здает не отдельные представления, а целую картину события, происшествия, а от­ дельные представления встречаются в контексте того или иного целого; следователь­ но, эти представления подчинены влиянию этого целого, изменяя в зависимости от него свое символическое значение.

Следовательно, говорить об одном неизменном символическом значении не­ правомерно, ведь подобный подход основывается на принципах старой атомистичес­ кой психологии, которые сегодня уже опровергнуты. Поэтому следует исходить из целого и попытаться понять, прежде всего, смысл этого целого.

Разумеется, неправомерно считать, что коль скоро фантазия имеет одну осно­ ву, то и ее действие во всех случаях будет одинаковым. Подобно другим психическим функциям, фантазия также проходит процесс развития и имеет различные формы своего проявления.

На низших ступенях развития фантазия работает самостоятельно, автоматичес­ ки, без специального вмешательства субъекта. В данном случае можно говорить о пас­ сивной фантазии. Но существуют и более высокие формы фантазии — активная, про­ извольная фантазия, действующая в соответствии с намерениями человека. Само собой разумеется, что она проявляется на высокой ступени развития, когда на пове­ дение человека решающее влияние начинает оказывать фактор воли.

Пассивная фантазия

1. Пассивная фантазия

Когда человеку предстоит решить повседневные практические задачи, и его активность разворачивается в этом направлении, он в первую очередь нуждается в безошибочном отражении объективной действительности. Поэтому в данном случае решающее значение имеют восприятие и память, поскольку именно они помогают ему учитывать требования внешней среды.

Однако основные тенденции и установки субъекта всегда с ним; нуждаясь в реализации, они всегда готовы в более или менее подходящих условиях мгновенно перейти в актуальное состояние и вызвать работу фантазии. А потому не существует почти ни одной значимой разновидности человеческой активности, чтобы фанта­ зия не находила случая вмешаться в нее и оказать определенное влияние на проте­ кание этой активности. Наша повседневная жизнь почти на каждом шагу содержит элементы работы фантазии, даже тогда, когда мы заняты решением серьезных прак­ тических задач.

Само собой разумеется, что в подобных случаях работа фантазии является авто­ номной, совершенно непроизвольной. Более того, можно сказать, что иногда она даже противоречит намерениям субъекта, мешает отражению объективной действительнос­ ти, то есть тому, что в данный момент наиболее важно для субъекта. Поэтому в таких случаях мы не только намеренно не обращаемся к фантазии, а, наоборот, даже пыта­ емся полностью заглушить, избавиться от нее до тех пор, пока поставленная задача не будет решена. Тем не менее, нашим скрытым тенденциям, нашим стремящимся к ре­ ализации установкам вопреки нашему желанию все-таки удается задействовать нашу фантазию, привносящую свои элементы в картину объективной действительности, которую дают представления восприятия и памяти.

378 Глава десятая

Таким образом, фантазия участвует и в протекании нашей повседневной жизни, несмотря на то, что это полностью противоречит нашим намерениям. Следовательно, в подобных случаях имеем дело с действием непроизвольной, или

пассивной, фантазии.

А теперь посмотрим, как данная форма фантазии проявляется в процессе ра­ боты восприятия, а затем памяти.

2. Фантазия в процессе восприятия

Человеческая психика никогда не стоит столь близко к действительности, как в случае восприятия, когда реальность прямо воздействует на нас, а восприятию долженствует представить по возможности непосредственное ее отражение. Несмот­ ря на это, фантазии удается вмешаться и в этот процесс, причем совершенно неза­ метно для нас, в некоторых случаях внося в картину действительности достаточно заметные изменения. Это происходит в различных направлениях и различными пу­ тями. Во-первых, кто из нас не испытал в детстве особый страх, связанный с опре­ деленными местами: какие-то особые места у суеверных, малообразованных людей или детей вызывают специфическую установку. Данная установка оказывает своеоб­ разное влияние на восприятие — зачастую в таких местах суеверному человеку ме­ рещится нечто страшное: черти, бесы, «заплетающие гриву лошади...». Он уверен, что действительно собственными глазами видел их, хотя на самом деле все это — лишь продукт его фантазии.

