9. Полный перечень субъектов уголовного процесса, чьи решения (действия, бездействие) могут быть обжалованы

Вот теперь мы в состоянии сформулировать, на наш взгляд, исчерпывающий перечень должностных лиц, чьи решения (действия, бездействие) могут быть проверены прокурором и в порядке ст. 125 УПК РФ судом. К таковым следует относить:

- следователя;

- следователя-криминалиста;

- следственную группу;

- руководителя следственной группы;

- члена следственной группы;

- руководителя следственного органа;

- дознавателя;

- начальника подразделения дознания;

- начальника органа дознания;

- орган дознания;

- группу дознавателей;

- руководителя группы дознавателей;

- члена группы дознавателей;

- представителя органа дознания, которому поручено исполнение поручения (указания) о производстве процессуального действия;

- прокурора.

Но и этот перечень не в полной мере соответствует тем "разъяснениям", которые сформулированы Верховным Судом РФ. Последний, сам того не замечая, расширяет круг указанных субъектов уголовного процесса, до должностных лиц, субъектами уголовного процесса не являющихся, - до должностных лиц и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Мы не осмелимся поддержать такое утверждение, даже не смотря на безусловный авторитет Пленума Верховного Суда РФ, но вынуждены констатировать наличие такой официальной позиции.

10. Уголовно-процессуальное обжалование решений и действий должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность

В п. 4 Постановления ПВС N 1 Пленум Верховного Суда РФ, ссылаясь на "смысл" ч. 3 ст. 5 Федерального закона от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", заявил, что в порядке ст. 125 УПК РФ могут быть обжалованы решения (действия) "должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по выявлению, пресечению преступлений, а также проверке поступивших заявлений и иных сообщений о совершенном или готовящемся преступлении в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания". А это означает, что такого рода действия подлежат и всем иным формам уголовно-процессуального обжалования.

В этой связи возникает вопрос, что же такого закреплено в ч. 3 ст. 5 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности"? Там зафиксировано право лица, полагающего, что действия органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, привели к нарушению его прав и свобод, обжаловать эти действия в вышестоящий орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, прокурору или в суд. И какой же такой смысл заложен в словосочетание "вправе обжаловать ... действия ... в суд"? Почему Верховный Суд РФ посчитал, что такое обжалование должно быть осуществлено не в общем порядке - в порядке оспаривания решения, действия (бездействия) органа государственной власти, должностного лица, государственного служащего, не в порядке главы 22 КАС РФ? Ведь ничего что бы указывало на уголовно-процессуальный характер "решения и действия должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность" в ч. 3 ст. 5 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" нет и быть не может.

Но это наше мнение. Тем не менее, мы не можем безразлично отнестись к разъяснению высшего органа правосудия нашего государства. Поэтому вынуждены разбираться, жалобы на какие же именно "решения и действия должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность", могут быть рассмотрены в порядке ст. 125 УПК РФ, исходя из рекомендаций Пленума Верховного Суда РФ.

Кто-то может возразить и, по сути, будет прав - в абз. 2 п. 4 Постановления ПВС N 1 не говорится о рассмотрении жалоб, там речь идет о возможности обжалования, то есть принесения в суд таковых. А обжаловать в суд можно любые решения (действия, бездействие). Другое дело, что обжалованные в порядке ст. 125 УПК РФ они не обязательно должны быть в том же порядке рассмотрены. Судьей по поступившей жалобе может быть принято решение об отказе в принятии жалобы к рассмотрению.

Но вряд ли эту ситуацию имел в виду Верховный Суд РФ, когда давал разъяснения в абз. 2 п. 4 Постановления ПВС N 1. Поэтому мы и анализируем круг решений (действий) "должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность", которые, по мнению Верховного Суда РФ, могут быть рассмотрены и разрешены в порядке ст. 125 УПК РФ.

Сразу оговоримся, что в ч. 3 ст. 5 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" вообще ничего не сказано о возможности обжалования в суд решений. Верховный же Суд РФ читает "действия", а понимает "решения и действия". Сам высший орган правосудия нашего государства в абз. 1 п. 4 Постановления ПВС N 1 замечает, что, исходя из положений ч. 1 ст. 125 УПК РФ, могут быть обжалованы решения и действия (бездействие) должностных лиц, а в следующем абзаце уже пишет об обжаловании решений (действий) не только должностных лиц, но и органов. Причем о бездействии таковых умалчивает. Соответственно у правоприменителя вполне может возникнуть суждение, что обжалованию подлежат лишь определенные действия (решения) должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания. Но бездействие, то есть невыполнение такого поручения следователя (дознавателя и др.), обжаловать в суд в том же порядке нельзя. Почему так происходит? Почему предпочтение дается одним действиям (решениям), а другим нет? С чего это было решено принизить значение бездействия? Не понятно.

