§ 19. Время и временность

325

есть, во-вторых, всякий раз не то же самое. Поскольку оно — в ином и иное (представим себе смену мест), оно есть всякий раз нечто иное. Это составляет его текущее «теперь»- бытие, его ина-  .15/ ковость. Но то, чем оно (как то, что оно есть) всякий раз уже было, а именно — «теперь», вот это — то же самое.

Пока мы не хотим вдаваться в проблему самой структуры времени [как она мыслится], исходя из многообразия «теперь». Вместо этого мы спрашиваем: что кроется в том обстоятельстве, что Аристотель интерпретирует время как исчисляемое или как число? Что он хочет сделать явным в первую очередь, когда подчеркивает численный характер времени? Что дает характеристика времени как числа для определения того, что мы назвали внутривременность? Что означает «во времени»? Как можно, исходя из характеристики времени как числа, определить бытие времени?

Что важно в том, что Аристотель придает времени характер числа? Что он видит во времени? Время есть число как нечто, исчисляемое в движении, в последовании мест, которые пробегает движущееся [тело], т. е. нечто, исчисляемое постольку, поскольку мы следим в движении за переходом как таковым и при этом говорим «теперь».

Тем не менее, вовсе недостаточно подчинить множество «теперь» в качестве некоторой рядоположенной структуры многообразию точек, так что при этом «теперь» мыслятся как покоящиеся и неподвижно выстроившиеся в одну линию. Нельзя толковать этот разговор о времени как последовательности «теперь» ложно, нельзя переводить его в разговор о пространственном в том смысле, что время есть-де некоторая линия, т. е. последовательность точек. «Теперь» есть исчисляемое, но вовсе не в счете одной и той же точки. Время — не многообразие пригнанных друг к другу теперь, поскольку каждое «теперь» в каждом «теперь» больше уже не есть, поскольку, как мы видели ранее, времени принадлежит удивительная простертость в обе стороны небытия. «Теперь» не подчинено никакой неподвижной точке как [своего рода] точка и поэтому не может принадлежать точке, поскольку оно по своей сути — начало и конец. В «теперь» как таковом уже заключено указание на болыие-не и еще-не. Эти боль-ше-не и еще-не не пристегнуты к «теперь» как нечто посторон-

326

Проблема онтологической дифференцки

нее, они относятся к содержанию самого «теперь». «Теперь» в 35-^; силу этого содержания, состоящего в некотором внутреннем измерении, имеет в себе характер перехода. «Теперь» как таковое есть уже нечто преходящее-переходное. Оно — не точка рядом с другой точкой, ведь для таких двух точек еще требуется некоторое связующее опосредование, но «теперь» — в себе самом переход. Поскольку оно имеет в себе особую простертость, мы можем схватывать ее в большей или меньшей мере. Глубина внутреннего измерения некоего «теперь» различна: теперь в этот час, теперь в эту секунду. Это различие в глубине измерения возможно лишь потому, что «теперь» в самом себе размерно. Время не спрессовано из «теперь» в качестве их суммы, но наоборот, только по отношению к «теперь» мы можем определенным образом артикулировать простертость времени. Подчинение многообразия «теперь» («теперь» взято как переход) некоторому многообразию точек (линии) не лишено определенной правоты лишь в том случае, если сами точки линии мы будем рассматривать как изображающие начало и конец, т. е. — как образующие переход в континууме, а вовсе не как имеющиеся в наличии — один рядом с другим — элементы. Из невозможности подчинить множество «теперь» изолированным точкам как элементам линии выявляется, что само «теперь» есть континуум потока времени, а не элемент континуума. Поэтому «теперь» в своем следовании движению не могут разбить его в некоторую совокупность неподвижных элементов, но в «теперь» нечто, совершающее переход, становится достижимым и мыслимым в своем переходе, а неподвижное — в своей неподвижности. Отсюда следует, в свою очередь, что само «теперь» не движется и не покоится, т. е. оно — не «во времени».

«Теперь», а это значит — время, говорит Аристотель, согласно своей сущности никогда не есть граница, поскольку как переход и измерение (Dimension) оно открыто в сторону «еше-не» и «уже-не». Границей в смысле замыкания, завершения, некоторого «дальше-не» «теперь» бывает только случайным образом — в отношении чего-то такого, что в некотором «теперь» или к определенному моменту времени прекращается. Прекращается не 353 «теперь» как «теперь». «Теперь», согласно своей сущности, уже есть «еще-не», уже привязано к наступающему как некое изме-