3. Договор поручения и смежные договоры

Действующий Гражданский кодекс, подобно своим предшественни­кам, рассматривает поручение исключительно как договор, который слу­жит правовой формой прямого представительства (ранее именовавшегося также и представительством «полным», а равно «непосредственным»).

Глава 49 («Поручение») особенно тесно связана с тремя после­дующими главами Кодекса. Имеются в виду гл. 50 «Действия в чужом интересе без поручения», гл. 51 «Комиссия», гл. 52 «Агентирование». Эта связь выражается в основном в том, что каждая из перечисленных глав посвящена регулированию отношений, которые складываются при выступлении одного лица в интересах и за счет другого. Во всех четы­рех случаях, хотя и с использованием существенно отличных правовых конструкций, речь идет в равной мере о том, что очень удачно, как уже отмечалось, отражено в широко использованном в дореволюционной российской доктрине термине - «заместительство».

Общий предмет регулирования для норм, которые находятся в ука­занных главах, составляют отношения между тем, кто совершает соот­ветствующие действия, и лицом, за счет и в интересах которого эти действия совершаются. Однако наряду с этими «внутренними» отноше­ниями Кодекс в каждой из перечисленных глав охватывает по крайней мере косвенным образом и отношения внешние - те, что складываются между одной из сторон такого договора и третьим лицом.

Речь идет об отношениях, порожденных действиями стороны, осуществленными, как уже отмечалось, в чужом интересе и за чужой счет. Не случайно поэтому появившиеся задолго до революции моно­графические исследования, посвященные представительству, выделяли три основополагающих конструкции. Имеются в виду конструкции, которые соответствуют тому, что ГК называет, во-первых, поручением,

во-вторых, действиями в чужом интересе без поручения и, в-третьих, комиссией. К этим трем могла бы быть добавлена и четвертая, полу­чившая позднее название - агентский договор и представляющая собой конгломерат договоров. О нем до недавнего времени лишь упоминалось в работах, посвященных трем остальным правовым моделям¹.

Сравнивая договоры поручения с тремя другими указанными кон­струкциями, следует подчеркнуть, что одна из соответствующих глав (гл. 52) регулирует отношения недоговорные, возникающие из закона. Стоит добавить, что в данной главе предметом оказались отношения, которые имеют в качестве непременного признака не наличие, а, напро­тив, отсутствие поручения.

Различие в правовом режиме договоров поручения и комиссии, нашедшее отражение в их легальных определениях (ср. ст. 971 и 920 ГК), состоит в том, что в первом случае речь идет о прямом представи­тельстве (поверенный выступает от имени доверителя), а во втором - о косвенном (комиссионер выступает от собственного имени). Соответст­вующий признак носит ключевой характер. Об этом можно судить по тому, что, когда у суда возникает необходимость остановить свой вы­бор на одном из двух правовых режимов - поручения или комиссии, использования указанного признака оказывается достаточным^{CDXIII CDXIV}.

Агентским именуется рассчитанный на предпринимательские от­ношения договор, охватывающий в равной мере совершение соответст­вующей стороной как юридических, так и любых иных действий за счет принципала. При этом в случаях, когда речь идет о действиях юридиче­ских, в рамки указанного договора укладывается в равной мере совер­шение действий агентом как от своего имени, так и от имени другой стороны в договоре - принципала.

Легальное определение агентского договора не содержит прямых указаний на его индивидуализирующие признаки, а потребность в этом все же существует. Имеется в виду, что к данному договору могут, в зависимости от того, выступает агент от собственного имени или от имени принципала, применяться соответственно нормы о комиссии или о поручении. Однако то и другое допустимо лишь при условии, если применение указанных норм не противоречит ни специальным положе­ниям соответствующих глав Гражданского кодекса РФ, ни существу агентского договора.

