Нарушения коммуникативных функций у детей с задержкой развития речи

Забозлаева И.В., Супрун С.А.

ГБОУВПО «Челябинская государственная медицинская академияМинздравсоцразвитияРоссии», г. Челябинск

Актуальность. В клинической картине у детей с недо­развитием речи кроме специфических нарушений часто встре­чаются нарушения эмоционально-волевой сферы, ограничение коммуникативных возможностей (Кропотов Ю.Д., Рыжак Г.А., 2003; Сагутдинова Э.Ш.,2011). Во многих зарубежных исследо­ваниях (Bishop D.V.M., 2002; Toppelberg CO., Shapiro Т., 2000; Law J., Garrett Z., 2004) показано, что у детей с речевыми про­блемами повышен риск возникновения трудностей общения, связанных с речевыми проблемами проявляющиеся коммуни­кативными нарушениями, подобными аутистическим. Резуль­таты одних исследований позволяют предполагать некоторого рода континуум между аутизмом и расстройствами речи, одна­ко другие работы позволяют указывать не на непрерывность, а на различия между аутизмом и расстройствами речи (Rutter М., Mawhood L., Casaer P., 1991; Mantovani J.F.,2000). Изучение таких пациентов выявило наличие трудностей при построении процессов коммуникативного взаимодействия, переживаний, связанных с нереализованной потребностью свободного рече­вого общения.

Целью исследования явилось изучение особеннос­тей коммуникативных функций у детей с задержкой развития речи.

Материалы и методы исследования. В клиническом исследовании приняли участие 35 пациентов: 24 мальчика и 11 девочек в возрасте от 3-х до 6 лет, которые проходили обследо­вание и лечение в детском клиническом отделении погранич­ных состояний Областной клинической специализированной психоневрологической больницы №1 и на кафедре психиатрии ФПиДПО ГБОУ ВПО «ЧелГМА Минздравсоцразвития Рос­сии». В исследование включались дети с задержками форми­рования речи и нарушениями коммуникативного поведения. Верификация опиралась на критерии МКБ - 10 рубрики F 80 «Общие нарушения психологического развития». Критериями исключения являлись: 1) задержка речи вследствие аутис-тических расстройств; анатомических аномалий структур, участвующих в речевом функционировании; потери слуха; 2) умственная отсталость. До начала лечения и для изучения редукции симптомов в динамике использовались следующие методы исследования: 1. Клинико-психопатологическое и клинико-анамнестическое исследование для выявления сим­птомов согласно диагностическим критериям международной классификации болезней (МКБ - 10). 2. Неврологическое, ло­гопедическое обследование для оценки уровня формирова­ния речевых и моторных функций. Все пациенты находились под наблюдением с 2010 по 2011 г. Поводом за обращением к психиатру служили нарушения речи и трудности установле­ния коммуникативных навыков с окружающими. За период наблюдения пациенты получали комплексное лечение. Ме­дикаментозная терапия проводилась ноотропным препаратам и нейропротекторами. Дефектолог, психолог, психотерапевт оказывали коррекционную помощьпо развитию речи и ком­муникативных функций.

Результаты и обсуждения. В результате исследования было установлено, что нарушение формирования речи у боль­шинства детей (п=30) было с младенчества, без какой-либо длительной отчетливой фазы нормального развития. У 5-ти пациентов встречалось правильное использование нескольких отдельных слов, но сопровождаемое отсутствием прогресса. У всех обследованных детей основными клиническими про­явлениями нарушения формирования речи были ограничен-

н и <

" £ S

Й ^ s^

2 ° ^

Ц%

71 U cj

И н ■—

gag

В⁴ н

W

о

X

н и

в

179

н н

1-1 о

_и

н и « о

и

II

8 В и ffi о н

мВ* SHB

ОО'Я

•^ ■< в

им а/ «и о

£ s я

wSo S 2 Рн

К. И ^л

«||

е " ^м

Ц

^ w е^-1

gpgs

о. О ы

w ■< U Ч к

к M w 6 ч ^

_IP

й-, m £ W g <

"HP

Sow ЯВ s

4нл pqhM н и < <-J <: S2

Й ^ s^

2 о ^ Ё « -

Гч ^U ^

И н ■—

ь=1

н *

н и

в

180

н н 1-1

о

н и « о

и

Н в"