Итак, по мнению высшего органа нашего государства, в порядке ст. 125 УПК РФ судом могут быть рассмотрены "решения и действия должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по выявлению, пресечению преступлений, а также проверке поступивших заявлений и иных сообщений о совершенном или готовящемся преступлении в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания". Получается, в рамках досудебного уголовно-процессуального производства по делу могут быть проверены два вида оперативно-розыскных решений (действий):

1) "по выявлению, пресечению преступлений";

2) "по проверке поступивших заявлений и иных сообщений о совершенном или готовящемся преступлении в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания".

Почему мы считаем, что фраза "в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания" не касается решений (действий) "по выявлению, пресечению преступлений"? Потому что, во-первых, названные виды оперативно-розыскной деятельности разделены словосочетанием "а также", во-вторых, если бы выражение "в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания" касалось каждого вида решений (действий), то его следовало записать так, чтобы ни у кого не возникало в том сомнений. Ведь Верховный Суд РФ давал разъяснение, а не, напротив, пытался запутать правоприменителя.

Можно было бы соответствующий абзац постановления Пленума Верховного Суда РФ сформулировать так: "В связи с этим судам следует иметь в виду, что по смыслу части 3 статьи 5 Федерального закона от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" в порядке статьи 125 УПК РФ могут быть также обжалованы осуществленные в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания решения и действия должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по выявлению, пресечению преступлений, а также проверке поступивших заявлений и иных сообщений о совершенном или готовящемся преступлении". В этом случае на первое место выдвигалось бы юридическое основание производства оперативно-розыскного действия, принятия соответствующего решения. Это позволило хотя бы понять, к чему клонит высший орган правосудия нашего государства. Правда, мы, все равно, не могли бы согласиться с его позицией, так как любой вид оперативно-розыскных решений (действий) принимается (производится) за пределами уголовного процесса, а в порядке ст. 125 УПК РФ проверяется законность и обоснованность именно уголовно-процессуальных решений (действий, бездействия). Да и то не всех. Но в этом случае у "разъяснения" Пленума Верховного Суда РФ была бы хоть какая-то логика. Сейчас мы ее обнаружить не в состоянии. Хотя признаем, что это вполне может статься является недостатком нашего мышления.

Исходя из текста ст. 2 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", задачами оперативно-розыскной деятельности являются не только выявление, пресечение преступлений, но и предупреждение и раскрытие таковых, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших; осуществление розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а также розыска без вести пропавших; добывание информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации; установление имущества, подлежащего конфискации.

Почему же высший орган правосудия нашего государства одну группу решений (действий) должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, полагает разрешено обжаловать в порядке ст. 125 УПК РФ, а аналогичные решения (действия), которые направлены на раскрытие преступлений, на выявление и установление лиц, их совершивших (подготавливающих, совершающих), на осуществление розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, и т.п., нельзя? Ответа на данный вопрос нет. И последовательности в утверждении Верховного Суда РФ в этой связи не видим.

Допустим, выражение "в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания" относится и к фразе "выявление, пресечение преступлений". То есть, когда "должностное лицо, орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность" "в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания", выявляет и пресекает преступления, то жалобы на его решения (действия) могут быть рассмотрены и разрешены в порядке ст. 125 УПК РФ. Но ведь прямо такая разновидность поручений не прописана в УПК РФ. А вот дача поручения об осуществлении розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, прямо закреплена в законе (ч. 1 ст. 210 УПК РФ). В УПК РФ также закреплена обязанность орган дознания, в случае направления руководителю следственного органа уголовного дела, по которому не обнаружено лицо, совершившее преступление, принимать оперативно-розыскные меры для установления лица, совершившего преступление (ч. 4 ст. 157 УПК РФ). Данное обстоятельство позволяет нам говорить и о том, что соответствующая оперативно-розыскная деятельность по раскрытию преступлений, выявлению и установлению лиц, их совершивших, носит, если не аналогичный характер, то не менее чем выявление и пресечение преступлений связана с полномочиями по осуществлению уголовного преследования.

Тем не менее, исходя из текста абз. 2 п. 4 Постановления ПВС N 1, такого рода решения (действия) не могут быть обжалованы в порядке ст. 125 УПК РФ. Судом в рамках уголовно-процессуального досудебного производства рассматриваются и разрешаются жалобы на решения (действия) "должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по выявлению, пресечению преступлений". Где оперативно-розыскная деятельность - это система предусмотренных законом и ведомственными нормативными актами действий (мероприятий), осуществляемых гласно и негласно оперативными подразделениями уполномоченных на то государственных органов, в пределах их полномочий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств.

