Глава VII. Глобальное общество 209

что в Латинской Америке <постоянное опасение вызывает об-

ласть, которую экономист Альберт Хиршман назвал манией

скандала или навязчивой идеей неудачи... Многие все еще пола-

гают, что экономический успех эфемерен и что злейшие враги

демократии - это политики, выступающие от ее имени> [Do-

minguez, 1977, р. 101].

Не отрицая, что мир в некоторых отношениях меняется,

непреклонные защитники старой государственно-центристской

картины тем не менее предлагают несколько контраргументов.

(1) Государственные территориальные границы кажутся от-

носительно устойчивыми. Например, Джексон и Закер пишут:

<В двадцатом веке и особенно начиная с 1945 г. государства не

только стали считать, что они не должны стремиться уничтожить

друг друга, но заняли позицию, согласно которой они не должны

наносить ущерба друг другу, и это означает, что они не должны

выдвигать территориальных претензий к другим государствам.

Сегодня государства относятся к территориальной целостности

друг друга с гораздо большим уважением, чем когда-либо преж-

де, или, иначе говоря, они более связаны нормативно зафикси-

рованными территориальными договорами> [Jackson and

Zacher, 1996, p. 26] . Вместе с тем, как уже отмечалось, сопер-

ничество в холодной войне после 1945 г. парадоксально счита-

ется периодом стабильности, что характернее и для первых дней

<<послехолодновоенной> эпохи. Мы все еще можем наблюдать

стремление к пересмотру границ, хотя <война в Заливе>, ставшая

ответом мирового сообщества на антикувейтскую агрессию

Ирака, должна была продемонстрировать решимость в отстаи-

вании неприкосновенности границ (по крайней мере стратеги-

чески важных и богатых ресурсами государств) против военной

агрессии. В местах, подобных Африке, продажные элиты тоже

заинтересованы в неприкосновенности границ, которые разде-

ляют их сферы грабежа. Однако более важным объяснением как

уменьшения случаев межгосударственных войн, так и устойчи-

вости границ является то, что территориальные границы все

больше утрачивают свое прежнее значение. Безопасность и

процветание сегодня зависят для большинства государств больше

от глобальных рыночных акций, чем от обладания дополнитель-

ной территорией.

14 480

210 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПРОБЛЕМЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ

(2) Второй аргумент касается расширения способов и возмож-

ностей прямого воздействия правительств наиболее развитых го-

сударств на жизни своих граждан^. Установленные правительства-

ми правила не позволяют продавать отравляющие вещества, уста-

навливают коридоры воздушного сообщения, заставляют водите-

лей застегивать пояса безопасности, обеспечивают необходимый

уровень занятости населения и т.п. Как полагают многие, прави-

тельства направили свой бюрократический гнев на индивидуальные

свободы граждан, оскорбляя их повышением налогов в уплату за

сверхбюрократическое бремя. Неудивительно, что налоговый бунт

и движения приватизации распространились во всем мире! То, что

это возможно, не отменяет того факта, что правительства, кажется,

располагают небольшой способностью защитить граждан от по-

трясений процессов глобализации и на деле выглядят гораздо более

озабоченными тем, чтобы предложить стимулы и устранить пре-

пятствия (включая самих себя) для полного интегрирования своих

национальных экономик в глобальную экономическую систему.

(3) Неопровержимые данные статистики также показывают,

что с ростом различных мини-национализмов список государств

может, скорее, увеличиться, чем стать короче. В замечательной

манере двойного мышления данные статистики тем самым пере-

водят проблему в другую плоскость, чтобы подтвердить свою

картину мира, а именно подчеркивают тот факт, что государства

могут распадаться, а внутренние границы таким образом могут

стать внешними. Государства породят еще больше государств, до

нескольких тысяч, если все сепаратистские движения окажутся

успешными. Мы, как предполагается, должны приветствовать этот

финальный триумф идеального государства. Да простят мне, если

я скажу, что такой мир был бы далек от того, который мы знаем

сегодня, и маловероятно, чтобы он был похож на что-либо в

будущем. Много <этнических> групп, скорее, хотят получить

<просто> автономию, чем полную независимость, и не будут

способны добиться полной независимости, даже если захотят

этого. Однако требования, а иногда насильственное поведение

^ Аргументы 2-4 совпадают с <тремя парадоксами>, которые ярко осветила

Стрейпдж [см.: Strange, 1996, р. 4-71.