В Е

8 В

и В

о н

s ^л 5

SHS

доя >■ <: В

им В" «и о

S'B" й s з

Нв§

5 2 Рн оВгВ

s"a

К. щ Л

еов §ио

к ^ U

osg

gel

к и и

6 ч ^

_IP

й=| m Р

"HP

H в < Sum m В h

ный словарный запас; трудностив подборе подходящих слов; сокращенноепроизношение; неправильное использование или отсутствие грамматических признаков, таких как пред­логи, местоимения. Логопедическое обследование показало недоразвитие речи П-Ш уровня. В неврологическом статусе была выявлена стато-моторная недостаточность и мышечная гипотония. В клинической картине у детей с нарушением фор­мирования речи кроме специфических расстройств встреча­лись особенности поведения. Так, у 25 пациентов отмечались нарушения общения и недостаточность коммуникативных функций с трудностями во взаимоотношениях со взрослыми и сверстниками, дети молча занимались однообразной игрой или проводили время в бездействии, у них не развивался эмо­ционально-игровой характер коммуникаций. У 6 пациентов наблюдались двигательные стереотипии, у 4 были выявлены эхолалии. Поведение детейс нарушением коммуникативных функций и задержкой формирования речи напоминало таковое при аутизме, но в отличие от последнего, дети при активной стимуляции были способны к обучению и подражанию (на­пример, игровых действий). У них не обнаруживались негати­визм и парадоксальность реакций. Полностью отсутствовали моторные проявления аутистического характера. Повторная тактильная, звуковая, зрительная стимуляция позволяла вы­являть у детей ориентировочную реакцию в виде слежения глазами. При этом, при отсутствии реакции на раздражители обычной громкости и силы они реагировали на просьбу или требование, высказанные повышенным тоном. Также дети были равнодушны к смене привычного стереотипа. Наблюде­ние в динамике с комплексным подходом в коррекции в течение года показало, что у большинства детей (п= 31) развитие речи с насыщением когнитивными, эмоциональными факторами, со стимуляцией психической активности, эмоциональной откли­ка способствовали интеллектуальной компетентности ребенка и улучшали коммуникативные возможности с окружающими. У 4-х пациентов не отмечалось увеличения словарного запаса, формирования развернутых фраз, но в коммуникациях они ис­пользовали невербальные реплики, такие как улыбки, жесты, и "внутреннюю" речь, отраженную в воображении или роле­вой игре, что способствовало улучшению социального обще­ния, несмотря на речевое нарушение.

Таким образом, в результате исследования было выяв­лено, что нарушение коммуникативных функций коморбидно расстройствам развития речи. Так, трудности поддержания социального общения, стереотипные действия, эхолалии но­сили заместительный компенсаторный характер, вследствие обеднения когнитивных функций, недоразвития эмоциональ­но-волевой сферы. Речевые нарушения ограничивали коммуни­кативные возможности ребенка. Взаимосвязь этих состояний может объясняться некоторыми общими механизмами возник­новения данных нарушений в раннем психическом онтогенезе. А именно, гипоксическими, травматическими факторами, дейс­твующими на развивающийся мозг в перинатальном периоде (родовая травма, асфиксия, ранние инфекции, недоношенность и др.), приводящие к негрубому поражению головного мозга, особенно в раннем возрасте и приостановке психофизическо­го развития. Выход из данных состояний часто бывает через созревание структур головного мозга и дальнейшее развитие нарушенных функций. Коммуникативные трудности являют­ся обратимыми, особенно при комплексной коррекционной помощи.

Выводы: таким образом, динамическое наблюдение детей с задержкой формирования речевых функций и особен­ностями коммуникативного поведения показало, что улучше­ние в развитии когнитивных, эмоционально-волевых функций приводит к редукции основных психопатологических проявле­ний при применении комплексных медикаментозных и коррек-ционных мероприятий.

ЗДОРОВЫЕ ДЕТИ - ЗДОРОВОЕ ОБЩЕСТВО Ибрагимова Г.Р.

РКПБ им. В.М. Бехтерева КССПП с ТД «Сердэш 129», г. Казань

Как показывает опыт, в обыденной жизни некому учить детей, тому, как жить в гармонии с собой и миром. Этому могут научить только те, кто сами живут в гармонии. Но большинс­тво людей не обучены этому, и потому дети вырастают обога­щенные комплексами и предрассудками. У нации умышленно забрали духовность, мудрость, чтоб превратить ее в послуш­ных рефлекторно мыслящих рабов. Мы можем научить детей только тому, что есть в нас. А нас засоряют со всех сторон, прививая нам ложные идеалы и убеждения. И очень не прос­то очиститься, отстраниться и взрастить в себе духовные цен­ности. Но именно для этого, мы и приходим в этот мир. Наши дети - есть отражение того, что представляем собой мы сами, суть того, что мы им говорим и того, что им показываем. Любая наша фраза не остается незамеченной ребенком, даже если это не видно сразу. Информация записывается у людей и на подсо­знательном уровне. Иногда взрослый говорит что-то такое, что воспринимается ребенком несколько иначе, чем мы бы хотели. Такие вещи называются скрытыми негативными посланиями. Скрытыми негативными посланиями заполнены компьютер­ные игры, средства массовой информации. Как сохранить, как сберечь души детей? Высокие показатели суицида может это и есть ответная реакция?