"Выявить" означает "сделать явным, обнаружить, вскрыть" [79. - С. 107]. Следуя логике содержания ч. 1 ст. 14 УК РФ, преступление - это виновно совершенное общественно опасное деяние (действие или бездействие), запрещенное УК РФ под угрозой наказания. Причем не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РФ, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. Таким образом, "выявление преступлений" - это обнаружение (вскрытие, то, что делает явным) виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК РФ под угрозой наказания.

"Пресечь" значит "прекратить сразу, остановить силой, резким вмешательством" [79. - С. 505]. Соответственно решения (действия) "должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по пресечению преступлений", направлены на моментальное прекращение правонарушения либо на такое вмешательство в совершаемое деяние, которое устраняет его общественную опасность.

Такие решения (действия) "должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность", по мнению Верховного Суда РФ, могут быть обжалованы в порядке ст. 125 УПК РФ.

А теперь охарактеризуем вторую группу решений (действий) "должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность". Это решения (действия) "по проверке поступивших заявлений и иных сообщений о совершенном или готовящемся преступлении в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания".

Представляется несколько не безупречным употребленное в абз. 2 п. 4 Постановления ПВС N 1 выражение "заявления и иные сообщения о совершенном или готовящемся преступлении". Заявление о преступлении - самостоятельный повод для возбуждения уголовного дела. Таковое представляет собой адресованное органам, правомочным осуществлять уголовно-процессуальную деятельность (в том числе возбуждать уголовное дело) по искомому факту, устное или письменное реализованное лично отдельно взятым физическим лицом сообщение о совершенном, совершаемом или подготавливаемом преступлении.

Помимо заявления о преступлении, есть еще и другие поводы для возбуждения уголовного дела, по меньшей мере, явка с повинной и сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников. Да, действительно, законодатель зачастую термин сообщения о преступлении использует как синоним понятия поводы для возбуждения уголовного дела (ст.ст. 144, 145 и др. УПК РФ). Но именно "сообщения о преступлении", а не "заявления и иные сообщения о совершенном или готовящемся преступлении". Думается, это делается не случайно. Именно поэтому, а также для того, чтобы правоприменителю разъяснения высшего органа правосудия нашего государства были более понятны, мы бы рекомендовали и Верховному Суду РФ не видоизменять использованные законодателем формулировки. В крайнем случае, употреблять выражение, которое уже долгие десятилетия применяется в уголовно-процессуальной литературе, как "заменитель" термина поводы для возбуждения уголовного дела. Речь идет о словосочетании заявление (сообщение) о преступлении [135; 148; и др.], заявление и сообщение о преступлении [58; 128; и др.] и т.п. 

И еще один не менее важный момент. Верховный Суд РФ, повторяя некоторую неточность законодателя (в п. 3 ч. 1 ст. 140, ст. 143, ч. 1 ст. 144 УПК РФ), речь ведет о сообщениях, лишь касающихся уже совершенного или готовящегося преступления. Что же его рекомендации не распространяются на сообщения о совершаемом в настоящее время преступлении? По мнению высшего органа правосудия нашего государства, в порядке ст. 125 УПК РФ могут быть обжалованы определенного рода решения (действия) должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по проверке поступивших сообщений о совершенном или готовящемся преступлении. Не получается ли, что нельзя обжаловать аналогичные решения (действия) по проверке поступивших сообщений о совершаемом, к примеру, о длящемся преступлении? С законодателем не поспоришь. А вот в точности толкования уголовно-процессуальной нормы усомниться вполне возможно. Что мы и делаем. В этой связи полагаем, сделанный Верховным Судом РФ в своих разъяснениях акцент на совершенные или готовящиеся преступления не только излишним, но вносящим некоторую путаницу в заложенную в абз. 2 п. 4 Постановления ПВС N 1 основную идею.

Итак, если должностные лица, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, по поручению следователя (дознавателя и др.) и вправе проверять поступившие заявления (сообщения) о преступлении, то им проверяются соответствующие сообщения о преступлении, а не "заявления и иные сообщения о совершенном или готовящемся преступлении".

Почему мы пусть и "вскользь", но поставили под сомнение возможность осуществления оперативно-розыскной деятельности "по проверке" поступивших заявления (сообщения) о преступлении? Да потому что данный термин использован законодателем в ст. 144 УПК РФ, согласно которой проверка сообщения о любом преступлении обязанность дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа.

