведениях которых оживлено «то, что составляет неотъемлемую прелесть в непосредственно человеческих отношениях «Одиссеи» и патриархальных образах

289

ИЕНСКИЕ РОМАНТИКИ

290

Ветхого завета» («Лекции по эстетике». Кн. 3 // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М.; Л., 1958. Т. 14. С. 288-289).

Жанр, возникший в эпоху эллинизма, — когда ча- стный быт впервые становится общественно значим и авторитетен, и слово внеисторической, бытовой ре- альности (слово серьезно-смеховых жанров, к кото- рым в древности, наряду с буколической поэзией, от- носились басня, мим, мениппова сатира) потесняет в духовной сфере слово высоких жанров, — пережи- вает в 18 в. (в Европе) — начале 19 в. (в России) свое новое рождение. Интерес эпохи, в идеологическое поле которой входила тема человеческой индивиду- альности и частного бытия, совпал с интересами из- начально обращенного к приватному существованию жанра, лик которого прежде, пока риторическая культу- ра не изжила себя, — был трудноразличим за преходя- щим и случайным, и пастораль претендовала быть единственной его возможностью. Вместе с бытом, про- зой жизни как открытой эпохой поэтической темой пришла и И. — поэзия счастливого быта, «оправдание телесной реальности счастьем ее» (Пумпянский Л.В. Классическая традиция. М., 2000. С. 263). И. в этом смысле стоит за большинством дружеских посланий начала 19 в. («Евгению. Жизнь Званская», 1807, Г.Р.Державина; «Мои пенаты», 1811-12, К.Н.Батюш- кова — наиболее яркие примеры), многочисленными «похвалами сельской жизни» и «призываниями в де- ревню». Ею осенена жизнь Лариных в «Евгении Оне- гине» (1823-31) А.С.Пушкина, и глубоко идиллична пушкинская «Осень» (1833). Счастливый быт окружа- ет героев повести Н.В.Гоголя «Старосветские помещи- ки» (1835); Обломова — у И.А.Гончарова («Обломов», 1859); Ростовых — в «Войне и мире» (1863-69) Л.Н.Толстого. «Поэзия обыденной жизни» предстает в поэме «Семейная идиллия» (1890) Д.С.Мережков- ского. «Хотя с мыслью об идиллии, — писал Гоголь в «Учебной книге словесности для русского юноше- ства» (1844-45), — соединяют мысль о пастушеском и сельском быте, но пределы ее шире и могут обнимать быт многих людей, если только с таким бытом нераз- лучны простота и скромный удел жизни. Она живопи- сует до мельчайших подробностей этот быт, и как, по- видимому, ни мелка ее область, не содержа в себе ни высокого лирического настроения, ни драматического интереса, ни сильного потрясающего события, хотя, по- видимому, она не что иное, как все первое попадаю- щееся на глаза наши из обыкновенной жизни, — но тот, однако ж, ошибется, кто примет ее в одном таком смысле. Поэтому почти всегда управляла ею какая-ни- будь внутренняя мысль, слишком близкая душе поэта... Ее можно назвать в истинном смысле картиною; по предметам, ею избираемым, всегда простым — карти- ною фламандской» (Поли. собр. соч. М., 1952. Т. 8. С. 480). Особенности идиллического хронотопа опи- сал М.М.Бахтин, выделив «вековую прикрепленность жизни поколений к одному месту, от которого эта жизнь во всех ее событиях не отделена», ограниченность ос- новными моментами — «любовь, рождение, смерть, брак, труд, еда и питье, возрасты», «сочетание челове- ческой жизни с жизнью природы, единство их ритма, общий язык для явлений природы и событий челове- ческой жизни» (Бахтин, 374, 375).

Рядом с этой И., совершившей прорыв из чисто сло- весных пределов к смысловой реальности бытия, в рус-

