§ 20. Временность и темпоральность

377

го (позитивную науку) и познание бытия (философское познание) как выявление, лежит за пределами бытия. Только если мы стоим в этом свете, мы познаем сущее, мы понимаем бытие. Понимание коренится в наброске некоего ёттёкбсуа. Здесь Платон сталкивается с чем-то таким, что он называет «превышающим бытие», «возвышающим-ся за его пределы». И это нечто выполняет функцию света, высветления для любого выявления сущего или здесь — высветления для выявления самого бытия.

Фундаментальное условие познания сущего, а равно и понимания бытия таково: стоять в некоем высветляющем свете или, если оставить в стороне образы, условие понимания сущего есть нечто такое, в направлении чего мы в понимании набрасываем понимаемое. Понимание само как раскрывающее должно некоторым образом видеть то, в направлении чего оно набрасывает. Основные факты предваряющего высветления настолько фундаментальны, что возможность узнавать нечто как действительное всякий раз дается нам только наряду с возможностью уметь вглядеться в свет, видеть в свете. Мы не только должны понимать действительность, чтобы иметь опыт действительного, но понимание действительности со своей стороны должно заранее обладать своей собственной высветленностью. Понимание бытия уже движется в некотором вообще дающем просвет, высветленном горизонте. И не случайно, Платон (или Сократ) в беседе с Главконом проясняет эту взаимосвязь с помощью сравнения. Что Платон хватается за сравнение там, где он наталкивается на самый крайний предел философского вопрошания, т. е. начало и исток философии,— вовсе не случайность. А содержание этого сравнения и подавно не случайно. В начале VII книги «Государства» Платон интерпретирует притчу о пещере. Вот-бытие (Dasein) человека, жи- 403 вущего на Земле, как на некоем диске, накрытом небом, подобно жизни в пещере. Всякое видение требует света, хотя поначалу сам свет может быть и не увиден. Для Dasein вступить в свет означает: получить понимание истины вообще. Понимание истины — это условие меры (Ausmaß) действительного и доступа к действительному. Мы вынуждены здесь отказаться от затеи растолковать эту притчу, а она неисчерпаема, во всех ее измерениях.

Платон изображает здесь некую пещеру, в которой люди прикованы за руки, за ноги и за голову, так что их взгляд направлен

378

Проблема онтологической дифферениии

на стену пещеры. Позади находится узкий выход, сквозь который снаружи, из-за спин обитателей пещеры, в нее пробивается свет, так что их собственные тени неизбежно падают на стену напротив. Скованные и прочно связанные, они видят прямо перед собой только свои собственные тени на стене. Позади закован-ныхлюдей, между ними и светом есть некий проход, отделенный барьером, наподобие тех барьеров, которыми пользуются в кукольном театре. По этому проходу другие люди проносят за спинами закованных разную утварь, которая потребна в обыденной жизни. И она, когда ее проносят мимо, тоже отбрасывает тени, видные на противоположной стене как нечто движущееся. Закованные обсуждают друг с другом то, что они видят на стене. И то, что они там видят, для них — мир, действительное. Представим теперь, что одного из закованных людей освобождают, так что он теперь может обернуться, чтобы видеть свет, и может даже выбраться из пещеры и выйти на свет. Поначалу он ослепнет и только постепенно привыкнет к свету и увидит те самые вещи, что находятся вне пещеры при свете дня. Представим теперь, что он возвращается в пещеру, а в глазах его — солнце, и он снова начинает беседовать с теми, кто там, в пещере, сидит. Тогда жители пещеры сочтут его безумцем, они захотят, пожалуй, его убить, ибо тот будет стремиться внушить им: то, что они видят и о чем всю свою жизнь вели разговоры как о действительном — только тени.— Платон хочет этим показать, что условие, дающее возможность распознать нечто как всего лишь тень в отличие от действительного, лежит не в том, что я вижу бесчисленное множество данных мне вещей. Если бы даже обитатели пещеры отчетливее видели то, что они видят на стене, и так до скончания века, они все равно не смогли бы усмотреть, что это — всего лишь тени. Фундаментальное условие возможности понять действительное как действительное, состоит в том, чтобы видеть в солнечном свете, так, чтобы глаз стал причастен солнцу. Здравый человеческий смысл в пещере своей осведомленности и своего всезнайства ограничен; он должен из этой пещеры вырваться. Для него то, куда он вырывается — мир наизнанку, как говорит Гегель. И мы хотим с помощью такого, казалось бы, абстрактного вопроса об условиях возможности понимания бытия только одного: вывести себя на свет из пещеры, но сохраняя при этом