Когда человек, выросший в крайней нужде и лишениях, оказывается в противопо­ ложном положении, он иногда охотно вспоминает свое прошлое и самые горькие минуты своей прошлой жизни — потому, наверное, что на фоне тяжелого прошлого переживание счастливого настоящего становится еще более интенсивным.

ПСИХОЛОГИЯ показаний

Воспоминание имеет и объективный момент, оно всегда касается какого-то объективного обстоятельства; в воспоминании в виде представления оживает то, что действительно когда-то произошло. Поэтому понятно, что от воспоминания требу­ ется точность, ведь объективные обстоятельства следует передавать с объективной точностью. Мемуары интересны не только с точки зрения ознакомления с личнос­ тью автора, но и представляют собой исторический документ, поэтому рассказан­ ные в них события должны быть не вымышленными, а реальными.

Совсем иной вопрос, насколько возможно в воспоминаниях правильно вос­ становить ход событий. Гете был совершенно прав, утверждая, что любые воспоми­ нания представляют собой сочетание реального и вымысла (Wahrheit und Dichtung). В современной психологии это доказано и экспериментально. Воспоминание, слу­ жащее, по сути, намерению точно восстановить прошлое, никогда этой своей цели точно не достигает, поскольку объективная действительность в нем так или иначе всегда искажена. Предметом специального исследования так называемой психоло­ гии показаний является воспоминание и его согласованность и расхождение с ре­ альностью.

1. Методы исследования

Экспериментальное изучение показаний происходит, как правило, двояким путем. С одной стороны, известен так называемый «опыт картинок», состоящий в том, что испытуемому в течение определенного времени показывают картинку, а по истечении того или иного интервала времени просят описать ее. С другой стороны, это — «опыт случая», или «опыт действительности», преимущество которого заклю­ чается в том, что здесь в качестве предмета воспоминаний выступает какое-либо ре­ альное событие, то есть испытуемого просят описать какой-то специально устроен­ ный случай. Показания испытуемого берутся двумя способами: либо испытуемый сам рассказывает обо всем, что он помнит, либо путем опроса — ему предлагают отве­ тить на предварительно разработанные и составленные по соответствующей форме вопросы (избегая задавать наводящие вопросы).

2. Практическая значимость психологии показаний

Практическая значимость результатов исследований психологии показаний очень велика. Дело в том, что существует целый ряд сфер жизни, для которых пра­ вильное восстановление тех или иных фактов имеет особое значение; так, напри­ мер, показания свидетелей в судебной практике часто имеют решающее значение.

В общем, когда дело касается восстановления прошлого, более надежного источника, нежели свидетельство очевидцев или участников, не существует. Поэто-

му психология показаний в некоторых случаях значима и с точки зрения научного исследования. Например, прошлое интересует, в первую очередь, историю, для которой свидетельства современников или очевидцев особенно важны. Однако на­ сколько надежны показания свидетеля, искренне пытающегося описать суть проис­ шедшего, или «правдивое повествование» летописца, записанное с целью зеркаль­ ного отражения действительности? Какова зависимость между воспоминанием и действительностью, как следует оценивать и собирать воспоминания? Выяснение всего этого является задачей психологии показаний.

Понятен особый интерес по отношению к психологии показаний со стороны криминалистики и исторической критики. Первые исследования в данной сфере про­ ведены В. Штерном (1902) и М.Вертхаймером. Штерн проявлял особый интерес к проблематике психологии показаний, и его следует считать особенно видным пред­ ставителем данной отрасли. В его последней книге представлен краткий обзор резуль­ татов психологии показаний. Нам достаточно ознакомиться с выводами, к которым, согласно Штерну, пришла современная психология показаний.

3. Основные результаты психологии показаний

Основной результат многочисленных исследований, полученный в совершен­ но различных условиях исследования и постольку не подлежащий сомнению, заклю­ чается в следующем: «воспоминания, правильного на все сто процентов, не суще­ ствует», то есть не было ни одного случая, когда прошлое было восстановлено в воспоминании совершенно точно, совершенно неискаженно — воспоминание более или менее всегда ошибочно. Данное положение остается в силе даже тогда, когда испытуемый находится в максимально благоприятных условиях для наблюдения, за­ поминания и последующего воспоминания.