ской литературе некоторое время продолжает суще- ствовать и И. как жанр в традиционно-риторическом смысле. Именно с ней связана полемика 1820-х, раз- вернувшаяся с выходом в свет сборника «Идиллии» (1820) «русского Геснера» В.И.Панаева. Выдвигается проблема создания национального — с оглядкой на «простонародного» Феокрита — эквивалента антич- ному жанру, и свои варианты «русской» И. предлага- ют: основной оппонент Панаева — Н.И.Гнедич, со- здающий героизированный образ современного ему крестьянина («Рыбаки», 1822); сам Панаев, стилизу- ющий народную песню («Обманутая» // Соревнова- тель просвещения... 1822. Ч. 20); Ф.Н.Глинка, преж- де экспериментировавший в духе переведенной в 1818 В.А.Жуковским нравоучительной «простонародной» И. немецкого поэта И.П.Гебеля «Овсяный кисель» (1803), а теперь обратившийся к временам дохристи- анским («славянская идиллия» «Болезнь Милавы», 1823; «Славянская эклога» //Благонамеренный. 1823. Ч. 21). «Простонародные» И. пишут А.А.Дельвиг («Отставной солдат», 1829) и П.А.Катенин («Дура», 1835; опубл. 1911). Порожденное эстетикой романтиз- ма стремление понять чужую культуру именно как чу- жую приводит и к созданию И. «во вкусе древних»: таковы стилизации Дельвига в сборнике 1829 и Кате- нина («Идиллия», 1831). Длившаяся десятилетие по- лемика о жанре после второго всплеска на рубеже 1830-х затухает: И. как жанр традиционалистской по- этики изживает себя.

Лит.: Кукулевич А. Русская идиллия Н.И.Гнедича «Рыбаки» // Уч. зап. Ленинградского ун-та. Сер. филолог, наук. 1933. № 46. Вып. 3; Троцкая ММ. Идиллии Жан Поля // Изв.ОЛЯ. 1935. № 9; Кросс А. Разновидности идиллии в творчестве Н.М.Карамзина // XVIII век. Л., 1969. Сб. 8; Бахтин ММ. Формы времени и хроно- топа в романе: Очерки по исторической поэтике // Он же. Вопро- сы литературы и эстетики. М. 1975; Вацуро В.Э. Русская идиллия в эпоху романтизма//Русский романтизм. Л., \97%; Хаев ЕС. Идил- лические мотивы в произведениях Пушкина рубежа 1820-1830 годов // Болдинские чтения. Горький, 1984; Песков А. Идиллия // Литературная учеба. 1985. № 2; Алексеев М.П. К источникам идил- лии Н.В.Гоголя «Ганц Кюхельгартен» // Проблемы поэтики и ис- тории литературы. Саранск, 1973; Бакалов АС. Идиллия в рус- ской и немецкой лирике середины XIX века // Развитие жанров русской лирики конца XVIII—XIX веков. Куйбышев, 1990; Шаба- лин И.А. Место идиллии в творческой эволюции В.Жуковского // Проблемы метода и жанра. Томск, 1990. Вып. 16; Ляпушкина Е.И. Идиллические мотивы в русской лирике начала XIX в. и роман И.А.Гончарова «Обломов» // От Пушкина до Белого: Проблемы поэтики русского реализма. СПб., 1992; Юрченко Т.Г. Социоло- гическая поэтика М.М.Бахтина и проблема жанра: (Опыт интер- претации жанра идиллии) // Бахтинские чтения. Витебск, 1998. Вып. 2; Andreen G.A. Studies in the idyll in the German literature // Augustana library publications. Rock Island, 1902. № 3; Tieghem P. van. Les idylies de Gessner et le reve pastoral // Idem. Le preromantisme: Etudes d'histoire litteraire europeenne. P., 1948. T. 2; Boschenstein-Schiifer R. Idylle. 2. Aufl. Stuttgart, 1978.

Т.Г.Юрченко

ИЕНСКИЕ (ИЕНСКИЕ) РОМАНТИКИ (нем. Jenaer Romantik, Jenenser Romantik) — кружок писателей, связан- ных с г. Йена; первое поколение немецких романтиков (ок. 1798 — ок. 1804). Интеллектуальным центром кружка был Иенский университет, где преподавали соз- датели философского фундамента романтизма — И.Г.Фихте (в 1793-98), Ф.В.Шеллинг (в 1798-1803), Ф.Шлегель (в 1801). В кружок входили Л.Тик,

