Исаев д.Д.

Санкт-Петербургская государственная педиатрическая медицинская академия, Санкт-Петербург

Одной из главных проблем современной сексологии оказывается вопрос о механизмах возникновения расстройс­тва тендерной идентичности и последующего формирования альтернативных или атипичных форм тендерной идентичнос­ти. В рамках существующей концепции понимания гендер-

<

со

<

« н 1-1 о ч о и

< о

н и

293

н н

1-1 о

_и

н и « о

и

В Е 8 В и к о н

мВ* SHB

У ° в

им В/ «и о

S'B" £ s я

wSo S 2 Рн оВгВ

s"a

К. И ^л

&§!

к ■< U

<%%

ОВД

Ч к

33§

к и и 6 ч ^

й=| m Р

Ыб%

"HP

И н < m В я

н
о ч о	СО <
и	^
и	<г
н	fc:
и	о
о	tn
	(N|
1=1	О
W	(N
и	Й=|
!Г0	Рц
<	И
Рч	Й=|
	н
	К
	W
	О

294

н н 1-1

о

н и « о

и

II

8 В

U К

о н s ^л 5 «к*

уо'я

>■ <: н

им И «и о

й s з

мйо S 2 Рн оЕ-И

s"a

К. щ Л

&§!

еив

gas

« ^ и

о н я ^гт1й£

£

g g I

и H w 6 ч ^

_IP

6=1 Wl p

"HP

H н < Sum m В h

ной идентичности продвинуться к пониманию и объяснению (сосуществования, например, транссексуальности, трансвес­тизма, гомосексуальности и квир-идентичности оказывается просто невозможно.

Весьма распространенное определение тендерной идентичности, как субъективное ощущение себя мужчиной или женщиной или же существом в некоторой неопределен­ной позиции между двумя полами (Келли Г.Ф., 2000; Кон И.С., 2004; Крукс Р., Баур К., 2005), фактически означает принятие социально-психологического подхода, который игнорирует ин­дивидуальные (индивидные) особенности, природные задатки. Преодолеть возникший методологический тупик оказывается возможным лишь при обращении к системной, многоуровневой модели тендерной идентичности, которая должна учитывать как индивидные (конституциональные) особенности человека, его психологические характеристики, так и особенности сек­суально-эротической сферы. Предлагаемый подход позволяет утверждать, что в основе конструирования тендерной идентич­ности лежат три подсистемы:

а) анатомический пол (и соответствующая ему ядерная тендерная идентичность);

б) психологические особенности, определяющие как качества, традиционно описываемые категориями маскулин- ность/феминность так и стилевые особенности осуществления тендерных ролей;

в) чувственные предпочтения (эротическое и сексуаль­ ное влечение), включая сексуальную ориентацию.

Конструирование тендерной идентичности как систем­ного образования в процессе социализации строится на основе соотнесения своих индивидных особенностей в рамках пара­метров каждой подсистемы с имеющейся в социуме тендерной схемой. Относительная независимость каждой из представлен­ных подсистем делает возможным существование не только большого разнообразия тендерных идентичностей, но и рассо­гласования между этими компонентами.

Проведенные нами сравнительные исследования гете­росексуальных, гомосексуальных и трансгендерных женщин выявили принципиальные различия в параметрах, лежащих в основе тендерной идентичности каждой из групп.

Иллюзорная простота и очевидность тендерной иден­тичности существует лишь в рамках «нормативной» модели, которая скрывает ее сложную и неоднозначную структуру. Для гетеронормативного большинства вся проблема центри­руется лишь вокруг качества исполнения тендерных ролей, а различия могут быть описаны в рамках концепции «маскулин-ности/феминности» и понимаются лишь как ролевая адекват­ность. Тендерная схема гетеросексуальных женщин тяготеет к патриархатной модели, где «мужское» и «женское» являются альтернативными полюсами, а собственный образ соотносится с феминной моделью. Основными идентификационными обра­зами, в соответствие с которыми строится тендерная идентич­ность гетеросексуальных женщин, являются эталонные образы лиц своего пола («Большинство женщин», «Мать», «Подруга»), а также видение своей «природной» данности («Тело», «Здоро­вье»). Чувственность, но не сексуальность рассматривается как важный атрибут женственности; состояние здоровья и внешняя привлекательность служат важными критериями удовлетво­ренности жизнью.