Развернули активную борьбу с возможными суици­дами. Тревогу во всеуслышание забил уполномоченный при Президенте Российской Федерации по правам ребенка Павел Астахов. С тех пор это притча во языцех. Об этом не говорить будто и неприлично. Проводятся родительские собрания, как в школах, так и республиканского масштаба. Получается такая картинка: на пути сплошного потока людей торчит некая «?», об которую практически все спотыкаются. Спотыкаются, па­дают, разбивают коленки, бывает, расшибают головы. Падают с различной степенью тяжести. Некоторым требуется срочное участие, лечение. С целью снять экстремальность ситуации, со­здается некая точка, где помажут зеленкой, либо подуют или утешат, как могут. Но при этом причина продолжает творить свое дело.

Двойные послания как в шизофренической семье запол­няют всю социальную структуру. Болезненнее всего реагируют, разумеется, подростки. Они на стадии определения жизненных ценностей, на пути поиска себя как личности. Им сложно разо­браться в этой каше, где говорят одно, думают другое, ожидают совсем третье. «Мы же с вами прекрасно знаем разницу между словами и делом. Это дистанция громадного размера», - Вале­рий Дмитриевич Соловей, политолог, профессор МГИМО МИД России.

Несоответствие слов и поступков принимает массовый характер. Данное явление пронизывает все слои населения, льется из средств массовой информации. «Точно как будто была задана задача, как наилучшим, наивернейшим способом развратить как можно больше людей». [1].

О том, что психическое здоровье населения России за последние 10 лет серьезно ухудшилось, говорится в докладе по соблюдению РФ Международного пакта об экономических, со­циальных и культурных правах, подготовленном российскими неправительственными организациями. В документе отмеча­ется, что тяжелыми психическими расстройствами страдают в настоящий момент 3,8 млн россиян (2,6% населения России). Еще 10% населения нуждаются в психиатрической помощи.

Причина роста заболеваемости заключается в том, что человеческий мозг не успевает за быстро изменяющимися тех­нологиями - он развивается медленнее.

Потребление алкоголя преподносится как норма жизни. Это и есть пропаганда социально допустимого, по умолчанию,

а потому самого опасного наркотика для наших детей. «Мы вот недавно опрос провели в Красноярской области. Так там 5% первоклассников регулярно употребляют алкоголь! А в 11 классе - 95%. Как вам такая статистика? Это строчки из интер­вью с Владимиром Ждановым, (физик, профессор психологии), «Трезвость - норма жизни». [3]

Всплывают в памяти слова сказанные Маргарет Тэтчер еще в 1996 году: «По оценкам мирового сообщества экономи­чески целесообразно оставить проживать на территории России пятнадцать миллионов человек»! Экономически целесообразно! А остальные 135 миллионов??

В процессе консультаций подростков и молодежи у них часто обнаруживается страх перед жизнью. Ощущение безна­дежного отсутствия справедливости, бессилия что-либо изме­нить лишает молодежь внутренней активности.

Чтобы научиться побеждать свой страхнеобходимо с ним познакомиться близко, знать страх в лицо. Можно испугаться, но не убегать! С целью обучения преодолению страхов на базе лицея №149 Советского района города Казани, с учениками 10-х и 11 классов провожу занятия. В качестве рабочего материала приме­няю фильм "Пролетая над гнездом кукушки". Режиссер Милош Форман. В ролях Кристофер Ллойд, Дэнни ДеВито, Брэд Дуриф, Винсент Скьявелли, Луиза Флетчер, Джек Николсон, Уилл Сэ­мпсон, Скэтмэн Кроверс, Сидни Лэссик, Уильям Редфилд. В фильме как в капле воды отражаются все человеческие отноше­ния. Беспокойный и независимый Мак Мерфи, у которого в венах — огонь, а язык остер как бритва: симулировал сумасшествие и поселился «у психов». Его чувство независимости начинает за­ражать серую рутину больничных будней. Если по телевизору идет всемирный чемпионат по бейсболу, он не допустит, чтобы накаченные успокоительными таблетками пациенты слонялись вокруг. Доверяя жизни, не умеет реально оценить ситуацию, предвидеть последствия своих поступков. Но его независимость от чужого мнения способствовало тому, что он поверил в Вождя, а это в свою очередь помогло Вождю поверить в себя. Показа­тельно, что в начале фильма он представлял себя маленьким, в то же время Мак Мерфи казался ему большим. Крайнее удивление вызвало у Мак Мерфи то, что больше половины пациентов добро­вольно живут в больнице. Что же их там удерживало? Как же так! Страх перед жизнью лишил их всех возможностей.