10 А. Н. Николюкин

291

ИЗВОД

292

В.Г.Ваккенродер, Новалис, братья А.В. и Ф.Шлегели; к И.р. примыкал также живший в Берлине Ф.Шлейер- махер. Важную роль в кружке играли женщины, вдохно- вившие многие литературно-поэтические и философские произведения И.р.: С.Бернгарди (сестра Тика), Д.Фейт (жена Ф.Шлегеля с 1804) и особенно Каролина Шлегель (жена А.В.Шлегеля, с 1803 —Ф.В.Шеллинга). Печатный орган И.р. — журнал «Атеней» (1798-1800). И.р. разра- ботали ряд фундаментальных идей романтизма: учения об иронии, магическом идеализме, универсальной по- эзии, о единстве эстетического и религиозного начал; ими были созданы первые образцы романтического ро- мана («Люцинда», 1799, Ф.Шлегеля; «Генрих фон Оф- тердинген», 1800, Новалиса), фрагмента (Новалис, Ф.Шлегель), драмы, использующей принцип романти- ческой иронии (Тик). С И.р. связано создание системы трансцендентального идеализма Шеллинга (1800), тео- рии религии как «чувства бесконечного» Шлейермахе- ра («Речи о религии», 1799). Распад кружка ок. 1804 был ознаменован, в частности, появлением из круга И.р. романа «Ночные бдения» (1804, под псевдонимом «Бо- навентура», возможно, скрылся Ф.В.Шеллинг), мрачный нигилизм которого резко противоположен начальным установкам И. р. На смену И.р. пришли гейдельбергс- кие романтики.

Лит.: Дмитриев А. С. Проблемы иенского романтизма. М., 1975; Вайнштейн ОБ. Язык романтической мысли: О философском стиле Новалиса и Фридриха Шлегеля. М., 1994. A.M.

ИЗВОД—понятие текстологии, характеризующее ис- торию текста. И. — это список или группа списков произ- ведения, в которых отразились особенности языкатой или иной среды, местности бытования текста: И. болгарский, русский, псковский. И. возникает в результате накопления в тексте бессознательных языковых изменений. В этом существенное отличие И. от реакции текста, которая пред- ставляет собой вполне сознательные, целенаправленные изменения текста в идейно-художественном или стилис- тическом плане. н.и.Пак

ИЗОКОЛОН (греч. isokolon) — равночленность, ху- дожественно ощутимое равновесие смежных колонов речи, обычно подчеркнутое синтаксическим параллелизмом, ана- форой, сходством окончаний и пр. Пример (в первой фра- зе — И. из двух членов, во второй — из трех): «Спасите меня! возьмите меня! дайте мне тройку быстрых, как ви-. хорь, коней! Садись, мой ямщик, звени, мой колокольчик, взвейтеся, кони, и несите меня с этого света!» («Записки сумасшедшего», 1835, Н.В.Гоголя). Иногда различается точное слоговое равенство колонов (собственно И.) и при- близительное (парИСОн). М.Л.Гаспаров

ИЗОМЁТРИЯ (греч. isometria — равномерность) — соизмеримость отрезков {стихов), образующих стихотвор- ную речь; обеспечивает предсказуемость конца каждого отрезка. В наиболее строгой форме это равнодлительность (изохронизм) в метрическом, равносложность (изосил- лабизм) в силлабическом, равноударность (изотонизм) в тоническом, равностопность (собственно И.) в силла- бо-тоническом стихосложении. М.Л.Гаспаров

ИЗОСИЛЛАБЙЗМ (греч. isosyllabia — равнослож- ность) — одна из форм изометрии — одинаковое коли- чество слогов в отрезках речи. Используется и в прозе

{изоколон), и особенно в поэзии, являясь, в частности, основой силлабического стихосложения. Обычно сопро- вождается относительной упорядоченностью и других ритмообразующих элементов — числа слов, расположе- ния ударений И Т.П. М.Л.Гаспаров

ИЗОХРОНИЗМ см. Изометрия, метрическое сти- хосложение.

ИКТ (от лат. ictus — удар, ударение), арсис (см. Ар- сис и тезис), сильное место в стихе, несущее ритмическое ударение; чередование таких сильных мест со слабыми (междуиктовыми интервалами) образует метр стиха. В русских 3-сложных размерах И. почти всегда совпадает с ударным слогом, в 2-сложных размерах — не всегда («У лукоморья дуб зелёный...», А.С.Пушкин). См. также Сильное место и слабое место. М.л. Гаспаров

ИЛЛИРИЗМ (хорв. ilirizm) — общественно-полити- ческое и культурное движение 1830-40-х в Хорватии, Славонии, нашедшее отклик и в других югославских землях. Сложилось в борьбе против германизации и ма- дьяризации. Национально-культурная программа И. основывалась на идее родства южных славян (считав- шихся потомками древнего населения западной части Балканского п-ва—иллирийцев), сходства их историчес- ких судеб и вытекающей отсюда идее общности задач культурного развития, литературно-языкового объедине- ния и защиты национальной самобытности. На почве И. развивалась национальная хорватская литература с ее воспеванием прошлого «иллиров», разработкой патри- отических исторических сюжетов, обращением к фоль- клору (Л.Гай, С.Враз, П.Прерадович, И.Мажуранич, Д.Деметер и др.).

