О витязях

Витязи любят       сплетать поводья;

У статных коней       золотые седла.

Тонкая пыль       на дороге неровной,

Цветы испугались,       пестрят и мелькают.

Витязей ловких       вино взвеселило,

Пот прошибает их,       кони надменны...

Засветло в дом       вернуться желая,

Витязи взапуски       по мосту скачут.

ВАН БО

Помощник начальника уезда ду назначен в шучуань

Под охраною башен и стен       все три области циньских;

Я сквозь ветер и дымку       взираю на пять переправ.

Наши мысли теперь —       о разлуке, о скором прощанье...

Нам положено странствовать —       служба такая у нас!

Край небес, опустившийся наземь,       нам кажется близким,

Мне близка твоя даль,       и пойму я тебя, как себя,—

И поэтому стоит ли нам       на дорожном распутье,

Словно детям и женщинам,       вместе платки увлажнять?

Павильон тэнского правителя

Правителя высокий терем       на берегу Реки.

Нет звона яшмовых подвесок —       нет песен, плясок нет.

К столбам подходят на рассвете       от юга облака.

Поднимешь занавески к ночи —       дождь с запада летит.

Здесь тучки легкие все время       в реке отражены;

Как много осеней минуло —       и сколько перемен!

Где ныне терема владыка,       где отыскать его?

А за оградой безмятежно       течет, течет Чанцзян...

Чэнь ц3ы-ан вечером останавливаюсь в лэсяне

Родимый мой край не виден нигде вдали,

и к вечеру солнце, а я одиноко иду.

Рекою, долиною застлана старая родина,

путями-дорогами в город иду к рубежу.

На дикой границе рвутся поляны тумана,

в глубоких горах — в линию встали деревья.

Вот такова тоска в эти черные дни!

Ау-ау да ау-ау кричит в ночи обезьяна.

Потрясен встречей

¹ Чуть видная луна       меркнет в западном море,

А солнца тусклый круг,       быстро светлея, всходит.

Миг один — и восток       круглым светом заполнен,

А темная душа       утром уже застыла.

Да, великий предел       твердь и землю рождает.

О, вероятно, в том       сокрыта высшая тонкость...

Присущи началам трем       расцвет и увяданье —

Ценность Трех и Пяти       кто доказать сумеет?

² Когда б и летом и зимой       орхидеи всходили,

Едва ль бы нам их красота       столь чаровала взоры.

Цветенье пышных орхидей       все в лесу затмевает,

На фиолетовых стеблях       красные листья никнут.

Медленно-медленно ползет       в сумрак бледное солнце,

Гибко, едва коснувшись земли,       взвился осенний ветер.

В расцвете лет — уже конец       трепета, опаданья...

Прекрасным замыслам когда ж       можно осуществиться?

⁵ Гордятся люди рынка       ловкостью и смекалкой,

Но жизни путь проходят,       словно в неведенье детском:

К мошенничеству склонны       и мотовством кичатся,

Ни разу не помыслят,       чем жизнь их завершится.

Им бы Трактат постигнуть       об истине сокровенной,

Им бытие узреть бы       в яшмовом чайнике Дао

И, в разочарованье       оставив небо и землю,

По правилам превращений       в беспредельности кануть!

ПЕСНЯ О ВОСХОЖДЕНИИ НА ЮЙЧЖОУСКУЮ БАШНЮ

Не вижу былого       достойных мужей.

Не вижу в грядущем       наследников им;

Постиг я безбрежность       небес и земли,

Скорблю одиноко,       и слезы текут.

XЭ ЧЖИ-ЧЖАН

ПИШУ НА ДАЧЕ

С хозяином дачи я лично совсем не знаком,

но рядом сижу с ним, ради деревьев с потоком.

Вам не к чему, право, скорбеть, как купить вино:

в мошне у меня всегда были деньги на это.

ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ ДОМОЙ

Молодым я из отчего дома ушел,

воротился в него стариком.

Неизменным остался лишь говор родной,—

счет годов у меня на висках.

И на улице дети глядят на меня,—

все они не знакомы со мной,—

И смеются, и просят, чтоб гость рассказал,

из каких он приехал краев.

ВОСПЕВАЮ ИВУ

Украшенья из яшмы лазоревой       стали деревом,

И свисают зеленые полосы       шелка тонкого;

Эти узкие листья кто вырезал,       мне неведомо —

Или ветер весенний, что ножницы,       выстригает их?

ОТПРАВЛЯЮСЬ В ПУТЬ НА ЗАРЕ

Я слышу колокол рассветный       на берегу,

Я вижу: маленькая лодка       домой спешит.

Размеренно прошедшей ночью       гремел прибой,

Роса речная на рассвете       блестит везде.

Внезапно на песке прибрежном       я вижу птиц,

Подобных тучами сокрытым       вершинам гор.

О, как далек ты бесконечно,       мой край родной!

Наутро с мыслями о друге       сбираюсь в путь.

ХАНЬ-ШАНЬ

* * *

Старушка живет       на восток от лачуги моей,

Три года назад       у нее поприбавилось благ.

Недавно была       и меня самого-то бедней,

А ныне она       потешается: ты, мол, бедняк...

Все судит меня,       что совсем я лишился лица,

Ее барышам       я такой же упрямый судья.

Один над другим       потешаемся мы без конца:

Она на востоке,       напротив, на западе,— я.

В полях урожай       не поспел еще в этом году,

Из старых запасов       в амбаре ни зернышка нет.

И вот позаимствовать       горсточку проса иду,

В смущенье надеясь:       авось не откажет сосед.

Выходит хозяин,       меня отсылая к жене.

Выходит хозяйка,       к супругу спровадить спеша.

От жалкой нужды моей       каждый из них в стороне:

Чем больше скопил человек,       тем черствее душа.

* * *

Когда-то старик       жил у северных стен городка,

Был дом его доверху полон       едой и вином.

Однажды скончалась       жена у того старика,

И сотня гостей       помянуть ее съехались в дом.

Но вот очень скоро       почтенный преставился сам,

О нем ни один не заплакал —       не все ли равно?!

Во славу его       набивавшим желудки гостям

Холодное сердце,       наверное, было дано...

* * *

Обманщик, который       морочит достойных людей,

Похож на глупца,       что с корзиной идет за водой.

Спешит он, бедняга,       домой обернуться скорей,

Да только у дома       увидит корзину пустой.

Того ж человека,        который обманут лжецом,

Я с луком сравню,       что пророс в деревенском саду:

Его, что ни утро,        под корень срезают ножом,

А он, как и прежде,       заполнит пустую гряду...

* * *

Мои стихи       ругал один знаток:

Мол, у Хань Шаня       слишком бедный слог.

Но ты на древних       мудрецов взгляни,

Ведь не стыдились       бедности они!

Знаток почтенный       хмыкнул мне в ответ:

«В твоих словах       и капли смысла нет!»

Пускай он остается       при своем,

Когда одна корысть       и жадность в нем.

МЭН ХАО-ЖАНЬ