Вечный ребенок Мартини, забывающий про штурвал Чейсли, Билл, который боялся мамы и сестру Рэтчед. Сестра Рэт-чед, у нее спокойный голос, она хладнокровна и беспощадна.

Нежелание расти, взрослеть и принимать ответствен­ность за свою жизнь заставило добровольно спрятаться за сте­нами душевной больницы.

Применяя трансактный анализ Эрика Берна, проводим анализ взаимоотношений. Анализируя фильм детям проще оп­ределить свои страхи. Почувствовать и проговорить, что волну­ет и тревожит, а что радует их детские души.

После просмотра фильмов всегда растет количество же­лающих пройти индивидуальные консультации.

В процессе обсуждений приходим к выводу, что чтобы победить страх нужно заглянуть ему в глаза и продолжать идти вперед.

ДЕТСКИЙ телефон доверия в системе

ПРОФИЛАКТИКИ ДЕЗАДАПТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ

Ивашев СП., Андреева О.Б.

ГКУЗ «Волгоградская областная детская клиническая психиатрическая больница», г. Волгоград

Оптимизация работы системы профилактики поведен­ческих и эмоциональных нарушений в детско-подростковом

возрасте может быть эффективной при условии учета реаль­ных, экологически специфических факторов обусловливаю­щих психологическое неблагополучие несовершеннолетних в регионе. В этом отношении служба Детского телефона доверия предоставляет соответствующий ресурс проблема-решающего алгоритма, включающий в себя как непосредственный эффект взаимодействия с обратившимся за помощью, так и формирую­щий экологически релевантную эпидемиологическую структу­ру потребности населения в этом специфическом виде услуг.

Мониторинг параметров (в соответствии с Кодификато­ром обращений) функционирования детского телефона доверия в период с 01.07.2011 г. по 30.05.2012 г. позволил выявить целый ряд закономерностей, раскрывающих проблемную область и предопределяющих возможные пути ее решения. Общее число звонков составило - 4459. Рейтинг ведущих параметров (при­нятых в соответствии с Кодификатором обращений) представ­лен следующей последовательностью в порядке убывания: Взаимоотношения со службой Телефон доверия (подавляющее большинство определялось розыгрышами и молчаниями - 2584 звонка) - Проблемы взаимоотношения полов (553) - Отношения со сверстниками (380) - Семейная проблематика (329) - Здоро­вье детей и подростков (192). Представленный профиль может быть осмыслен в категориях структуры актуального валеоло-гического запроса населения, его нуждаемости в разрешении ряда проблем связанных с неблагоприятными явлениями в сис­теме психологического благополучия. Очевидно, что наиболее многочисленная группа обращений по телефону представляет собой проявление исследовательского поведения абонентов и возможно создающего исходный потенциал, «первичную поч­ву» для последующего формирования популяционного запроса. Следующие из представленных выше обращений, по-видимо­му, следует рассматривать как возраст зависимые, отражающие онтогенетические закономерности развития детского организ­ма, а также глобальные системные механизмы саморегуляции, обусловленные семейным фактором.

Противоположная, наименее представительная часть континуума, определялась такими номинациями (от мини­мальной в порядке возрастания), как Переживание травмы (16) - Правовые вопросы защиты прав детей (17) - Суицид (17 звон­ков). Учитывая, что Телефон доверия изначально создавался, как один из инструментов работы с кризисными состояниями несовершеннолетних, анализируемые данные оказались весьма неожиданными. Несмотря на очевидную «безопасность» звонка для абонента, поток собственно кризисных, «горячих» обраще­ний оказался сравнительно бедным при том, что, как об этом свидетельствует практика амбулаторного приема и госпитали­заций специализированного консультативного центра, число таких случаев должно быть значительно больше. Складывается впечатление о наличии достаточно сложного и неоднозначного механизма, который обусловливает содержательные аспекты, ха­рактеризующие диалог между нуждающимися в психологичес­кой поддержке и предоставляющими эту специализированную услугу. Прежде всего, следует отметить такие грани реальнос­ти, как а) «комплаентный климат», определяемый субъектами взаимодействия в рамках работы Детского телефона доверия, б) актуальная необходимость выявить закономерности, опреде­ляющие функциональные свойства складывающейся системы отношений и в) возможность реализовывать позитивные управ­ляющие воздействия на эти отношения. Другой аспект видится в метафорически определяемом феномене, как «эффект айсберга», при котором параметрически бедная «видимая часть» образует семиотический уровень, а глубинная, концептуальная «скрытая часть» представлена этиопатогенетическим и саногенетическим системокомплексом. И тогда решение проблемы обретает надеж­ную опору в виде известного алгоритма «отбеливания черного ящика» - установления факторов обусловливающих функциони­рование системных механизмов формирования популяционного запроса в сфере психологического неблагополучия.