Такого рода проверка является частью уголовного процесса, уголовно-процессуальной деятельностью, осуществляемой на стадии возбуждения уголовного дела. В промежуток времени, в течение которого она осуществляется, может быть реализована не только уголовно-процессуальная, но и любая иная, в том числе и оперативно-розыскная деятельность. Один и тот же человек может применять не только уголовно-процессуальное право, но и административное, оперативно-розыскное, семейное, гражданское и т.п. Проверка же сообщения о преступлении - это деятельность субъекта уголовного процесса. Оперативно-розыскную деятельность может осуществлять тот же человек, что и уголовно-процессуальную. Но в ходе применения оперативно-розыскных мер он действует за пределами уголовно-процессуальных отношений и следователем (дознавателем и др.) с позиции уголовно-процессуального права не является.

Все, что осуществляется вне уголовного процесса, не будет решением и (или) действием следователя (дознавателя и др.), так как следователь (дознаватель и др.) это не конкретный человек, одетый в форменную одежду и находящийся на определенной должности, это совокупность прав и обязанностей. Вне реализации предусмотренного законом его правового статуса он кто угодно (супруг, преподаватель, пассажир и др.), но никак не следователь (дознаватель и др.). А статусов у одного и того же человека может быть очень много. Требования же ст. 125 УПК РФ распространимы (если забыть о некоторой непоследовательности авторов Постановления ПВС N 1) только на действия (решения, бездействие) именно субъекта уголовного процесса - следователя (дознавателя и др.), а не следователя (дознавателя и др.) по должности, и тем более не на субъекта оперативно-розыскной деятельности - оперативного работника.

А теперь охарактеризуем значение понятия "должностные лица, органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность", использованного Верховным Судом РФ в абз. 2 п. 4 Постановления ПВС N 1. Анализ п. 4 ч. 2 ст. 38, п. 1 ч. 1 ст. 40, ч. 2 ст. 95, ч. 4 ст. 157 УПК РФ позволяет заключить, что принятие необходимых оперативно-розыскных мер возложено на органы дознания. Поэтому часть процессуалистов прямо или косвенно указывают на то, что всем органам дознания присуще производство этого вида деятельности. Так, А.П. Кругликов утверждает, что органы дознания, входящие в систему МВД (а таковыми являются и командиры воинских частей МВД РФ) могут проводить оперативно-розыскные действия [57. - С. 5; и др.]. Некоторые авторы даже описывают труд оперативного работника Государственного пожарного надзора [34. - С. 18; и др.].

Вместе с тем в нормативных актах, регулирующих порядок деятельности многих органов дознания (командиров воинских частей, соединений, начальников военных учреждений и гарнизонов, органов государственного пожарного надзора федеральной противопожарной службы, капитанов морских и речных судов, находящихся в дальнем плавании и др.) нет даже упоминания о такого рода функции. Они не обладают необходимым для этого аппаратом. Поэтому такие сотрудники просто не в состоянии проводить оперативно-розыскную деятельность.

Применение оперативно-розыскных мер выходит за пределы правового статуса названных органов дознания. Даже если командир воинской части, соединения, начальник военного учреждения, орган государственного пожарного надзора федеральной противопожарной службы оказывал органу внутренних дел помощь в проведении оперативно-розыскного мероприятия, его нельзя признать должностным лицом, органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность.

Сделать такой вывод позволяют следующие обстоятельства. В подразделениях подобного рода органов дознания отсутствуют не только специальный аппарат, но и соответствующие нормативная и профессиональная базы деятельности. Мало того, органы государственного пожарного надзора федеральной противопожарной службы, командиры воинских частей и др., оказывая помощь оперативным работникам, действуют в рамках административного процесса и поэтому не обладают даже правовым статусом органа дознания. В то время, как только данным учреждениям предоставлено право осуществлять оперативно-розыскную деятельность. Заключение о том, что командиры воинских частей, аппараты государственного пожарного надзора федеральной противопожарной службы и др. анализируемую функцию не выполняют, основывается также на изучении репрезентативного массива уголовных дел о подведомственных таким органам преступлениях, в которых не найдено ни одного документального подтверждения их рассматриваемого рода практики. С учетом изложенного можно констатировать, что некоторые органы дознания неправомочны осуществлять оперативно-розыскные меры даже по поручению следователя.

Полный, исчерпывающий перечень органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, приведен ст. 13 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности". На территории Российской Федерации право осуществлять рассматриваемый вид деятельности предоставляется оперативным подразделениям:

1. Органов внутренних дел Российской Федерации.

2. Органов федеральной службы безопасности.

