Рампрошад

* * *

В воплощенье искал я оплота; в него моя вера была.

Я забыл: воплощеньям не будет числа.

Полюбив нарисованный лотос, ошиблась пчела.

Мать давала мне нима, но сахаром ним нарекла.

Ма! Я сладости жаждал, но горечь мне горло сожгла.

Поиграем, сказала,— и в мир, обманув, привела.

Рампрошад говорит: «Игра была и прошла».

Вечер. Жду одного: чтобы сына ты в дом унесла.

* * *

Мать! Завершилась моя игра.

Слишком долго играл я; теперь завершилась игра.

Я пыль земную глотал, играя с утра.

Ныне же, дочь Гималайя, моя оболочка стара.

Страшно мне: знаю, настала моя пора.

В детстве далеком моя началась игра.

Потом на забавы с женой променял я познанье добра.

Не в молитвах — в забавах прошли вечера.

Рампрошад говорит: «Всесильна ты, Ма, и мудра.

В освобождения воды швырни мою душу с одра».

* * *

Не назову тебя матерью, нет.

Слишком много с тобою познал я бед.

Буйноволосая, песней твоей влеком,

Я стал саньяси, бросил родимый дом.

Что ты еще скрываешь в сердце твоем?

От дома к дому буду один скитаться,

Ночлег вымаливать, подаяньем питаться —

И не приду в твои объятия, нет!

Ма, я зову тебя столько дней —

Что ж ты не внемлешь мольбе моей?

Видно, открыть не хочешь ни глаз, ни ушей.

Много ли пользы было, что мать живая,

Если сын при матери жил, страдая?

Какая же это мать? Все равно что нет.

О, объясни: разве истина в том,

Что родившая сына становится сыну врагом?

Рампрошад вопрошает: «Кали,

Какие еще меня ждут печали?

Неужели же вечно являться мне в муках на свет?»

* * *

Восторгаюсь тобою, танцующей танец войны.

Вечен танец твой, мать, и волосы ветром полны...

На груди у Шивы танец нагой жены.

Бусы из мертвых голов — это твои сыны.

Поясом мертвых рук бедра оплетены.

Серьги в ушах — младенцы умерщвлены.

Зубы светлее кунды, губы твои нежны.

Кали светла, как лотос: лицо белей белизны,

А ноги в крови. Ты — туча в лучах луны.

Рампрошад говорит: «Все чувства тобой пьяны.

Чудной такой красоты видеть глаза не должны».

* * *

Разум мой, почему ты волненьем объят?

Кали назвав однократно, уйди в размышленья стократ.

Пусть другие для всех, напоказ, ее чтят.

Ты же втайне молись, чтоб ничей не настиг тебя взгляд.

Пусть ее изваянья из глины, металла и камня стоят —

Ты же на лотосе сердца рисуй ее образ — да будет он свят.

Пусть другие готовят бананы и рис, исполняя обряд,—

Ты же нектар исторгни из сердца — напиток для высших услад.

Пусть другие подарят ей пламя свечей и лампад —

Ты же факелы духа зажги — негасимо они днем и ночью горят.

Пусть на закланье другие приводят волов и ягнят —

Ты же врагами шестью ей пожертвуй, венчая обряд.

Рампрошад говорит: «Пусть при имени Кали кругом барабаны

гремят —

Ты же хлопни в ладоши, и жертвой богине твой ум и душа

предстоят».

Мир таки мир

* * *

Кто смеет нынче разрешать и налагать запрет?

Открой ты сердце хоть на миг и слушай мой завет!

Молитву набожный прервал, покинул коврик свой,

Завидев тесный твой наряд, который мной воспет.

Столица сердца моего дотла разорена.

Дотла разрушен каждый дом и каждый минарет.

Игру безжалостной любви доколе созерцать?

Кровь заливает мне лицо, за горем горе вслед.

Но разорение мое сулит усладу мне:

Вслед за ночною темнотой идет седой рассвет.

За годом год я тосковал, томился целый век,

Изведал сердцем столько мук и столько разных бед!

