§ 32. Орфоэпия фонем в определенных позициях

1. В современном русском языке сосуществуют иканье и эканье (см. 4, 25). В бытовой речи господ­ствует иканье, на сцене — равенство обеих норм.

2. О произношении ш [а] ры — ш [ы¹] ры уже говори­лось (см. 4, 24, 25). Обе нормы равноправны. Бытовая речь склоняется к иг[а]ры (но это верно не для всех слов), сценическая и, может быть, поэтическая речь (больше, чем бытовая) склонны к традиционному ш [ы^э] ры.

А. Вознесенский, читая свои стихи, произносит:

1. Прости меня. А впрочем, не ж[ы^э]лей. Вот я живу. И это тяжелей.

(«Прости меня, что говорю при всех...»)

2. Падает по железу с небом напополам снежное сож [ы^э] ление по лесу н по нам.

ветви отяжелелые светлого сож [ы^э] ления!

(«Снег в октябре»)

3. Ну играл! Таких оттягивал «паровозов»! Так играл,

что ш [ы^э] рахались рейхстаги в 45-м наповал!

(«Лонжюмо» )

§ 33. Орфоэпия грамматических форм

В творительном падеже возможны варианты: ру­кой — рукою, звездой — звездою, с Таней — с Танею... Но это не тема орфоэпии. Ее предметом может быть только такое варьирование форм, которое, будучи явле­нием грамматическим, связано с определенными фоне­тическими позициями.

1. Формы прилагательных единственного числа име­нительного падежа мужского рода в современном рус­ском языке образуются с окончаниями <nj) или (oj). Каждое прилагательное в данной форме может иметь и то и другое окончание. Вот новый дом произносится: нов [ыц] или нов [ъц]. Первое произношение реализует окончание (nj), второе — (oj) (это станет ясно, если вспомнить, каковы реализации фонем (и) — (о) в за­ударных слогах после твердых согласных).

129

Более «старинным», имеющим корни в пушкинской эпохе (и в более давних) является произношение нов [ъц], сильн [ъц], тверд [ъц] и т. д., т. е. с окончанием (oj). Но под влиянием письма (писали чаще Вот новый дом, чем Вот новой дом, хотя и последнее написание тоже раньше допускалось) стали все чаще произносить нов [ьщ], сильн [ыи], тверд [ыи]. В начале нашего века ученым-орфоэпистам казалось, что время произношения стар [ъи] (им. п. ед. ч. муж. р.) прошло, что победило в этой форме окончание [ыц] = <hj). Но этот старый спор двух окончаний (истоки его — во взаимодействии старославянского и древнерусского языков тысячелет­ней давности!) получил неожиданный поворот: волна усиливающейся редукции дошла и до (и) (после твер­дых согласных в заударных слогах). Два глагола вы­жать [выжът'] и выжить [выжыт'] стало возможным произносить так, что они не различаются — [выжът']; т. е. фонема (и) в заударных закрытых слогах после твердых согласных реализуется не только звуком [ы] (такая норма по-прежнему жива), но и звуком [ъ]. В [ъ] стало совпадать большее число фонем, чем прежде. Разумеется, форма новый, с <nj) в окончании, стала

произноситься и с [ьщ] и с [ъц]. Произношение, обре­ченное, казалось бы, на исчезновение, снова укрепилось. Сейчас в живой речи нов [ъи] (муж. р.) слышится не реже, чем нов [ыц] (надо помнить, что речь идет об одной определенной позиции: в заударных закрытых слогах после твердых согласных).

У большинства глаголов это различие на слух мало­заметно. Но у прилагательных, основа которых оканчи­вается на (к), (г), (х), если они произносятся с окон­чанием (oj), результат такой: гром [къи] голос, стро- [гъи] взгляд, га[хъц] шелест. Фонема (о) в заударных слогах слова после твердых согласных реализуется, по требованию фонетических законов современного рус­ского языка, гласным [ъ]. Если же эти формы произно­сятся с окончанием (nj), то произносительный резуль­тат такой: гром [к'иц] голос, стро [г'иц] взгляд, ти [х'иц] шелест. Фонема (и), по общим фонетическим законам, в позиции после (к), (г), (х) требует, чтобы эти фоне­мы были представлены мягкими согласными: [к'], [г'], [х']; после мягких согласных фонема (и) в заударных закрытых слогах реализуется звуком [и ].

Разница между двумя вариантами одной и той же формы оказывается значительной:

гром [къи]. стро [гъи], ти [хъи], гром[ к'ии], стро [г'иц], 7-«[х'ии].