Штерном проведен специальный опыт: он давал своим испытуемым — взрос­ лым и образованным людям простые картинки с малозначимым содержанием, пред­ ложив им рассматривать их сколько им будет угодно, а хорошо запомнив их содер­ жание, рассказать лишь то, в безошибочности чего они будут убеждены. Результат оказался удивительным — из показаний испытуемых в среднем 5% все-таки оказа­ лось ошибочным, причем, что самое главное, нельзя сказать, что эти ошибки ка­ сались несущественных моментов.

Вывод очевиден: не существует свидетеля, соучастника или очевидца, показа­ ния которого надежны на все сто процентов. Следовательно, нужно специально ис­ следовать, чем предопределены ошибки, с необходимостью присущие показаниям.

4. Факторы ошибок

Штерн в первую очередь отмечал факторы первичного переживания — воспри­ ятия и внимания. Он подразумевал случаи, когда ошибка происходит в процессе вос­ приятия или субъект не уделяет должного внимания тому, что в последующем оказы­ вается значимым. Очевидно, что в таких случаях показания никак не могут правильно воспроизвести объективные обстоятельства. Однако ведь в этом повинна не память! Если бы субъект правильно воспринял и обратил внимание на все то, что ускользну­ ло от него, разве можно было с уверенностью утверждать, что его показания все равно оказались бы ошибочными? Разумеется, нет. Нас интересуют факторы, предопре­ деляющие ошибочность воспоминаний, а не ошибочность показаний вообще.

А. В данном отношении особенно важным фактором является фактор времени. Чем больше промежуток времени между моментами восприятия и воспоминания, тем больше ошибок следует ожидать. Причина этого не только в усилении процесса забывания, но и в увеличении числа ошибочных показаний. Дело в том, что иногда на позднем опросе свидетели дают более подробные показания, чем на ранее про­ веденном — создается впечатление, что за это время их память как бы улучшилась. В действительности же происходит прямо противоположное. Вышеописанные опыты Штерна, в которых испытуемым были созданы самые благоприятные условия, пока­ зали, что через несколько недель испытуемые и вправду давали несколько больше показаний, но при этом вдвое возрастало количество ошибок (10% вместо 5%).

Б. На правильность показаний заметно влияет и форма дачи показаний. Со­ гласно Штерну, в случае свободного повествования количество ошибок составило 6%, тогда как при опросе их число увеличилось до 33%. Данное обстоятельство объясняется тем, что во время опроса, в отличие от свободного повествования, начинает действовать фактор внушения, когда субъект дает показания лишь о том, что относительно лучше помнит. Во время же опроса он вынужден говорить и о том, что может совершенно не помнить. Разумеется, он вправе заявить, что он об этом не помнит. Однако зачастую внушающей является уже сама постановка вопроса, и испытуемый редко не попадает под это влияние. И тогда содержание вопроса и оши­ бочная форма получают особое значение.

Одним из важнейших достижений экспериментального исследования показа­ ний Штерн считал демонстрацию роли так называемых «наводящих» вопросов. Ока­ залось, что, если вопрос не сформулирован надлежащим образом и не задан соот­ ветствующим тоном, он не только не способствует, но, наоборот, препятствует правильному воспоминанию. Например, на вопрос, сформулированный следующим образом: «Разве Вы не помните, что он держал в руках палку?», отрицательный от­ вет следует редко. В опытах Штерна коэффициент внушаемости составил 25%, то есть на каждые четыре наводящих вопроса приходился один неправильный ответ.

Подобное влияние наводящих вопросов понятно. Как известно, внушение — это создание соответствующей установки. Однако коль скоро у субъекта возникла установка на то, что человек держал в руках палку, тогда перед ним предстает об­ раз человека с палкой; иногда он настолько уверен в правильности своих показа­ ний, что может даже подробно описать палку, хотя на самом деле никакой палки не было. В таких случаях наводящий вопрос иногда может вызвать такую стабилиза­ цию ошибочной установки, что субъект и при даче последующих показаний уже путем свободного повествования может остаться на этой же позиции, обрисовав, тем самым, совершенно ложную картину событий, будучи при этом убежден в пол­ ной ее правдивости.

