По большому счету, все мы жертвы

Важно обратить внимание еще на одну вещь: насильников не существует — в том смысле, что они злые. В судьбах проявляются динамики, за которыми скрывается некая сила, которая управляет насильниками и жертвами. По большому счету, все мы жертвы. Этот факт проливает новый свет на наши религиозные воззрения. В расстановке Райнхарда, когда они все здесь лежали, уже не было ни насильников, ни жертв. А были только жертвы.

Пример. Чехи и немцы

(из курса в Праге, 2004 г.)

Хеллингер группе: Вацлав меня попросил поработать с ним. Я не буду говорить, в чем дело. Я и сам не знаю, в чем дело. Сейчас мы будем учиться только с помощью расстановки проливать свет на вещи. Я расставлю ряд предков. То есть я поставлю несколько мужчин друг за другом. Каждый из них — поколение. Наблюдая за заместителями, постараемся понять, в каком поколении произошло решающее событие.

Хеллингер выбирает из группы шесть мужчин-заместителей и ставит их друг за другом: один — отец и его поколение, другой — дед и его поколение, третий — прадед и его поколение и т.д.

Хеллингер, обращаясь к заместителям: Соберитесь и следуйте вашим импульсам.

Дед подхватил отца, когда тот закачался. Стоящий за прадедом предок сделал шаг назад. Прадед повернулся направо и принялся отталкивать руками заместителей справа и слева от себя. Отец упал на пол. Его отец опустился вместе и с ним и обнял его сзади.

Хеллингер выбирает заместителей для умерших людей и кладет их на спины на пол перед прадедом. Все заместители, кроме отца смотрят на мертвых. Прадед подходит на шаг ближе к ним. Он беспомощно разводит руками, поворачивается направо и налево и закрывает лицо ладонями. Через некоторое время руки у него опускаются и беспомощно шевелятся. Затем он отходит на два шага назад, снова приближается к мертвым, дотрагивается до них и снова отходит.

Между тем дед сел. Обнимая сына за спину, он, сидя на полу, придвигается с сыном к прадеду и облокачивается на него. Прадед склоняется над ним и кладет руки ему на плечи. Затем кладет руку на голову сына и выпрямляется. Отец смотрит на пол прямо перед собой, обнимаемый своим отцом сзади.

Теперь прадед опускается на колени и глубоко склоняется перед умершими. Спустя некоторое время он выпрямляется, садится на пятки и прикасается левой рукой к спине деда.

Стоящий за прадедом предок подходит к сыну и гладит его по спине. Прадед поднимается и поворачивается к нему. Они обнимаются и при этом смотрят на мертвых.

Хеллингер Вацлаву. Встань рядом с ними и смотри на умерших.

Вацлав встает перед умершими и смотрит на них. Отец поднимает голову и смотрит на Вацлава. Прадед и его предок разнимают руки. Они становятся в ряд, держась за руки и продолжая смотреть на мертвых.

Через некоторое время Хеллингер просит отца и деда подняться и посмотреть на мертвых. Предка прадеда он попросил отойти. Еще через какое-то время Хеллингер просит всех, кроме прадеда, отвернуться от умерших. Прадед сжимает кулаки.

Хеллингер группе: Посмотрите на его кулаки.

Прадед подходит ближе к мертвым и снова сжимает кулаки. Затем делает беспомощный жест рукой, касается ноги одного из умерших и снова совершает беспомощные движения. Потом закрывает лицо руками и планет.

Опускается к мертвым, касается каждого, встает, снова беспомощно разводит руками и оглядывается. Затем он отворачивается от мертвых.

Хеллингер прадеду: Нет-нет-нет.

Он снова поворачивается к мертвым.

Хеллингер: Скажи им: «Я вас убил».

Прадед: Я вас убил.

Отец стал проявлять беспокойство. Дед удерживает его. Тогда отец ставит перед собой сына, Вацлава, спиной к себе и обнимает его. Дед подходит сзади к отцу и обнимает обоих за спины.

Через какое-то время прадед сделал глубокий выдох. Он двигается по-прежнему беспомощно, смотрит попеременно вдаль и на мертвых. Затем он озирается направо и налево на других заместителей. Потом встает на колени перед мертвыми, приподнимает их, словно пытаясь оживить, и, наконец, ложится между ними. Предки с четвертого по шестого, обнявшись за спины, смотрят в пол.

