«Собрание двадцати восьми светил словесности» государя ле тхань тонга из «собранья стихов на родном языке, сложенных в годы «великой добродетели» восхваление весеннего пейзажа

Ширму — створку за створкой — раскрой:

в согласии все предстает.

Дивно налажен весенний мир,

ослепителен небосвод.

Ветер, тихий и все же смелый,

под одеждой овеял тело.

Бриллиантами блещет дождь,

едва на траву падет.

Ива зеленую бровь подвела —

назойливым иволгам нет числа.

Белую щечку напудрил май —

и с мотыльками полно хлопот.

Видишь множество колесниц,

слышишь пение вешних птиц.

Музыкой кажется все земное,

жизнь везде и повсюду цветет.

Первая стража

Лишь опустится первая тьма

и подымется Ковш на небосвод,

Прозвучит барабан — и тогда

город на ночь ворота запрет.

Над коньками крыш проследим

серебристый вечерний дым.

Птица, сумерничая, в листву

залетит, как в зеленый грот.

Колотушки услышим стук,

да и колокол грянет вдруг;

Он молитвы час возвестит,

и любой молиться начнет.

Будет полон Северный Дом,

будет полон и Южный Дом.

Громогласную Небу хвалу

запоет благодарный народ.

Пятая стража

Еле теплится ночной фитилек

и в глубоком мраке горит.

Пятой стражи барабаны звучат —

им внимает тишина и не спит.

Набок покосилась луна,

за горами еле-еле видна.

Землю увлажнила роса,

на траве и листьях блестит.

Ближний лес оглашает в этот миг

провозвестник сева — птичий крик.

А в деревне крестьянин встает

и на рисовое поле спешит.

Ворон-солнце на востоке взлетел.

Мрак, разлитый в небесах, поредел.

И захлопали вальки на реке,

и петух, всполошившись, кричит.

О самом себе

Тревожусь душою прежде всего

о благе моей страны.

Наместник Неба, я знаю: всем

решенья мои нужны.

Стража за стражей,— уж тьма кругом,—

я с книгою за столом.

Тишина, но сижу допоздна, —

дела Совета важны.

В тяжкие дни на людей взгляни:

как проявят себя они.

В смутные дни, в спокойные дни

корни вещей видны.

Зря владыку осудит иной:

леность, мол, правит страной. —

Десять тысяч великих дел

должны быть совершены.

Восхваление гао-цзу из дома хань

Рассыпаны на левом бедре

семьдесят два родимых пятна.

Священный меч ему по руке:

три тхыока мечу длина.

Как древле стрелой был сражен Фазан,

так ныне убит Олень.

Макаку гнал до реки Уцзян —

и гнал до самого дна.

Того, кто был простым рыбаком,

ваном назвал своим.

Сделал «Княгинею с Черпаком»

ту, что была умна.

Четыре столетья пели хвалу

люди правленью Хань,

Затем что «Жившему в царстве Лу»

воздал Лю Бан сполна.

Скорбя о высокоученом чанг нгуене из рода лыонг, уроженце као-лыонга

О несчастии оповестил

императорский вестовой:

Небожитель оставил нас,

воротился к себе домой.

Краше узорной парчи был тот,

кто вернулся в яшмовый грот.

Доброта с Просвещением чашу пьют

трижды за упокой.

Святой дух вновь отлетел

в свой высокогорный предел.

Дивное имя пребудет в веках

в благодарной памяти людской.

Сокрылся великий дар от нас;

свет, ярчайший из всех, угас.

Испытания предстоят,

плач стоит над страной.