§ 15. Основополагающая проблема

219

Тем не менее, мир — это не природа и, вообще,— не наличное, так же, как не есть нечто наличное и целокупность окружающих нас вещей, взаимосвязь утвари, т. е. окружающий мир. Природа (возьмем ее даже как целостный космос, как то, что в расхожей речи обозначают как вселенную), все это сущее целиком — животные, растения, а также люди — с точки зрения философии не есть мир. То, что мы называем вселенной, как и любая незначительная или значительная вещь, не есть мир. Совокупность сущего — это, скорее, нечто внутримирное или, говоря осторожнее, может таковым быть. А мир? Разве это не сумма внутримирного? Никоим образом. То обстоятельство, что мы окрестные ближайшие вещи называем внутримирным [сущим] и так их понимаем, уже предполагает, что мы понимаем мир. Мир не есть нечто, полученное задним числом, нечто такое, что мы вычисляем как результат, суммируя сущее. Мир не есть нечто последующее, но всегда в строгом смысле слова предыдущее. Предыдущее есть то, что уже наперед, до всякого схватывания того или иного сущего в каждом экзистирующем вот-бытии выявлено и понято, предыдущее это — то, что как наперед всегда уже выявленное нам пред-стоит. Мир как заранее уже выявленное есть, правда, нечто такое, чем мы, собственно, не занимаемся, что мы не схватываем, что, напротив, настолько самоочевидно, что мы об этом полностью забываем. Мир есть то самое, что уже наперед выявлено, то, откуда мы возвращаемся к сущему, с которым имеем дело, при котором пребываем. Мы можем натолкнуться на внутримирное сущее только потому, что, экзисти-руя, мы всякий раз уже — в мире. Мы всегда уже понимаем мир, когда находимся внутри некоторой взаимосвязи обстоятельств дела. Мы понимаем нечто такое, как «для того, чтобы», взаимосвязь «для того, чтобы», которую мы обозначаем как взаимосвязь значимости. Мы должны, даже без того, чтобы углубляться в трудный феномен мира во всей его многосторонности, научиться строго отличать феноменологическое понятие мира от расхожего дофилософского понятия, согласно которому мир обозначает само сущее, природу, вещи или совокупность сущего. То, что подразумевает это дофилософское понятие мира, философски должно быть названо внутримирным сущим, которое, в свою очередь, предполагает мир в строгом феноменологическом

220

Тезис онтологии Нового времени

смысле. Этот смысл нам еще предстоит определить. Экзистенции Dasein принадлежит бытие-в-мире. У стула нет такого способа быть — [у него нет] бытия-в-мире, но он имеет место среди внутримирного наличного сущего. Стул не имеет мира, из которого он мог бы себя понимать и в котором он мог бы экзистиро-вать как то сущее, что он есть. Стул просто имеется в наличии. Тогда вновь встает вопрос: что же такое этот загадочный мир и, прежде всего, как он есть! Если мир не совпадает ни с природой, ни с совокупностью сущего, если он не есть их результат, то как он тогда есть! Не есть ли это голая фикция или гипотеза? Как нам следует определять сам присущий миру способ быть?

Мы попытаемся сейчас так определить Dasein в его онтологическом строении, чтобы почерпнуть сами структурные моменты определения из феноменологического положения дел, относящегося к этому сущему. При этом мы исходим, грубо говоря, из объекта, чтобы прийти к «субъекту». Мы видим, однако, что необходимо поразмыслить над этой отправной точкой, и здесь все зависит от того, удастся ли включить сюда все то, что к ней относится. Для нас стало ясно, что данное наперед сущее не есть только некая вещь, которую мы можем мыслить, что, мысля некоторую наличную вещь, мы вообще упускаем то, что может [исходно] противостоять Dasein. А это не просто взаимосвязь вещей. Мы говорим: до всякого опыта наличного сущего уже понят мир, т. е. мы (Dasein), постигая сущее, всегда уже есть в мире. Само бытие-в-мире относится к определению нашего собствен-„ ногобытия. Спросивши, каким образом естьмнр, упомянутый в [словосочетании] «бытие-в-мире», мы попадаем в такое место, в котором, как и в некоторых других, философия подвергается особой опасности, т. к. здесь можно легко уклониться отподлин-ной проблемы, чтобы найти для себя некоторое легкое решение в один ход. Мир не есть сумма наличного, он вообще — никакое не наличное. Он есть некоторое определение бытия-в-мире, момент структуры присущего Dasein способа быть. Мир есть нечто соразмерное Dasein (etwas Daseinsmäßiges). Мир не наличен, подобно вещам, но он есть вот, подобно тому, как есть-вот и вот-бы-тие (Dasein), т. е. мы сами. Способ бытия того сущего, которое есть мы сами, т. е. способ бытия Dasein, мы называем экзистенци-