Система релевантности и избирательная активность сознания

Таким образом, интерес к объекту восприятия, связанный с наличной целью, и система релевантности, которая отвечает за идентификацию и опознание элементов социальной реальности, определяют избирательную активность сознания. В результате в каждом объекте окружающего мира можно выделить индивидуальные и типичные характеристики, которые находятся в "поле не подверженного сомнению предшествующего опыта". Избирательная активность сознания проявляется в том, насколько далеко субъект хочет и может проникнуть в это поле предшествующего опыта, где горизонты типичности всегда открыты.

Замечание об "открытых горизонтах типичности" позволяют найти одно из объяснений иллюзорности понимания другого. Если типизация образа происходит в поле биографического опыта, который в силу индивидуальных различий раздвигает или сужает горизонты знаний, определяющие размер этого поля, то степень типизации объекта и интерпретация его значений, которые содержат знания о нем, будут зависеть от объема этих знаний. Профессиональный социолог в принципе обладающий более широкими горизонтами знаний о социальной структуре общества, чем респондент, может понимать смысл сказанного ему респондентом совсем иначе. Часто, задавая свои вопросы, он имеет в виду такие "вещи", которые его респондент попросту не видит в своей среде, так как в поле его типизации не содержится образцов для идентификации.

Например, „вопрос о типах стратегии выживания в крестьянской среде часто вызывает непонимание и раздражение респондента, который с обидой заявляет, что они "здесь не выживают, а живут и всегда жили. Пусть иногда лучше, а иной раз хуже, но жили, а не выживали".

Здесь отчетливо видно несовпадение горизонтов знания и разный жизненный опыт. Исследователь, стремящийся типизировать поведение крестьян, "загнать" их поведение в определенные рамки классификации, видит и интерпретирует смысл поведения и речи исходя из своей типизации. Крестьянин, обладая своим жизненным опытом и основываясь на нем, просто не замечает и не осознает, что живет по каким-то "стратегиям" или воспринимает их совсем в других образах и понятиях, которые могут быть неизвестны исследователю.

Точно также, если бы крестьянин спросил социолога: Как у вас там погода?", — подразумевая под этим чаще всего виды на урожай и, получив ответ, дающий оценку с точки зрения пляжного сезона, сделал бы неверные выводы о температуре, влажности, скорости ветра и прочих параметрах состояния атмосферы, которые даже неосознанно для себя всегда отмечает землепашец и о существовании которых может не подозревать горожанин, если, конечно, он не метеоролог.

Этот пример показывает, как на первый взгляд банальная мысль о том, что люди по-разному воспринимают и понимают одни и те же слова или друг друга, приобретает совсем нетривиальный характер, когда ставится вопрос о том, почему это происходит и как можно достичь понимания, не оказываясь в положении героя Н.В.Гоголя, для которого все, что он не видит сам, то для него ложь.

Общий тезис взаимных перспектив или как возможно понимание

Где же могут совместиться интересы, которые произведут взаимное сжатие "смысловых полей" для взаимопонимания? Кажется, что этого никогда не произойдет. Однако понимание людьми друг друга в повседневной жизни все-таки происходит. Для этого нет иного пути, как в процессе взаимодействия друг с другом, заранее быть убежденным в том, что их представления о мире мало отличаются между собой. Для того чтобы понять откуда берутся такие убеждения А.Шютц выдвигает "общий тезис взаимных перспектив", представляющего естественную установку повседневного мышления на создание типизирующих конструктов объектов, которые заменяют своеобразие объектов индивидуального опыта каждого участника коммуникативного акта. Общий тезис взаимных перспектив содержит два постулата:

1. Взаимозаменяемости точек зрения. АШютц писал: «Я принимаю на веру — и предполагаю, что другой поступает так же, — что, если я поменяюсь с ним местами так, то его "здесь" станет моим, то я буду находиться в том же удалении от предметов и видеть их в той же степени типичности, как и он сам, более того, для меня будут достижимы те же вещи, что и для него (и наоборот)»¹;

¹ Schutz A. Op. cit. P. 11—12.

2. Совпадения систем релевантностей. Этот постулат гласит: "До тех пор пока не доказано обратное, я верю и предполагаю, другой считает так же — что различия перспектив, порождаемые нашими уникальными биографическими ситуациями, не важны с точки зрения наших практических целей любого из нас. И что он, как и я, т.е. "мы" полагаем. Что выбрали и интерпретировали актуально и потенциально общие объекты и характеристики, тем же самым или, по крайней мере "эмпирически тем же самым", т.е. тем же самым с точки зрения наших практических целей, образом"¹.

¹ Schutz A. Op. cit. P. 12.

На первый взгляд этот общий тезис взаимозаменяемости перспектив не открывает ничего нового. Мы достигаем взаимопонимания, когда стремимся и способны поставить себя на место другого, взглянуть на вещи его глазами и, когда партнер по общению делает то же самое. Кроме того, мы допускаем, что, общаясь друг с другом, мы играем в одну и ту же игру с правилами, которые известны нам обоим и мы согласились их выполнять. Тогда индивидуальные особенности уходят на второй план, а на первый выступает типизированная роль. Например, приходя в магазин, мы автоматически играем роль "покупателя", а партнер по коммуникации воспринимается как "продавец". Существующие типы этих ролей уже заранее предполагают, какие вопросы надо задавать, как себя вести при покупке товара и т.п. При этом индивидуальные особенности продавца не имеют никакого значения до тех пор, пока они не вступают в противоречие с предписанными ролью действиями. Роль предписывает продавцу быть вежливым с покупателем и, если он грубит или не обращает внимания на клиента, то тогда обращается внимание на его индивидуальные особенности.