Сдирают кожу с одного, других ведут на казнь.

Кто разгласил свою любовь, тому спасенья нет.

И праведник не устоит при виде облаков.

Увидев облака, греши! Не жди других примет!

Зачем тебя в последний миг увидеть мне дано?

Увидев красоту твою, не спасся Мир-поэт.

* * *

Свой коврик, шейх, отдай в заклад, вину хмельному честь воздай!

Святыне сладостной своей ты по-иному честь воздай!

Как раз для пьяниц коврик твой, не годный больше никуда.

Пониже кубку поклонись и всеблагому честь воздай!

Вином одежду запятнай! Пускай тебя клянет народ!

Себя не бойся уронить! Ступай, Содому честь воздай!

Былую славу расточи, былых заслуг не береги!

Своекорыстному служи! Греху святому честь воздай!

Ты виночерпию молись, расправив слабые крыла!

Благословенному вину по-молодому честь воздай!

Когда вместить не можешь ты всех этих пламенных щедрот,

Вина другому поднеси, с ним дорогому честь воздай!

Когда кувшин перед тобой, ты перед ним смиренно встань,

Ты перед пьяным преклонись, юнцу шальному честь воздай!

Когда играет музыкант, ему одежду подари!

Где музыка, там вечный хмель: добру двойному честь воздай!

Не нужно холода теперь! Ты перед розою склонись!

Дневному пылкому теплу, певцу ночному честь воздай!

Как чаша, роза над ручьем. Хмельную чашу подними!

Ты добродетель долго чтил, теперь дурному честь воздай!

Довольно дервишей с тебя, не для тебя теперь мечеть.

Нет, лучше в солнечном саду цветку любому честь воздай!

Довольно слушать этот бред! Очнитесь: на исходе ночь.

Поэт почтенный, отдохни! Родному дому честь воздай!

* * *

Прошу прощения, друзья! Что делать! Виноват, я пьян.

Не наливайте мне вина, и так среди услад я пьян.

Не наполняйте чашу мне, но если мой придет черед,

Позвольте все-таки глотнуть! Пригубить буду рад — я пьян.

Такого пьяницу, как я, не возбраняется ругать.

Я сам не свой среди друзей, болтаю невпопад — я пьян.

Держите крепче вы меня, как чашу держат на пиру.

Идти вы можете со мной вперед или назад — я пьян.

Но презирать меня грешно, смотреть не нужно свысока.

Я сам покаюсь во хмелю, плетусь я наугад — я пьян!

По крайней мере, целый час продлится в пятницу намаз.

Так подождите вы меня! Ваш непутевый брат, я пьян.

Я тоньше всякого стекла. Я хрупкий кубок, я поэт,

И надо вам беречь меня. Не человек, я клад, я пьян!

* * *

Другого такого поэта, как я,

поверь, мудрено повстречать.

Внимая моим необычным стихам,

нельзя головой не качать.

Тому, кто в раздумьях весь век не провел,

подобных словес не дано.

Чужую премудрость умей изучать.

Попробуй, прилежный, начать!

Когда преисполнишься ты правоты,

насыщенный правдой людской,

В тебе запылает великая скорбь,

сам будешь ты свет излучать.

По улицам ты побредешь городским,

стихом обожженный моим,

И розы, как жаркие угли в ночи,

достойным ты будешь вручать.

* * *

Как отшельник, во мрак облачаюсь я,

И со смертью моею встречаюсь я;

Прахом воду живую засыпал я:

С бедной жизнью моей разлучаюсь я.

* * *

Говорю себе: «Друг, ты в отчаянье.

Хоть возрадуйся вдруг — ты в отчаянье!

Не найти драгоценной жемчужины.

Это страшный недуг — ты в отчаянье!»

* * *

Шейха здесь громогласного видел я,

И пропойцу несчастного видел я.

Там, вдали, где безмолвие вечное,

Край покоя бесстрастного видел я.

* * *

Жизнь мою задушил я печалями,

Кровь мою иссушил я печалями;

Кратковременный век человеческий

На земле завершил я печалями.