6. Ответственность по договору

Основополагающие принципы ответственности доверительного управляющего за неисполнение и ненадлежащее исполнение обязательств по доверительному управлению имуществом предусмотрены п. 1 ст. 1022 ГК: доверительный управляющий, не проявивший при доверительном управлении имуществом должной заботливости об интересах выгодопри­обретателя или учредителя управления, возмещает выгодоприобретателю упущенную выгоду за время доверительного управления имуществом, а учредителю управления - убытки, причиненные утратой или поврежде­нием имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду (абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК). Доверительный управляющий несет от­ветственность за причиненные убытки, если не докажет, что эти убытки произошли вследствие непреодолимой силы либо действий выгодопри­обретателя или учредителя управления (абз. 2 п. 1 ст. 1022 ГК).

Данные законоположения об ответственности доверительного управляющего вызвали многочисленные критические замечания в юри­дической литературе. Один из основных недостатков норм, содержа­щихся в п. 1 ст. 1022 ГК, который обычно отмечается правоведами, по­следние усматривают в том, что норма абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК противо­речит норме абз. 2 этого же пункта.

Так, В.В. Чубаров указывает: «Нельзя не отметить, что содержание этой нормы является несколько противоречивым. С одной стороны, речь идет об ответственности доверительного управляющего за отсут­ствие должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя, т.е. о виновной ответственности. С другой - имеется норма, согласно которой доверительный управляющий освобождается от от­ветственности только при наличии обстоятельств непреодолимой силы либо соответствующих действий выгодоприобретателя или учредителя управления, т.е. об ответственности без вины»^MCCCLXIX.

Такого же мнения придерживается Л.Г. Ефимова, которая также отмечает противоречие между двумя абзацами п. 1 ст. 1022 ГК и кон­статирует следующее: «В первом случае речь идет об ответственности доверительного управляющего за отсутствие должной заботливости в ведении дел выгодоприобретателя или учредителя управления, т.е. ос­нованием ответственности доверительного управляющего признается его вина в неисполнении договорных обязательств. Во втором случае доверительный управляющий освобождается от ответственности только тогда, когда неисполнению договорных обязательств препятствовала непреодолимая сила, т.е. применяется ответственность без вины»¹.

Еще более категоричный вывод делает Л.Ю. Михеева: «Противо­речие между абзацами первым и вторым ст. 1022 заключается в том, что оба они исключают друг друга. Применяя первый, следует считать, что управляющий отвечает лишь по принципу вины... Обращаясь ко второ­му, следует, напротив, привлечь к ответственности любого управляю­щего, причинившего убытки не по причине вмешательства непреодоли­мой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя»^{MCCCLXX MCCCLXXI}.

Выявив столь серьезное противоречие между нормами, содержа­щимися в п. 1 ст. 1022 ГК, названные авторы предлагают свое решение вопроса относительно виновной или безвиновной ответственности до­верительного управляющего. И тут их мнения расходятся. В.В. Чубаров полагает, что «общим правилом для ответственности доверительного управляющего служит ответственность без вины», поскольку «данное правило будет корреспондировать п. 3 ст. 401 ГК, предусматривающей общую ответственность предпринимателей (а в качестве доверительных управляющих выступают главным образом предприниматели) без вины. Исключение из этого правила может быть предусмотрено специальным законом»^MCCCLXXII.

В то же время, по мнению Л.Г. Ефимовой и Л.Ю. Михеевой (здесь они солидарны), можно пренебречь специальными правилами об ответ­ственности доверительного управляющего (раз они противоречат друг другу) и преодолеть указанную коллизию путем обращения к общим правилам об основаниях ответственности за нарушение договорных обязательств, что позволит применять принципы виновной или безви- новной ответственности в зависимости от того, является ли доверитель­ный управляющий индивидуальным предпринимателем (коммерческой организацией) или, напротив, в этом качестве выступает обычный граж­данин (некоммерческая организация). Например, Л.Г. Ефимова пишет: «В тех случаях, когда доверительным управляющим является профес­сиональный предприниматель, должна применяться ответственность без вины, установленная п. 3 ст. 401 и абзацем 2 п. 1 ст. 1022 ГК РФ. Защи­щаясь от предъявленных исковых требований в указанной ситуации, доверительный управляющий вправе ссылаться не только на непреодо­лимую силу, но и на действия выгодоприобретателя или учредителя управления, которые привели к возникновению убытков. Если довери­тельный управляющий не является предпринимателем, то допустимо применять п. 1 ст. 401 и абзац 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ о виновной ответст­венности доверительного управляющего»^MCCCLXXIII.

