XII. Существуют или нет периоды времени, а вместе с ними бывают или

нет потопы и пожары, наступающие периодически, а также учит ли обо всем

этом Священное Писание и в особенности В тех местах, где Соломон говоаит,

что было, то и будет: и что делалось, то и будет делаться ? и так далее: обо

всем этом говорить в данном случае мы пе намерены. Достаточно будет

отметить только, что ни Моисей, ни некоторые пророки - люди глубокой

древности - все свои изречения и сказания о мировом пожаре нс позаимствова-

Время Инаха, основателя царства Аргивян 8 Пелопоиесе вскоре после потопа

Девкалиона, греческие сказания точно не обозначают. Может быть, Инах 6т.;.'

современником патриарха Исаака, а, может быть, жил ыескольг юздпее, как это и

допускает Ори-

ген, Екк. 1, 9

269

ли у других. Если принять в соображение хронологическую последовательность,

то скорее всего (нужно признать, что) другие-то дурно их поняли и, не

усвоивши точно их выражений об этих мировых событиях, со своей стороны

допустили вымысел, что будто бы всегда в известный период будут совершаться

такие же события, которые и по своим существенным и по отдельным признакам

нисколько не будут отличаться от событий предшествующих времен. Что

касается нас, то мы ни потопа, ни пожара не ставим в тесную связь с

круговращением времен и периодическими сменами звезд; мм говорим, что

причина всех таких мировых событий скрывается в грехе, который вследствие

того, что он необычайно увеличивается, очищается при помощи потопа и пожара.

Если же пророки, представляя Бога нисходящим, вкладывают в Его уста такие

слова: Не наполняю дм Я небо и землю, говорит Господь : то такие выражения

нужно понимать образно (тротто^о-гой^еч). Именно Бог нисходит из Своего

собственного величия и высоты, когда Он устрояет (очсо8о(1е~1.) дела людей и

в особенности - деяния грешников. И, как обычно говорят, что учители

нисходят до степени понимания детей, а мудрецы и вообще люди, углубившиеся

в самое существо знания (тогк тгрокйтт тог-то у ои ~чу сто) р. а тисы у),

приспособляются к молодым людям, еще только приступившим к занятиям

философией, и как при этом подразумевают, конечно, не телесное снисхождение:

подобно этому и изречение Священного Писания о снисхождении

или'восхождении Божием нужно понимать ие в обычном грубо чувственном

смысле этого слова.

XIII. Но так как Цельс старается зло высмеять нас, утверждая, что мы

будто бы говорим "о Боге, снисходящем в мир как мучителе, вооруженном

огнем", так как он этим самым вынуждает нас несколько углубиться в поставлен-

ный вопрос, хотя бы это было и неуместно в данном случае, мы тем не менее

намерены привести здесь несколько коротеньких замечаний с целью доказать

нашим читателям, что мы в состоянии отразить насмешки Цельса. Только после

этого мы перейдем к дальнейшим пунктам его возражений. В Священном

Писании мы читаем, что Бог наш есть огнь поядающий , что огненные потоки

исходят от липа Его (^тгроетвег дутой), что Он даже входит кяК

' Иер. 23, 24.

2 В данном случае Ориген не затрагивает учения о тайне воплощения Сына Божия

и говорит о явлениях Божиих миру человеческому безотносительно к тайне Б о го

воплощения.

3 Втор. 4, 24; 9, 3; Евр,12, 29.

Дан. 7, 10, в рус. Синодальном переводе: огненная река выходила и

проходила пред Ним.

270

огояй расплавляющий я как щелок очищающий , чтобы очистить народ свой. Так

как Бог есть огнь поядающия, то мы спрашиваем: что же это такое, что должно

быть Им истреблено? По нашему мнению, это - нечестие людей и ях деяния,

которые образно называются деревом, сеном и соломой , - словом, такие вещи,

которые Бог истребляет подобно огню. Именно о злом (человеке) говорится, что

он на ранее положенном разумном основании возводит дерево, сено и солому. И

если кто докажет нам, что (священный) писатель в данном случае мыслил иначе,

чем мы;

если кто будет утверждать, что злой (человек) на этом основании будто бы

возводит в буквальном смысле дерево, сеао V солому, то, значит, и под этим огнем

нужно разуметь огонь материальный, грубо чувственный. Если же очевидно, что

под именем дерева, сена. и соломы образно разумеются дела злого человека, то

не вытекает ли отсюда прямой ответ также и на вопрос, какой именно нужно под-

разумевать здесь огонь, истребляющий такого рода дерево? Апостол говорит: в

огне открывается, и огонь испытывает дело каждого, каково оно есть ; У

кого дело, которое ои устроил, устоит, тот подучит награду. А у кого дело

сгорит, тот дотерпит урон . Под делом, которое сжигается, что же иное можно

подразумевать, как не то повседневное деяние, которое происходит от

греховности? Наш Бог есть, следовательно, огнь поядающий в том именно

смысле, какой мы указали. Он таким образом входит, как огнь гор-вилл, с той

целью, чтобы очистить разумную природу, преисполненную свинца нечестия и

прочих нечистот материи , оскверняющих - позволю себе выразиться так -

золотую и серебряную природу души. В таком же смысле говорится также и о

том, что потоки огня исходят от лица Бога - т.е. для уничтожения нечестия,

которым преисполнена вся (наша) душа. Такого ответа достаточно на слова

Педьса: "вот где причина заблуждения; вот почему говорят:

Бог снизойдет как мучитель, вооруженный огнем".