Гомосексуальность и трансгендеризм - это два принци­пиально разных варианта преодоления кризиса тендерной иден­тичности, связанных с проблематизацией одной из подсистем тендерной идентичности.

Основополагающим, категоризирующим параметром для построения гендерного «Я» для гомосексуалов является направленность влечения, а для трансгендеров - тендерное своеобразие, обнаруживаемое как личностно-психологические качества, которые невозможно вписать в модель нормативного тендера (приписываемого пола). Таким образом, первые цент-

рируются вокруг сексуальности (ориентации), а вторые - вок­руг гендерного своеобразия. В первой группе есть лица как с тендерными акцентуациями, так и без них, а во второй - как с гомосексуальностью, так и с бисексуальностью и гетеросексу-альностью. Из 210 трансгендерных женщин только 77,6% имели четкую направленность влечения на лиц женского пола, а 14,8% имели исключительную или преимущественную направлен­ность влечения к лицам мужского пола.

Трансгендерные женщины характеризуются привер­женностью ригидной тендерной схеме, основанной на про­тивопоставлении мужских и женских качеств. Стержневым, системообразующим для конструирования идентичности оказывается «норма» тендера в ее общепринятом понимании, воплощенная в тендерных ролях и критериях соответствия нормативной маскулинности/феминности. Подобная бипо­лярная модель не оставляет места для «промежуточных» ва­риантов, поэтому собственная тендерная нонконформность воспринимается как неприемлемая, что и приводит к необ­ходимости принятия решения в соответствии с принципом «или - или». Обнаруживаемая трансгендерными лицами с раннего возраста психологическая близость к лицам проти­воположного пола и неготовность идти наперекор сущест­вующим социальным представлениям о «нормативности» в рамках тендерной схемы заставляет их признать свою сущ­ность как «мужскую» и, в соответствие с этим, выстраивать образ «Я», развивать качества, которые этому представле­нию соответствуют, одновременно дистанцируясь от любых аспектов феминности. Лесбиянки (и возможность идентифи­цироваться с ними) отвергаются по признакам феминности и в соответствии с социальной «ненормативностью». Убе­дившись в невозможности «быть как все», решение проблем видится в «исправлении» тела.

Тендерная идентичность гомосексуальных женщин связана с принятием половой принадлежности и образа тела, однако тендерная нонконформность и гомоэротизм становятся основанием для деконструкции биполярной тендерной схемы. Смещение ценностных и идентификационных ориентации при­водит к тому, что «обычные» женщины воспринимаются как зависимые, несамостоятельные, импульсивные, уступчивые, излишне волнующиеся, неспортивные, «домашние». Мужской тендер так же не служит моделью для идентификации, напро­тив, культурально сложившийся негативный образ ряда качеств лиц мужского пола становится краеугольным в отношении к противоположному полу. Лица мужского пола воспринимают­ся как эмоциональные и поведенческие антиподы себя. Им при­писываются такие качества как скрытность, напряженность, бессовестность, нелюбовь к детям, грубость, порывистость, ригидность.

Отталкиваясь от традиционной тендерной модели, гомосексуальные женщины выстраивают свою идентичность на основе противопоставления социально мало привлекатель­ных качеств обоих полов («Они») и пытаются интегрировать их положительные качества в образ гомосексуальных женщин («Мы»). В результате тендерная схема у гомосексуальных женщин представлена не биполярной («мужское-женское»), а триполярной («мужское-женское-лесбийское») моделью, в которой образ женщины с гомосексуальной ориентацией ви­дится как приоритетный по сравнению с гетеросексуальной женщиной.

Для лиц с гомосексуальной ориентацией альтернатив­ная направленность влечения становится одним из важнейших параметров для построения тендерной идентичности, заставля­ющей проводить эмоциональную и рациональную переоценку себя в контексте культурных норм (тендерных стереотипов) и перестраивать собственное поведение (сглаживая или культи­вируя определенные качества или поведенческие паттерны) в той степени, в какой они идентифицируют себя с гомосексуаль­ной субкультурой.

