§21. Темпорилыюсть и бытие

403

дели, что Кант, когда он пытается ухватить в понятии бытие как таковое и определяетего как полагание (Position), никак, по всей видимости, не использует время в расхожем смысле. Но отсюда не следует, что он никак не использовал временность в изначальном смысле — как темпоральность, пусть без понимания бытия, т. е. не отдавая себе отчета в условиях возможности своих собст- 4 венных онтологических положений.

Мы попробуем предложить темпоральную интерпретацию бытия, того сущего, которое ближайшим образом — налицо, т. е. [интерпретацию] подручности'", и в качестве важнейшего примера покажем, имея при этом в виду трансценденцию, как понимание бытия возможно темпорально. Таким образом выявится функция времени как предоставляющего возможность понимания бытия. Вслед за этим мы вернемся к первому тезису Канта и попробуем, отталкиваясь от достигнутого, основательно понять, в какой мере наша критика Канта была оправданной и каким образом она должна быть дополнена в своей позитивной части.

а) Темпоральная интерпретация бытия как бытия-под-ру-кой и презенция как горизонтальная схема экстазиса настояния

Вспомним, какова описанная нами временность обхождения с утварью. Обиход как таковой делает взаимосвязь утвари доступной первично и соразмерно ее устройству. Вот тривиальный пример: когда мы разглядываем мастерскую сапожника, мы повсюду можем заметить именно так или иначе имеющиеся в наличии вещи. Но что есть вот-здесь и каким образом оно, это сущее, в соответствии с его вещностью подручно, впервые выявляется в обиходе, должным образом использующем принадлежности ремесла — кожу как принадлежность утвари, башмаки как принад-

⁷" Мы видели, что Vorhandenheil n Zuhandenheit Хайдеггер характеризует как различные способы бытия. Но иногда он говорит о «наличном» (das Vorhandene) в широком смысле слова, включая сюда и все, что ближайшим образом — «под рукой». Поэтому в этом отрывке сказано о подручности (Zuhandenheit) как бытии ближайшим образом «наличного» (des zunächst Vorhandenen). В связи с дальнейшим обсуждением следует напомнить о принятом нами способе передавать немецкие термины: das Vorhandene — наличное, das Zuhandene — подручное, Vorhandenheit — наличие, Zuhandenheit — подручность, Vorhandensein — бытие-в-на-личии. Zuhandensein — бытие-под-рукой. — Примеч. переводчика.

404

Проблема онтологической дифференции

лежность утвари. Только понимающий способен открыть этот окружающий сапожника мир, исходя из самого этого мира. Нам, конечно, можно преподать урок по поводу того, как пользуются утварью, как при этом с ней обходятся в обиходе. В результате мы приобретем какое-то понимание и будем в состоянии, как говорят, мысленно воспроизвести фактическое обхождение с вещами. Но лишь в самых малых областях знакомого нам сущего мы настолько освоились, что можем овладеть специфическим навыком обхождения с утварью, которое открывает утварь как ут-_вар_ь bö всегдашнем окружении доступного нам внутримирного сущего не все доступно в одинаковой степени изначально и не все подобающим образом. Многое мы просто знаем, но при этом мы не знатоки дела. Относящиеся к делу веши выходят нам навстречу как сущее, но не в доверительной близости. Многое из сущего и даже то, что уже открыто, имеет черты не-близкого. И эти черты позитивно определяют сущее в том, как оно поначалу выходит нам навстречу. Не следует вдаваться в подробности сказанного, тем более, что этот привативный модус открытости наличного (не-близость) может быть онтологически постигнут только из структуры первичной доверительной близости. Поэтому нужно основательно запомнить, что привычный подход теории познания, в соответствии с которым нам равномерно дано некое многообразие произвольно попадающихся под руку вещей или объектов, не отдает должного исходному положению дел и поэтому с самого начала делает постановку вопроса, характерную для теории познания, надуманной. Исходная доверительная близость с сущим заключена в подходящем с ним обхождении. Этот обиход конституируется в отношении своей временности в некотором удерживающем и ожидающем вовлечении в настоящее взаимосвязи утвари¹¹ как таковой. Позволение-обстоять (Bewendenlassen) как предварительное понимание обстоятельств дела позволяет первоначально понять сущее как то, что оно есть, т. е. имея в виду его бытие. Бытию этого сущего принадлежит его вещное содержание, специфическая чтойность, и способ бытия. Чтойность сущего, с которым мы повседневно встречаемся, очерчивается благодаря чертам утвари. То, как, каким образом

'«...in einem behaltend-gewärtigenden Gegenwärtigen der Zeugzusammenhanges...»

