Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Основы педагогики и психологии / Узнадзе Д.Н. - Общая психология.pdf
Скачиваний:
98
Добавлен:
15.04.2015
Размер:
5.53 Mб
Скачать

Психология мышления

317

или завершенными, имеющими определенное содержание. Следовательно, мысль одно, а представление — другое; 2) то, что это так, подтверждает и тот факт, что, к примеру, для понимания слова требуется гораздо меньше времени, чем для возник­ новения зрительного представления. Будь мысль действительно результатом ассоци­ аций представлений, подобный факт не имел бы места; 3) допустим, испытуемому нужно ответить простой двигательной реакцией на предъявленное слово, но это он должен сделать лишь после осмысления данного слова, постижения его значения. Выяснилось, что в этой ситуации у испытуемого могут возникнуть некоторые пред­ ставления, однако при этом он знает, что они не соответствуют значению этого сло­ ва. Стало быть, понимание, осмысление значения несводимо к представлению.

Таким образом, можно считать доказанным, что наше сознание, помимо на­ глядных содержаний — ощущений и представлений — содержит и ненаглядные пере­ живания — ненаглядное знание, проявляющееся в процессе мышления и известное в психологии под названием мысли.

Итак, наш вопрос решается следующим образом: наряду с практическим и образным мышлением существует еще одна форма мышления, способная через мысль или ненаглядное знание выйти за пределы наглядности и отразить также те стороны действительности, которые не даны непосредственно. Данная форма мышления на­ зывается понятийным мышлением.

3. Понятийное мышление и наглядное содержание

Возникает вопрос: какое отношение в самом понятийном мышлении существу­ ет между наглядными содержаниями и ненаглядными переживаниями, между сен­ сорным материалом и мыслью? Не следует ли думать, что коль скоро в мышлении подтвердилось существование ненаглядных актов, то для участия наглядных пережи­ ваний уже не остается места?

Вначале, в первый период изучения ненаглядных актов, психологи Вюрцбур­ гской школы, увлеченные новыми открытиями, в вопросе об участии в мышлении наглядного содержания — восприятия и представлений впадали в некоторую край­ ность. Если представители ассоциативной психологии вообще сводили мышление к наглядным переживаниям, то вюрцбуржцы, наоборот, пытались доказать, что на­ глядные содержания вовсе не участвуют в мышлении. Однако вскоре выяснилось, что это была крайность. Сегодня уже для всех очевидно, что мышление невозможно без участия чувственного, наглядного содержания. Это уже не отрицают и предста­ вители Вюрцбургской школы. Вопрос нынче состоит лишь в том, какую роль вы­ полняют данные содержания в понятийном мышлении.

1. Как известно, любое мышление непременно подразумевает нечто, на что оно направлено, ведь для того, чтобы можно было размышлять, всегда должно быть дано что-то. Мышление, как отмечалось и выше, предполагает объективацию воспри­ ятия; это — вторичный процесс, которому предшествует первичное отражение дей­ ствительности, которое дано через восприятие и представления.

Таким образом, данность наглядного, чувственного содержания — это первое необходимое условие, вне которого говорить о мышлении вообще невозможно.

2. Но сенсорное содержание необходимо понятийному мышлению и в другом плане. Во-первых, чем отвлеченнее содержание нашего мышления, тем острее, как правило, чувствуется нужда в наглядном материале. Дело в том, что мышление пред­ ставляет ценность только в том случае, когда оно полностью доступно, то есть, так сказать, с начала до конца протекает в поле внутреннего видения субъекта, ведь

318

Глава восьмая

мышление, как чрезвычайно активный процесс, требует непрерывного внимания, постоянного контроля.

Однако как и в каком виде даны нам содержания мышления, достигшего выс­ шей ступени отвлеченности? Отвлеченное означает именно то, что оно не дано не­ посредственно; но, как мы убедились, необходимо, чтобы содержание каким-либо образом все же обязательно было дано. В этом случае совершенно особую роль игра­ ет речь. Слово — наилучший способ превращения отвлеченной мысли в непосред­ ственную данность. Дело в том, что слово само по себе лишено какого-либо соб­ ственного содержания, являясь всего лишь звуком и больше ничем, то есть чисто наглядным переживанием. Следовательно, ничего не мешает нам превратить в его содержание отвлеченную мысль, придав ей тем самым осязаемый, наглядный, объективный вид: слово — это объективация отвлеченной мысли. Оно предоставляет возможность превратить ненаглядное переживание в непосредственную данность. Без него, следовательно, активное развертывание отвлеченного мышления было бы не­ возможным.