Лит.: Лещиловская ИИ. Иллиризм. М, 1968.

ИМАЖИЗМ (англ. imagism от image — образ) — авангардистская школа в англоязычной поэзии 1910-х. Кружок имажистов сложился в Лондоне в 1912; в него вошли, помимо английских (начинающие Д.Г.Лоуренс и Р.Олдингтон), несколько американских поэтов-экспат- риантов: Э.Паунд, Х.Дулитл. В США пропагандистом идей И. была Эм'и Лоуэлл. Концепция И. сформулиро- вана английским философом Т.Э.Хьюмом, которому принадлежат лишь пять кратких стихотворений, иллю- стрирующих доктрину «точного изображения», главен- ствующую в деятельности всей школы. И. исходил из требования предметности и «чистой образности», ис- толкованной как «объективная задача стиха». Програм- ма И. открыто противостояла пониманию поэзии, ти- пичному для викторианской эпохи, и позднероманти- ческим веяниям в искусстве. Главным объектом поле- мики стала для И. поэзия «георгианцев», приверженцев медитативной и пейзажной лирики, для которых не- пререкаемым образцом оставались поэтические фор- мы и язык У.Вордсворта. В споре с этой традицией И. провозгласил приоритет ясности, лаконизма, эмоциональ- ной сдержанности, суггестивности, когда основная мысль стихотворения выявляется подтекстом, реминис- ценциями и ассоциативными параллелями, которые оно должно подсказывать. Для Хьюма эта эстетика знаме- новала собой возвращение к классической традиции, не допускающей апофеоза свободной личности и стремя- щейся восстановить доверие к абсолютным ценностям

293

ИМАЖИНИЗМ

294

надындивидуального или откровенно религиозного ха- рактера. И. истолкован им как одно из проявлений отхода от гуманистической доктрины, которой вдохновлялись ро- мантики. В отличие от них И. должен помнить о «ради- кальном несовершенстве» человека, нуждающегося в культуре, которая строится на принципах иерархии и упорядоченности. С началом первой мировой войны Хьюм ушел на фронт и вскоре погиб. В посмертно из- данном сборнике его работ по эстетике «Размышления» (1924) обоснована идея коренного пересмотра роли и фун- кции искусства, который был призван осуществить И., фактически прекративший свое существование после того, как в середине 1910-х от этой школы отошел Паунд, бывший ее главой. Воспринимая И. вне того культурно- философского контекста, который превалирует у Хьюма, Паунд обязывал молодых поэтов, тяготевших к этой школе, положить конец засилью эпигонства, характеризовавшему англоязычную поэзию рубежа веков с ее архаичным язы- ком, бедностью ритма, размытостью слова, нечеткостью образов, повторяющих метафоры викторианской лирики. В теоретических работах Паунда этого времени поэзия, вслед за С.Малларме, названа «вдохновенной математикой», ко- торая «дает уравнения человеческих эмоций», к чему над- лежало стремиться и поэзии И.

Основные произведения поэтов И. составили четы- ре антологии («Des Imagistes», 1914, «Некоторые поэты- имажисты», 1915, 1916, 1917), изданные Лоуэлл при активном участии Паунда. Для наиболее удавшихся има- жистских стихотворений, которые преимущественно принадлежат Паунду и Дулитл, характерно богатство ассоциативного ряда и искусство тонкой стилизации непривычных поэтических форм: античных у Дулитл, японских у Паунда. Требование краткости стихотворе- ния и обязательного присутствия в нем сложного под- текста, придающего поэтической миниатюре большую содержательную емкость, способствовало реальному художественному обновлению англоязычной поэзии того периода и сближало И. с некоторыми родственны- ми ему явлениями в поэзии других стран (в частности, с русским акмеизмом). Однако преобладающей тенден- цией явилась формализация поэтического высказывания, которое, по мысли Хьюма, должно было быть сведено к совокупности геометрически правильных форм и к ла- бораторным опытам с формами, которые воспринима- лись как экзотические для английского стихосложения и в конечном счете остались ему чуждыми. И. по самому характеру задач был далек от идеологических интере- сов и интеллектуальной проблематики своего времени. Провозгласив, что темы и мотивы не имеют для поэзии существенного значения, т.к. все решают видение и воп- лощение, И. обрек себя на недолговечность, оставшись кратким эпизодом в истории становления художествен- ных принципов, свойственных культуре 20 в., прежде всего той, которая связана с модернизмом.

