Глава I. О духе законодателя

Я уже сказал, что дух умеренности должен быть духом законодателя, и, мне

кажется, все это сочинение написано мною лишь с целью доказать эту мысль.

Политическое благо, как и благо нравственное, всегда находится между двумя

пределами, и вот пример тому.

Для свободы необходимы судебные формальности; но число их может быть так

велико, что они станут препятствовать целям тех самых законов, которые их

установили. Дела будут тянуться без конца; собственность станет

неустойчивой;

собственность одной стороны станут отдавать другой без расследования или

разорять и ту, и другую бесконечными расследованиями.

При этом граждане потеряют свободу и безопасность, обвинитель не будет

иметь возможности доказать обвинение, а обвиняемый - оправдаться.

Глава II Продолжение той же темы

Цецилий у Авла Геллия. рассуждая о законах двенадцати таблиц, которые

позволяли кредитору рассекать на куски несостоятельного должника, находил

этому закону оправдание в самой его жестокости, удерживавшей от займов не по

средствам. Если так, то самые жес

токие законы должны считаться наилучшими; добро будет состоять в

крайности, и все отношения между вещами должны быть ниспровергнуты.

Глава III о том, что законы, казалось бы отступающие от намерений

законодателя, в действительности часто с ними совпадают Закон Солона,

объявлявший бесчестным всякого, кто во время народной смуты не пристанет ни

к одной из партий, казался очень странным; но необходимо обратить внимание

на условия, в которых находилась в то время Греция. Она делилась на очень

мелкие госуда

рства, и можно было опасаться, что в республике, терзаемой гражданской

усобицей, наиболее благоразумные люди останутся в стороне и дело дойдет до

крайностей.

Во время смут, которые происходили в этих мелких государствах,

большинство граждан принимало участие в распрях или производило их. В наших

крупных монархиях партии составляются из небольшого количества людей, а

народ предпочитает бездействие. В этом посл

еднем случае будет совершенно естественно уговаривать мятежников, чтобы

они пристали к большинству граждан, а не предлагать большинству, чтобы оно

пристало к мятежникам; тогда как в первом случае следует стараться, чтобы

небольшое число людей благоразумн

ых и спокойных соединилось с мятежниками. Так брожение одной жидкости

может быть остановлено одной каплей другой жидкости.

Глава IV о законах, противоречащих намерениям законодателя

Есть законы, действие которых законодатель так плохо предусмотрел, что.

они оказались противными поставленной им перед собой цели. Французский

закон, постановивший, что если умрет один из двух соискателей на бенефиций,

то он достанется тому, кто остался

в живых, конечно, имел в виду прекращение тяжб; но результат получился

совершенно противоположный: мы видим, как духовенство вступает между собою в

драку и грызню не на жизнь, а на смерть не хуже английских догов.

Глава V Продолжение той же темы

Закон, о котором я хочу говорить здесь, заключается в следующей клятве,

сохраненной Эсхипом. "Клянусь никогда не разрушать города, принадлежащего к

союзу амфиктионовш, и не отводить от него проточную воду. Если какой-либо

народ осмелится сделать что-нибу

дь подобное, я объявлю ему войну и разрушу его города". Последний пункт

этого закона, пови-димому подтверждающий его, в действительности ему

противоречит. Амфиктион хочет, чтобы никогда не разрушали греческих городов,

а между тем его закон отворяет дверь к разрушению этих городов. Чтобы

установить между греками истинные понятия о международном прае, следовало

приучить их к мысли, что уничтожение греческого города есть нечто ужасное, и

что нельзя разрушать даже города разрушителей. Амфнктионов закон был

справедлив, но не разумен. Это доказывается самими фактами

злоупотребления этим законом. Разве Филипп не добился полномочия на

уничтожение городов под предлогом, что они нарушили законы греков? Амфиктион

мог назначить другие наказания: определить, наприм

ер, чтобы известное число городских начальников или предводителей войска

того города, который посягнул на целость другого, было наказано смертью;

чтобы народ, виновный в разрушении города, был лишен на известное время

преимуществ, которыми пользовались г

реки; чтобы он платил штраф, пока разрушенный им город не будет

восстановлен. Но прежде всего закон должен был бы обратить внимание на

вознаграждение за убытки.