Глава XVII о политических законах у народов, не знающих употребления

денег

У народов, не возделывающих землю, свобода более всего поддерживается тем

обстоятельством, что они не знают денег. Продукты охоты, рыбной ловли или

скотоводства не могут быть ни накоплены в достаточно большом количестве, ни

сохраняться достаточно долго д

ля того, чтобы дать возможность человеку подкупать других; между тем как

богатство в форме денежных знаков можно накапливать в любом количестве и

раздавать кому угодно.

У народов, не употребляющих денег, потребности не велики, и

удовлетворяются они легко, причем все делится поровну. Таким образом,

равенство у них вынужденное, почему их вожди и не являются деспотами.

Глава XVIII Сила предрассудков

Исключение из этого правила составляет народ начесы, и Луизиане, если

справедливо то, что сообщают нам о его государственном устройстве

путешественники. Глава этого народа располагает по своему усмотрению всем

имуществом своих подданных и заставляет их р

аботать по собственному произволу. Он властен над их жизнью; он подобен

турецкому султану. Когда у него рождается наследник, то все грудные младенцы

назначаются новорожденному в слуги на всю его жизнь. Можно подумать, что это

- сам великий Сезострис. В с

воем шалаше он окружен таким же церемониалом, как японский и китайский

императоры в своих дворцах.

Предрассудки суеверия сильнее всех прочих предрассудков, и его суждения

одерживают верх над всеми прочими суждениями. Так, хотя дикие народы вообще

не знают деспотизма, этот народ знает его. Дело в том, что он боготворит

солнце, и если бы его вождь не вы

думал назвать себя братом солнца, то остался бы в глазах своих подданных

таким же ничтожеством, как они сами.

Глава XIX о свободе арабов и рабстве татар

Арабы и татары - два пастушеских народа. Арабы находятся в тех общих

условиях, о которых мы только что говорили, и пользуются свободой; между тем

татары (самый своеобразный народ на земле) находятся в политическом рабстве.

Я уже привел некоторые причин

ы этого обстоятельства, вот еще несколько других.

У них нет ни городов, ни лесов; у -них мало болот, их реки почти всегда

скованы льдом; они живут на громадной равнине; у них есть пастбища и стада,

а следовательно, имущества, но нет ничего, что могло бы служить убежищем или

защитой. Если какой-нибудь ха

н терпит поражение, ему отрубают голову, таким же образом поступают с его

детьми, и все его подданные отныне уже принадлежат победителю. Их не

обращают в гражданское рабство: такие рабы были бы только в тягость народу,

который ведет простой образ жизни,

не обрабатывает землю и не нуждается в домашней прислуге; поэтому они

входят в состав этого народа, умножая его численность. Но понятно, что

вместо гражданского рабства в этом народе должно было водвориться рабство

политическое.

В самом деле, в стране, где различные орды постоянно воюют друг с другом,

беспрерывно покоряя друг друга, где политический организм каждой побежденной

орды вследствие смерти ее вождя всегда разрушается, народ вообще не может

быть свободным, потому что не

т ни одной части его, которая не перебывала бы множество раз под игом

завоевателя.

Побежденные народы могут сохранить некоторую долю свободы лишь в том

случае, если они в силу своего положения в состоянии заключать договоры с

победителем. Но всегда беззащитные татары, потерпев поражение, никогда не

могли предлагать своих условий победи

телю.

Во II главе я сказал, что земледельческие народы, жившие на равнинах,

редко бывали свободны; в силу особо сложившихся обстоятельств татары,

населяющие невозделываемые земли, разделяют их судьбу.