Из неизвестной книги

³²⁸¹ Жду тебя, любимый мой.

Не приходишь ты,

Гуси дикие кричат,

Холодно от криков их.

Ягод тутовых черней,

Ночь спустилась к нам,

Ночь спустилась, и когда

Буря началась,

Вышла я и стала ждать,

И на мой рукав

Выпал иней и застыл,

Превратившись в лед.

Снег упал и льдом замерз,

Неужели и теперь

Не придешь ко мне?

Значит, встретимся потом,

В майский день

Зеленый плющ

Ложем будет нам!

Как большому кораблю,

Доверяю я тебе,

Но покуда наяву

Я не встретилась с тобой,

Хоть во сне явись ко мне,—

Ночью у небес молю...

Из «Каэси-ута»

³²⁸² Зимний ветер дует

В рукава одежды...

Мне холодной ночью

Не уснуть сегодня

Без тебя, любимый...

Плачи (плач о погибшем страннике)

³³³⁶ Возле моря, где слышны

Крики жалобные птиц,

За высокими горами,

Что скрывают край родной,

На зеленом изголовье

Из морских прибрежных трав,

Словно бабочка, летя

Прямо на огонь,

Здесь, на дальнем берегу,

Возле моря, где порой

Ловят чудище-кита,

Он лежит без чувств, без дум,

Спящий человек.

Может, есть отец, и мать,

И любимое дитя,

И прелестная жена,

Словно вешняя трава,

Может быть, он им хотел

Передать любви слова,

Что на сердце у него?

Если спросишь: «Где твой дом?» —

Дома он не назовет.

Если спросишь: «Как зовут?» —

Имени не скажет он.

Словно малое дитя

Плачущее, он в ответ

Не промолвит ничего.

Как ни думай, ни тоскуй,

Но печальная судьба —

Здесь, на этом свете жить!

Из «Каэси-ута»

³³³⁷ И отец, и мать,

И жена, и дети там,

Верно, ждут, когда придет,

Неотступно глядя вдаль...

Вот она, печаль людей!

ИЗ ПОЭЗИИ IX—XV вв.

ОНО ТАКАМУРА

* * *

Все, все бело! Глаза не различат,

Как тут смешался с цветом сливы снег...

Где снег? Где цвет?

И только аромат

Укажет людям: слива или нет?

СОДЗЁ ХЭНДЗЁ

Сложил стихи под сенью дерев храма Облачный Лес

Удрученный миром

К подножью старинных дерев

Всем сердцем стремится.

Увы, безнадежная сень —

Скоро листы опадут!

АРИВАРА НАРИХИРА

В начале третьей луны, после того как втайне свиделся он с одной дамой, а дождь все время накрапывал уныло, сложил стихи и послал их ей:

Ни бодрствую, ни сплю,—

И так проходит ночь...

Настанет же рассвет —

Весенний долгий дождь

И думы о тебе.

Поэт был знаком, хотя и не предавался этому всем сердцем, с одной дамой, жившей в западном флигеле дворца государыни Годзё. Вдруг десятого числа первой луны она скрылась в другое место. Хоть и узнал он, где она теперь находится, но поговорить с ней никак не мог. И вот, на следующий год, порою той же луны, когда в полном цвету были сливы, в ночь, когда была так красива луна, он, мечтая о прошлой любви, пришел к тому западному флигелю и лежал там на запущенной галерее до самого заката луны; и сложил:

Луна... Иль нет ее?

Весна... Иль это все не та же,

Не прежняя весна?

Лишь я один

Все тот же, что и раньше, но...

_____

* * *

Все дальше милая страна,

Что я оставил...

Чем дальше, тем желаннее она,

И с завистью смотрю, как белая волна

Бежит назад, к оставленному краю...

* * *

Как будто аромат душистой сливы

Мне сохранили эти рукава,

Лишь аромат...

Но не вернется та,

Кого люблю, о ком тоскую...

Когда я сопровождал принца Корэтака на охоту, мы остановились возле потока, прозванного «Небесная Река». После того, как выпил я вина, принц повелел мне: «Сложи стихотворение о том, как охота привела нас к «Небесной Реке», и передай чарку». И вот я сложил:

Охотника долгий путь!

