Глава восьмая Психология мышления

Мышление

1. Восприятие и мышление

Ощущение, восприятие, представление и мышление представляют собой по­ знавательные процессы. Следовательно, каждый из них служит отражению действи­ тельности, и в этом плане между ними существенной разницы нет. Различие состоит лишь в том, какую сторону действительности отражает каждый из них. Обычно отме­ чается, что ощущение и восприятие дают непосредственное отражение предметов, явлений и их качеств; представление служит этой цели, но только применительно не к актуальным, а действующим в прошлом объектам. Следовательно, подразумевает­ ся, что все эти три функции по своему содержанию в сущности служат по сути одно­ му и тому же делу, создавая возможность непосредственного отражения предметов, явлений и их качеств.

Однако действительность отнюдь не исчерпывается только предметами и явле­ ниями. Она содержит также многообразные связи, отношения и соотношения, су­ ществующие между этими предметами и явлениями. Поэтому несомненно, что без отражения этих последних говорить о правильном и полном познании действитель­ ности невозможно. Именно эту задачу, то есть отражение соотношений, и возлагают обычно на мышление. Соответственно, определение данного понятия выглядит сле­ дующим образом: мышление является отражением объективного мира в его связях и отношениях, а восприятие представляет собой отражение предметов и процессов.

Однако подобное разобщение восприятия и мышления неоправданно. Непра­ вомерно думать, что живому существу для отражения предметов дана одна функция, а для отражения существующих между ними отношений — другая. Хотя мышление справедливо считается специфической особенностью человека, однако это, конечно, отнюдь не означает, что мы постоянно размышляем. Зачастую наше поведение про­ текает вне участия мышления. В нашей повседневной жизни такое случается сплошь и рядом. Там, где нужно решать привычные задачи, мышление излишне; нам для этого вполне хватает наших навыков. Однако это вовсе не означает, что в таких слу­ чаях наше поведение протекает без учета существующих во внешней среде связей и отношений. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к совсем простому при­ меру. Скажем, вот сейчас, когда я пишу эти строки, мне понадобилась красная чер-

290 Глава восьмая

нильница, стоящая на моем письменном столе слева от черной чернильницы. Доста­ точно окинуть взором стол, и рука по мере надобности протянется именно влево — в направлении красной чернильницы, а не вправо — к черной чернильнице. Кроме того, черная чернильница находится ближе, а красная — дальше. Примечательно, что когда мне нужна красная чернильница, я изначально же протягиваю к ней руку с более сильным импульсом, чем в направлении черной чернильницы. Как видим, дви­ жение моей руки в данном случае предопределено именно соотношением: в одном случае это вправо—влево, в другом — дальше—ближе; чернильница, лежащая справа, вызывает движение руки вправо, а более дальний предмет определяет более сильный импульс движения.

Разумеется, ни в одном из отмеченных случаев выполнение целесообразных движений не требует специального размышления и осмысления. Бесспорно, что в данном случае установление соотношений, лежащих в основе целесообразных движе­ ний, не требует вмешательства мышления. Так откуда же они берутся?

По-видимому, переживание соотношений не должно быть функцией только лишь мышления. Приведенный нами пример с очевидностью показывает, что отно­ сительная близость или отдаленность чернильницы, как и ее нахождение справа или слева, дано вместе с переживанием этой чернильницы, ведь красную чернильницу я воспринимаю как находящуюся слева и дальше, а не просто как чернильницу как таковую. Несомненно, что в данном случае источником переживания соотношения сле­ дует считать восприятие.

В психологической литературе проблема переживания соотношений стоит дав­ но, являясь одним из наиболее спорных вопросов. Одни исследователи допускают возможность восприятия соотношений, другие же считают это невозможным, пола­ гая, что постичь взаимоотношения можно лишь с помощью мышления. Для этих пос­ ледних постижение отношений всегда представляет собой продукт мышления, тогда как для сторонников первой точки зрения взаимоотношения могут быть даны и при восприятии.

В пользу этого последнего соображения наиболее веские доводы приводит А. Брунсвиг. Он показал, что о невозможности непосредственного восприятия отно­ шений можно говорить лишь в том случае, если мы заранее уверены в том, что на нас воздействуют только лишь раздражители, соответствующие ощущению, а не от­ ношения, существующие между самими предметами. Как писал Брунсвиг, «когда я смотрю на два цветных пятна или две линии различной длины, то испытываю не­ кое состояние, которое можно охарактеризовать следующим образом: я непосред­ ственно вижу, что цвета похожи или что из двух линий А длиннее, чем В; и это непосредственное видение безусловно следует считать восприятием, пусть не чув­ ственным восприятием, но все-таки восприятием, то есть непосредственным пости­ жением объекта».

Таким образом, восприятие соотношения (А длиннее, чем В) в данном случае сомнений не вызывает.

