Чжу дунь-жу строфы о рыбаке

От суеты мирской

Ушел, не страшась молвы.

То трезв, а то пьян опять,—

Случается когда как.

В бамбуковой шляпе своей,

В зеленом плаще из травы

Иней да снег привык

Смело встречать рыбак.

Ветер утихнет едва —

С удочкой вечером он.

И наверху и внизу —

Месяца волшебство.

Что небо и что река —

Мир в синеву погружен,

Где разве что гусь порой

Возникнет — и нет его!

* * *

Из объятий садов

Убежав на простор,

Здесь, над звонким ручьем,

Мэйхуа расцвела...

Нет, ее не страшит

Холод в горной глуши,

Ей как будто бы встреча

С весной не мила.

Кто узнает, о чем

Загрустила она,

Сокровенные кто

С ней разделит мечты?

Ароматная, нежная,

И — одна!

Разве месяц взойдет,

Чтоб взглянуть с высоты.

Осенний лес, далекие вершины. Альбомный лист.

Чжао Юн, XIII—XIV вв.

ЛИ ЦИН-ЧЖАО

* * *

Вижу снова простор голубой,

Над беседкою тихий закат.

Мы совсем захмелели с тобой,

Мы забыли дорогу назад.

Было счастье — и кончилось вдруг!..

В путь обратный пора нам грести,

Только лотос разросся вокруг,

Всюду лотос на нашем пути.

Мы на весла

Дружней налегли,

Мы гребем,

Выбиваясь из сил.

...И в смятении чайки вдали

Улетают с песчаной косы.

* * *

Весны приметы ярче с каждым днем.

Уютный дворик. Тихое окно.

Еще не поднят занавес на нем,

Но пали тени синие давно.

В молчанье с башни устремляю взгляд,

И струны цитры яшмовой молчат,

Над горною вершиной облака —

Они торопят сумерек приход.

Зыбь по траве прошла от ветерка,

Кропит дождем померкший небосвод.

Цветущей груше холода страшны,

Боюсь, цветам не пережить весны.

* * *

Весна тревожней стала и грустней,

И День поминовенья недалек...

Курильница из яшмы. А над ней,

Редея, извивается дымок.

Не в силах встать — лежу во власти грез,

И не нужны заколки для волос.

Прошла пора цветенья нежных слив,

Речные склоны поросли травой.

Плывет пушок с ветвей плакучих ив,

А ласточка все не летит домой.

И сумерки. И дождик без конца.

И мокрые качели у крыльца.

* * *

Слабый луч. Ветерок несмелый.

То вступает весна на порог.

Я весеннее платье надела,

На душе ни забот, ни тревог.

Я с постели только что встала,

Охватил меня холодок.

В волосах запутался алый

Мэйхуа опавший цветок.

Где ты, край, мне навеки милый?..

Нам в разлуке жить суждено.

Нет, забыть я тебя не в силах,

Не поможет тут и вино!

Свет курильницы тускло мерцает,

Словно омут, манит постель...

Догорает свеча и тает,

Но еще не проходит хмель.

* * *

Крик залетного гуся слышу,

Вижу яшмовой тучи следы.

Снова снег осыпает крыши,

Из курильницы тянется дым.

Птица-феникс — заколка резная,

И на ней отраженье свечи.

Отчего — я сама не знаю,—

Радость в сердце ко мне стучит.

Где-то звуки рожка на рассвете

Ускоряют утра приход.

Ковш с Тельцом в час урочный встретить

На востоке заря встает.

Ни цветочка нигде не видно,

Только знаю: весна в пути.

Ветер западный — так обидно —

Холодам не дает уйти.

УТУНЫ

Гор молчаливые толпы

Вижу я с башни высокой.

И на безлюдной равнине

Стелется дымка седая,

Стелется дымка седая...

Угомонились вороны —

Спят, прилетев издалёка,

Ярким закатом любуюсь,

Голосу рога внимая.

Свечи давно не курятся,

И опустели бокалы.

Грустно мне так и тревожно,

А отчего — я не знаю.

Не оттого ль, что с утунов

Листьев так много опало,

Листьев так много опало...

Осень, глубокая осень,

Тихая и глухая.