По прошествии какого-то времени Хеллингер просит Вацлава, его отца и деда обернуться и посмотреть на мертвых с прадедом между ними. Отец глубоко поклонился. И Вацлав тоже. Затем он выпрямляется и с облегчением выдыхает. Он то и дело вытирает слезы на лице.

Еще через какое-то время Хеллингер выбирает из группы очередного заместителя и ставит его напротив всех.

Хеллингер заместителю: Ты — могущественная судьба.

Остальным заместителям: Посмотрите-ка все на него.

Все поворачиваются к судьбе и смотрят на нее.

Хеллингер спустя некоторое время: А сейчас посмотрите сквозь судьбу вдаль и мысленно скажите «да».

Еще через некоторое время, обращаясь к лежащим на полу мертвым и прадеду: Теперь закройте глаза.

Вацлав, его отец и дед держатся за руки.

Хеллингер, подождав немного, Вацлаву. Встань на колени перед судьбой. Поклонись глубоко и ложись перед ней на живот.

Заместителю судьбы: Смотри по-прежнему вдаль поверх их всех.

Спустя некоторое время заместителям: Спасибо всем. На этом все.

Обращаясь к сидящему снова рядом Вацлаву: Как ты сейчас себя чувствуешь?

Вацлав: Как груз с меня свалился.

Хеллингер группе: То, что мы здесь видели, — основная динамика шизофрении. Вацлав рассказал мне о брате и о том, что вообще происходит в семье. И мне стало ясно: здесь имеет место динамика шизофрении.

Шизофрения — не личная болезнь отдельного человека. Она указывает на беспорядок в системе. Мои наблюдения показывают, что в семьях со случаями шизофрении происходили убийства, иногда несколько поколений назад.

Вацлаву: Ты знаешь, кто эти мертвые?

Вацлав: Нет.

Хеллингер: Это немцы.

Сначала Вацлав с недоверием качает головой, затем, соглашаясь, кивает.

Хеллингер Вацлаву: Эти мертвые были не только жертвами. По жестам их рук было видно, что они были и насильниками. То, что мы здесь наблюдали, — это война.

Вацлав долго думает, кивает, глубоко вздыхает и порывается что-то сказать.

Хеллингер: Тебе не нужно ничего говорить. Мы видим, как ты тронут (в душе).

Группе: Жесты заместителей были невероятно точны. Например, отец ни за что не хотел смотреть на мертвых. Тогда дед подтащил его ближе, чтобы тот смог их увидеть. Но все напрасно. «Убийца» — я ставлю кавычки, поскольку в данном контексте это слово имеет широкое значение, — свалил свою судьбу на других. Ему не удалось по-настоящему взглянуть на мертвых, и другие взяли на себя эту задачу, в том числе и предки из предыдущих поколений. Поэтому я попросил всех отвернуться, пока он не остался один лицом к лицу с мертвыми. Основная динамика «убийцы» — сближение с жертвами. Мы здесь это видели. Только когда он лег среди жертв, наступил мир. Однако о происходившем здесь нельзя судить в категориях насильники и жертвы или убийцы и жертвы. Контекст судьбы шире, мы все в ее власти. А кто самый главный убийца?

Вацлаву: Можешь не отвечать. Я сомневаюсь, что ты это знаешь. Ни один убийца не убивает без веления бога.

Обращаясь к группе: На этом уровне границы между добром и злом стираются. В конечном итоге мы все жертвы. Нам остается уповать на неведомое.

Вацлаву: Остановимся здесь, согласен?

Вацлав: Да, спасибо.

Хеллингер: А теперь сделаем с тобой еще одно маленькое упражнение.

Хеллингер ставит «убийцу» и Вацлава друг напротив друга. И просит Вацлава до земли поклониться. Вацлав встает на колени и низко кланяется. «Убийца» опускается на колени, гладит Вацлава по спине и кладет голову между его лопаток. Через некоторое время они встают, улыбаются друг другу и нежно обнимаются.

Хеллингер, когда они разнимают руки: Так. Хорошо.

Они отступают на шаг назад и слегка кланяются.

Хеллингер: Хорошо. На этом все.

Обращаясь к группе: Мы видим нечто, несовместимое с нашим обыденным мышлением (в голове не умещается). Целительная сила исходит от насильников. Еще один вопрос: где божественное сильнее? (Помолчав) Думаю, ответ не нужен.

Вацлаву: Хорошо. Тогда всего доброго.