Сегодня к звезде Ткачихе

Я попрошусь на ночлег.

В скитаньях моих неприметно

Пришел я к «Небесной Реке».

Сочинено во дворце Нагиса-ин

О, если б на свете

Вовек не бывало вас,

Цветущие вишни!

Наверно, тогда бы весною

Утишилось сердце мое.

ОНО-НО КОМАТИ

Гляжу на вишенный цвет в пору длинных дождей

Распустился впустую,

Минул вишенный цвет,—

О, век мой недолгий!

Век не смежая, гляжу

Взглядом, долгим, как дождь.

* * *

Оборваны корни

Плавучей, плакучей травы...

Так и я бесприютна!

С легкой душой поплыву по теченью,

Лишь только услышу: плыви!

* * *

Это всё сердце мое,

Что отплыть я решилась

В такой непрочной ладье:

Всякий день ее заливают

Невольные горькие волны.

* * *

Погоди, о кукушка,

Летунья в сумрак заочный,

Передашь известье:

Что я в этом дольнем мире

Жить отчаялась доле.

При мысли о том, как далеко стала жить моя кормилица

Думала, что они мне,

Эти белые облака

Над вершинами гор?!

А они меж нами

Все выше, выше встают...

* * *

Думала все о нем

И нечаянной дремой забылась.

И тогда увидала его.

О, постичь бы, что это сон,—

Разве бы я проснулась?!

* * *

От студеного ветра

Краснеют и осыпаются...

Тихо, словно тайком,

Слой за слоем ложатся на сердце

Листья горестных слов.

* * *

Печальна жизнь. Удел печальный дан

Нам, смертным всем. Иной не знаем доли.

И что останется?

Лишь голубой туман,

Что от огня над пеплом встанет в поле.

* * *

Он на глазах легко меняет цвет

И изменяется внезапно.

Цветок неверный он,

Изменчивый цветок,

Что называют — сердце человека.

* * *

Пусть скоро позабудешь ты меня,

Но людям ты не говори ни слова...

Пусть будет прошлое

Казаться легким сном.

На этом свете все недолговечно!

* * *

С тех самых пор, как в легком сновиденье

Я, мой любимый, видела тебя,

То, что непрочным сном

Зовут на свете люди,

Надеждой прочной стало для меня!

ФУНЪЯ ЯСУХИДЭ

* * *

Он дыханьем своим

Губит осенние травы,

Ветки деревьев крушит.

Буйствуя, имя «бури»

Горный вихрь заслужил.

ОТОМО КУРОНУСИ

* * *

Дождик вешний

Каплет... А может быть, слезы?

Осыпаются вишни...

Кто в целом мире ныне

Не оплачет разлуку с цветами?

КИ-НО МОТИЮКИ

Посадили вишню, но когда лепестки ее должны были вот-вот раскрыться, тот, кто посадил ее, умер

Цветов самих

Мимолетнее оказался

Человеческий век.

В недоуменье гляжу:

Вначале скорбеть мне о ком?

ФУДЗИВАРА ТОСИЮКИ

* * *

Хотя бы в час ночной, когда волна

О берег плещется в заливе Суминоэ,

Приди ко мне во сне:

Ведь на тропинках сна

Никто следить не будет за тобою...

ОНО САДАКИ

* * *

Когда в столице, может быть, случайно

Тебя вдруг спросят, как я здесь живу,

Ты передай:

Как выси гор туманны,

Туманно так же в сердце у меня.

КИ-НО ТОСИСАДА

* * *

Хоть знаю я: простились мы сегодня,

А завтра я опять приду к тебе,—

Но все-таки...

Как будто ночь спустилась,

На рукаве дрожат росинки слез...

ИСЭ

* * *

Бывает, в дни, когда одна грущу,

На рукавах моих атласных,

От слез промокших,—

Даже лик луны,

Внезапно отразившись, тоже плачет...

* * *

Ужель всю жизнь не встречу я тебя?

Хотя б на миг один была надежда...

Лишь на короткий миг,—

Как в бухте Нанива

Коленца коротки у тростников прибрежных!