Линь хун пью вино

Конфуцианских мужей       восхищают былые года.

Древность хвалить —       их основная нужда.

Родись они прежде       дней государя Фу-си —

О чем бы стали       беседы вести тогда?

Древние люди       давно отошли во тьму.

Древние мысли       лишь по книгам известны уму.

Одна пустота       во многих тысячах книг.

Доверять невозможно       речению ни одному.

Круглый год       упиваться хочу вином.

Ведать в жизни       ни о чем не хочу ином.

Знайте, что человек,       пребывающий во хмелю,

В цепи вселенной       служит главным звеном.

ЛЮ ЦЮ

ЖИВУ В ГОРАХ

Река огибает       деревушку в лесной тиши.

В горы уходит       тропа, теряясь в глуши.

Ведать не ведаю —       там, средь лесов и гор,

Много ль семей,       затаясь, живет до сих пор?

ЮЙ ЦЯНЬ

БЕЗЛЮДНАЯ ДЕРЕВНЯ

Деревня пустынна,       не топлены очаги.

Засуха и саранча —       пахарей бедных враги.

Те, кто постарше,       ушли пропитанья искать.

Малые дети       проданы за долги.

Ветер в домах,       рухнули кровли лачуг.

Лежит на постели       лунного света круг.

Правители местные       виновны в крестьянской беде.

Известить государя       было им недосуг.

ВОСПЕВАЮ ИЗВЕСТЬ

Тысячи ударов по долоту нужны,

чтоб известняк извлечь.

Обычной известью станет камень,

если его обжечь.

Известь дробят, измельчают в прах,—

она ничего не боится:

Хочет даже среди людей

чистоту белизны сберечь.

ЦЯНЬ БИН-ДЭН

СТИХИ О ПОЛЯХ И САДАХ

Весенние дни,—       стало тепло с утра.

Зимнее платье       уже постирать пора.

Чем же прикрою       тогда свою наготу?

Старая куртка       доходит едва до бедра.

Дома родные       чарку подносят мне —

Можно тепло       почерпнуть в подогретом вине.

Много не пью —       потом пахать тяжело,

Сеять пора —       скоро конец весне.

С усердьем большим       в поле тружусь дотемна.

Куртку сбросил —       осталась шапка одна.

Если работаешь       без устали целый день,

Даже в мороз       одежда не будет нужна!

Считаете, греет       богатого лисий халат?

Всегда у него       руки и ноги болят!

СЮЙ ЧЖЭНЬ-ЦИН

НАПИСАЛ НА РЕКЕ ЦЗИШУЙ

В скитаньях провел два года,

третья осень грядет.

От дома вдали по реке Цзишуй

одинокая лодка плывет.

Вдруг увидел желтые хризантемы —

стало еще грустней.

Завтра снова в родимый сад

праздник Чунъян придет.

ЯН ШЭНЬ

ВТОРЮ ПЕСНЕ МОЕГО ДРУГА ВАН ШУНЬ-ЦИНА «ЛОДКА ПЛЫВЕТ»

Луна ясна,       безоблачен небосвод.

Видно отчетливо, как по Янцзы       из края далекого лодка плывет.

Словно вода, прозрачен       свет, струимый луной.

Гладь Янцзы не тревожима       даже самой малой волной.

С цветом неба сливается       цвет спокойной влаги речной.

Плакучие ивы на берегах       легко различить вдалеке.

Испуганы ярким светом луны,       птицы кричат на песке.

Бросить бы весла и бечеву,       подняться бы налегке,

С попутным ветром уйти в небеса,       плыть по Небесной Реке.

ЦИ ЦЗИ-ГУАН

НАПИСАЛ ВЕРХОМ НА КОНЕ

Еду на север, скачу на юг —

исполняю государев приказ.

Северной степью, цветами юга

любовался уже не раз.

Годы проходят — в каждом

три сотни и шесть десятков дней.

Верхом на коне с копьем наготове

каждый день, каждый час.

ВАН ЧЖИ-ДЭН

НОЧЬЮ ВСТАЛ НА ПРИЧАЛ В УСТЬЕ РЕКИ ХУАНПУ

На мелях в устье реки Хуанпу

волны о небо бьются.

В лунной дымке город застыл,

в тумане вершины ив.

Луна под утро еще светла;

рыбы в сетях бьются.

Люди готовят к отплытью лодки;

вот-вот начнется прилив.

ЛИ СЯНЬ-ФАН

НАПИСАЛ ПО ДОРОГЕ ИЗ ШАНЦЮ В ГОРОД ЮНЧЭН

В третьей луне ветер повеет —

по пшенице бежит волна.

На закатах с берега Хуанхэ

безмятежная гладь видна.

Везде — в селеньях, по краям полей

плакучие ивы стоят.

Дорога до самых ворот Юнчэна

вся зеленым-зелена.

ТАН СЯНЬ-ЦЗУ

НОЧУЮ НА БЕРЕГУ РЕКИ

Лежит тишина над осенней рекой,

редки лодок огни.

Ущербный месяц на небе слежу,

стоя в лесной тени.

Водяные птицы от света луны

встрепенутся, снова заснут.

Светлякам на крылья пала роса:

летать не могут они.

ЧЖАН ГАН-СУНЬ

ПЕСНЯ О СТРАШНОЙ ЗАСУХЕ

На рисовом поле иссохлась земля,—

готова дорога коню.

Стебли уже пожелтели совсем,—

гибнет рис на корню.

Пять месяцев — и ни капли дождя!

Скоро шестой пройдет...

Крестьяне горькие слезы льют,

в пустой глядят небосвод.

В прошлом году обильный снег

засыпал поля и сады.

Старики говорили — в новом году

будет много воды.

За месяцем месяц идет чередой,

солнцем земля сожжена.

Видать, голодное время пришло,

на рис поднялась цена.

По берегам Великой реки

ветер клубит песок.

В колодце нет ни капли воды,

бездействует водосток.

Птицы раскрыли клювы в лесах —

зной палящ и зловещ.

На дне иссякшей реки лежит

высохший мертвый лещ.

На измученных лицах кожа черна,

больные в каждом дому.

Десятерых уложит жара,

выжить — едва одному.

Если бы жизнедатным дождем

внезапно сменилась жара —

Вот бы радовались старики,

веселилась бы детвора!

В низинах влажных смогли б собрать —

пусть небольшой — урожай.

Но и в этот год в государев амбар

зерновой налог подавай!

Не уплатишь налога — чиновников жди,

страшна их скорая месть:

Сколько до смерти засекут

детей, стариков — не счесть!