Разумеется, подобные случаи непосредственного переживания соотношений может подтвердить каждый из нас. А то обстоятельство, что в западной психологии, невзирая на это, мнение о невозможности восприятия соотношений достаточно ши­ роко распространено, объясняется тем, что они продолжают стоять на идеалисти­ ческой позиции. И действительно, изначально подразумевая, что соотношения су­ ществуют не объективно, а представляют собой лишь формы нашего познания, привнесенные нами — как считал, например, Кант — тогда очевидно, что воспри­ ятие соотношений следует признать невозможным. Однако для нас очевидно, что

соотношения присущи самим явлениям и предметам объективной действительности. Следовательно, было бы весьма удивительно, если человек имел прямую связь толь­ ко с предметами и явлениями объективной действительности, а с существующими между ними соотношениями — нет. Для нас бесспорно, что восприятие дает отра­ жение объективной действительности, включая, соответственно, и существующие соотношения.

Таким образом, неправомерно считать, что различие между мышлением и вос­ приятием состоит в том, что с помощью первого происходит отражение отношений, тогда как второе такой способности лишено.

Между восприятием и мышлением в содержательном плане существенного различия нет вообще. Поэтому неправильно также полагать, что отражение предме­ тов и явлений объективной действительности представляет дело лишь восприятия и представления, а мышления это не касается вообще. Нет, мышление также может постигать предметы и явления, ведь научное мышление неоднократно предсказыва­ ло существование явлений, которые лишь после этого становились фактами, то есть явлениями, доступными восприятию.

Итак, отражать предметы и соотношения объективной реальности может и мышление, и восприятие. Однако это отнюдь не означает, что между этими двумя путями познания нет никакой разницы. Разница между ними безусловно есть. Но в чем именно она состоит?

2. Различие между восприятием и мышлением

Восприятие и мышление представляют собой различные ступени познания. Именно на этом основывается самое существенное различие между ними. Поэтому представляется необходимым несколько подробнее остановиться на этом вопросе.

Восприятие подразумевает воздействие актуальных раздражителей, то есть воспринять можно лишь то, что непосредственно воздействует на субъект. Одна­ ко этот последний в качестве субъекта восприятия всегда строго ограничен как условиями времени, так и пространства. Восприятие непременно протекает ког­ да-то, то есть в определенном временном интервале, и где-то, то есть в опреде­ ленной точке пространства. Поэтому оно дает отражение только лишь узкого, ог­ раниченного отрезка объективной реальности, отражение того, что непосредственно воздействует на субъекта на определенном отрезке времени и пространства. Вос­ приятие представляет собой непосредственное отражение действительности, зат­ рагивая лишь те предметы и явления, те качества и соотношения, которые воз­ действуют на нас в каждом конкретном случае, а потому имеющие случайный и частный характер.

Разумеется, объективная действительность далеко не исчерпывается толь­ ко этим, представляя собой необозримый мир предметов и явлений, связанных в одну целостную систему. Восприятие дает лишь то, что находится перед нашим взором, но то, что находится за пределами видимого мира, для него недосягае­ мо. Восприятие лишь показывает нам то, что непосредственно действует на нас в определенный момент и в определенном месте, ограничиваясь этим. На боль­ шее оно не способно. Аналогичное можно сказать о представлении, которое так­ же не может выйти за пределы того, что было когда-то получено путем воспри­ ятия. Представление лишь собирает то, что было дано в восприятии, причем собирает, к сожалению, плохо, поскольку оно является гораздо менее отчетли­ вым, ясным и точным, нежели восприятие.

действительности, позволяя учитывать лишь то, что дано нам непосредственно пе­ ред; этим его возможности ограничиваются.

Однако подобное отражение неудовлетворительно не только в силу того, что оно всегда касается лишь узко ограниченной части действительности, но главным об­ разом потому, что оно не дает истинного отражения даже этой ограниченной части. Восприятие не может нам сказать даже того, чем является то, что мы воспринимаем; оно дает лишь его образ, картину. Что касается истинной сущности воспринимаемо­ го, то для чистого восприятия она остается совершенно недосягаемой.

Какую ценность может иметь отражение действительности путем восприятия? Может ли живое существо удовлетвориться отражением действительности, данным через восприятие? Возможно ли жить, целесообразно взаимодействовать со средой, если она дана только путем восприятия?

Разумеется, на эти вопросы можно ответить положительно. Безусловно, что животные в процессе взаимодействия с внешней средой обычно довольствуются вос­ приятием. Когда мы имеем дело с поведением чисто рефлекторного характера, то очевидно, что для его нормального протекания восприятия вполне достаточно — рефлекс связан с определенными стимулами, а потому для проявления соответству­ ющего рефлекса нужно лишь восприятие стимула.