Из числа других правовых конструкций, связанных с поручением, наиболее близок ему, пожалуй, договор доверительного управления имуществом, по которому также осуществляются соответствующей стороной действия в интересах контрагента. Следует отметить прежде всего особую фидуциарность, отличающую оба этих договора. Не слу­чайно поэтому, например, ст. 41 ГК, посвященная патронажу над дее­способными гражданами, для решения вопроса об основаниях распоря­жения имуществом подопечного предлагает его попечителю (помощни­ку) на выбор два варианта: заключение либо договора поручения, либо договора доверительного управления. К числу имеющих практическое значение особенностей рассматриваемого договора можно, в частности, отнести то, что он выражается в передаче имущества доверительному управляющему, который наделен по отношению к указанному имуществу особыми правами. Следует также указать, что предметом договора на равных могут выступать как юридические, так и фактические действия^CDXV.

Сопоставление поручения с другими договорами традиционно на­чинается с разграничения двух фигур - представителя и нунция (по­сланца). Особенность правового положения последнего всегда усматри­валась в том, что он хотя и обслуживает совершение действий юриди­ческих (например, вручение имеющих правовое значение документов), но осуществляемые им действия сами по себе не могут считаться юри­дическими. И это при том, что они в определенной мере связаны с вы­ражением воли, хотя и не своей, но того, кто отправил нунция. Именно эту волю он передает. С учетом указанной особенности его участия в гражданском обороте нунций рассматривался, в отличие от представи­теля, как «пособник». При этом пособничество его признавалось факти­ческим, отличным в указанном смысле от пособничества юридического. К числу юридических пособников принято было в свое время относить присяжных поверенных, нотариусов, судей и др.¹

Вторым по степени распространенности было сопоставление пору­чения с договором личного найма или в переводе на современный язык - с договором трудовым. Сравнение это, если иметь в виду последний договор, имеет особое значение^{CDXVI CDXVII}. Подтверждением наличия связи пору­чения с трудовым договором служит уже то, что одни и те же по харак­теру услуги, например посредничество, могут быть основаны в равной мере и на трудовом договоре, и на договоре поручения. Не случайно появилась особая конструкция, использовавшаяся в течение определен­ного времени (главным образом в первые послевоенные годы), - «дого­вор трудового поручения»¹.

С точки зрения гражданско-правовой договор поручения все же более отдален от трудового договора, чем договор подряда, имея в ви­ду, что подряд относится к договорам, имеющим предметом работы, а поручение - услуги.

Сопоставляя договор поручения с трудовым договором, Д.М. Ген­кин выразил мнение, что в первом из этих договоров речь идет о таком же трудовом процессе, как и при выполнении любых иных работ. Из чего должно было следовать, что договор поручения, если только речь не шла о случаях выступления на стороне исполнителя юридического лица, - форма трудовых правоотношений^{CDXVIII CDXIX CDXX}. Интересно отметить, что это вызвало сомнение не только у цивилистов, но в такой же мере и у пред­ставителей науки трудового права. Так, Н.Г. Александров признавал, что различия между поручением и трудовым договором лишь на пер­вый взгляд трудно уловимы. При этом имелось в виду, что «предметом договора поручения является совершение тех или иных юридических действий в смысле результата соответствующего поведения поверенно­го. Самое поведение поверенного, необходимое для совершения обу­словленных договором действий, самый процесс труда поверенного не составляют предмет договорного обязательства, а являются только спо­собом их исполнения. Поверенный обязан исполнить поручение, дейст­вуя соответственно указаниям доверителя, но последний не руководит поведением поверенного в процессе его труда и вправе требовать от него лишь всех сведений о ходе исполнения поручения»¹. Среди ряда дру­гих признаков, отличающих договор поручения от трудового договора, В.И. Шерешевский называл то, что «предмет договора поручения - обе­щание услуг по замещению другого, чего нет в трудовом договоре»^{CDXXI CDXXII}.

Выступая за необходимость выделения соответствующих догово­ров (трудового поручения), К.А. Граве обращал внимание на то, что, несмотря на включение в их название слова «поручение», они не имеют никакой с ним связи хотя бы потому, что их предметом служат не юри­дические, а исключительно фактические действия, безусловная воз­мездность, а также отсутствие присущей договорам поручения свободы их расторжения^CDXXIII.