Проблема, однако, состоит в том, что на самом деле никакого про­тиворечия между нормами, изложенными в п. 1 ст. 1022 ГК, не имеется. А вот призыв игнорировать указанные нормы, специально предназна­ченные для регулирования правоотношений, связанных с ответственно­стью доверительного управляющего по договору доверительного управления имуществом, и применять общие правила об ответственно­сти должника за нарушение договорного обязательства (ст. 401 ГК) дей­ствительно противоречит законодательству.

Дело в том, что норма, приведенная в абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК, не имеет отношения к оценке вины (невиновности) доверительного управ­ляющего. Положение о том, что доверительный управляющий, не про­явивший при доверительном управлении имуществом должной забот­ливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управле­ния, возмещает выгодоприобретателю упущенную выгоду за время дове­рительного управления имуществом, а учредителю управления - убыт­ки, причиненные утратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду, говорит не о вине (или невиновности) доверительного управляющего, а определяет осно­вание его ответственности, а также формы такой ответственности.

Как известно, в юридической литературе основанием гражданско- правовой ответственности традиционно признается правонарушение. При этом под гражданским правонарушением принято понимать несо­ответствующие закону действия или бездействие, иногда объединяемые одним термином «противоправное поведение».

Нам уже приходилось отмечать ранее, что применительно к дого­ворной ответственности вряд ли целесообразно акцентировать внима­ние на противоправности действий должника как обязательном призна­ке нарушения, влекущего привлечение к гражданско-правовой ответст­венности. Достаточно сказать, что любое неисполнение или ненадле­жащее исполнение договора является а рпоп нарушением правовых норм. Это вытекает из правила, содержащегося в ст. 309 ГК, согласно которому обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соот­ветствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляе­мыми требованиями. Кроме того, условие о противоправности относит­ся не к действиям (бездействию) должника, а к самому нарушению субъективных гражданских прав кредитора в обязательстве. Таким об­разом, основанием ответственности должника в договорном обязатель­стве является противоправное нарушение субъективных прав кредито­ра, выражающееся в неисполнении или ненадлежащем исполнении должником данного обязательства^MCCCLXXIV.

Существо обязательства, вытекающего из договора доверительного управления имуществом, состоит в осуществлении доверительным управляющим управления имуществом, переданным в доверительное управление, в интересах учредителя управления или выгодоприобрета­теля. Непроявление доверительным управляющим должной заботли­вости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления является ненадлежащим исполнением доверительным управляющим своих обязательств по договору доверительного управления, т.е. право­нарушением, признаваемым основанием ответственности доверительно­го управляющего.

Специфика доверительного управления имуществом как раз и со­стоит в том, что здесь оценивать действия доверительного управляюще­го всегда необходимо через призму интересов выгодоприобретателя или учредителя доверительного управления: несоблюдение интересов ука­занных лиц (непроявление должной заботливости об их интересах) сле­дует квалифицировать как ненадлежащее исполнение обязательства, влекущее привлечение доверительного управляющего к установленной ответственности.

В этом случае к доверительному управляющему подлежит приме­нению ответственность в форме возмещения убытков. В соответствии с п. 2 ст. 15 ГК под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восста­новления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). По общему правилу лицо, чье субъективное право нарушено, имеет право на полное возмещение убытков, однако по отдельным видам обязательств и по обязательствам, связанным с определенным родом деятельности, законом может быть ограничено право на полное возмещение убытков (ограниченная ответ­ственность) или предусмотрено возмещение убытков в меньшем разме­ре (п. 1 ст. 400, п. 1 ст. 15 ГК).