Аналогичные случаи встречаются часто. Некоторые установки человека прояв­ ляются столь энергично, что полностью модифицируют восприятие. Это, прежде все­ го, имеет место в случае иллюзий. Однако следует учитывать, что далеко не всякая иллюзия может быть сочтена продуктом фантазии. Встречаются иллюзии, имеющие совершенно иную основу, например, чисто физическую (вертикально опущенная в воду палка кажется изломанной), физиологическую или психофизиологическую (за­ полненное расстояние кажется больше, нежели пустое).

Проявление фантазии в случае иллюзии является очень зримым, благодаря ей мы «воспринимаем» нечто такое, подобного чему в объективной действительности нет.

Однако отмечаются случаи с менее заметным влиянием. Под ними подразуме­ ваем практически незначительные модификации, сопутствующие всякому восприя­ тию. Достаточно разных лиц попросить описать один и тот же объект, даже такой, который каждый из них воспринимает в день по несколько раз, чтобы убедиться, что их восприятие в некоторых деталях безусловно отличается друг от друга. С увереннос­ тью можно сказать, что мы ничего не воспринимаем совершенно одинаково.

В классической психологии для объяснения этого факта обращались к понятию апперцепции, то есть отмечали, что восприятие содержит не только ощущения, но и представления, а поскольку каждый из нас имеет собственное, более или менее от­ личное прошлое и различный опыт в отношении предмета восприятия, постольку в содержание восприятия этого последнего каждый из нас вносит собственные, отлич­ ные от других, представления.

Однако мы знаем, что восприятие не является мозаикой ощущений и пред­ ставлений. Подобная точка зрения могла возникнуть лишь на почве механистической теории непосредственности. Нет! Восприятие переживается как целое, и, следова­ тельно, особое значение в нем должен выполнять именно такой же целостный про­ цесс; различие восприятия одного и того же предмета различными субъектами следу­ ет объяснить различием установок каждого из субъектов.

Но за счет чего создается это различие? Мы знаем, что установка предопреде­ лена двумя факторами — потребностью и объектом. В случае воздействия этих факто­ ров как будто всегда должна возникать одинаковая установка. Однако у субъекта есть и прежние установки, одни — обычные, фиксированные, другие же — задержанные, нереализованные, что и позволяет говорить о различии возникающей установки. Ес­ тественно, что каждая из этих вышеупомянутых установок всегда готова проявиться, как только появится возможность этого, влияя тем самым на актуальное восприятие, накладывая на него своеобразный отпечаток.

Помимо этого, иногда актуальная действительность не дает возможности по­ лучения завершенного, детализированного восприятия. Иногда даже раздражитель намеренно подбирается так, чтобы пробудить фантазию, дабы она дополнила то, что не дано объективно. Например, на театральных декорациях представлены лишь ос­ новные очертания — в виде леса, зданий, города, причем просто мазками, осталь­ ное же должна дополнить наша фантазия. Поэтому в подобных случаях говорят о «раз­ дражителе» фантазии; здесь фантазия дополняет восприятие.

Особенно интенсивно работает наша фантазия тогда, когда нам что-то расска­ зывают, когда мы слышим или читаем что-то. В литературных произведениях вне­ шность героев не всегда описана подробно, но у нас создается определенное пред­ ставление о каждом из них. Допустим, нам еще не приходилось бывать в Индии или Китае, хотя наша фантазия рисует своеобразную картину этих стран, мы представля­ ем себе, какие города и села в Китае. Мы читали многие произведения какого-то автора, но его фотографии не видели, тем не менее у нас все-таки складывается определенное представление о его внешности; разумеется, зачастую наши представ­ ления могут совершенно не соответствовать действительности.

Мы отметили всего лишь несколько случаев своевольного вмешательства фан­ тазии в процесс восприятия и внесения ею в этот процесс своих элементов. Бесспор­ но, что это происходит гораздо чаще, а для изучения этого необходимы системати­ ческое наблюдение и анализ.

