Глава XIX Об управлении римскими провинциями

Таково было распределение трех властей в столице, но далеко не таким было

оно в провинциях. В центре царила свобода, а на окраинах господствовала

тирания.

Пока господство Рима простиралось на одну Италию, он управлял ее народами

как союзниками. В каждой республике соблюдались ее законы. Но когда Рим

расширил свои завоевания, когда сенат не мог уже осуществлять

непосредственного надзора за провинциями, когд

а должностные лица, находившиеся в Риме, не могли более управлять

империей, - пришлось посылать в провинции преторов и проконсулов. С этих пор

не стало более гармонии между тремя властями. Посылаемый правитель соединял

в своем лице власть всех должностны

х лиц Рима; да что я говорю? - даже власть самого сената, даже власть

самого народа. Это были правители деспотические, очень подходящие для тех

отдаленных мест, куда их посылали. Они обладали всеми тремя властями и были,

если можно так выразиться, пашами республики.

Мы уже сказали в другом месте, что в республике соединение в лице одного

и того же гражданина должностей военных и гражданских вытекало из природы

вещей. Это доказывает, что республика, производящая завоевания, не может

управлять завоеванным государством в согласии с формой своего собственного

государственного строя, не может передать ему своего образа правления. В

самом деле, посылаемый ею правитель, имея уже в руках исполнительную власть

- и гражданскую, и военную - должен обладать еще и законодательн

ой властью, так как кто же без него будет издавать законы? Столь же

необходимо, чтобы он обладал и властью судебной, так как кто же будет судить

независимо от него? Необходимо, следовательно, чтобы назначаемый республикой

правитель обладал всеми тремя вл

астями, как это и было в римских провинциях.

Монархия может с меньшими затруднениями навязывать свой образ правления,

так как из посылаемых ею для управления чиновников одни обладают

исполнительной властью гражданской, а другие - исполнительной властью

военной, что не влечет за собой деспотизма.

Право римского гражданина быть подсудным только суду народа было для него

очень важной привилегией, так как иначе, находясь в провинций, он оказался

бы оставленным на произвол проконсула или пропретора. Рим не ощущал тирании,

которая действовала только с

реди покоренных народов.

Таким образом, в Риме, как и в Лакедемоне, свободные пользовались крайней

свободой, а рабы были в крайнем рабстве.

С граждан налоги собирали со строгой справедливостью. Основой

налогообложения служило постановление Сервия Туллия, который разделил

граждан на шесть классов по степени их богатства и определил размеры налога,

уплачиваемого каждым из этих классов пропорци

онально его участию в делах правления. Благодаря этому большие налоги не

возбуждали неудовольствия по причине связанного с ними большого доверия, а с

малым доверием мирились вследствие связанных с ним малых размеров налога.

Была тут и еще одна прекрасная сторона: так как деление Сервия Туллия

было, так сказать, основным принципом государственного строя, то,

следовательно, справедливость при взимании налогов коренилась в самом

основном принципе правления и могла быть нарушен

а лишь вместе с ним.

Но между тем как город легко уплачивал налоги или вовсе не платил их,

провинции опустошались всадниками - откупщиками республики. Мы уже говорили

об их насилиях; история сохранила множество рассказов об этом.

"Вся Азия ожидает меня как избавителя, - сказал Митридат, - до того

возбуждена ненависть к римлянам хищничеством проконсулов, вымогательствами

дельцов и клеветами судей".

Вот почему все, что составляло силу провинций, не только не усилило

республику, но, напротив, ослабило ее. Вот почему провинции видели в утрате

Римом его свободы начало своего собственного освобождения.