Таким образом, наглядное сенсорное содержание в первую очередь встречает­ ся с ненаглядной мыслью в слове, создавая тем самым возможность ее развития и развертывания. Поэтому понятийное, отвлеченное мышление вполне справедливо называют также вербальным (словесным) мышлением.

3. Однако наглядное содержание участвует в протекании мышления и в дру­ гом отношении. Пусть слово не имеет собственного содержания, и потому его вме­ шательство в мыслительный процесс не влияет на него содержательно, но ведь это нельзя сказать о других сенсорных содержаниях. Представление, каким бы оно ни было, всегда имеет собственное содержание и всегда служит цели непосредствен­ ного отражения действительности. Стало быть, оно не должно иметь ничего общего с отвлеченным мышлением, направленным именно на отвлеченное, ненаглядное. Несмотря на это, следует считать экспериментально доказанным фактом то, что в процессе нашего отвлеченного мышления несомненное участие принимают и на­ глядные переживания, конкретные предметные представления. Какой бы ни была задача, в процессе ее решения в сознании субъекта непременно возникает целый ряд предметных представлений.

Обратимся к одному примеру. Испытуемому дается задание найти родовое по­ нятие для двух предъявленных слов (например, «мужчина» и «женщина», родовое понятие для них будет «человек»), а затем рассказать о переживаниях, появившихся с момента прочтения слов до ответа.

Приведем выписку из одного протокола: испытуемому были даны два слова — «оправдание» и «квитанция». Самонаблюдение испытуемого: «Некоторое время я ис­ пытывал растерянность, но вскоре у меня возникло образное представление... это был только образ, в действительности ничего не означающий. Как будто была пред­ ставлена сцена суда, но так, что описать ее невозможно. К этому добавилась другая картина — один образ был слева, другой — справа. Этот второй образ представлял руку в процессе письма; того, кому принадлежала эта рука, видно не было, видне­ лась только пишущая рука. И вот, я догадался, что делала эта рука, что она писала» (так была решена задача — испытуемый назвал родовое понятие).

Как видно из вышеизложенного, у субъекта возникали вполне наглядные представления. Некоторые из них могут быть и неопределенными, без подробнос­ тей, но то, что дано, безусловно является чувственным и, следовательно, не мо­ жет быть отождествлено с мыслью, знанием. Однако имеют ли эти представления какую-либо внутреннюю связь со знанием?

Психология мышления

319

Можно предположить, что эти образные представления возникают совершен­ но случайно, что они лишь ассоциативно связаны с элементами задачи — например, со словами, содержавшимися в решаемой задаче. Однако анализ соответствующего экспериментального материала показывает, что это не так (Вильволь). Разумеется, иногда те или иные представления проникают в наше сознание чисто ассоциативным путем; но это случается настолько редко, что некоторые исследователи, например Зельц, полностью отрицают такую возможность. Зато, как правило, представления с наглядным содержанием, возникающие в сознании мыслящего субъекта, связаны с задачей по существу. В процессе мышления они выполняют определенную роль, име­ ют некую функцию. В чем же состоит данная функция? Она оказалась различной:

1. Оказалось, прежде всего, что в некоторых случаях возникшие в процессе мышления представления с наглядным содержанием представляют собой всего лишь иллюстрацию ненаглядной мысли, причем они не предшествуют нашим мыслям,

асопутствуют им, не оказывая непосредственного влияния на решение задачи.

2.Иногда у субъекта возникает необыкновенно яркий, наглядный образ. В та­ ких случаях наглядное представление зачастую оказывает тормозящее влияние на процесс мышления — либо слишком яркое представление увлекает субъекта, ме­ шая ему направить внимание на решении задачи, либо — именно в силу своей яр­ кости — вызывает преждевременное завершение мыслительного процесса, либо же, наконец, вынуждает субъекта предположить наличие тех же отношений между эле­ ментами задачи, какие ему видятся между этими яркими представлениями. Одним словом, возникшие в процессе мышления наглядные содержания порою оказыва­ ются помехой. Однако это происходит только в том случае, если представление до­ стигает высокой степени наглядности.

3.Гораздо чаще наглядное представление не тормозит мышление, а, напротив, способствует ему. Примечательно, что в таких случаях оно обычно бывает лишено высокого уровня наглядности, характерного для тормозящих представлений. В данном случае представление имеет относительно более общий, неопределенный характер, так что трудно бывает точно сказать, что оно выражает: «это — животное, но оно может быть и быком, и коровой, и лошадью...». Одним словом, здесь мы несомненно имеем дело со своеобразным чувственным содержанием; оно безусловно является нагляд­ ным, чувственным образом, никак не отличаясь этим от остального чувственного материала; но, в то же время, этому чувственному содержанию недостает индивиду­ альной определенности, ведь оно может быть и тем, и этим. В данном отношении оно скорее ближе к интеллектуальному, ненаглядному содержанию.