Смысл нормы, изложенной в абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК, как раз и со­стоит в том, что на случай ненадлежащего исполнения обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом, ко­торое выразилось в непроявлении должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, установлена ограни­ченная ответственность доверительного управляющего. Причем такой подход характерен для обоих случаев: как для ответственности довери­тельного управляющего перед выгодоприобретателем, так и для его от­ветственности перед учредителем управления.

Данное обстоятельство следует подчеркнуть особо, поскольку в юридической литературе бытует мнение, что принцип ограниченной ответственности действует лишь в правоотношениях между довери­тельным управляющим и выгодоприобретателем и не затрагивает его взаимоотношений с учредителем управления. Например, В.В. Чубаров считает, что «характерной чертой ответственности доверительного управляющего служит его обязанность возместить убытки в полном объеме учредителю управления и лишь в виде упущенной выгоды - выгодоприобретателю»^MCCCLXXV.

Между тем, как следует из п. 1 ст. 1022 ГК, доверительный управ­ляющий возмещает учредителю управления «убытки, причиненные ут­ратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду». По сравнению со ст. 15 ГК в указанной статье там, где говорится об убытках, подлежащих возмещению учреди­телю доверительного управления, мы не обнаружим такую составную часть убытков (при полном их возмещении), как расходы, которые ли­цо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права. Поэтому и перед учредителем до­верительного управления имуществом доверительный управляющий несет ограниченную ответственность.

В абз. 2 п. 1 ст. 1022 ГК содержится норма, согласно которой дове­рительный управляющий несет ответственность за причиненные убытки, если не докажет, что эти убытки произошли вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления. Указанная норма никак не может противоречить той, что была изложена в абз. 2 этого же пункта ст. 1022 ГК, поскольку регулирует иные право­отношения (не основания ответственности доверительного управляю­щего и не форму такой ответственности). Данная норма представляет собой специальное правило об особых основаниях освобождения дове­рительного управляющего от ответственности за ненадлежащее ис­полнение им обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом (непроявление должной заботы об интересах учредителя управления или выгодоприобретателя). Указанная норма корреспондирует п. 1 ст. 401 ГК, содержащему общее положение о та­ком основании ответственности за нарушение обязательства, как нали­чие вины должника, в том случае, когда исключается его применение. Ведь общее правило о том, что лицо, не исполнившее обязательство, несет ответственность при наличии вины, действует всегда, кроме слу­чаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания от­ветственности.

При этих условиях встречающиеся в юридической литературе рас­суждения о возможности применения к отношениям, связанным с от­ветственностью доверительного управляющего, пусть и не являющегося предпринимателем или коммерческой организацией, принципа вины, следует признать не соответствующими закону.

Поэтому на самом деле проблема порождена не тем, что «создате­ли института доверительного управления не смогли предвидеть того, как будут работать отдельные его положения», и состоит она не в «упущениях законодателя», как, например, считает Л.Ю. Михеева^MCCCLXXVI, а в том, что некоторые правоведы слишком вольно толкуют соответствую­щие законоположения, изначально основывая свои выводы на неразум­ности действий законодателя (хотя надо бы делать наоборот).

Итак, доверительный управляющий, допустивший при осуществ­лении управления доверенным ему имуществом нарушение интересов выгодоприобретателя или учредителя управления (или не проявивший должной заботливости об их интересах), может быть освобожден от ответственности только в том случае, если он (доверительный управ­ляющий) докажет, что убытки имели место вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления, как это, собственно, и предусмотрено в п. 1 ст. 1022 ГК.