4Н>3 янк н и < и г< S

Й ^ s^

2 о 11

Ц%

71 U cj

И н ■—

Й=|

gag &

в х

в и

в

181

н н

1-1 о

_и

н и « о

и

В Е 8 В и ffi о н

мВ* SHB

У ° в

•^ ■< в

э°Вг

им в/ «и о

S'B" £ s я

wSo

5 2 Рн оВгВ

s"a

К. И ^л

&§!

к ■< U

<%%

о Н Я

к и и

6 ч ^ Ктб £°о

i—'< СО ,j & Я W

_IP

й=| " Р

Ыб&

"HP

И н < m В я

4нл pqhM н и <

" £ s

Й ^ s^

2° ^

Гч ^U ^

И н ■—

К w о

н

н и

в

182

н н 1-1

о

_и

н и « о

и

II

8 В

и В

о н

s ^л 5

иВ* SHS

уо'я >■ <: В

им В" «и о

й s з

Нв§ S 2 Рн

К-в ^л

&S1

eus

gas w ^ u

о В я

^гт1й£

£

gel

и В м 6 ч ^

_IP

й=| m Р

мо<;

"HP

И в < m В я

В качестве отклика на запрос в адрес Детского телефо­на доверия выступает репертуар предоставляемой специалиста­ми службы помощи. В соответствии с Кодификатором рейтинг номинаций предоставленной помощи в порядке убывания составляет следующий ряд: Прочее (1381 звонок) - Информи­рование (1359) - Доверительный контакт, продвижение в пони­мании себя, проблемы (700) - Психологическая, эмоциональная поддержка (568) - Консультирование, разрешение проблемы (419) - Сочетанное (32 звонка). Представленную последователь­ность можно рассматривать в качестве индикатора, экспертной оценки специалистами ДТД содержания запроса абонентов. В частности, наиболее многочисленная группа обращений может быть охарактеризована, как не состоявшийся или прерван­ный контакт, не завершившийся сколько-нибудь значимым и очерченным результатом. Естественным образом эта позиция рассматривается как потенциал, возможный ресурс для пос­ледующего более конструктивного наполнения. Следующая, столь же многочисленная позиция отражает потребность або­нента в обогащении собственного тезауруса, параметры которо­го в дальнейшем могут быть им использованы для спонтанного построения копинг-стратегий. Далее, почти в 2 раза менее пред­ставительная группа звонков отражает потребность абонентов в холдинговом эффекте безусловного принятия своей персоны, а также в понимании проблемной ситуации как требующей построения двухкомпонентного результата, включающего в себя повышение собственной компетентности в соответствии с классом сложности решаемой задачи и собственно разрешение самой задачи. Эта форма работы целенаправленно способствует формированию соответствующей доминирующей мотивации. Следующая в ряду позиция характеризует аффективную, эмо­циональную, компоненту саморегуляции. С точки зрения тео­рии функциональных систем П.К. Анохина, К.В. Судакова эта компонента представляется как обогащение акцептора резуль­татов действия средствами эмоционального вмешательства, как по параметру знака, так и по параметру модальности. Наконец, последняя из значимых форм консультативной работы специ­алистов ДТД предполагает такую форму сотрудничества, при которой специалист последовательно сопровождает этапы пос­троения совладающего поведения от зарождения потребности, до построения конкретной программы его реализации.

Осмысливая потенциал заложенный в функции отно­шения запросов и отклика специалистов ДТД следует указать на перспективную возможность построения наряду с инди­видуальным психотерапевтическим контрактом с пациентом такой формы профилактической работы как «Региональный валеологический контракт» с популяцией.

НЕВРОЛОГИЧЕСКИЕ И ВЕГЕТАТИВНЫЕ

НАРУШЕНИЯ У ДЕТЕЙ РАННЕГО ВОЗРАСТА

ИЗ ГРУППЫ ВЫСОКОГО РИСКА

ПО ШИЗОФРЕНИИ

Калинина М.А., Ш и монета Г.Н.