Аналогичное можно сказать как о так называемом «инстинктивном», так и о любого рода импульсивном поведении. Известно, что при данных формах поведе­ ния между движениями живого существа и воздействующими извне стимулами либо существует наследственно закрепленная связь, как это имеет место при инстинк­ тивном поведении, либо связь, возникающая на основе импульса, вытекающего из самого стимула, как это бывает при импульсивном поведении. Какое отражение объективной реальности является достаточным при таком типе поведения? Ответ очевиден: непосредственное отражение через восприятие, поскольку и инстинктив­ ное, и импульсивное поведение связаны с конкретными, наглядными стимулами. Что нужно, например, для того, чтобы голодный грудной ребенок начал сосать грудь? Для этого достаточно, чтобы он губами прикоснулся к груди. Что нужно для того, чтобы человек утолил жажду? И здесь только одно — восприятие сосуда с водой в соответствующих условиях.

Одним словом, очевидно, что во всех тех случаях, когда между поведением и стимулом существует непосредственная связь, как это происходит в случае реф­ лекса, инстинкта и импульсивного поведения, для начала поведения достаточно только восприятия.

Однако допустим, что между внешней средой и нашим поведением такой пря­ мой связи нет; допустим, что на нас извне действует такой стимул, что мы не зна­ ем, каким движением на него следует ответить, то есть мы оказались в ситуации, в которой не знаем, что нужно предпринять. Несомненно, что здесь решающее значе­ ние в первую очередь имеет понимание стимула. Для того, чтобы целесообразно от­ ветить на стимул, нам, прежде всего, нужно понять, что он собой представляет. По­ этому в таком случае у нас в ответ на воспринятый стимул возникает не мгновенная реакция, а некое чувство удивления: что это такое? Мы как бы задаем себе этот воп­ рос, и наше внимание направляется на воспринятый стимул. Таким образом, воспри­ ятие стимула вызывает не ответное действие, а превращается в предмет удивления. Удивление возникает вследствие новизны действующего стимула, и понятно, что психика, движимая познавательной целью, останавливается на нем. Это означает,

что в этом случае данные, полученные при восприятии стимула, оказались недоста­ точными и поэтому возникла необходимость повторного отражения этого стимула, но, конечно, не путем повторного восприятия, ведь мы почувствовали удивление отнюдь не потому, что не сумели ясно воспринять стимул. Нет, наоборот, удивление было вызвано как раз точным восприятием стимула, поскольку оно указывало на

незнакомый предмет.

Следовательно, удивление требует не повторного восприятия, а отражения иным путем. Оно требует ответа на свой вопрос: что это такое? Для ответа на по­ добный вопрос необходимо сопоставить незнакомый стимул с уже знакомыми, учесть существующие между ними соотношения, взаимосвязи и таким путем найти его место в ряду других, ранее воспринятых предметов и явлений объективной действительности. Подобный процесс познания, разумеется, не есть восприятие. Это — особый познавательный процесс, тот самый, который называется мышлением.

Таким образом, самый главный признак, отличающий мышление от восприя­ тия, заключается в том, что в случае мышления процесс познания уже подразумева­ ет факт восприятия. Прежде, чем начать мыслить, необходимо воспринять какую-то часть действительности. Мышление всегда связано с тем, что так или иначе было предметом нашего восприятия, ведь невозможно размышлять о том, что мы не виде­ ли, никогда не воспринимали. Материалом мышления всегда служит воспринятая действительность.

Следовательно, в познавательном процессе действительность отражается дважды: вначале непосредственно — в виде образа, возникающего в процессе вос­ приятия, а затем, основываясь на данном образе, — посредством объективации восприятия, то есть косвенно и опосредованно. Поэтому, если восприятие дает не­ посредственное отражение действительности, то мышление является ее опосредо­ ванным отражением.

Теперь же, рассматривая с этой точки зрения различие между мышлением и восприятием, становится понятно, что имеют в виду, говоря о них, как о разных ступенях познания. И в самом деле, как видим, восприятие представляет собой пер­ вую ступень познавательного процесса, а мышление, поскольку оно строится на базе восприятия, можно считать второй ступенью познавательного процесса.

Таким образом, мы убеждаемся, что восприятие дает непосредственное отра­ жение действительности. Оно показывает нам не только предметы и явления, но и их некоторые качества и определенные соотношения между ними. Однако восприя­ тие дает только внешний образ действительности, ее картину. Поэтому оно являет­ ся достаточным только для таких случаев поведения организма, где исходящий из окружающей среды тот или иной стимул играет лишь роль сигнала для соответству­ ющей реакции, то есть в случаях рефлекса, инстинкта и, наверное, импульсивного поведения. Но там, где стимул незнаком, вместо реакции возникает чувство удивле­ ния и наряду с ним — объективация восприятия. Начинается психическая перера­ ботка воспринятого, новый познавательный процесс, именуемый мышлением.

Стало быть, для мышления в первую очередь характерно то, что оно, движи­ мое импульсом удивления, начинает объективировать воспринятое, достигая своей цели — отражения существенных характеристик действительности — на основе пере­ работки воспринятого материала. Таким образом, если восприятие как непосред­ ственное отражение действительности является первичным познавательным процес­ сом, то главной характеристикой мышления следует считать то, что оно представляет собой вторичный познавательный процесс.