Можно сказать, что в данном случае мы имеем дело со своего рода интеллек¬ туализированным образом; именно это и придает ему особую значимость для мыш­ ления. Прежде возможность подобной интеллектуализации представления полностью отрицали — по словам Беркли, треугольник может быть либо равнобедренным, либо неравнобедренным, а потому невозможно представить «треугольник вообще», кото­ рый может быть и тем и другим. Однако сегодня уже можно считать доказанным, что Беркли ошибался, и существование интеллектуализированного представления счита­ ется бесспорным фактом (Мессер, Вильволь, Рубинштейн и др.).

Однако коль скоро это так, то понятно, что подобное представление может играть довольно значительную роль в процессе мышления. Когда у субъекта возника­ ют такие представления, это не означает, что процесс решения задачи лишь с этого момента встает на правильный путь. Следует полагать, что возникновению подобных представлений предшествует некое состояние — установка на правильное решение

320 Глава восьмая

задачи, на основе которой и возникают эти неопределенные представления, способ­ ствующие процессу правильного решения задачи. Этим объясняется то, что они ука­ зывают на правильное решение, создают соответствующую опору и направляют от­ влеченное мышление.

4. Тесная связь ненаглядной мысли и наглядного содержания выявляется и иным образом. В современной экспериментальной психологии уже давно известно, что в процессе мышления возникает еще и некое своеобразное, наглядное содержа­ ние — схема, внешне весьма похожая на вышеописанные предметные, неопределен­ ные представления, но, в то же время, существенно отличающаяся от них (Бюлер, Штерн). Тогда как предметное представление дает возможность сделать наглядной не­ наглядную мысль, так сказать, воплотить или выразить ее, то схема выполняет лишь роль ее символа. Тем не менее, ее роль в процессе мышления все-таки велика. Бюлер приписывал схеме особое значение, отмечая, что «схематичное представление, вы­ рабатывающееся у ребенка в очень раннем возрасте, оказывает огромную услугу по­ нятийному мышлению».

Нижеследующие примеры хорошо иллюстрируют суть схематичного представ­ ления. Испытуемому предлагается объединить два понятия в более общее понятие. «Услышав второе слово, — отметил один испытуемый, — я установил отношение между ними; при этом у меня возникла схема треугольника, всегда появляющаяся у меня в процессе поиска родового понятия». Второй испытуемый рассказал следую­ щее: «У меня возникла схема для обоих слов — как будто вы держали в руках бума­ гу; одно из слов было расположено наверху, а другое — внизу. Правда, я не видел самих слов, я видел только места и одного, и второго... как будто я и сейчас пере­ ношу взор с одного на другое...».

Такие символы бывают двух видов: формальные, касающиеся формальной сто­ роны задачи, и содержательные, представляющие собой символ содержания решае­ мой задачи.

В приведенных выше примерах встречаемся с формальными схемами (треуголь­ ник, схема расположения в пространстве). Что касается содержательных схематичных представлений, то их примером может послужить следующее наблюдение (из иссле­ дования Вильволя). Испытуемому было поручено найти более общее понятие для слов «подвиг» и «завершенность». Испытуемый указывает: «Неопределенные образы...

у меня также возникло представление для придания наглядности второму слову ("за­ вершенность") — оно стояло слева в виде высокой пирамиды».

Что касается функций этих схематических представлений, они по сути не отли­ чаются от функций предметных представлений, выполняя в одних случаях роль иллю­ страции, а в других — опоры мышления, уточняя и облегчая протекание мышления.

Таким образом, между ненаглядной мыслью и наглядным чувственным пси­ хическим содержанием пропасти нет, как это предполагали психологический сен­ суализм и рационализм. Неправомерно утверждение, будто единственным источни­ ком познания являются либо наши ощущения, либо наш разум. Нет! Диалектическая логика и в данном случае не разделяет формулу «или-или», защищая положение об единстве отвлеченного и чувственного. Современная психология мышления с оче­ видностью подтверждает правомерность данного положения: между ощущением и отвлеченной, ненаглядной мыслью существует неразрывная связь, осуществляюща­ яся через интеллектуализированные предметные представления и символические схематические представления.

Соседние файлы в папке Основы педагогики и психологии