Научный Центр психического здоровья РАМН, Москва

Особенности функционирования вегетативной нервной системы в раннем возрасте практически не изучены. В то же время состояние вегетативной нервной системы тесно связано с психическим состоянием ребенка. До настоящего времени про­цесс диагностики психического состояния в первые годы жизни ребенка представляет трудности, тогда как опора на дополни­тельные диагностические признаки могла бы помочь выявлени-ию психических расстройств в ранние сроки их появления.

Целью исследования было уточнение психоневроло­гической симптоматики и вегетативных нарушений в динамике развития детей из группы высокого риска по шизофрении.

Материал и методы. В основную группу наблюдения были отобраны ПО детей (68 мальчиков и 42 девочки) группы высокого риска по шизофрении, прослеженные проспективно в течение первых 4 лет жизни. В группу сравнения были включе­ны 40 детей (23 мальчика и 17 девочек) с легкими проявлениями гипоксически-ишемического поражения ЦНС при рождении, с последующим выходом в практическое здоровье, из семей, не отягощенных эндогенными расстройствами. В дальнейшем обе группы обследовались катамнестически спустя 5-10 лет (средний период катамнеза 8+1,2 лет). Все пациенты были ис­следованы клинико-психопатологическим, неврологическим, вегетологическим, психологическим, нейрофизиологическим (ЭЭГ, КИГ) методами. Статистическая обработка результатов наблюдения проводилась по компьютерной программе Statis-tica 6.

Результаты и их обсуждение. Психическое развитие детей группы высокого риска сопровождалось в разной степени стигматизацией в виде особенностей динамики психического развития - дисгармонии, диерегулярности, диссоциации, дефи-цитарности нервно-психических функций, начиная с первого года жизни. Особенности неврологического состояния в первые месяцы жизни проявлялись нарушением формулы развития (в частности, появление навыка вставания раньше появления навыка сидения), задержкой редукции лабиринтных рефлек­сов. Помимо этого, отмечались миоклонии, недостаточность черепно-мозговой иннервации в области 4, 6 пары черепно-мозговых нервов. Экстрапирамидные расстройства касались недостаточности мышечного тонуса, неловкости общей ло-комоторики. У большинства детей с рождения преобладал парасимпатический тонус, который ближе к году переходил в амфотонический (без четкого преобладания симпатического или парасимпатического).

В исследуемой группе на 1 году жизни отмечались феномены системных вегетативных нарушений, например, в виде частых повторных пробуждений среди ночи. Более чем у половины выявлялись желудочно-кишечные дисфункции - дисбактериоз, срыгивания, нарушения аппетита, нарушения процесса жевания, расстройства стула в виде запоров или по­носов. В возрасте 3-4 лет эти симптомы сглаживались. У части детей психопатологические нарушения квалифицировалось как острое состояние в рамках форпост симптомов психоти­ческих расстройств, как аутистический синдром или как де­тский вариант шизофрении. Отмечалась высокая лабильность вегетативного тонуса при изменении психического состояния. Стабилизация психического состояния или формирование ремиссии у детей с процессуальными расстройствами приво­дило к уменьшению выраженности амфотонии и восстановле­нию типа тонуса. Катамнестическое исследование показало, что обнаруженная тенденция сохранялась и в более старшем возрасте.

В контрольной группе психомоторное развитие было равномерным. Лишь в первые месяцы жизни отмечались от­дельные проявления раздражительной слабости, капризности при сохранении естественного циркадного ритма сна, свое­временном формировании моторных и психических функций. Отмечались вегетативные нарушения в виде мраморности кожных покровов, повышение мышечного тонуса. Дети были эмоционально синтонными, с гармоничными, психологически понятными реакциями. Исходный вегетативный тонус в первые месяцы жизни был преимущественно ваготоническим, а к году у большинства обследованных детей становился эйтоническим. Выявлены положительные корреляции с амфотонической на­правленностью вегетативного тонуса у детей больных шизоф­ренией и детей с форпост симптомами эндогенных расстройств (Spearman t = 3,4, р <0,001). Установлены положительные кор­реляции с эйтоническим типом направленности вегетативного тонуса и детей из контрольной группы, (у2 = 39,54, df = 6, р < 0,0001, Spearman t = 3,6, р < 0,00043).

Выводы. В результате исследования получены новые данные о состоянии и динамике вегетативного тонуса и веге­тативных нарушений у детей с риском развития шизофрении, которые могут быть использованы в качестве маркеров психи­ческих расстройств у детей раннего возраста.

