Глава V о том, что католическая религия более согласуется с монархическим

образом правления, а протестантская - с республиканским

В период своего возникновения и первоначального развития в государстве

религия обыкновенно согласуется с общим строем правления, потому что как те,

кто ее принимает, так и те, кто ее вводит, не имеют иных представлений о

гражданском порядке, кроме тех, к

оторые господствуют в государстве, где они родились и выросли.

Когда два века тому назад христианскую религию постигло злополучное

разделение на католическую и протестантскую, северные народы приняли

протестантство, южные же остались католиками.

Причина этому та, что у северных народов существует и всегда будет

существовать дух независимости и свободы, несвойственный южанам; потому

религия без видимого главы более соответствует духу независимости этого

климата, чем та, которая имеет такого главу

.

В странах, где утвердилась протестантская религия, перевороты совершались

также согласно с их политическим строем. Лютер, имевший на своей стороне

могущественных государей, не мог бы заставить их признать церковный

авторитет лица, не облеченного внешними преимуществами власти. Кальвин же,

на стороне которого находились жители республики или горожане, оттесненные

на задний план в монархиях, легко мог обойтись без преимуществ и высших

чинов.

Каждая из этих двух религий могла почитать себя наиболее совершенной:

потому что кальвинистская более сообразовалась с тем, что говорил Иисус

Христос, а лютеранская - с тем, как действовали апостолы.

Глава VI Другой парадокс БеЙля

Бейль, надругавшись над всеми религиями вообще, поносит и христианство;

он осмеливается утверждать, будто истинные христиане не в состоянии основать

жизнеспособное государство. Почему же нет? Это были бы граждане, превосходно

понимающие свои обязанности

и прилагающие все старание, чтобы их выполнять; они бы отлично сознавали

право естественной обороны; чем требовательнее относились бы они к своим

религиозным обязанностям, тем лучше они помнили бы о своих обязанностях к

отечеству. Христианские начала, гл

убоко запечатленные в их сердцах, были бы несравненно действеннее ложной

чести монархии, человеческих добродетелей республик и раболепного страха

деспотических государств.

Удивительно, что приходится обвинять этого великого человека в

непонимании собственной религии, в неумении отличить порядок установления

христианства от самого христианства и предписания евангелия от его советов.

Когда законодатель вместо того, чтобы изд

авать законы, дает советы, это значит, что он понимает, что если бы его

советы были облечены в форму законов, они противоречили бы духу его законов.

Глава VII о законах совершенства в религии

Человеческие законы, обращающиеся к уму, должны давать предписания, а не

советы. Религия, обращающаяся к сердцу, должна давать много советов и мало

предписаний.

Когда, например, она дает правила не для хорошего, а для наилучшего, не

для блага, а для совершенства, надо, чтобы это были советы, а не законы,

потому что совершенство не касается всех людей или всех вещей. Кроме того,

если это законы, то для того, чтоб

ы заставить людей соблюдать их, потребуется бесконечное множество других

законов. Безбрачие было советом христианства; когда его сделали законом для

известной категории людей, возникла необходимость в постепенном издании

новых законов, чтобы принудить лю

дей к соблюдению этого закона. Законодатель утомил и самого себя, и

общество, понуждая к исполнению таких предписаний, которые людьми, любящими

совершенство, были бы исполнены как совет.