§ 6. Истоки коллизионного вопроса и существо коллизионной проблемы

45. Наличие иностранного элемента в отношении, регулируемом международным частным правом, порождает феномен, именуемый "коллизией" законов (от лат. collisio - столкновение). Суд или иной правоприменительный орган, встречаясь при разрешении споров и рассмотрении иных дел с отношением, осложненным иностранным элементом, оказывается перед необходимостью ответить на вопрос: праву какой страны следует подчинить такое отношение - страны суда либо страны, к которой относится этот иностранный элемент.

Проблема коллизии законов, очевидно, не могла бы возникнуть, если бы действующие в различных государствах правовые системы одинаково решали одни и те же вопросы международного гражданского оборота. Как бы ни были значительны достижения в унификации права, по-прежнему остаются существенными различия в регулировании частноправовых отношений (даже в рамках правовых систем, принадлежащих к одной и той же правовой семье, и более того - применительно к истолкованию правил одного и того же закона, действующего в разных странах). Хрестоматийным стал пример, касающийся применения отдельных норм Кодекса Наполеона, действующего во Франции и Бельгии, - интерпретация одних и тех же его положений приводила в этих странах в ряде случаев к неоднозначным результатам.

46. Нормы, решающие, какой из коллидирующих, "сталкивающихся" законов подлежит применению, называются коллизионными. Предупреждая, образно говоря, "столкновение" законов, коллизионные нормы реализуют свое предназначение своеобразным путем: они не регламентируют непосредственно права и обязанности участников отношений, как это свойственно материально-правовым предписаниям, а определяют подлежащее применению (применимое) право.

Понятия "коллизия законов", "применение иностранного закона", "выбор закона", несмотря на широкое и постоянное употребление, в определенной степени неточны, условны, что сознательно допускается в основном в силу традиции или по соображениям редакционного характера. На самом деле коллизионная проблема выражается в необходимости выбора не между отдельными правовыми нормами, а между правовыми системами, включающими наряду с позитивным правом и иные компоненты (к примеру, правоприменительную практику, доктрину, которые принимаются во внимание при определении и установлении содержания подлежащего применению права). Иное дело - достижение конечного рубежа в процессе преодоления коллизионной проблемы, когда реализуется потребность в обращении, нередко в силу самой коллизионной нормы, к определенным предписаниям избранного права. Впрочем, в истории доктрины международного частного права не было недостатка в воззрениях, подчас экстравагантных, на цели и предмет выбора.

47. Современное коллизионное право, следуя критериям "наиболее тесной связи", "права, более благоприятного для стороны (сторон)" и некоторым другим, обращаясь к клаузулам типа "если иное не вытекает из совокупности обстоятельств дела", к различного рода презумпциям и факторам, практически ориентирует правоприменителя на сравнение результатов применения коллидирующих материально-правовых норм как на необходимое предварительное условие выбора между ними; иными словами - на избирательность, селективность выбора. Разумеется, это предполагает активизацию роли суда в преодолении коллизионной проблемы и повышает интерес к разработке вопросов, связанных с последовательностью действий при установлении подлежащего применению закона, со стадийностью его поиска - ко всему тому, что можно было бы условно отнести, не игнорируя национальных различий в соотношении материального и процессуального права, к области, формирующей "choice-оf-law process".

Но и в тех случаях, когда коллизионная проблема воспринимается как всего лишь противостояние отдельных материально-правовых предписаний, простота ситуации оказывается на самом деле иллюзорной, кажущейся: ведь принимаемое решение не может не опираться в конечном счете на систему норм соответствующего правопорядка, практику их применения, "питающую" их доктрину.

48. Государства в своих законах или заключенных договорах могут сузить рамки коллизионной отсылки, оговорив, что она не распространяется на коллизионные нормы иностранного применимого права (неприятие обратной отсылки, отсылки к праву третьего государства), или ограничив сферу ее действия (посредством односторонних коллизионных норм, "строго" императивных норм, оговорки о публичном порядке и др.). Но это не меняет общего подхода к пониманию коллизионной нормы как правила, посредством которого осуществляется выбор между коллидирующими правовыми системами.

49. Коллизионная норма вместе с той материально-правовой нормой, которая в результате решения коллизионного вопроса будет признана подлежащей применению к конкретному отношению, образует для его участников единое правило поведения. Речь идет не о формировании некоей российско-иностранной правовой нормы, а о конструкции, раскрывающей значение регулятивной функции коллизионного предписания.

Единой общеобязательной для всех государств системы коллизионных норм не существует. Этот вывод, несмотря на очевидные успехи в гармонизации и унификации коллизионного права, вряд ли может быть оспорен. Но констатация существования разнонациональных систем коллизионного регулирования не может не сопровождаться признанием нарастающего влияния общих подходов к ключевым проблемам современного коллизионного права (таким, как критерий "наиболее тесной связи", автономия воли сторон и др.), которые в условиях углубления интернационализации хозяйственной жизни, расширения процессов глобализации вызревают в "недрах" национальных правовых систем и интеграционных объединений. Сегодня речь идет о более высоком, качественно новом уровне соотношения общего и особенного в характеристиках национальных систем коллизионного права.