ТЕСТ-СИСТЕМА ДЛЯ ВЫЯВЛЕНИЯ

ПОСЛЕДСТВИЙ ПЕРИНАТАЛЬНЫХ

ПОРАЖЕНИЙ ЦНС И ОПРЕДЕЛЕНИЯ

СТЕПЕНИ ИХ ТЯЖЕСТИ У ДЕТЕЙ

Клюшник Т.П., Морозов С.Г.

ФГБУ «Научный центр психического

здоровья» РАМН,

*ФГБУ «Научно-исследовательский институт общей

патологии и патофизиологии»РАМН, Москва

Проблема своевременного выявления перинатальных поражений центральной нервной системы (ПП ЦНС) и их пос­ледствий чрезвычайно актуальна в связи с их широкой распро­страненностью и высоким риском последующей декомпенсации с развитием умственной отсталости, стойких сенсорных дефек­тов, вегето-висцеральных нарушений и т.д., в том числе и у де­тей с минимальными мозговыми дисфункциями.

Использование клинического метода для диагностики ПП ЦНС и/или их последствий часто связано с определенны­ми трудностями в связи с тем, что на первом году жизни эти нарушения проявляются лишь в виде неспецифических сим-птомокомплексов. Ранней диагностике могут способствовать биологические маркеры.

Целью данной работы являлось создание лаборатор­ной тест-системы, дополняющей клиническое психоневрологи­ческое обследование детей первых лет жизни и способствующей выявлению ПП ЦНС, а также уточнению остроты и степени тяжести патологического (деструктивного) процесса в ткани мозга.

Теоретическим базисом разработки послужила совре­менная концепция нейроиммунных взаимосвязей и представ­ления о вовлеченности иммунных механизмов в формирование патологических состояний нервной системы. Выбор иммуно­логических показателей основывался на данных литературы, а также на результатах собственных исследований клинико-био-логических взаимосвязей.

Материалы и методы. При разработке тест-системы обследовались дети с признаками ПП ЦНС как экзогенной (ги-поксически-ишемической, инфекционной, травматической), так и эндогенной природы, проявляющимися в виде парциальных темповых задержек или искажения психомоторного развития детей. За период 2002-2010 гг. обследовано 2357 детей в возрас­те от 1 месяца до 3 лет. Дети обследовались на базе НЦПЗ РМН, ГКБ №29 им. Н.Э. Баумана Департамента здравоохранения г. Москвы, Научного центра здоровья детей РАМН. Показатели психомоторного развития (ПМР) сравнивали с возрастными нормативами, отраженными в отечественных [Хвастунов P.M., 1975; Журба Е.В., Мастюкова Л.Т., 1981] и зарубежных - денве-ровской [Hallioglu О. et.al. 2001] и мюнхенской [Lyytinen Н. et. al.1995] шкалах. Для оценки тяжести проявлений нарушения развития использовали количественную методику оценки психоневрологического статуса [Хачатрян Л.Г., 2003]. В зави­симости от суммарного балла по всем исследуемым сферам не­рвно-психической деятельности были сформированы 5 групп детей. Суммарный балл от 0,5 до 1,5 соответствовал наиболее легкой степени нарушений ПМР (1-ая группа), суммарный бал от 5 до 6 - наиболее тяжелой степени нарушений ПМР (5-ая группа). У 73% обследуемых детей дополнительно была прове­дена магнитно-резонансная томография головного мозга.

В сыворотке крови обследуемых проводилось опре­деление энзиматической активности лейкоцитарной эластазы (ЛЭ) - спектрофотометрическим методом с использованием в качестве хромогенного субстрата N-тетра-бутокси-карбонил-аланин-р-нитрофенилового эфира (BOC-Ala-ONp) в присутс­твии ацетонитрила [В.Л.Доценко и др., 1994; Visser L., Blout Е., 1972]; функциональной активности al-протеиназного ингиби­тора (al-ПИ) - спектрофотометрическим методом по степени торможения ВАЕЕ-эстеразной активности [Нартикова В.Ф., Пасхина Т.С., 1979]; уровня аутоантител (ATI и АТ2) к белкам нервной ткани: белку S100, основному белку миелина (ОБМ), глиофибриллярному кислому белку (GFAP) и фактору роста нервов (ФРН) - методом твердофазного иммуноферментного анализа с использованием набора ИФА-НЕЙРО-АТ (ООО «Био-фарм-тест», Москва).

Результаты. Сопоставление активности ЛЭ в иссле­дуемых группах пациентов (18Ш7 - здоровые дети, 244±26, 284±43, 352±34, 281±44, 362±48 нмол/мин-мл соответствен­но), проведенное с использованием метода множественных межгрупповых сравнений, показало существенные отличия в активности ЛЭ у детей с нарушениями ПМР различной степени тяжести по сравнению с контролем.

