§ 16. Разработка онтологической проблемы копулы в связи с некоторыми характерными разъяснениями, предлагавшимися по ходу истории логики

Бытие в смысле копулы, бытие как «есть» неоднократно встречалось в наших разъяснениях. Мы сослались на него однажды, когда нужно было показать, что, несмотря на полное отсутствие понятия бытия, мы, тем не менее, всегда уже в повседневном вот-бытии понимаем нечто такое как бытие, поскольку в повседневной речи с определенной долей понимания постоянно используем выражение «есть» [как связку] и вообще вербальные выражения с различными флексиями. После этого в результате наших наблюдений в связи с обсуждением первого тезиса, в связи с интерпретацией Кантом бытия как абсолютного полагания оказалось, что Канту известно лишь общепринятое понятие бытия. Он говорит: «Итак, нечто может мыслиться как положенное

§ 16. Разработка онтологической проблемы копулы

237

только соотносительным способом или, лучше,— только как отношение (respectus logicus) чего-то, понятого как признак, к некоторой вещи, и тогда бытие, т. е. полагание (Position) этого отношения, есть не что иное, как понятие связи в суждении»'. В соответствии с предшествующими разъяснениями мы должны сказать: бытие означает здесь в точности положенность отношения субъекта и предиката, положенность связи [связки], положенной в формальном «я связываю», которое принадлежит высказыванию.

а) Бытие в смысле «есть» высказывания в связывающем мышлении согласно Аристотелю

С этим значением бытия как связи субъекта и предиката столкнулся уже Аристотель в сочинении Пер! ёрц-луеш?, «De interpre-tatione», «О высказывании», а лучше — «Об истолковании». Тема этого сочинения — логос, точнее — Хоуо? штофштко?, такая речь, такая форма речи, функция которой состоит в том, чтобы показывать, (изъ)являть сущее так, как оно есть. Аристотель проводит различие между логосом вообще, т. е. речью, которая что-то значит, имеет некоторую форму и может быть, скажем, просьбой, приказанием или восклицанием-жалобой, [с одной стороны,] и [, с другой стороны,] Хоуо? атгофситко^, речью, выполняющей специфическую функцию показывания (вы- или изъ-явления), речью, которая по-немецки называется Aussage, Satz — высказыванием, предложением — или Urteil — суждением, хотя это последнее название вводит в заблуждение.

ЭтотХбуо^ аттофаупко? Аристотель определяет ближайшим образом как фол/г) атщаупкт], f)? tcgv |_iepcov tl сттцааипкоу ест кехиршцёуоу², оглашение в словах, которое в состоянии нечто обозначать и, конечно, так, что части этой [цельной] взаимосвязи слов, т. е. отдельные слова, сами по себе что-то значат — понятие субъекта и понятие предиката. Не каждый логос, не каждая речь есть речь показывающая, хотя каждая речь есть Хбуо? отщситкбд¹, т. е. значащая речь; однако не каждая речь выполняет функцию выявления сущего в том, как оно есть. Показываю-

256

Kant, Beweisgrund, p. 77. De interpr. 4, 16 b 26 f.

238

Тезис логики

щей может быть только такая речь ev ф то äXTiOeueiv ц феибеаОсн ÜTrdpxeL¹, которой присуще свойство быть истинной или ложной. Бытие-истинным (Wahrsein) — это некоторое определенное бытие. В логосе как высказывании в соответствии с его формой: S есть P — уже заключено «есть», бытие как копула. С другой стороны, каждый логос как высказывание либо истинен, либо до-жен. Его бытие-истинным или бытие-ложным находится в некоторой зависимости от «есть», тождественно ему или от него отлично. Возникает вопрос: как соотносится бытие-истинным с бытием, которое также выражено в высказывании при помощи «есть», бытием в смысле копулы? Как нужно поставить проблему, чтобы вообще увидеть эту связь между истиной и копулои и истолковать ее онтологически?

Сначала дадим высказаться Аристотелю. Какой видит бытие копулы? Аристотель говорит: avrä \j.ev ow каб 'сшта Xey6p.eva та ртщата оиоцата ест кса ar\\i.a(v€i ti, ~ 'lottich ydp о Хеуыу тг)У SidvoLav, ка! 6 (жоиаа? f]p£[iT)o~ey, ~ dXX'el eanv r\ цт| otnrto отщсауег ob ydp то eivai f\ tif) eivai атщеГоу ёспч toü ттрауцато?, oüS' edv то öv eiTTT)? ф1Х6у. aÜTÖ p.ev ydp oüSev eoTiv, тгроао"г||_1а(уеч 8e awOeatv -5/ tlvci, r\v ävev räv стъукефеушу ovk ecm i>of\aai\ В этом месте речь идет о глаголах, которые, как говорит Аристотель, заодно обозначают время, и поэтому мы обычно называем их по-немецки Zeitworte («временнь/е слова»). Мы даем толкующий перевод этого места: Когда мы высказываем глаголы сами по себе, к примеру, «ходить», «делать», «бить», тогдаони суть имена и означают нечто — ходьбу, делание. Ведь тот, кто произносит подобные слова, '|!спт|01 тт)У Sidvoiav, останавливает свою мысль, т. е. он задерживается при чем-то, имеет при этом в виду нечто определенное. И соответственно: тот, кто слышит подобные слова —-«ходить», «стоять», «лежать», тот приходит [на какое-то время] в

' Там же, 17 а 2 f.