Для проблемы ответственности доверительного управляющего в тех случаях, когда он, совершая сделки, действует с превышением пре­доставленных ему полномочий или с нарушением установленных для него ограничений, важное значение имеет решение вопроса о том, кого считать должником по обязательствам, возникшим из таких сделок (вернее, за счет какого имущества должны исполняться подобные обя­зательства). Для таких ситуаций предусмотрено, что исполнение данных обязательств возлагается лично на доверительного управляющего, кото­рый в силу этого не имеет права производить исполнение указанных обязательств за счет имущества, переданного в доверительное управле­ние. Следовательно, и ответственность за их неисполнение или ненад­лежащее исполнение должна быть обращена на имущество, принадле­жащее доверительному управляющему, а не на то, которое передано ему в доверительное управление. Исключение составляют лишь те слу­чаи, когда участвующие в сделке третьи лица не знали и не должны были знать о превышении полномочий доверительным управляющим или об установленных ограничениях. При этих условиях долги по со­ответствующим обязательствам должны погашаться за счет имущест­ва, переданного в доверительное управление, т.е. в том порядке, на который были вправе рассчитывать добросовестные контрагенты до­верительного управляющего. Поскольку же доверительный управ­ляющий, совершая сделки с превышением предоставленных ему пол­номочий или не соблюдая установленные для него ограничения, на­рушил обязательства, вытекающие из договора доверительного управ­ления имуществом, учредитель управления может потребовать от до­верительного управляющего возмещения понесенных им убытков (п. 2 ст. 1022 ГК).

Еще одно правило об ответственности по обязательствам, возник­шим из сделок, заключенных доверительным управляющим с третьими лицами, предусматривает, что долги по обязательствам, возникшим в свя­зи с доверительным управлением имуществом, погашаются за счет этого имущества. В случае недостаточности этого имущества взыскание может быть обращено на имущество доверительного управляющего, а при не­достаточности и его имущества - на имущество учредителя управления, не переданное в доверительное управление (п. 3 ст. 1022 ГК).

Специфический характер и необычность этого правила заключают­ся в том, что ответственность доверительного управляющего (личным имуществом), а затем и субсидиарная ответственность учредителя управления (имуществом, не переданным в доверительное управление) установлены как будто бы по отношению к «ответственности» (так по­лучается!) обособленного имущества, переданного в доверительное управление. Конечно же такая уникальная ситуация не могла не поро­дить проблем при попытках доктринального толкования соответствую­щих законоположений. Так на деле и получилось.

Например, В.В. Чубаров указывает: «Такая сложная структура от­ветственности ставит ряд вопросов. Один из них - кто же все-таки несет ответственность в том случае, когда в отношения с третьими лицами вступает доверительный управляющий, а долги в конечном итоге пога­шаются за счет имущества учредителя, хотя и переданного управляю­щему?» Сам В.В. Чубаров на этот вопрос отвечает следующим образом: «Думается, что бремя ответственности в этом случае возлагается на уч­редителя управления (собственника имущества), однако в процессуаль­ном плане и он, и доверительный управляющий должны привлекаться к делу в качестве соответчиков»¹.

По мнению Е.А. Суханова, в данном случае имеет место «двухсту­пенчатая субсидиарная ответственность», и данное обстоятельство объ­ясняется тем, что «именно управляющий, использующий чужое имуще­ство, должен в первую очередь нести ответственность по образовав­шимся в связи с этим долгам, а при недостаточности его имущества к субсидиарной ответственности может быть привлечен учредитель, по­скольку именно в его интересах управляющим совершались соответст­вующие сделки»^{MCCCLXXVII MCCCLXXVIII}.

В.А. Дозорцев объясняет отмеченные особенности ответственно­сти по договору доверительного управления тем, что переданное в до­верительное управление «имущество является основой для как бы от­дельной гражданской правосубъектности (хотя... не вполне самостоя­тельной) ... Отношения управляющего с третьими лицами тоже опреде­ляются обособленностью имущества, находящегося в управлении, от личного имущества управляющего. Долги по обязательствам, возник­шим в связи с управлением имуществом, погашаются, как правило, за счет этого имущества. Но в случае недостаточности такого имущества в интересах третьих лиц устанавливается прежде всего субсидиарная от­ветственность управляющего. Мотивом такой ответственности является то, что причиной . является ненадлежащая деятельность управляюще­го. В случае недостаточности имущества управляющего субсидиарная ответственность второй очереди устанавливается для собственника.

