Глава III Продолжение той же темы

Законы, допускающие гибель человека на основании показаний одного только

свидетеля, пагубны для свободы. Разум требует двух свидетелей, потому что

свидетель, который утверждает, и обвиняемый, который отрицает,

уравновешивают друг друга, и нужно третье ли

цо для решения дела.

У греков и римлян можно было осуждать большинством одного голоса. Наши

французские законы требуют двух голосов. Греки говорили, что их обычай был

установлен богами, но с большим основанием это можно сказать о нашем.

Глава IV о том, каким образом характер и степень строгости наказаний

благоприятствуют свободе

Свобода торжествует, когда уголовные законы налагают кары в соответствии

со специфической природой преступлений. Здесь нет места произволу; наказание

зависит уже не от каприза законодателя, но от существа дела, и оно перестает

быть насилием человека над

человеком.

Есть четыре рода преступлений: к первому роду принадлежат преступления

против религии, ко второму - преступления против нравов, к третьему -

преступления против общественного спокойствия, к четвертому - преступления

против безопасности граждан. Нал

агаемые за них наказания должны вытекать из природы каждого рода

преступлений.

Я отношу к разряду преступлений против религии только те, которые

затрагивают религию непосредственно, каково, например, всякое святотатство.

Так как преступления, нарушающие исповедание религии, по природе своей

принадлежат к тем, которые нарушают споко

йствие и безопасность граждан, они должны быть причислены к последнему

разряду.

Чтобы наказание за святотатство проистекало из природы преступления, оно

должно заключаться в лишении всех доставляемых религией преимуществ: в

изгнании из храмов, в отлучении от общества верных на время или навсегда. в

том, чтобы избегать присутствия пр

еступника, выражать по отношению к нему чувства омерзения, отвращения,

отчуждения.

В делах, нарушающих спокойствие или безопасность государства, тайные

действия подлежат ведению человеческого правосудия; но в преступлениях

против божества, там, где нет публичного действия, нет и материала для

преступления: все происходит между человеко

м и богом, который знает время и меру своего отмщения. Если же судья, не

обратив внимания на это различие, станет разыскивать и скрытое святотатство,

то он внесет иск в область таких деяний, где в нем нет никакой

необходимости, он разрушит свободу гражда

н, вооружив против них религиозное рвение и робких, и смелых душ.

Зло произошло от представления, что надо мстить за божество. Но божество

надо почитать, и никогда не следует мстить за него. В самом деле, если бы

люди стали руководствоваться этим последним правилом, то когда же наступил

бы конец казням? Если человеческ

ие законы должны будут мстить за существо бесконечное, то они будут

сообразоваться с бесконечностью этого существа, а не со слабостями,

невежеством и непостоянством человеческой природы.

Один провансальский историк приводит факт, отлично рисующий, какого рода

действие может произвести на слабые умы эта мысль о мщении за божество.

Еврей, обвиненный в хуле на святую деву, был присужден к казни через

сдирание кожи. Несколько рыцарей в маска

х и с ножами в руках поднялись на эшафот и прогнали палача, чтобы самим

отомстить за честь святой девы... Не хочу предвосхищать мнение читателя.

Второй разряд состоит из преступлений против нравов. Таковы оскорбления

публичной и частной благопристойности, т. е. установленных способов

пользования чувственными удовольствиями и половыми сношениями. Здесь

наказания тоже должны вытекать из природы пре

ступления. Они должны заключаться в лишении выгод, которые общество

связывает с чистотой нравов, в штрафах, позоре, необходимости скрываться,

публичном посрамлении, в изгнании из города и общества, наконец, все

наказания, относящиеся к области исправител

ьной юстиции, достаточны для борьбы с распущенностью обоих полов. В самом

деле, основание этих преступлений лежит не столько в злой воле, сколько в

забвении своего достоинства и в неуважении к самому себе.

Но здесь идет речь лишь о тех преступлениях, которые касаются

исключительно нравов, а не о тех, которые кроме того нарушают и общественную

безопасность, каковы изнасилование и похищение. Эти уже принадлежат к

четвертому разряду.

К преступлениям третьего разряда относятся те, которые нарушают

спокойствие граждан. Наказания за них должны соответствовать природе

преступления, следовательно, они должны быть связаны с общественным

спокойствием. Таковы:

тюрьма, ссылка, исправительные меры и другие наказания, которые укрощают

беспокойные умы и возвращают их в границы установленного порядка.

Преступления против спокойствия я отношу к простым нарушениям благочиния,

так как те из этих преступлений, которые, нарушая спокойствие, направлены в

то же время и против безопасности, должны быть отнесены к четвертому

разряду.

Наказания за эти последние преступления состоят в том, что именуется

казнью. Это своего рода талион, посредством которого общество лишает

безопасности гражданина, лишившего или покушавшегося лишить безопасности

других. Это наказание извлечено из природы

вещей, оно почерпнуто из разума и из самого источника добра и зла.

Гражданин заслуживает смерти, если он нарушил безопасность до такой степени,

что лишил кого-нибудь жизни или покушался это сделать. Смертная казнь

является тут как бы лекарством для больн

ого общества. Могут быть причины, оправдывающие ее применение и к

преступлениям, нарушающим безопасность собственности; но, может быть, было

бы лучше и сообразнее с природой, если бы преступления против собственности

наказывались только лишением собствен

ности. Так и должно бы быть, если бы собственность состояла в общем

владении или была равно распределена. Но так как всего охотнее покушаются на

чужую собственность те, кто не имеет своей, то явилась надобность добавить к

денежному наказанию еще и телесн

ое.

Все сказанное мною почерпнуто из самой природы и весьма благоприятствует

свободе гражданина.