Результаты двухсторонних парных сравнений, получен­ные с помощью Mann Whitney теста, выявили по активности ЛЭ статистически значимые различия между больными 1-ой и 3-ей групп (р<0,0006), 2-ой и 3-ей (р<0,001), 3-ей и 4-ой (р<0,003), а также 4-ой и 5-ой (р<0,002). Снижение активности ЛЭ в 4-ой группе по сравнению с 3-ей объясняется тем, что именно у де­тей 4-ой группы наблюдается активация синтеза AT к антиге­нам нервной ткани и избыток таких AT в определенной степени блокирует процесс дегрануляции нейтрофилов. Однако при дальнейшем развитии патологического процесса (5-ая группа) активность ЛЭ снова возрастает.

Уровни аАТ1 и аАТ2 к используемым в работе белкам нервной ткани больных 1-ой, 2-ой и 3-ей групп не отличались от контрольных значений и в ряде случаев были несколько ниже возрастной нормы, в то время как у детей 4-ой и 5-ой групп они были выше соответствующей возрастной нормы (р<0,05; р<0,01). При этом содержание исследуемых ATI и АТ2 достигало максимальных значений у детей 5-ой группы. Про­ведение соответствующего корреляционного анализа выявило наличие прямой взаимосвязи между уровнем ATI и степенью тяжести нарушений ПМР у пациентов 4-ой и 5-ой групп (коэф­фициент корреляции по Spearman г =0,68; р<0,001).

При изучении функциональной активности al-ПИ была отмечена широкая вариабельность данного показателя в диапа­зоне 16-67 ИЕ/мл. Показано, что в тех случаях, когда повышение активности ЛЭ не сопровождалось адекватным компенсатор­ным ростом активности al-ПИ, патологический процесс проте­кал достоверно более активно. То же самое можно сказать о тех случаях, когда повышение уровней исследуемых ATI к белкам нервной ткани не сопровождалось адекватным повышением со­держания соответствующих АТ2.

Полученные результаты свидетельствует о том, что неглубокие нарушения деятельности ЦНС, проявляющиеся морфологически (по данным МРТ) преимущественно вен-трикуломегалией, сопровождаются активацией врожден­ного иммунитета (увеличение активности ЛЭ). При более тяжелых нарушениях (по данным МРТ- перивентрикулярная лейкомаляция, подкорковая и корковая атрофия) происходит генерализация иммунного ответа, включающая активацию как врожденного, так и приобретенного иммунитета (возрастание уровней AT к нейроантигенам).

Выводы. Таким образом, перечисленные выше имму­нологические показатели, взаимодополняя друг друга, позволя­ют выявить патологический процесс в ткани мозга, уточнить его тяжесть, а также выраженность компенсаторного потенци­ала. На основе определения этих показателей была разработа-

н и <

" £ S

Й ^ s^

2 ° ^

Ц%

71 U CJ

И н ■—

н

W

о

X

н и

в

183

н н

1-1 о

и

н и « о

и

II

8 В и В о н

мВ* SHB

ОО'Я

•^ ■< в

им в/ «и о

£ s я

Нв§ S 2 Рн

К. И ^л

«||

Ц

е " ^м

о. О ы

^ w е^-1

gpgs

к ■< U

<%%

^w 3 5 Ч к

к и и 6 ч ^

й-, т £

Ыб&

"HP

И н < m В я

4нл pqhM н и < <-J <: S2

Й ^ s^

2 о ^ Ё « -

Гч ^U ^

И н ■—

ь=1

н *

н и

в

184

н н 1-1

о

н и « о

и

Н в"

В Е

8 В

и В

о н

s ^л 5

SHS

доя >■ <: В

им В" «и о

S'B" й s з

Нв§

5 2 Рн оВгВ

s"a

К. щ Л

еов §ио

к ^ U

osg

gel

к и и

6 ч ^

_IP

й=| m Р

"HP

H в < Sum m В h

на тест-система для лабораторной диагностики ПП ЦНС и их последствий у детей, которая была зарегистрирована под назва­нием «Нейро-тест» Федеральной службой по надзору в сфере здравоохранения и социального развития (регистрационное удостоверение ФС№ 2011/405 от 13 декабря 2011 г.).

ПРОГРАММА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО СОПРОВОЖДЕНИЯ СЕМЬИ, ИМЕЮЩЕЙ РЕБЕНКА С ПРОБЛЕМАМИ В РАЗВИТИИ