3. Органов по контролю за оборотом наркотиков.

4. Федерального органа исполнительной власти в области государственной охраны.

5. Таможенных органов Российской Федерации.

6. Службы внешней разведки Российской Федерации.

7. Федеральной службы исполнения наказаний.

8. Органов внешней разведки Министерства обороны РФ.

В этом же нормативно правовом акте отмечается, что перечень оперативных подразделений, правомочных осуществлять оперативно-розыскную деятельность, их полномочия, структуру и организацию работы определяют руководители указанных органов. Ими же определяется и круг должностных лиц (органов), осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.

И последнее. Определенные действия (решения) должностных лиц (органов), осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, обжалуются в порядке ст. 125 УПК РФ, если они произведены (приняты) "в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания". "Поручить" означает "вверить, возложить на" кого-нибудь, либо на что-нибудь "исполнение" чего-нибудь, "заботу о" ком-нибудь или о чем-нибудь. "Поручение" - соответственно это сам акт вверения (возложения) или, иначе, "порученное" кому-нибудь "дело" [79. - С. 489]. В нашем случае таким "делом" будет проведение оперативно-розыскных мероприятий.

Органам дознания следователь по расследуемым им уголовным делам вправе давать в случаях и порядке, установленных УПК РФ, поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий (п. 4 ч. 2 ст. 38, ч. 4 ст. 157 УПК РФ). Такие поручения, исходя из редакции ч. 2 ст. 39 и ч. 5 ст. 163 УПК РФ, вправе давать также руководитель следственного органа и руководитель (член) следственной группы. Главное только, чтобы порученные оперативно-розыскные действия не выходили за пределы компетенции органа дознания (исполнителя) и у последнего имелась реальная возможность исполнения поручения.

Помимо того существует еще одно обязательное условие, при наличии которого может иметь место выполнение поручения. Поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий может дать лишь дознаватель, орган дознания, следователь "по уголовным делам, находящимся в их производстве".

Иначе говоря, следователь (дознаватель и др.), исполняющий поручение органа предварительного расследования, в производстве которого находится уголовное дело, не является субъектом, который сам уполномочен давать такие поручения. Но если орган предварительного расследования, в чьем производстве находится уголовное дело, поручает ему получить соответствующее материалы, он должен выполнить данное поручение.

Таким образом, можно уточнить еще один момент, касающийся анализируемого выражения. Должностные лица (органы), осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, выполняют поручения не "следователя, руководителя следственного органа и органа дознания", а "следователя, руководителя следственного органа или органа дознания". И даже если умолчать о том, что здесь приведен не полный перечень участников уголовного процесса, в чьем производстве может находится уголовное дело, и которые, соответственно, вправе давать поручения о производстве по нему оперативно-розыскных мероприятий, мы бы рекомендовали использованный здесь соединительный союз "и" толковать в значении разъединительного союза. "Следователь, руководитель следственного органа и органа дознания" совместно поручений о производстве оперативно-розыскной деятельности не дают и такими совместными полномочиями не наделены.

И последнее, что здесь хотелось бы отметить. Согласно абз. 1 преамбулы Постановления ПВС N 1 право обжалования решений (действий, бездействия) должностных лиц в досудебном производстве как гарантия судебной защиты прав и свобод граждан в уголовном судопроизводстве установлено ст. 46 Конституции РФ.

Использованный Верховным Судом РФ здесь термин "уголовное судопроизводство" подлежит расширительному толкованию. К такому выводу приходишь, по крайней мере, после ознакомления с содержанием абз. 2 п. 4 Постановления ПВС N 1, где предмету обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ отнесены решения и действия должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.

Обычно принято считать, что "уголовное судопроизводство" - это уголовный процесс, действия (решения), осуществляемые на всех его стадиях. Если же исходить из правил, закрепленных в п. 4 Постановления ПВС N 1 то последовательно прийти к выводу, высший орган правосудия нашего государства под уголовным судопроизводством понимает все решения и действия должностных лиц в связи с их полномочиями по осуществлению уголовного преследования. Мы же полагаем, что столь широкое толкование устоявшегося в юридической литературе понятия не оправдано (если не сказать недопустимо) и вносит путаницу во многие другие употребленные процессуалистами выражения. Если к уголовному судопроизводству относить и (пусть и частично) "решения и действия должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность", то участниками уголовного судопроизводства становятся участник оперативно-розыскных мероприятий. Тем самым стирается грань между уголовным процессом и оперативно-розыскной деятельностью, между уголовно-процессуальным доказыванием и оперативно-розыскным познанием со всеми вытекающими из данного обстоятельства следствиями.