СЕКСУАЛЬНЫЕ И ПСИХИЧЕСКИЕ

РАССТРОЙСТВА У ДЕТЕЙ АДЕПТОВ

ТОТАЛИТАРНЫХ СЕКТ

Каменсков М.Ю., Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г., Голуб СВ.

Федеральное государственно бюджетное учреждение

«Государственный научный центр социальной и судебной

психиатрии им. В.П. Сербского»

Минздравсоцразвития России, Москва

После смены политического режима в России в 90-е годы прошлого столетия на территории бывшего СССР нача­лось массовое формирование сектантских движений, обособив­шихся от основных мировых религиозных конфессий, прежде всего, различных ветвей индуизма и христианства, а также

- тоталитарных сект языческого толка. Число этих движений в последние годы только увеличивается, и, согласно данным одного из исследователей в области сектоведения - Дворкина А.Л., в настоящее время в России насчитывается около 80 круп­ ных и тысячи мелких сект, а количество их последователей до­ стигает 800 000 человек.

В большом юридическом словаре указано, что рели­гиозная секта представляет собой отколовшуюся от основно­го вероисповедания группу верующих, придерживающихся своих взглядов, обрядов и толкований отдельных догматов и т. п. Для секты характерны обособленность и претензии на ис­ключительность своей роли. Деятельность тоталитарных сект сопряжена с рядом юридических аспектов. Так, любая секта в соответствии с ФЗ «О свободе совести и о религиозных объ­единениях» от 26.09.1997 г. может зарегистрироваться как рели­гиозная организация или действовать как религиозная группа, если проповедуемое ею вероучение и исполнение религиозных обрядов не сопряжены с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на их личность и права, либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей (ст. 239 УК РФ).

Таким образом, в тех случаях, когда секта представля­ет собой общественную опасность, то ее деятельность может преследоваться в соответствии с существующим Законода­тельством РФ. Такие секты пропагандируют «тоталитарно-де­структивную идеологию»: должны использовать «крайние и неэтичные техники манипулирования для вербовки и удержа­ния своих членов, иметь тенденцию или прямо осуществлять контроль мыслей, чувств и поведения своих приверженцев с целью удовлетворения интересов лидеров и самодовлеющей группы» (Волкова Е.Н. и соавт., 1996).

С. Хассен, один из крупнейших современных западных специалистов по тоталитарно-деструктивным культам, в своей книге описывает три критерия, позволяющие квалифицировать организацию или группу в качестве деструктивной: авторитар­ное лидерство, «эзотерический разрыв», деструктивный конт­роль сознания.

В последнее время стали появляться секты, основная идеология которых содержит не только «осколки» догмати­ческих учений мировых конфессий, но и языческие секты с определенной «сексуальной идеологией», пропагандирующие как свободные половые отношения, так и аномальные формы эротической активности. В результате жертвами деятельнос­ти таких организаций становятся дети адептов, в отношении которых применяются различные формы сексуальных при­тязаний: «Сексуальная магия древних славян», «Оренбург­ский городской общественный благотворительный фонд самосовершенствования».

Цель исследования заключалась в выявлении спектра расстройств психической и сексуальной сфер у потерпевших

- детей адептов - на примере деятельности деструктивно-то­ талитарной секты «Оренбургский городской общественный

благотворительный фонд самосовершенствования», идеоло­гия которой представляла собой синкретическую смесь из собственных познаний лидера секты в сфере психологии и психиатрии, оккультно-эзотерических знаний и различных современных российских ариософских доктрин, а духовной ее основой являлся пантеизм (пантеизм - религиозно-философ­ское учение, объединяющее Бога и мир, растворяющее Бога в мире и делающее Его тождественным миру).

Материал и методы. В ходе обследования 14-ти детей и подростков обоих полов использовались клинико-психопато-логический, сексологический и экспериментально-психологи­ческий методы исследования.

