138 Психологическая помощь: теория и практика

знать как данности, подчиняющиеся определенным законам. Именно это

направление стало сердцевиной, вобравшей в себя ответвления экзистен+

циально+феноменологической мысли, сосредоточив их в гуманистической

парадигме. В то время как англо+саксонская традиция привела к возникно+

вению собственно групповой психотерапии, развитию теории межличност+

ного общения и когнитивно+поведенческим (причинно+следственным и

контекстным) моделям психотерапии.

Собственно говоря, в современной англоязычной культуре довольно отчет+

ливо представлены все эти направления, не считая экзотической смеси идей

О. Ранка и языческих (от буддистско+индуистских до шаманистских) воззре+

ний трансперсональной психологии. Все они неоднократно систематизиро+

вались, анализировались и интерпретировались как в зарубежной, так и в

отечественной науке, отражая попытки психологов выстроить для себя умо+

постигаемую картину многообразного психотерапевтического мира.

При этом исследования показывают, что клиенты — не только верующие,

но и неверующие — весьма сензитивны в отношении религиозных ценнос+

тей психотерапевта (см. Gass, p. 234—235). Стабильная, со своей исследова+

тельской и теологической периодикой, колледжами и университетами, гото+

вящими христианских пасторов и психотерапевтов, со своими скрупулезно

разработанными методиками освоения Нового Завета и техниками психоте+

рапии, с неизменным оптимизмом и практичностью, лишенной всяких наме+

ков на мистицизм, всегда готовой заинтересованно отнестись к любому из

соседствующих психотерапевтических направлений и вобрать в себя пос+

ледние достижения науки, — англо+саксонская протестантская психотера+

певтическая практика существует и развивается. Она твердо отстаивает по+

зицию, что Бог сотворил человека по своему образу и подобию, что призва+

ние христианского психотерапевта не только в оказании ситуативной пси+

хологической помощи, но и в том, “чтобы посвятить себя службе человече+

ству, в которой мы можем проявить нашу любовь к Богу” (Outler, p. 262).

Поэтому интерес к христианской психотерапии Запада как (в основном) к

протестантской, не связанной с церковными таинствами практике — воп+

рос скорее всего дидактической, точнее даже поучительной значимости.

Справедливости ради следует отметить: рождение научной психологии и

научной психотерапии, связующееся с появлением в последние десятиле+

тия прошлого века психоанализа, сопровождалось драматическими колли+

зиями, драматической борьбой молодой науки с ее старшими сестрами —

религией и философией. В мягкой и уважительной форме, как, например, в

книге У. Джеймса “Многообразие религиозного опыта” (впервые издана в

1902 Г.), или в предельно заостренной и отстраненной, как в эссе “Будущее

одной иллюзии” З. Фрейда, наука психология торила свой собственный

путь понимания человеческой психики, ее символической, культурно+исто+

рической и полидетерминированной природы. К середине ХХ века в англо+

Гуманистическая психотерапия, неклассические направления... 139

язычной психологии не осталось буквально ни одного известного ученого,

который так или иначе не попытался бы осмыслить связи религии с психо+

логией и саму религию с позиций научной психологии. Произошла своеоб+

разная инверсия. Теперь уже не душевная жизнь трактовалась и описыва+

лась с религиозных позиций, а, наоборот, природа религиозных воззрений

и переживаний трактовалась и описывалась с тех или иных научных пси+

хологических позиций, так что потребовались специальные усилия, чтобы

возвратить душу, этого младенца, выплеснутого в полемике кризиса и

борьбы, в лоно самой психологии.

Не удивительно, что примерно к концу пятидесятых — началу шестидеся+

тых годов в результате яростной борьбы, в которой религия, по признанию

американских священников и психиатров, “сдавала позицию за позицией”

(см. Linn, p. 3), произошло разделение сфер влияния между религией и

психологией.

Психология присвоила себе право культурного толкования и опосредова+

ния жизни человека в реальном пространстве+времени его бытия. Религия,

соответственно, оставила за собой область инобытийного, мифического и

вневременного бытия человека в его принципиально иной, не “тварной”,

но сущностно+духовной перспективе. Психология и психиатрия сосредото+

чились в своих прикладных усилиях на экзистенциональной и биологичес+

кой помощи человеку в процессе проживания его жизни наиболее беспре+

пятственным и полноценным образом. Религия же оставила за собой веда+

ние духовной жизнью человека, воспроизводя принципиально иной, внеси+

туативный, внемирный и вневременной контекст человеческого бытия как

эманации бытия Бога. Но как только на короткий период эти обозначен+

ные крайности артикулировались и определились, произошло то, что

К. Юнг называл фундаментальным законом жизни, а Н. Бор принципом до+

полнительности: крайности объединились. Психология все больше и боль+

ше обращалась к проблемам духовности, религия же, наряду с институтом

пасторов, создала институт христианских психологов+консультантов. Хри+

стианский психолог+консультант, следовательно, есть такое же порожде+

ние ХХ века, как и научный психолог+психотерапевт.

Если научная психотерапия пролагала свои пути к человеку по стопам меди+

цины, то западная христианская в ее многообразных разновидностях проте+

стантских течений (лютеранства, пуританства, англиканства, кальвинизма,

пятидесятничества и т.п.) следовала вековым традициям религиозного со+

провождения человека и вспомоществования ему не только в случае болез+

ни, смерти или невзгод, не только в наиболее радостных и значительных

жизненных событиях, но и в повседневности социальной и личной жизни*.

*Автор пользуется случаем, чтобы выразить свою глубокую признательность американскому

коллеге, профессору Роберту Янгу, христианскому психологу и пастору, сотруднику Интер+

национального института для совместного обучения, штат Канзас, США, за помощь литера+

турой и возможность приобщиться к повседневной практике христианской психотерапии в