XIV. Посмотрим, что далее говорит Цельс с большим хвастовстьом в

таком роде: "еще раз, - говорит он, - возвратимся к своему рассуждению я

при этом представим еще больше доказательств. Ничего нового Я, конечно, не

скажу, но только то, что издавна считается общепризнан-

^ Малах, 3, 2.

Х"геиор, собственно: расплавить,

1 Кор. 3, 12.

"то пир плгю бокфдое!. - у Оригена; то пир ВОКЧШОЕЬ -В рус. Сино-

Дальном пер.

1 Кор. 3, 13-15.

Иез. 22, 18. 20-22.

271

ной истиной (ла\а1 йебоуцега). Бог есть благ, и прекрасен, и блажен. Он

находится в самых лучших и отменных условиях. Если же Он нисходит к людям,

то в этом случае для Него необходимо предполагается изменение: Его благость

должна обратиться в греховность. Его нравственная чистота (каХог) - в нечто

постыдное (е1.5 а'кт^р6г). Его блаженство - в несчастье. Его совершенство - в

величайшую порочность. Кто же пожелает испытать такого рода изменение?

Кроме того, таково уж свойство смертной природы, чтобы изменяться и

принимать иной вид; бессмертная же природа такова, что она всегда пребывает

одной и той же. Во всяком случае. Бог не мог воспринять на Себя такое

изменение ". Мне кажется, нет необходимости отвечать на это возражение

(Нельса) после того, как я подробно изложил то, как нужно понимать слова

Писания, в которых говорится о нисхождении Бога в условиях человеческого

бытия (тгрой; та агОрштнга). Это нисхождение возможно для Него и без

изменения; вопреки мнению Цельса, мы не учим, что (нисхождение Бога) должно

соединяться с перс-меной Его "благосги в греховность. Его нравственной

чистоты в нечто постыдное. Его блаженства в несчастье, Его совершенства в

величайшую порочность". Бог пребывает неизменным в Своем существе (тц

оисгю) и снисходит до человеческих дел только через Свое Провидение и до-

мостроительство (тр ТГрОГоЕр КС11 Тр 0'1КОЧ0^1р). А ЧТО БОГ

неизменяем - это мы утверждаем на основании Божественных Писаний, где Бог

Сам о Себе говорит - в одном месте: Ты - тот же и в другом месте: Я нс

изменяюсь . С богами Эпикура, правда, дело обстоит совсем иначе. Они состоят

из атомов; они, следовательно, по самой своей природе и составу могут быть

подвержены разрушению, коль скоро не постарались даже удалить от себя те

другие атомы, от когорьгх грозит им разрушение и уничтожение. Да и бог

стоиков - поскольку он есть тело - только тогда приобретает у них

руководящее значение для всего бытия, когда для мира наступает момент

истребления огнем, но, наоборот, бог расчленяется в мире, когда происходит

повое мирообразование . Ведь все эти (философы) своим есте-

Цельс говорит как бы устами гностиков, которые с точки зрения своих

дуалистических принципов учили, что Христос, Спаситель мира, не мог принять

истинную человеческую природу, а Только призрачное человеческое тело

(докетизм). , Пс. 101, 28.

Мал. 3, 6-

Ер ми и-философ, хрисганский апологет I в., в своем произведении "Осмеяние

языческих философов" дает яркую характеристику тех разноречивых до

противоположности представлений, какие имели языческие философы по вопросу о

Боге, мире и человеке.

272

ственным умом не могли возвыситься до идеи Бога как существа, совершенно

неизменяемого, простого, несложного и неделимого.

XV. Но то существо, которое снизошло к людям, было в образе божием и

по любви к человечеству уничижило Себя , щобы иметь таким образом

возможность быть понятным для людей (хшрлблгаь и-п' а^оюткиг). Но отсюда

еще не следует, что с Ним произошла перемена от добра в сторону зла, так как

Он не сделал никакого греха , и Его нравственная чистота также не изменилась в

нечто постыдное, так как Он греха це познал , не перешел Он и из состояния

блаженства в состояние бедственное; ибо Он, хотя смирил Себя \ но через это не

потерял ничего из Своего блаженства, так как Он смирил Себя на пользу рода

нашего. Также и Его высочайшее (нравственное) совершенство отнюдь не

превратилось в величайшую порочность; ибо каким образом Его благодеяние

(то хРА^01^ и человеколюбие могут быть выражением величайшей порочности?