Под влиянием письма в бытовой речи господствует ва­риант с (nj), т. е. гром [к'иц] и т. д. В сценической речи, на радиовещании (хотя и непоследовательно) продол­жает употребляться вариант с окончанием (oj). Лите­ратурный язык — не однородная, однообразная масса, в нем есть функциональные разновидности, и то, что сце­ническая речь не во всем совпадает с бытовой,— ее до­стоинство, а не порок; это культурная речь в квадрате: она должна осуществлять живую связь речи современ­ников с речью русской классики, с языком великих пи­сателей прошлого.

А русские поэты произносили так (примеры из сти­хотворений Н. А. Некрасова):

1. Не жалок ей нищий убогий — Вольно ж без работы гулять! Лежит на ней дельности строгой И внутренней силы печать.

3. Согласишься, почтителен, тих, Постоишь, удалишься украдкой И начнёшь сатирический стих

В комплимент перелаживать сладкий...

3. Его отец был лекарь жалкий,

Он только пить любил, да палкой К ученью сына поощрял...

Естественно, что сценическая речь, стремясь сохра­нить язык классиков, не отказывается от нормы гром- [къ#] (муж. р.). Но и в бытовой речи у некоторых (хотя и немногих) наших современников, безупречно владеющих литературным языком, выдерживается более или менее последовательно эта языковая норма.

2. Глаголы типа затрагивать, подскакивать, взма­хивать, т. е. с суффиксом -ива- после основы на задне­язычную согласную фонему, тоже имеют два варианта произношения:

подска [къ] вать, затра [гъ] вать, взма [хъ] вать, подска[к'и]вать, затра [г'и] вать, взма [х'и] вать.

Эти формы образуют параллель к формам гром [къ] и — гром [к'и] й\ параллель в том смысле, что лицо, говоря­щее подска[къ]вать, вероятнее всего говорит и гром- [къ] й.

3. Произносят: си [д'а] т — выси [д'ъ] т\ ее [ду] т — выве[ду] т, т. е. различие между окончаниями 1-го и 2-го спряжений сохраняется и в безударном положении. Но есть и другое произношение: си [д'а] т — выси[я^,у\т, ее [ду] т — выве [ду] т (под ударением — разное, без ударения — одно). 1-е и 2-е спряжения различаются в ударных и не различаются в безударных окончаниях. При этом происходит мена окончаний: ударное [ат] ме­няется на безударное [ут].

5*

131

Это похоже на то, что сказано о формах именитель­ного падежа единственного числа мужского рода при­лагательных: под ударением возможно только (oj> (больной, молодой, простой) -, в безударных слогах «кон- курируют» <oj> и <nj). Сходство в том, что есть мена окончаний и она обусловлена положением в безударном слоге. Фонетическая эта мена или грамматическая: [ат] || [ут]? Несомненно, грамматическая: меняются окончания, грамматические единицы. Позиционного фо­нетического чередования звуков [а] || [у] в современ­ном русском языке не существует.

Но своеобразие этого грамматического явления в том, что оно обусловлено фонетической позицией. Есть фонетические позиции: перед звонкими шумными (кро­ме [в] и [в']) глухие согласные звуки заменяются звон­кими. Здесь в определении позиции («перед звонкими шумными, кроме [в] и [в']») используются только фо­нетические термины. Сама позиция поэтому должна счи­таться фонетической. Есть грамматические пози­ции: перед окончанием 1-го лица единственного числа -у фонема <д') меняется на <ж): ходить —хожу, во­дить — вожу, садить — сажу и т. д. Здесь в определении позиции («перед окончанием 1-го лица ед. ч. -у») ис­пользуются только грамматические термины. Сама по­зиция поэтому должна считаться грамматической. Чередование флексий [ат] || [ут] грамматическое, по­скольку они — единицы грамматического строя; но по­зиции, вызывающие это чередование, ... описываются в чисто фонетической терминологии! Это — пример сложного взаимодействия грамматики с фонетикой. Фо­нетический характер определения позиции позволяет в этом случае отнести и само чередование в ведение ор­фоэпии.

В произведениях поэтов отражена норма произноше­ния с -ут в безударных формах 2-го спряжеиия: холят — колют, положат — обгложут, значат — плачут (Л.); работой тешатся — руки чешутся; напишг/т — слышат (Н.); копья точат — кругом хохочут (Бр.) '.