Лит.: Ионкис Г.Э. Поэзия английских имажистов // Уч. зап. Ха- баровского гос. пединститута. 1970. Т. 23; Hughes G. Imagism and the imagists: A study in modern poetry. N.Y., 1960; Pratt W.C. The imagist poem. N.Y, 1963; GageJ.T. In the arresting eye: The rhetoric of imagism. Baton-Rouge (La), 1981. А.М.Зверев

ИМАЖИНИЗМ (фр. и англ. image — образ) — ли- тературное (и художественное) течение, возникшее в России в первые послереволюционные годы на основе исканий русского авангарда, в частности — футуризма.

Поэтическая группа имажинистов была создана в 1918 В.Г.Шершеневичем, С.А.Есениным, А.Б.Мариенгофом; в нее вошли И.В.Грузинов, А.Б.Кусиков, Р.Ивнев, а так- же художники Б.Эрдман и Г.Якулов; близок к ним дра- матург и поэт Н.Р.Эрдман. В первой «Декларация» (1919) «оруженосцы» И., используя те же приемы гру- бого эпатажа, что и футуристы, провозглашали «един- ственным законом искусства, единственным несравнен- ным методом... выявление жизни через образ и ритмику образов. О, вы слышите в наших произведениях верлибр образов». Ориентация на «образ» диктовала определен- ные приемы его построения: «Образ — ступенями от аналогий, параллелизмов — сравнения, противополо- жения, эпитеты сжатые и раскрытые, приложения по- литематического, многоэтажного построения — вот орудие производства мастера искусства... Образ — это броня строки. Это панцирь картины. Это крепостная артиллерия театрального действия», — подчеркивалось в «Декларации», вышедшей почти одновременно в двух изданиях: «Сирена» (Воронеж, 1919. № 4. Янв.) и «Со- ветская страна» (М., 1919. 10 февр.). На первый план выдвигался образ «как таковой»: не слово-символ в его многозначности (символизм), не слово — название вещи {акмеизм), не слово-звук, т.наз. «заумный язык» (кубо- футуризм), а слово-метафора: шокирующее новизной восприятия соединение отдаленных по значению пред- метов или явлений («Он готов нести хвост каждой ло- шади, / Как венчального платья шлейф» — «Исповедь хулигана», 1921, Есенина). Самый процесс возникно- вения имажинистского образа (намеренное разрушение предметного значения слова путем сопоставления непо- хожих предметов, явлений, понятий) виден в стихотворе- нии Шершеневича «Принцип примитивного имажинизма» (1918): «И ресницы стучат в тишине, как копыта, / По ще- кам, зеленеющим скукой, как луг...» и в стихотворении Есенина «Не напрасно дули ветры...» (1917): «Плещет рдяный мак заката / На озерное стекло. // И невольно в море хлеба / Рвется образ с языка: / Отелившееся небо / Лижет красного телка».

Термин «И.» заимствован у англо-американского ли- тературного течения имажизм, знакомство с которым состоялось благодаря статье З.А.Венгеровой «Английс- кие футуристы» (сборник «Стрелец». Пп, 1915). Однако русские имажинисты никогда не называли англо-амери- канских имажистов своими предшественниками, хотя и те, и другие сохраняли зависимость от некоторых прин- ципов теоретика футуризма — итальянского писателя Ф.Т.Маринетти. Само название «новых поэтов на рус- ской почве» появилось в таком написании: «Я по преимуществу имажионист, т.е. образы прежде всего» (с. 7), — писал Шершеневич, бывший эгофутурист и будущий наиболее радикальный теоретик И. в книге «Зеленая улица» (1916). В следующем манифесте «2x2=5: Листы имажиниста» (1920) Шершеневич раз- вивал свою теорию, обеспечивавшую победу образа над смыслом и освобождение слова от содержания: «Сти- хотворение не организм, а толпа образов... Ритмичность и полиритмичность свободного стиха имажинизм дол- жен заменить аритмичностью образов, верлибром ме- тафор»; «лозунги имажинистской демонстрации: образ как самоцель. Образ как тема и содержание» (Поэты- имажинисты, 29, 31).

«Каталогом образов» (по примеру имажистов) наз- вал Шершеневич стихотворение из своей книжки «Ло-

ю*