3. Фантазия в процессе памяти

Фантазия еще более часто вмешивается в процесс работы памяти. И это неуди­ вительно, ведь память не имеет дела с непосредственным воздействием действитель­ ности; она касается прошлого и должна отразить это прошлое. Следовательно, дей­ ствительность относительно отдалена от процесса, что открывает дорогу фантазии. Поэтому понятно, что внести субъективные моменты в содержание восприятия го­ раздо труднее, нежели в содержание памяти, так как в первом случае функцию кон­ троля выполняет сама действительность, тогда как во втором — всего лишь субъект,

вчастности, его убежденность в правильности воспоминания.

Впсихологии показаний неоднократно отмечалось пагубное влияние фанта­ зии на припоминание. Дело в том, что те тенденции, которые ухитряются оказать свое влияние даже на процесс восприятия, в случае припоминания обретают осо­ бенно благоприятные условия. В данном случае действительность оказывает сопро­ тивление разве что в виде следа, оставленного восприятием в нашем сознании, поскольку возможности непосредственного контроля она уже лишена. Поэтому у человека в состоянии паники, например, от прошлого в памяти остается особенно то, что соответствует такому его настрою. Более того, впечатления прошлого не­ произвольно претерпевают соответствующую данной установке модификацию, со­ здавая отчетливую картину опасности. То из прошлого, что хорошо согласуется с

380 Глава десятая

этой картиной и способствует ее завершению, становится в памяти еще более от­ четливым и стойким, но плохо согласующееся с этой картиной либо совершенно исчезает, либо видоизменяется надлежащим образом.

Влияние фантазии на воспоминания особенно зримо проявляется в случае по­ явления какого-либо момента, хотя бы незначительно действующего в направлении фантазии. Например, в психологии показаний известно, сколь большое влияние ока­ зывают на показания наводящие вопросы. Достаточно субъекту задать хотя бы один наводящий вопрос, согласующийся с некоторой из его тенденций, чтобы его пока­ зания развернулись именно в этом направлении.

Однако фантазия оказывает влияние не только на одну форму памяти — на воспоминание. Нет, ее влияние более или менее сказывается на всех случаях работы памяти. Хотя следует заметить, что из всех форм работы памяти наиболее благопри­ ятные условия для работы фантазии создает именно воспоминание. Знания, напри­ мер, являются менее личностными, более объективными, относительно более ин­ дифферентными, нежели воспоминания. Поэтому фантазия нигде не имеет столь пагубного влияния, как в сфере исторической памяти.

4. Грезы

Однако когда человек отворачивается от действительности, не интересуясь бо­ лее взаимодействием с ней, то, разумеется, уже ничто не мешает беспрепятст­ венному, совершенно свободному развертыванию фантазии.

С особой полнотой фантазия реализуется во сне, и тогда мы действительно имеем дело с завершенным видом фантазии. Сновидение с начала до конца представ­ ляет собой беспрепятственное проявление фантазии. Однако свободная работа фан­ тазии, которая по своей сути почти ничем не отличается от сновидения, иногда про­ является и в бодрствующем состоянии. Тут подразумеваются грезы: специфический процесс, почти всегда сопутствующий работе бодрствующей психики и всегда гото­ вый занять ее место.

Активные отношения с действительностью, процесс решения более или ме­ нее важных жизненных задач требуют сохранения постоянного напряжения сил че­ ловека — задействования восприятия и внимания, памяти и мышления как актив­ ных операций. Однако длительное сохранение подобного положения требует сил, которые не у всех людей одинаковы. Вообще же такое напряжение сил утомитель­ но, и как только действие этих наших активных сил ослабевает, мгновенно начи­ нается работа фантазии. Однако в данном случае фантазия не вмешивается в работу этих активных функций, внося в их продукцию собственные, более или менее за­ метные элементы. Нет! Здесь фантазия работает самостоятельно, создавая обычно совершенно независимые продукты, чаще всего не имеющие ничего общего с тем, что составляет предмет работы наших активных сил. Психика переходит на режим автономной, активно неупорядоченной работы — мы начинаем мечтать.