Результаты и их обсуждение. В рамках указанной выше организации с целью создания контроля над адептами применялись техники НЛП, групповые психотерапевтические тренинги, интенсивные физические нагрузки, сопряженные с длительным холотропным дыханием, эротические упражнения, эротические встречи и представления, на которых могли прак­тиковаться или имитироваться групповые и садомазохистские формы половой активности. На части указанных мероприятий присутствовали и дети адептов, в связи с чем, они являлись свидетелями эротических и половых сцен между взрослыми, включающими аномальные формы полового поведения. Кроме того, к потерпевшим применялись особые методы и техники полового воспитания, направленные на появление у них не­своевременного интереса к сексуальной сфере и оказывающие патогенное воздействие в плане формирования дизонтогенети-ческих состояний.

У большей части обследованных детей и подростков выявлялись сексуальные расстройства, которые были пред­ставлены дизонтогенетическими состояниями. Так, наиболее часто (в 50% случаев) было диагностировано преждевременное психосексуальное развитие, которое преимущественно было представлено синдромом ранней сексуализации поведения (F66.88), реже - сложная дисгармония пубертата (7%, F66.8). В указанных наблюдениях (57%) выявляемые отклонения психосексуального развития носили социогенный характер и имели причинно-следственную связь с характером полового воспитания детей в секте, который можно квалифицировать как дисгармонично-примитивный и девиантный типы полового воспитания.

В 14% наблюдений также имели место дизонтогене-тические состояния, однако установить в этих случаях связь с особенностями деятельности секты не представлялось воз­можным в виду наличия у этих же потерпевших психических расстройств, оказывающих патогенное воздействие на половое развитие.

У 93% потерпевших выявлялись признаки искажения половой идентичности, причем в большинстве случаев удалось установить причинно-следственную связь между выявляемы­ми искажениями и характером полового воспитания адептами секты. Нами были обнаружены общие для потерпевших обоих полов признаки искажения половой идентичности: слабая диф-ференцированность или недифференцированность мужских и женских половых образов и полоролевых стереотипов. Кроме того, выявлялись такие признаки искажения, которые были свя­заны с полом ребенка: у мальчиков наиболее часто отмечались дисморфофобические переживания (в одном случае столь вы­раженные, что это позволило диагностировать дисморфофобию - F45.2) и нарушения схемы тела, реже - негативное отношение к мужским полоролевым стереотипам, а у девочек - идентифи­кация со старшими по возрасту персонажами и полоролевыми стереотипами, характерными для более старших возрастных групп.

В 21% наблюдений у подэкспертных вовсе не выявля­лось какой-либо сексуальной патологии, что в одних случаях было связано с парапубертатным (0-7 лет) возрастом потерпев­ших, в других - с отказом от клинического обследования.

н	<
о ч о	ГО <
и	^
и	<
н	££
и	о
о	1-ч
	(N|
1=1	О
W	(N
и	Й=|
СП	Рч
<	И
Рч	Й=|
	н
	К
	т
	о

295

н н 1-1

о

_и

н и « о

и

II

8 В о н

«В* SHS

уо'я •^ ■< в

им В «и о

£ s я

мйо S 2 Рн оЕ-В

s"a

К. И ^л

&§!

к ■< U

<%%

^w 3 5 о н я

Ч к

к и и 6 ч ^

_IP

й=| m P

mq<;

Ы6&

"HP

H в < Sum

m В h

н
о ч о	СО <
и	^
и	<г
н	fc:
и	о
о	tn
	(N|
1=1	О
W	(N
и	Й=|
!Г0	Рц
<	И
Рч	Й=|
	н
	К
	W
	О

296

н н 1-1

о

н и « о

и

II

8 В

U К

о н s ^л 5 «к*

уо'я

>■ <: н

им И «и о

й s з

мйо S 2 Рн оЕ-И

s"a

К. щ Л

&§!

еив

gas

« ^ и

о н я ^гт1й£

£

g g I

и H w 6 ч ^

_IP

6=1 Wl p

"HP

H н < Sum m В h

Выводы. В целом следует отметить, что в секте, име­ющей в своей деятельности сексуальную составляющую, у потерпевших наиболее часто развивались сексуальные откло­нения, представленные искажениями половой идентичности и дизонтогенетическими состояниями, которые в свою очередь, согласно литературным данным (Ткаченко А.А., 1997), являют­ся необходимыми предиспозиционными факторами для форми­рования парафилий.