⁴ Там же, 16 b 19 — 25. [«Итак, глаголы, сказанные сами по себе, суть имена и нечто означают — ведь говорящий останавливает [свою] мысль, а услышавший задерживается [на сказанном] — но они еще не означают, что [то, о чем говорится] есть или не есть. Ведь «быть» или «не быть» — не знак вещи, и точно так же [не знак вещи и] «сущее», если скажешь так отдельно от всего остального. Оно само по себе есть ничто, но, с другой стороны, подразумевает некий синтез, который невозможно помыслить без того, что в нем сополагается». — Примеч переводчика.]

S 16. Разработка онтологической проблемы копулы

239

состояние покоя, пребывает при чем-то, что понято с помощью этих слов. Все эти глаголы подразумевают нечто, но они не говорят есть ли подразумеваемое или его нет. Когда я говорю: «ходить», «стоять», тотем самым не сказано, действительно ли некто ходит или стоит. Бытие и небытие никогда не означает некую вещь, мы сказали бы — вообще не означает нечто такое, что само есть. Не означает даже тогда, когда мы выговариваем слово «сущее, то öv, совершенно изолированно, само по себе, поскольку определенность бытия в выражении «сущее» есть ничто (не есть нечто), т. е. бытие не есть сущее. Но, конечно, это выражение со-означает нечто, тгростотрсауе!., а именно определенный синтез, ст1лХ)боТ9, определенную связь, которую нельзя мыслить, если при этом уже не имеется или не мыслится связанное, соответственно,— связываемое. Только в мышлении связанного или связываемого можно мыслить синтез, связанность. Поскольку бытие подразумевает эту связанность в предложении «S есть Р», бытие имеет некоторое значение только в мышлении связанного. Бытие не имеет самостоятельного значения, оно только тгроаагц-Lcuvei, «оз-

"         То

начает сверх того», а именно сверх значения, сверх значащей  ~^J мысли о том, что связано друг с другом. Здесь бытие выражает саму связь, ттроасггщсиуеi 6e awOeaiv tlvo., бытие выражает определенную связь. И Кант говорит: бытие есть понятие связи.

Мы не будем далее углубляться в этот отрывок и вообще — в трактат «De interpretatione», который таит в себе невероятные трудности для экзегезы. Уже древние комментаторы Аристотеля — Александр Афродисийский и Порфирий комментировали это место каждый в своем смысле. Фома толкует его опять же иначе. Это не признак плохой передачи текста, в нашем случае текст абсолютно точен, но содержательной трудности самой проблемы.

Поначалу мы только установили, что «есть» означает бытие сущего, а не нечто наличное наподобие наличной вещи. В высказывании «доска (есть) черная» и субъект — «доска», и предикат — «черная» подразумевают нечто наличное: вещь-доску и эту вещь как черную, иначе говоря, наличную в этой вещи черноту. Напротив, «есть» не подразумевает нечто наличное, нечто такое, что имелось бы в наличии как сама доска или чернота в ней. Об этом «есть» Аристотель говорит- oü ydp ест то феиЗо? ксй то аХг]6е$- ev tol? TTpäyiiaaiv, olov то [i€v dyaOöv аХг|Ое? то 5£ какоу

240

Тезис логики

феОбо?, d\\'  ev 5iavoig\ то самое, что подразумевает это «есть», не сущее, находящееся среди сущих, такое же наличное, как и они, но оно — ev Siavoia, в мышлении. Это «есть» представляет собой синтез, а именно, как говорит Аристотель, awöeais¹ уотцаатол/', связанность мыслимого в мышлении. Аристотель ведет здесь речь о синтезе S и Р. Он говорит заодно в этом же месте evSex^£Tal ка! бшфеочу <hdvai ттаута', можно также толковать все это — связь S и P в предложении, связь, выраженную с помощью «есть», и как Siaipecris¹. S = P — не только связь, но и разъятие. Это замечание Аристотеля существенно для понимания структуры предложения, в которую мы еще будем вникать. В одном отрывке, перекликающемся с теми, что мы уже процитировали, Аристотель говорит: «есть» означает синтез, и поэтому оно ev аиилт\окт| Siawia? кш тгаоо? ev тсштт)'⁴ — в соединении, которое осуществляет рассудок как связывающий, это «есть» подразумевает нечто такое, что не находится среди вещей, некое сущее, но такое сущее, которое как бы представляет собой состояние мысли. Оно не есть нечто ё£ы 6v, сущее вне ума, не Xtjpiarov — некое самостоятельное для-себя-сущее. Но что это за сущее, которое имеет в виду «есть», остается темным. «Есть» должно подразумевать бытие сущего, которое не встречается среди наличного, но представляет собой нечто такое, что находится в рассудке, т. е., грубо говоря,— в субъекте как субъективное. Должным образом разобраться с этими определениями (сущее, обозначенное при помощи «есть» и «быть»,— не среди вещей, но зато в рассудке) можно только тогда, когда появится ясность в том, что означает здесь рассудок и субъект и как следует определять фундаментальное отношение субъекта к наличному, т. е. когда будет прояснено, что означает истина и в каком отношении она находится к Dasein. Как бы ни толковали эти центральные,

' Metaph. E 4, 1027 b 25 ff. [«Ведь ложное и истинное—не в вещах, как если бы благое было истинным, а злое само по себе ложным,— но в мысли». — Примеч. переводчика.} De anima Г б, 430 а 28.

Там же, 430 b 3 f. («Можно все это назвать также разделением».] Metaph. К 8, 1065 а 22 — 23. [Целиком этот фрагмент звучит так: «Что касается сущего в смысле истинного и сущего как привходящего, то первое из них — в той связи, которую осуществляет мысль, и есть некое состояние мысли (вот почему не следует искать начал для такого сушего, но только для того, что вне [ума] и самостоятельно); второе же — я говорю о привходящем — не необходимо, а неопределенно». — Примеч. переводчица]