Надо помнить, что кроме описанной нормы сущест­вует и другая: выси [д'ъ] т, но [с'ъ] т, хо [д'ъ] т... Именно она и господствует в живой, повседневной речи. «Ста­рая» норма редко реализуется в живой речи, и все-таки она не мертва, она тоже факт орфоэпического «сегод­ня». Она воскресает всякий раз, когда читают стихи поэ­тов XIX в. (а эти стихи — наше живое достояние), вое-, производят их на сцене, произносят на уроке в школе ¹или просто читают для себя.

4. Возвратный аффикс -ся, -сь прозносится либо с твердым, либо с мягким согласным: стремлю [с] или стремлю [с'], стремил [съ] или стремил [с'ъ]. Только деепричастие с ударением на последнем слоге произ­носится всегда с мягким [с']: смея[с'], вгргя[с'].

Произношение с твердым [с] отражено рифмой (примеры из стихотворений H. А. Некрасова):

1. Вглядись, молодица, смелее. Каков воевода Мороз! Навряд тебе парня сильнее И краше видать привелось?

2. Только нам гулять не довелося По полям, по нивам золотым: Целый день на фабриках колеса Мы вертим — вертим — вертим!

3. Быстро, бешено неслась Тройка — и не диво: На ухабе всякий раз Зверь рычал ретиво.

4. Взвилася ножка вправо — Мы вправо...— Берегись! Не вывихни сустава, Приятель! ... Фора! bis!

5. Толпа затихла — начался Доклад—.и длился два часа.

Рифма запечатлела и произношение деепричастий с ударением на последнем слоге ([с'] — мягкий):

Всё с погибшими созданьями Да с брошюрами возясь, Наполняя ум свой знаньями, Обходил ты жизни грязь.

Разумеется, читать эти стихи следует, соблюдая во­лю автора, не разрушая рифмы. Такие рифмы есть и у современных поэтов; если система рифмовки тяготеет к точности, то они говорят о произношении [с], [са] в возвратных формах глагола.

О состоянии этого орфоэпического варьирования в обычной (нестиховой, непоэтической) речи С. М. Кузь­мина говорит так: «Сосуществуют три произноситель­ные системы:

1. последовательное произношение в частице -ся, -сь мягкого [с*] во всех грамматических формах и фоне­тических условиях (например, собрала [с'], явила[ с'], требовали [с'], родил [с'а], трудящих [с'а]);

2. последовательное произношение в этих формах твердого [с];

3. произношение (в зависимости от фонетических условий) то твердого [с], то мягкого [с*]. Поскольку в этой последней системе соотношение твердого и мягко­

го [с] — [с'] может быть различным, она делится на несколько подсистем:

а) мягкое [с'] во всех формах, кроме тех, где соглас­ный частицы следует за твердым согласным (например, борола [с'], но борол [са]);

б) мягкое [с'] только после передних гласных (на­пример, борола [с], борол [са], но бороли [с']).

Иногда в речи одного и того же лица встречается в одной и той же позиции то твердое, то мягкое [с]»

Обследование в 60-е годы современного произноше­ния (частоты форм с твердым [с]) дало такие резуль­таты:

75% 65% 38%

глаголы на -лея. " " -ась, -ось " " -ись. .

Эти факты говорят о том, во-первых, что произноше­ние этой частицы с твердым [с] достаточно широко рас­пространено, и о том, во-вторых, что выбор варианта частицы с мягким [с'] или твердым [с] определяется (хотя и не жестко, не с вероятностью в 100 %) положе­нием после определенных звуков. Поскольку выбор ва­рианта частично обусловлен фонетической позицией, постольку о ней должна говорить орфоэпия.

Произношение современных поэтов тоже говорит о том, что традиционная норма — с твердым [с] — жива:

Подойдет, улыбнется силя [с]: Я в кого-то переселила [с]! Разбежала [с], как с бус стеклярус. Потеряла [с] я, потеряла [с]! ¹

(А. Вознесенский)

Эти факты существенны. Много раз орфоэпические нор­мы, связанные с давними культурными традициями (в том числе произношение -сь, -ся с твердым [с]) объяв­лялись реакционными, буржуазными (20-е и 30-е годы), устарелыми, нежелательными, искусственными, ретро­градными, отсталыми, исчезнувшими. На самом деле они, наряду с более новыми нормами, живы и требуют

орфоэпического внимания и поддержки. Ничего ретро­градного в них нет, а в сценической и поэтической речи они даже желательны:

Горлопаны, не наорали [с] ?

(А. Вознесенский)