Глава XIII

н азывают их все так же (Ruotsi). Впоследствии забывается и имя Варягов, несмотря на продолжающиеся сношения со Скандинавией: ее жители полу­чают название Свей²¹. Оставляем в стороне вопрос, чем вызывалась эта сме­на названий — Русь, Варяги, Свей, а также какая их этимология. Для нас имеет существенное значение, что родство или тождество Руси с Варягами отмече­но не только киевлянами, но и греками. Ср. известное место у продолжателя Амартола: Константин Багрянородный отличает Русь от ее данников Кривичей, Лучан и прочих Словен, отличает и в отношении языка, причем, давая русские названия порогов и отличая их от славянских, приводить на­звания древнескандинавские, следовательно, варяжские.

Итак, в VIII—IX веках имели место следующие два явления: среди Приднепровских Славян появляются полчища Скандинавов, садятся в ук­репленных местах и начинают покорять себе славянские племена; их назы­вают Русью, быть может, под влиянием той этнографической среды, через которую они проникали на юг, — среды финских племен. Занявши южные области, Русь недружелюбно встречает новых, последующих вы­ходцев из Скандинавии; конечно, оградить себя совсем от этих родичей невозможно, но неохотно Русь делится с ними насиженными местами, об­любленными данями. Становится ясным, что юг уже отрезан для колони­зации его Скандинавами; новые выходцы являются туда уже не завоевате­лями, не хозяевами, а гостями. Колонизационная волна должна оседать в местностях, более близких к Скандинавии и по природным свойствам сво­им менее привлекательных: Скандинавы занимают озерную область и по­коряют себе Финнов и Ильменских Славян; захватив верховья Волги, они проникают и в среднюю Россию; эти новые выходцы носят название Ва­рягов; так, по-видимому, называли они себя сами и, благодаря тесному общению с своей метрополией, сохраняли за собой это название, несмотря на влияние окружающей этнографической среды.

Таким образом государственность, складывавшаяся понемногу на юге, начинает зарождаться и на севере. Покорители и тут и там ассимилируются с местным населением: в этом их сила. Но зато они дают местностям, ими занятым, племенам, особенно тесно с ними слитым, свое название. На юге Поляне получают имя Руси, широко распространяющееся затем всюду, куда проникает княжеский данщик, где садится княжеский дружинник. На севе-

^{2 1} В Новгородской 1-й летописи Варяги упоминаются последний раз под 6709 (1201): «а Варягы пустиша без мира за море... а на осень придоша Варязи горою на миръ, и даша имъ миръ на всей воли своей». В этой же летописи Варяги вообще исчезают уже с XII в.; впрочем, они упомянуты под 6696 (1188): «въ то же лето рубоша Новъгородьце Варязи на Гътехъ, Немьце въ Хоружьку, и Новотържыге (так предлагаю читать вм.: и въ Новотържьце, так как было бы: въ Новемь Търгу); а на весну не пустиша из Нова-города своихъ ни единого мужа за море, ни съла въдаша Варягом, не пустиша я без мира». Свею находим, начиная с 1134 года: «приходи Свьискей князь съ епископы въ 60 шнекъ на гость, иже изаморья шли»; под 1164: «придоша Свье подъ Ладугу» и т. д.

²² В болг. переводе: «приплу Русь... иже и скеди глаголемь отъ рода Варяжьска сущимъ». То же у Симеона Логофета.

235

р е Словене получают имя Варягов, то имя, которым гордятся, конечно, не только варяжские, но и славянские дружинники и на Белоозере, и в Ростове, и в далеком Муроме. Столкновение двух государственностей — русской и варяжской становится неизбежным. Русскому князю необходимо удержать в своих руках весь торговый путь из Варяг в Греки; иначе упадет торговое значение Киева, Переяславля, Чернигова и других южных городов; ему важно оградить свои владения от новых пришельцев, которых готов выслать теперь не только скандинавский, но и славянский и чудский север. Варяжскому кня­зю естественно стремиться на юг с организованными полчищами Словен и Чуди, чтобы вытеснить оттуда счастливых своих сородичей, занявших бога­тые области славянского юга. И вот в IX веке начинается продолжительная борьба, тянувшаяся около двух столетий, борьба между варяжским севером и русским югом. Странный оборот принимает эта борьба; северный князь остается не раз победителем; он захватывает Киев, изгоняет соперника; но потом оседает в Киеве и становится сам уже русским, а не варяжским кня­зем: «и беша у него мужи Варязи и отътоле прозвашася Русью». Вспомним Олега—Игоря, позже Владимира, наконец Ярослава. В этой борьбе проиг­рывает тот или иной русский князь, но выигрывает русский юг; напротив, побеждает князь варяжский и проигрывает варяжский север. Ясно, что го­сударственность покоилась на юге на более прочных основаниях. Соревно­вание между русским и варяжским началами оканчивается полным торже­ством начала русского: Новгород попадает под зависимость киевского князя, хотя и получает от него великие свободы в награду за помощь, оказанную неоднократно князю, посаженному на русский стол варяжским севером. Торжество русской государственности имеет самое решительное значение для судьбы варяжского имени: Варяги спешат переименовываться в Русских не только на юге, но и на севере. Имя Варягов быстро забывается; не удержи­вается оно и в Новгороде; на смену ему проникает на север имя Руси, но оно означает уже не Скандинавов, а киевского князя и его родичей, а также кня­жеских дружинников; преимущественное же его значение — это жители южного Приднепровья. В самом факте исчезновения имени Варягов я вижу указание на то, что Варяги означало на севере не только Скандинавов (которые стали называться затем Свей), но также еще те самые понятия, ко­торые впоследствии получили имя Руси, имя, пошедшее с юга, после полити­ческого перевеса юга над севером. Дольше других северных центров остает­ся вне сферы русского имени Новгород — это старое варяжское гнездо. Имеем свидетельство, едва ли не записанное в XII, а может быть, даже и в XI в., свидетельство псковского летописца о событии 6568 (1060) года: в нем Псковичи и Новгородцы называются Русью ²³. Напротив, в Новгородской

^{2 3} Свод 1448 (восходит к общер. своду 1423): «Того же лета ходи Изяславъ на Сосолы и дань даяти заповеда 2000 гривенъ; они же поручившеся дань дати, и изгнаша данникы, на весну же пришедше повоеваша села о Юрьев4, и градъ и хоромы пожгоша, и много зла сътво-риша, и до Пьскова доидоша воююще; и идоша противу имъ Пьсковичи съ Новгородци на сечю, и падоша Руси 1000, а Сосолъ безчислено »(Соф. 1-я и Новгор. 4-я). Следующее псков­ское известие общерусского свода (и свода 1423 г.) относится к 6573 (1065) году: «Князь Всеславъ Полоцкий былъ у Пльскова ратью и перси билъ порокы » (Новг. 4-я).

236