Насколько прочным является внушение в подобных случаях, со всей очевидно­ стью явствует из ответов на дополнительные вопросы в связи с объектом внушения.

В опытах Штерна 12-летняя девочка в ответ на наводящий вопрос: «Разве на картинке не был изображен шкаф?» дала положительный ответ (на самом деле ника­ кого шкафа там не было). Экспериментатор продолжал задавать вопросы о шкафе:

«Где он стоял?» — «В правом углу». «Какого он был цвета?» — «Коричневый».

«У него была одна или две дверцы?» — «Две». «Видно было, что внутри?» — «Да, одежда». «Что стояло на нем?» — «Ваза для цветов».

274 Глава седьмая

Штерн отмечал, что девочка лгала отнюдь не намеренно. Но она оказалась на­ столько внушаема, а ее фантазия — настолько богата, что на каждое ее новое пред­ ставление тотчас же накладывался акцент действительности.

В. Внушение действует особенно легко тогда, когда вопрос касается времени. Темпорализация — необходимый атрибут воспоминания. Однако очень часто прошлое с точки зрения времени распределено плохо. Вчера и позавчера, в прошлом и поза­ прошлом году — это для маленького ребенка часто одно и то же. Для многих людей прошлое представляет собой диффузную, плохо расчлененную темпоральную протя­ женность, и понятно, что такому человеку очень трудно правильно датировать собы­ тия прошлого. Очевидно, что в данном случае наводящие вопросы обретают обшир­ ный ареал воздействия.

Г. Обычность оказалась фактором, заметно влияющим на воспоминания. Инте­ ресно, что это влияние проявляется в двух различных направлениях.

Допустим, субъект должен дать показания в связи с каким-то обыденным, повседневным фактом, который на сей раз в виде исключения произошел как-то иначе. Обычно, встречая знакомого, мы с ним здороваемся. Но, допустим, случи­ лось так, что на сей раз знакомый не поздоровался. Но когда свидетеля спрашивают об этом, он обычно с уверенностью говорит, что знакомый вначале поздоровался, а затем завел беседу. Такие ошибки встречаются часто. Причина этого, наверное, состоит в том, что на будничное и повседневное мы в общем обращаем меньше внимания, поскольку это заведомо подразумевается. А когда вопрос касается их при­ поминания, то понятно, что память восполняет пробелы восприятия в привычном направлении (см. выше опыты Вульфа).

Но если случай или факт грубо противоречит обычному, тогда это обстоятель­ ство обращает на себя особое внимание, следовательно, такие случаи должны запо­ минаться особенно хорошо. В действительности же и это обстоятельство не является благоприятным для памяти. Дело в том, что необычное, редкое в памяти еще более подчеркивается, и, когда встает вопрос о его припоминании, оно действительно предстает в виде и вправду излишне необычного, редкого. Данный фактор является еще более действенным, если необычный факт носит эмоциональный характер — испытанная опасность в воспоминании преувеличивается; если кто-то сделал нам доброе дело, то со временем его поступок в наших глазах идеализируется.

Д. На правильность показаний влияют также тенденции интеллектуального, эстетического и речевого оформления содержания. Дело в том, что мы ничего не за­ поминаем без соответствующей переработки. Если мы что-нибудь должны запомнить, то оно, прежде всего, либо заведомо не должно противоречить нашей логике, либо в последующем перерабатывается таким образом, чтобы стать понятным. Одним сло­ вом, необходима логификация материала памяти. Данное обстоятельство иногда вно­ сит довольно значительные изменения в материал памяти, причем незаметно для самого субъекта.

Штерн приводит следующий пример: испытуемым предложили описать кар­ тинку, на который был изображен момент переезда с одной квартиры на другую. Это была грузовая машина, нагруженная предметами домашнего обихода; на маши­ не стоял пустой диван, на котором сидела женщина. Через определенное время один из испытуемых в своих показаниях, рассказывая о женщине, сказал, что она сиде­ ла на ящике. Как видно, образ женщины хорошо запечатлелся в его памяти, но он уже не помнил, на чем она сидела. Но поскольку она должна была на чем-то си­ деть, то у испытуемого возникло представление ящика.