1.3. Понятие о психике

Любые исследования в области психологии имеют своей ко­нечной целью определение природы психического.

Первое определение души {грсч. psyche), сформулированное, скорее, как вопрос, дал Гераклит. Он учил: все течет, все изменя­ется, нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Что же позволяет реке оставаться рекой? Русло? Но оно тоже изменяется. Следует искать неизменное в изменчивом, то, что придает этому изменчи­вому определенность. Это неизменное никогда не доступно чув­ственному восприятию и в то же время сообщает миру вещей су­ществование. Применительно к телу человека это нечто выступает как душа.

Философом, который развил это положение, был Платон. Веч­ное и неизменное он отнес к миру бытия, а временное и изменяе­мое — к миру существования. Душа — это идея тела. Она соеди­няется с материей (хора), и таким образом возникает человек. Другие названия идеи, как ее понимал Платон,— морфэ, форма, в немецком переводе die Gestalt. Сегодня можно было бы подобрать такой эквивалент этому понятию: матрица или программа.

Ученик Платона Аристотель, развивая эти представления, дал окончательное определение психике, существующее и сейчас, не­смотря на различия терминологического аппарата. Возражая Пла­тону, Аристотель заявлял, что если общее есть общее для множе­ства предметов, то субстанцией, т.е. бытием вполне самобытным, оно быть не может. Поэтому субстанцией может быть только еди­ничное бытие. Единичное бытие есть сочетание формы и материи. В плане бытия форма — это сущность предмета. В плане познания форма — понятие о предмете. Материя, из которой формируется человек на основе формы, является субстратом. Сегодня мы гово­рим: физиологический субстрат психического. Для Аристотеля ду­ша — это форма тела. Полное определение звучит так: душа (пси­хика) — это способ организации живого тела. И в самом деле, с точки зрения современной биологии человек похож скорее на во­допад, чем на камень (вспомним реку Гераклита). В ходе пласти­ческого обмена состав атомов человека почти полностью меняется за восемь лет, но при этом каждый из конкретных людей остается самим собой. За всю жизнь человека на непрерывное достраива­ние и обновление его тела уходит в среднем 75 т воды, 17 т угле­водов, 2,5 т белков. И все это время нечто, оставаясь неизменным, «знает», куда, в какое место поставить тот или иной структурный элемент. Теперь мы знаем, что это нечто — психика. Вот почему, влияя на психику, мы можем влиять на тело, а свойства психи­ки и законы ее функционирования не выводимы из свойств и законов функционирования тела. Откуда же она берется? Извне. Из мира бытия, который каждая психологическая школа интер-

Глава 1. Введение в психологию

претирует по-разному. Например, для Л.С. Выготского это мир культуры, депонированной в знаках. «Всякая психическая функ­ция,— пишет он,— возникает на сцене дважды. Один раз как ин­терпсихическая, второй раз как интрапсихическая», т.е. сначала вне человека, а затем внутри его. Высшие психические функции возникают вследствие интериоризации, т.е. погружения знака и способа его употребления в натуральную функцию. Форма соеди­няется с материей.

Итак, мы вслед за Аристотелем определили психику как спо­соб организации живого тела. Теперь следует рассмотреть вопрос о соотношении психики и мозга. Шире эта проблема формулиру­ется как проблема соотношения биологического и социального в человеке.

Отправным пунктом здесь может быть положение С.Л. Рубин­штейна о том, что мозг и психика — это предметно одна и та же реальность. Что это значит? Возьмем какой-нибудь предмет, са­мый простой, например карандаш. По мнению С.Л. Рубинштейна, любой предмет можно рассматривать в разных системах связей и отношений. Например, карандаш можно рассматривать как сред­ство для писания и как указку. В первом случае мы можем ска­зать, что этот предмет оставляет след на бумаге или на другой гладкой поверхности. Когда он перестает писать, его надо зато­чить, написанное можно стереть ластиком, прикрепленным на про­тивоположном от грифеля конце. Во втором случае мы скажем, что этот предмет заострен на конце, он легкий, его удобно дер­жать в руках, однако он недостаточной длины. Если сейчас пере­читать эти две группы характеристик, забыв, что они относятся к одному и тому же предмету, покажется, что речь идет о двух со­вершенно разных реальностях.

Таким образом, в разных системах связей и отношений один и тот же предмет выступает в разных качествах.

Итак, мозг и психика — это предметно одна и та же реаль­ность. Взятая с точки зрения биологической детерминации, она выступает как мозг, точнее как центральная нервная система (ЦНС), осуществляющая высшую нервную деятельность; а взятая с точки зрения социальной детерминации, шире, взаимодействия человека с миром — как психика. Психика — это все те изменения в струк­туре нервной системы, которые возникли вследствие взаимодей­ствия человека с миром как в онто-, так и в филогенезе.

8