Глава VII. Глобальное общесгво 217

шениям и институтам. Он пишет: <Поддерживать <глобализм>

означало бы повторять ошибку концепции <нация-государство>.

Мы должны отклонять любое представление об обществах как

обособленных, ограниченных системах>. Общества <никогда не

были унитарными. Они всегда состояли из многообразных сетей

взаимодействия, многие из которых пересекали национальные

границы, выходя далеко за их рамки. Это было истинным для всех

доисторических и исторических периодов... Это остается истин-

ным и сегодня>. Мэнн фактически различает пять <социопростран-

ственных уровней социального взаимодействия>: локальный, на-

циональный, международный, транснациональный и глобальный.

Все они, с его точки зрения, тесно <переплетаются друг с другом,

оставаясь в то же время частично автономными> [Mann, 1996] .

В заключение рассмотрим взгляды политических географов.

Свежий взгляд Джона Эгню, Стюарда Корбриджа, Питера Тэйлора

и других побудил нас взглянуть на мир просто как на <политичес-

кое пространство> и начать заполнение этого пространства наибо-

лее значительными для нас предметами [см.: Agnew, Corbridge,

1995; Agnew, 1997] . Конечно, можно заявить, что на самом деле

это мало что дает, но если правильно прочитать названных авторов,

то именно в нем и состоит главное. Они используют политическое

пространство как средство, помогающее избегать того, что Эгню

и Корбридж называют <территориальной ловушкой>, рекомендуя

забыть все привычные (и потому связывающие нас) теоретические

подходы и заново осмыслить изучаемый нами предмет, подойдя к

нему с более реалистических (с маленькой буквы) и Ьолее изоЬре-

тательных позиций. Ничто не может быть ближе к стратегии

<концептуального освобож.дения>, которую предлагает нам Розе-

нау и которой он неизменно следует сам^.

^ Читатель может обратить внимание на то, что в своем кратком обзоре наиболее

перспективных подходов теории международных отношений я нигде не упоминаю ни о

постмодернизме, ни о различных вариантах <критической> теории. Постмодернизм спо-

собствовал в основном прояснению проблем смысла и языка, а также проявлению

нормативной размерности и интеллектуального <истеблишмента>, присутствующего во всех

теориях. Однако там, где большинство постмодернистов проявляют свой крайний реляти-

визм, они показывают себя хорошими разрушителями, не способными, однако, к рекон-

струкции. По контрасту с этим <теоретики-критицисты> гордятся своими нормами как

признаком чести и претендуют на реформистскую миссию. (Некоторые конструктивисты,

218 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПРОБЛЕМЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ

5. К ТРЕТЬЕМУ ТЫСЯЧЕЛЕТИЮ

В заключение мы могли бы спросить: где же это глобальное

общество, управляемое в терминах структуры? Какая картина

должна прийти на смену государственно-центристскому видению

мира в следующем тысячелетии? Сегодня это видение, как я уже

показал, остается все еще пригодным для некоторых целей. Вместе

с тем, то, что мы наблюдаем в настоящее время, отмечено ростом

темпов изменения - вековые процессы слияния и расщепления

ускоряются. В наши дни имеется значительно больше, чем прежде,

политических стратегий и форм политического правления, и их

взаимосвязи чрезвычайно усложнены.

В этих высокодинамичных условиях, как всегда, будут процве-

тать те виды политического правления, которые способны реаги-

ровать на новые проблемы, другие же окажутся в упадке. Неслу-

чайно мы являемся свидетелями быстрого роста международных

организаций и неформальных режимов, увеличения числа, и роли

НПО и МНПО, не говоря уже о крупных, мелких и средних

фирмах, а также возрождения чувства этнической идентичности,

религиозного фундаментализма и т.п. Эти политические формиро-

вания (идентичности) способны делать и обеспечивать то, что не

могут делать и обеспечивать государства. Мы можем философски

спросить, как это делают европейцы в своей дискуссии о <субси-

диарности>: какие политические формы правления лучше всего

подходят для тех или иных функций? Вопрос о степени участия

локальных администраций различного уровня в определении

общей политической линии управления государством является,

конечно, предметом непрекращающихся традиционных внутри-

политических дискуссий. Но наиболее вероятно, что глобальные

результаты зависят от случайности, выступают итогом проб и

конечно, представляют собой исключение и не подпадают под это обобщение, но я лично

не полагаю, что в таком случае они принадлежат к категории <критических теоретиков.)

Моя собственная позиция состоит в том, что, хотя строгая наука остается за пределами

наших возможностей, подлинный эмпиризм является как необходимым, так и достижи-

мым, если мы признаем, что ценностные исследования неизбежно вносят и энистемологи-

ческие ограничения. Критическим теоретик.ш я могу только сказать, что мы должны

пытаться понять мир насколько возможно беспристрастно, прежде чем начинать пробовать

сделать из него нечто лучшее.