Глава XXV о пределах, в которых допускалось применение судебного поединка

В случаях принятия вызова по какому-нибудь маловажному гражданскому иску

сеньор заставлял противников отказаться от поединка.

В случае общеизвестного факта, например, если был убит человек на рынке,

на глазах толпы, не требовалось ни доказательства посредством свидетелей, ни

доказательства посредством поединка; судья выносил приговор на основании

общеизвестности факта.

Если на суде сеньора часто повторялись тождественные решения и таким

образом обычай делался хорошо известным, сеньор, чтобы не вводить изменения

в обычаях в зависимости от исхода поединка, отказывал сторонам в этом

последнем.

Вызывать на поединок можно было только за себя, за члена своего рода или

за своего сеньора.

Если обвиняемый был оправдан по суду, другой родственник не мог требовать

поединка. В противном случае дело могло бы тянуться до бесконечности.

Если человек, за смерть которого родственники хотели мстить, оказывался в

живых, о поединке не могло быть более речи, равно как и в том случае, когда

вследствие установленного алиби обнаруживалась невозможность самого факта.

Если убитый перед смертью объявлял невинным человека, на которого пало

подозрение в убийстве, и при этом называл другого, поединок не мог иметь

места; но если он при этом никого не называл, его объявление принималось за

свидетельство прощения своему убий

це, и тогда преследование вступало в силу, а дворяне в таком случае могли

даже вступать между собой в войну.

Если во время этой войны один из родственников делал или принимал вызов

на поединок, то право войны прекращалось: предполагалось, что стороны имеют

намерение вести дело обыкновенным судебным порядком, и та из них, которая

стала бы продолжать войну, была

бы приговорена к возмещению убытков.

Итак, применение судебного поединка представляло ту выгоду, что оно могло

общественную усобицу обратить в частную распрю, восстановить авторитет суда

и вернуть в сферу гражданских отношений людей, которые признавали только

международное право.

Если, с одной стороны, бесчисленное множество разумных вещей ведется

самым безрассудным образом, то, с другой стороны, встречаются и

безрассудства, которые проводятся очень разумно.

Когда обвиняемый в преступлении неопровержимо доказывал, что преступление

совершено самим обвинителем, то вызова на поединок не допускалось, потому

что всякий преступник предпочтет сомнительный исход поединка несомненному

наказанию,

Поединок не применялся в делах, решаемых третейским судом или церковными

судами, а равно и в спорах о вдовьей части.

"Женщина, - говорит Бомануар, - не может вступать в единоборство". Если

женщина вызывала кого-нибудь на поединок, не называя при этом своего

заместителя, вызов не принимался. Для этого требовалось, кроме того,

полномочие со стороны ее барона, т. е. м

ужа; но для привлечения ее к суду такого полномочия не требовалось.

Если истец или ответчик были моложе 15 лет, поединок не разрешался;

впрочем, он мог назначаться по делам мало-, летних, если опекун или

заведующий имуществом малолетнего принимал на себя риск, соединенный с этой

формой судопроизводства.

Вот, по-моему, те случаи.. когда поединок допускался для крепостного: он

мог вступать в единоборство с другим крепостным, со свободным и даже с

дворянином, если его вызывали; но если он сам вызывал дворянина, последний

мог отказаться от поединка, даже се

ньор крепостного имел право отозвать его из суда. Крепостной мог на

основании грамоты сеньора или на основании обычая вступать в поединок сэ

всяким свободным человеком, и церковь настаивала на этом праве для своих

крепостных, усматривая в нем знак особог

о к себе почтения.