Одним из основных признаков грез является эгоцентричность их содержания. В этом отношении они похожи на историческую память. Однако если эта последняя касается прошлого Я, то мечтания подразумевают будущее, то есть то, что произой­ дет или может произойти в будущем, причем картины мечтаний касаются судьбы Я. Поэтому понятно, что содержание мечтаний предопределено, с одной стороны, желаниями субъекта и его опасениями и скромностью — с другой.

начинаем мечтать об осуществлении наших желаний. То, чего нам недостает и что восполнить в условиях существующей действительности невозможно — всем этим мы овладеваем в мире грез. Пленный мечтает о жизни на свободе, эмигрант — о возвращении на Родину, голодный — о пище. Можно сказать, что ничто столь тес­ но не увязано с мечтами, как наши неосуществленные желания. Поэтому неудиви­ тельно, что Фрейд грезы, подобно сновидениям, считал осуществлением желаний.

Однако для учета особенностей содержания наших мечтаний только лишь по­ нятия желания недостаточно. Как происходит удовлетворение наших желаний в на­ ших мечтах, какие появляются картины, как мы действуем, как и какие преграды преодолеваем — все это зависит как от основных установок личности, так и от той установки, что сначала же выработалась у нее в связи с этим желанием. Например, отнюдь не все заключенные какой-либо тюрьмы, мечтающие о жизни на свободе, рисуют себе одинаковую картину своего освобождения. Один может мечтать об амни­ стии в связи с каким-то большим праздником, которая дарует ему свободу; другой рисует себе картину того, как ему удается вырваться из рук тюремной охраны и бе­ жать; третий представляет себе, что произойдет революция, крушение старого строя, которое влечет его освобождение, после чего он энергично включается в борьбу за укрепление нового порядка.

В содержании воображения нам даются не только образы удовлетворения же­ лания, а иногда, наоборот, картины, изображающие совсем противоположное поло­ жение дел. Общеизвестно, что то, чего опасаешься и что в действительности не про­ исходит и может вообще не произойти никогда, сбывается в воображении. Скажем, студент, готовясь к экзамену, начинает представлять: пришла его очередь, он начи­ нает отвечать, но экзаменатор спрашивает его именно то, что он знает плохо, а по­ тому он «проваливается» на экзамене.

Разумеется, трудно понять, почему наши грезы обращаются к тому, что совер­ шенно не отвечает нашим интересам, ведь невозможно, чтобы такие картины вызы­ вали у человека удовольствие. Какой же смысл могут иметь мечты, если созданная ими действительность менее благоприятна, чем та реальная действительность, в ко­ торой протекает наша повседневная жизнь?!

Некоторые пытаются решить данный вопрос следующим образом: наши опа­ сения на самом деле выражают наши скрытые желания, следовательно, выполнение в мечтах того, чего боишься, означает выполнение желания (Фрейд).

Другие авторы, например Штерн, указывают на то, что в жизни встречается множество таких случаев, когда человек не в состоянии выносить неопределенность положения. Поэтому постоянному опасению, что нечто случится, он в конце кон­ цов предпочитает, чтобы то, чего он так боится, действительно произошло, пре­ кратив тем самым его мучения. Иногда страх выносить труднее, чем то, чего бо­ ишься (Штерн). Это наблюдение совершенно правильно. Однако оно все равно не объясняет, каким образом выполнение в мечтах того, чего боишься, может оказать­ ся хоть как-то полезным, освобождая, пусть даже незначительно, от страха.

Представляется правильнее усматривать смысл грез, как и фантазии в целом, не в том, что они непременно предназначены для выполнения определенных целей субъекта, а иначе: у субъекта под воздействием определенных условий появляется отрицательная установка относительно определенного явления, эмоционально про­ являющаяся в виде переживания страха. Естественно, что если бы данная установка реализовалась, страха, что может произойти то-то и то-то, быть не могло. Следова­ тельно, данная установка нуждается в реализации, а поскольку в реальности это не удается, она перемещается в мир мечтаний.