Мотивом является то, что интересы третьих лиц должны иметь приори­тет при развитом экономическом обороте и эти интересы должны быть гарантированы имуществом собственника»^MCCCLXXIX.

На наш взгляд, погашение долгов по обязательствам, возникшим в связи с доверительным управлением имуществом, за счет этого имуще­ства отнюдь не свидетельствует о возложении бремени ответственности на учредителя управления (собственника имущества), как полагает В.В. Чубаров. Погашение долгов по обязательствам вообще не пред­ставляет собой ответственность, а является исполнением этих обя­зательств. Поэтому вполне естественно, что погашение указанных дол­гов производится за счет имущества, переданного в доверительное управление, поскольку это вытекает из императивной нормы, содержа­щейся в ст. 1020 (п. 2) ГК, согласно которой обязанности, возникшие в результате действий доверительного управляющего по управлению до­веренным ему имуществом, исполняются за счет этого имущества.

При недостаточности имущества, переданного в доверительное управление, долги по обязательствам, возникшим в связи с доверитель­ным управлением имуществом, не могут быть погашены, т.е. соответст­вующее обязательство перед третьими лицами не исполняется довери­тельным управляющим либо исполняется им ненадлежащим образом. А неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства является правонарушением, которое, в свою очередь, признается основанием для привлечения к гражданско-правовой ответственности. Такая ответст­венность возлагается на доверительного управляющего, что также вполне естественно, поскольку именно управляющий совершает соот­ветствующие сделки и выступает в качестве стороны обязательства (в данном случае - должника), так как в имущественном обороте он действует от своего имени. При этом ответственность, возлагаемая на доверительного управляющего, не является субсидиарной, он отвечает в качестве должника по обязательству перед кредитором.

Субсидиарной можно признать лишь ответственность учредите­ля доверительного управления имуществом по отношению к ответст­венности доверительного управляющего по обязательствам, возникшим при осуществлении последним доверительного управления имущест­вом. Причем в отличие от общего порядка применения субсидиарной ответственности по гражданско-правовым обязательствам (ст. 399 ГК) учредителя доверительного управления можно привлечь к субсидиар­ной ответственности лишь при том условии, что у доверительного управляющего недостаточно имущества, на которое кредиторы по его обязательствам, возникшим при осуществлении доверительным управ­ляющим управления имуществом, могли бы обратить взыскание. Сле­довательно, кредиторы доверительного управляющего могут предъя­вить свои требования к учредителю управления лишь при том условии, что они до этого предъявляли иски к доверительному управляющему и предпринимали попытки обратить взыскание по решению суда на иму­щество доверительного управляющего. Поэтому учредитель довери­тельного управления не может выступать в качестве соответчика дове­рительного управляющего по делу, рассматриваемому судом на основа­нии иска кредитора (третьего лица), предъявленного к доверительному управляющему. Кроме того, очевидно, что учредитель доверительного управления не является субсидиарным ответчиком второй очереди (по­скольку доверительный управляющий отвечает как должник в обязатель­стве), да и сама схема ответственности доверительного управляющего и учредителя управления по обязательствам, возникшим в ходе осуществ­ления доверительного управления имуществом, вряд ли может быть при­знана «двухступенчатой системой субсидиарной ответственности» (по­скольку субсидиарный характер носит только ответственность учредите­ля доверительного управления, но не доверительного управляющего).

Учитывая повышенный риск учредителя доверительного управле­ния, который может быть привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам доверительного управляющего, в договоре довери­тельного управления имуществом может быть специально предусмот­рено предоставление доверительным управляющим залога в обеспече­ние возмещения убытков, которые могут быть причинены учредителю управления или выгодоприобретателю ненадлежащим исполнением договора доверительного управления (п. 4 ст. 10 ГК).

В ГК (гл. 53) отсутствуют какие-либо нормы об ответственности другой стороны договора доверительного управления имуществом - уч­редителя управления. Данное обстоятельство не свидетельствует о невоз­можности привлечения учредителя доверительного управления к ответст­венности, такая ответственность может быть возложена на него, исходя из общих оснований и условий гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств (гл. 25 ГК).