Не спится

В Цаньянском ущелье       вода черна.

Сменилась       ночная стража.

В таком тумане       плывет луна —

Порой       не увидишь даже.

Увы! Не назначить       желанный срок

Для старческих       снов непрочных:

Ведь только во сне       находить я мог

Свой       Персиковый источник.

Мне снится днем...

Стосковавшись       по родному краю,

Забываюсь я       тяжелым сном...

Я не только ночью       засыпаю —

Сплю теперь я       даже ясным днем.

От цветенья персиков,       от зноя

Старые глаза мои       хмельны.

Солнце       пламенеет над землею —

А меня       уже уносят сны.

Снится мне,       что жизнь иною стала,

К дому нет тропы —       куда ни глянь.

Торжествуют тигры       и шакалы,

Ордами штурмуя       чжунъюань.

А проснувшись,       думаю в тревоге:

Как войну бы       кончить в этот год

И убрать       чиновников с дороги,

Грабящих       измученный народ.

Написано в лодке в последний день холодной пищи

Себя я принуждаю       пить вино

Из-за того,       что пища холодна.

На мне —       убор отшельника давно,

Вокруг меня —       покой и тишина.

Плыву я тихо       в лодке по реке,

А кажется,       что по небу плыву,

И старыми глазами       вдалеке

Цветы я различаю       и траву.

А бабочки       танцуют танец свой

У занавески       моего окна.

И белых птиц,       слетевшихся гурьбой,

Уносит по течению       волна.

За облака,       за кручи темных гор

Гляжу я вдаль,       за десять тысяч ли:

Хочу увидеть       севера простор

Там, где Чанъань       раскинулась вдали.

ГУ КУАН

СЛУШАЮ РОГ ГОРНИСТА, ДУМАЮ О ВОЗВРАЩЕНИИ ДОМОЙ

В саду моем милом желтые листья заполнили сизый мох.

Только проснулся, за стеной услышал утренний плач рожка.

Этою ночью, мне рвущею душу, мне не видать человека.

Встану, пойду в остатней луне, и, качаясь, шагает тень.

ДАЙ ШУ-ЛУНЬ

НОЧЬЮ ВЫЕЗЖАЮ ИЗ РЕКИ ЮАНЬ И ПИШУ ЭТИ СТРОКИ ЛИ ИЗ ИНЧУАНЬ И ЧИНУ ИЗ ШТАТА МИНИСТЕРСТВА ЛЮ

В полночь ладью поворачиваю, въезжаю в Чускую землю.

Светит луна; и горы и воды сине-зелеными стали.

Одна обезьяна вдруг вскрикнет средь ночи в порывах осеннего ветра,

И даже тому, кто совсем не грустит, она оборвет нутро.

ВЭЙ ИН-У

ПОДНЯЛСЯ НА БАШНЮ

Ван Цину

Дома ли бродим, гуляем ли в роще —

хочется быть нам вдвоем.

В тучах над Чу и над морем лазурным

каждый в тоске о другом.

Несколько прачек белье выбивают

возле осенней горы,

Наша округа, заросшая терном,

вся под холодным дождем.

ДАОСУ-ОТШЕЛЬНИКУ В ГОРАХ ЦЮАНЬЦЗЯО

Нынешним утром       холод в моем кабинете,—

Вспомнил я горы,       друг там живет дорогой.

Хворост колючий       он собирает в ущелье,

Белые камни       варит, вернувшись домой.

Как бы хотел я,       кубок с вином поднимая,

Друга утешить       в вечер ненастный, сырой.

Горы пустые       все в опадающих листьях,

Как же найти мне       след затерявшийся твой?

ГОРНАЯ РЕЧКА К ЗАПАДУ ОТ ЧУЧЖОУ

Как люблю я ростки этой нежной травы —

по ущелью пробилась она.

И еще я люблю, когда в чаще лесной

песня иволги желтой слышна.

В половодье весеннее дождь начался

и под вечер сильнее шумит,

На заброшенном броде не видно людей,

лишь колышется лодка одна.

МЭН Ц3ЯО

НА ДРЕВНИЙ МОТИВ РАЗЛУКИ

Готова расстаться... Тяну тебя, милый, за платье...

Нынче ты, милый, едешь в какие края?

Не упрекну я, если вернешься ты поздно:

Только не езди в этот, ты знаешь, Линьцюн.

ПУТНИК

У матери нежной       иголка и нитка в руках:

Готовится путник       одеться в дорожный халат.

Чем ближе к прощанью,       тем чаще и чаще стежки,

И страшно: домой он       не скоро, не скоро придет...

Кто может ручаться,       что малой травинки душа

Всей мерой отплатит       за теплую ласку весны!

ЖЕНСКОЕ ЦЕЛОМУДРИЕ

Вместе прихода старости

ждут деревья утун,

Вдвоем проживут и скончаются

уточки юань-ян.

Память мужа погибшего

чистой жене дорога —

Им подобно, расстанется

с жизнью земной она.

Сердце супруги верное

не возмутимо ничем —

Влаге в глубоком колодезе

подобно сердце ее.

ЧЖАН ЦЗИ

СВИРЕПЫЕ ТИГРЫ

Что юг, что север — везде в горах

под лиственным сводом — тьма;

Свирепые тигры средь бела дня

бродят вокруг села.

К вечеру жертву свою они

пожирают у всех на глазах;

Что юг, что север — в горах везде

олени боятся дышать.

В долине голой из года в год

все больше и больше тигрят;

Тигр с тигрицей выходят врозь,

будто не муж и жена.

В долине вблизи от логова их —

село на склоне холма;

Свирепые тигры из года в год

крадут у крестьян телят.

Даже улинские молодцы

не смеют в тигров стрелять;

Напрасно в рощу входят они

и на следы глядят.