S 2l. Темпоральность и бытие

405

сущее с такими-то вещными чертами — утварь — есть, мы называем подручностью, или бытием-под-рукой, которое мы отличаем от бытия-в-наличии. Если некая определенная утварь не находится под рукой в ближайшем окружающем мире, в досягаемой близости, то это «не-под-рукой» ни в коем случае не означает то же самое, что и «небытие». Названная принадлежность утвари, наверное, куда-то задевалась, она, как мы еще говорим, не попадается под руку (ab-handen gekommen). Не-находящееся-под-рукой (das Abhandene) — это всего лишь модус подручного. Когда мы говорим о чем-то, что оно больше не под рукой, мы, разумеется, также можем иметь в виду, без дальнейших разгово-   433 ров, что оно просто уничтожено. Конечно же, нечто может быть не-под-рукой так, что его вообще больше нет, что оно уничтожено. Но возникает вопрос, что означает эта уничтоженность и можно ли ее отождествить с небытием и ничто. В любом случае мы видим, что уже при беглом анализе открывается некое многообразие фундированных в себе оттенков бытия — уже в одном только бытии веши и бытии утвари. В какой мере понимание утвари восходит к пониманию обстоятельств дела, значимости и мира и тем самым — к временности Dasein, в общих чертах показано. Теперь нас интересует только способ бытия утвари, ее под-ручность, с точки зрения ее темпоральной возможности, т. е. с учетом того, как мы понимаем подручность как таковую из времени.

Уже из указания на возможную модификацию подручного в не-[находящееся]-под-рукой мы можем заключить, что подручность и не-под-рукой суть определенные видоизменения одного фундаментального феномена, который мы характеризуем как присутствие и отсутствие, а в общем — как презенцию (Präsenz). Если подручность или бытие соответствующего сущего имеет презенциальный смысл, это означает, что этот способ бытия понят темпорально, т. е. — из временения времени в смысле описанного экстатически-горизонтального единства. Мы умышленно употребляем теперь, в новом измерении интерпретации бытия из времени, латинские выражения для всех временных определений, дабы отличить их уже терминологически от временных определений временности в охарактеризованном ранее смысле. Что вообще означает презенция в отношении времени и временности? Если бы мы ответили: это — момент настоящего,

406

Проблема онтологической дифференции

то этим было бы не много сказано. Ведь остается вопрос, почему бы нам не говорить «настоящее» вместо «презенция». Если мы, тем не менее, употребляем этот термин, то это употребление нового термина должно отвечать некоему новому значению. Эти два феномена, настоящее и презенция, коль скоро различные 434 наименования должны быть оправданы, означают не одно и то же. Но может быть, презенция идентична феномену настоящего, который мы узнали как «теперь», vw, на который ориентирована расхожая интерпретация времени, когда говорится: время — необратимая последовательность «теперь»? Но нет — презенция и «теперь» тоже не идентичны. Ведь «теперь» — это некоторая черта внутривременности, наличного и подручного, презенция же должна составлять условие, делающее возможным понимание подручности как таковой. Все подручное есть именно «во времени», внутривременно; мы можем сказать о нем: подручное «есть теперь» в нашем распоряжении, «было [в нашем распоряжении] тогда» или «будет потом». Когда мы определяем подручное как внутривременное, мы уже предполагаем, что понимаем подручное как подручное, т. е. понимаем это сущее в его способе бы-тия-подручным. Такое предварительное понимание подручности подручного должно стать возможным именно благодаря пре-зенции. Поэтому «теперь» как определение времени в качестве внутривременности не может взять на себя темпоральную интерпретацию бытия сущего (здесь — подручного). В каждом «те-перь»-определении, в каждом расхожем временном определении подручного, коль скоро оно уже понято, заранее использовано время в более изначальном смысле. Это значит, что расхожие характеристики бытия сущего, руководствующиеся временем как путеводной нитью,— временное, безвременное, вневременное — оказываются для нас несостоятельными. Это — не онтологическая, но онтическая интерпретация, в которой само время берется как сушее.

Презенция — более изначальный феномен, чем «теперь». Но и мгновение ока есть нечто более изначальное, чем «теперь», и именно потому, что мгновение ока есть модус на-стоящего, вовлечения в настоящее чего-то такого, что может себя выговорить в сказывании «теперь». Так мы снова возвращаемся к настоящему и вновь возникает вопрос: тождественна ли презенция на-