Если врач видит все ужасы (болезненного состояния) и осязает гнойные раны,

чтобы уврачевать больных, то неужели скажешь ты, что он вследствие этого уже

изменяется из доброго в злого, из прекрасного в постыдного или что он из

состояния благополучия переходит в состояние бедственное? Правда, врач,

смотрящий на все ужасы (болезней) и осязающий гнойные раны, нс застрахован

совершенно от опасности (тюог^ каю-а$ атгарабехтпе г|ч), могущей произойти от

соприкосновения с такими вещами Но Тот. Который является целителем ран

наших душ силой Слова Божия, Которое в Нем пребывает, Сам был вне какой

либо опасности. И если Цедьс думает, что бессмертный Бог, Слово, не мог

воспринять смертного гела и человеческой души без того, чтобы не произошло

при этом изменения и прсложения, то тогда мы сами научим его, что Слово в

своей сущности (ту оиог'1а) всегда пребывает Словом и не испытывает ' Никаких

страданий, которые удручают тело или душу- И только чтобы приспособить

себя к не могущим выносить лучей и блеска Его Божества , Он делается как бы

плотью (о!.огс'1 аор{ т^стш.) и плотски ведет свои разговоры (ощцатькш^-

Ха^ои^ето*;) до тех пор,

Флп. 2, 6,7. , 1 Петр. 2, 22.

.2 Кор. 5, 21. , Флп. 2, &,

.Ср. Лк 10,34. , Ср. Иоан.

1, 1. д Ср. ниже IV, 18.

Ср. Мф. 17, 2; Мк. 9. 3; Лк. 9, 29.

273

пока всякий, (сначала) принимающий Его в таком виде, а затем постепенно

поднятый Словом выше (ката рра^и 1пю тон Хоточ р.етешрь^о (хего?), не

окажется, наконец, в состоянии

- если можно так выразиться - созерцать начальный (и высочайший) Его образ

(т^и тгротугоир-е УТ)!/ ^орф^г веаоастОоО. XVI. Так именно различны, в

некотором роде (о'чэгб^)

- образы Слова (той Хо-уои [юрфаЕ), под какими Оно является тем, кто желает

сделаться Его учениками. Слово поступает так сообразно со степенью

воспримчивосги каждого из них: иначе по отношению К тем, которые еще только

что недавно (етг' оА.Еуог) начали более или менее (етн тгДеюг) удачно

преуспевать (в знании Его учения), а иначе - по отношению к тем, которые уже

близко подошли к добродетели, и иначе - по отношению к тем, которые стоят

уже на пути к праведности. Но, конечно, не так, как Цельс и его присные желают

того. Бог наш преобразился ', Если Он, взощедши на высокую гору, благоволил

там показаться в ином и гораздо более величественном образе сравнительно с тем,

в каком Его созерцали оставшиеся внизу и оказавшиеся не в состоянии следовать

за Ним на гору, то случилось вес это потому, что глаза этих последних были еще

слишком слабы, чтобы воспринять блеск этого величественного и Божественного

Преображения Слова. Ведь они с трудом могли вмещать Его даже в том образе (в

каком Он обращался среди них ранее). Вот почему они, будучи не в состоянии

созерцать величие, каким Он обладал теперь, только и могли сказать о Нем: мы

видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к И.ему. Ов ъыл

презрев и умален пред людьми . - Вот те замечания, которые я счел нужным

привести в отповедь Пельсу, не понимающему того, что говорится в

(Евангельских) сказаниях о преображениях или изменениях образа Иисуса, не

могущему различить в Нем смертное от бессмертного.

XVII. И неужели этот Евангельский рассказ - особенно если его понимать

так, как и следует понимать, - не является куда возвышенней сказания о Дионисе,

который только после того, как был обманут титанами, свергнут ими с трона

Юпитера и растерзан ими на куски, - только после всего этого снова получил

восстановленное тело и как бы омсил и затем возвратился опять на небо? Или

только грекам позволительно все подобного рода выдумки объяснять

иносказательно и относить их к разряду сказаний о душе (и ее жизни), а для нас

остается закрытым всякий путь к соответствующему толкованию даже в том

Мф. 17, 2; Мк, 9, 2; Лк. 9, 28. Ис. 53, 2. 3,

274

случае, если оно находит себе гармоническую согласованность в Писаниях,

которые - от Божественного Духа, пребывающего В чистых душах? О смысле (то

рочХтию) наших Писаний Цельс собственно не имеет никакого представления- Во1'

ио'^емУ °н и оспаривает в них только тот смысл, Какой он сам им приписывает, а не

тот, какой они имеют. Если бы Цельс уразумел только, что будет с душой в веч-

ной жизни, которая ее ожидает, а также составил бы себе понятие о сущности души

и ее происхождении, то он нс нашел бы ничего смешного и в том, что Бессмертный

вошел в смертное тело и уж во всяком случае не посредством того переселения из

одного тела в другое, о каком говорит Платой , а некоторым другим, более

возвышенным образом. Цедьс усмотрел бы особенное выражение великой любви

к людям в том факте, что (Сын Божий) низшел, дабы обратить погибших овец

дома Израилева 2, - как таинственно выразилось Писание, - обратить, говорю,

тех овец, которые разбрелись с гор и к которым пришел, как говорится в

некоторых притчах, пастырь, оставивший на горах прочих овец, которые не

заблудились .