3. Внимание как результат эмоций.

Эта теория получила наибольшее признание в английской ассоциационной психологии. Она основывается на утверждении о зависимости внимания от эмоциональной окраски представления.

Многие из психологов, увлекаясь полемикой против взгляда на внимание как специальную деятельную способность души, ста­рались, напротив, показать, что внимание вовсе не активно, не заключает никакого своеобразного процесса и что его явления есть ничто иное, как большая или меньшая интересность данного психического состояния. Кроме Броуна эти взгляды разви­вали Джеме Милль, Вайтц), Бэн и Горвиц. Иметь приятное или тягостное ощущение или идею и быть к ним внимательным—это одно и то же, как говорит Дж. Милль: не потому представление интенсивно, что оно сосредоточило на себе наше внимание, но внимание и есть ничто иное, как выра­жение интенсивности или интересности представления (Вайтц) и т. д. Так как интересными состояниями являются для нас эмо­ции или разнообразные чувствования удовольствия и неудоволь­ствия, то внимание есть результат именно эмоций или эмоцио­нальной окраски данного представления; чем эта окраска резче, тем представление интереснее для нас, или, иными словами, тем внимательнее мы к нему: интересность, эмоциональность и внима­тельность суть, строго говоря, синонимы. Если же иногда наше внимание бывает обращено и на, по-видимому, индифферентные состояния, то и здесь всегда играют роль ассоциации с какой-ни­будь отдаленной эмоцией.

Эта теория, особенно блестяще развитая в английской ассоциационной психологии, верно указывает на зависимость внима­ния от интересности представления. Какой бы случай внимания мы ни взяли, очевидно, что причиной его служит интересность объекта, прямая и непосредственная или более отдаленная. Ясно также, что во многих случаях, именно в так называемом пассив­ном внимании, ничего, кроме интересности объекта не требуется соответственное представление благодаря этой эмоциональной окраске является особенно устойчивым и интенсивным.

Теория игнорирует специфическую природу внимания как своеобразного и моментального приспособления организма к наилучшим услови­ям восприятия. Хотя эмоция есть, действительно, обычная причина внимания (кроме рефлекторной его формы), но что эта эмоция не составля­ет еще самого процесса внимания и что так называемое пассив­ное внимание может быть называемо вниманием лишь по недо­разумению.

4. Внимание как усиление нервного раздражения.

Согласно данной гипотезе, внимание обусловлено увеличением местной раздражительности центральной нервной системы.

Так как психические состояния обусловлены процессом нерав­ного раздражения в центральной нервной системе и так как те состояния, на которых сосредоточивается внимание, отличаются особой интенсивностью, то естественно было предположить, что внимание обусловлено увеличением местной раздражительности центральной нервной системы. Эту физиологическую теорию вни­мания мы можно встретить еще у Декарта и у Бонне); затем отчасти у Фехнера, у Э. Мюллера, Мейнерта и Лемана, с тем, однако, различием, что Фехнер считает внимание, или «парциальное бодрствование», за maximum«психо­физической» деятельности, для Э. Мюллера усиление нервной раздражительности есть результат волевого удержания представ­ления, Леман объясняет измененную раздражительность рефлек­торным приливом крови к месту раздражения, а Мейнерт кроме мозговой гиперемии предполагает еще изменения в «нутритивной аттракции».

Из этих теорий особенно мейнертовская, отличающаяся ясно­стью анатомо-физиологических понятий, заключает, по всей веро­ятности, долю истины, т. е. действительно усилие ассоциационного процесса может вести к усилению интенсивности находящихся в сознании представлений (через усиление нутритивного притяжения и местную гиперемию мозга). Но весьма сомнительно, достаточны ли указанные обстоятельства для объяснения явлений волевого внимания. Во-первых, это внимание сопровождается чув­ством усилия, которое указанные физиологические теории не объясняют и которое объяснимо, по-видимому, лишь в предполо­жении моторного элемента в акте внимания. Во-вторых, объясне­ние усиления данного представления вслед за появлением многих ассоциированных с ним представлений через усиление местного нутритивного притяжения есть не столько самостоятельная физио­логическая гипотеза, сколько выраженный в физиологических терминах психологический факт; поэтому эта гипотеза не может сама служить достаточным объяснением психологических фактов внимания, и все выводы из нее должны быть проверяемы психо­логически, если мы не хотим впасть в логический круг. Эта гипо­теза стала бы самостоятельной только тогда, когда получила бы самостоятельное физиологическое обоснование, и нутритивное притяжение и его законы были бы доказаны физиологическим экспериментом. В-третьих, относительно изменений в кровообра­щении большого мозга надо сказать то же, что и о нутритивной аттракции; а кроме того, весьма сомнительным представляется возможность столь точно и вместе широко локализированных гиперемий, какие предполагаются по этой гипотезе актом внима­ния, обращенным на какую-нибудь группу представлений, состоя­щих из строго определенного комплекса разнообразных элемен­тов.