Наиболее распространенными в современной цивилистической ли­тературе, на что уже в основном обращалось внимание ранее, можно считать взгляды, которые сводятся в конечном счете к выделению трех особенностей трудового договора: во-первых, субъектами в нем высту­пают только граждане, во-вторых, в обязанности стороны входит осу­ществление трудовых функций с подчинением при этом правилам тру­дового распорядка и, в-третьих, трудовой договор всегда является воз­мездным (т.е. предполагает безусловную выплату вознаграждения)^CDXXIV. Именно они нашли наиболее полное выражение в Трудовом кодексе РФ (см., в частности, его ст. 15 и 56).

В числе других договоров, сравнение с которыми наиболее широко проводится и в последние годы (если не считать договоров комиссии, агентского договора, а также договора доверительного управления), можно указать на договор подряда. Оба договора имеют немало обще­го. И прежде всего речь идет о том, что они заключаются по поводу совершения действий одним лицом по поручению другого. Среди того, что позволяет их различить (если оставить в стороне возможность ис­пользования безвозмездного поручения, что в принципе исключается не только в трудовом договоре, но и при подряде), выделяется по крайней мере следующее: во-первых, предметом поручения служат услуги, а подряда - работы (с этим связано, помимо прочего, различие в решении вопроса о риске неполучения результата: в подряде такой риск лежит на подрядчике, а в договоре услуг - на исполнителе), во-вторых, действия, о которых идет речь, в подряде носят юридический, а в поручении - фактический характер. И наконец, особое значение имеет то, что пове­ренный действует от имени своего контрагента - доверителя, а подряд­чик - от собственного имени.

В литературе, в том числе и в дореволюционной, помимо уже ука­занных, в число договоров, применительно к которым признавалось необходимым отмежевание от договора поручения, назывались, в част­ности, договоры в пользу третьего лица.

Так, Н.О. Нерсесов указывал на то, что «договор в пользу третьего лица очень похож в особенности на представительство. В обоих инсти­тутах не участвовавшее в сделке лицо приобретает право требования из оной, причем такое право не производно, самостоятельно, и обусловле­но намерением контрагентов». Это позволило автору обратить внима­ние на то, что «под договором в пользу третьего скрывалось нередко замаскированное представительство». Что же касается различия, то Н.О. Нерсесов усматривал его в том, что «в представительстве сущест­вует одно только каузальное отношение - между промитентом и треть­им лицом (принципалом), а промиссар (представитель) заменяет лишь юридически личность последнего... В договорах же в пользу третьего существуют два юридических основания, обусловливающих двойное исполнение, которое, однако, проявляется в единственной форме между промитентом и третьим»¹. Ф. Савиньи, проводивший в рамках разрабо­танного им учения о представительстве сравнение многих договоров, счел необходимым выделить «случай, различный от последнего (име­лось в виду представительство. - М.Б.) по сущности, хотя аналогичный им по форме: когда два лица заключают договор, из которого возникает для третьего лица, не состоящего с прямым контрагентом в отношениях представительства, какое-либо право или обязанность»^{CDXXV CDXXVI}.

Из высказываний прежних лет можно сослаться еще на одно: «Представитель заключил сделку, чуждую для него, действует не на свое имя, а на имя принципала (аКепо потте), напротив, промиссар в договорах в пользу третьего, заключая свою собственную сделку, дей­ствует зио потте. Точно так же надо сказать, что первый действует вместо принципала, второй же - сам за себя»¹.

Значительно позднее в одном из учебников появилось указание на то, что «представительство существенным образом... отличается от до­говора в пользу третьего лица. По договору, заключенному в пользу третьего лица, исполнения обязательства могут требовать, если иное не установлено договором, как сторона, возложившая обязательство на должника, так и третье лицо, в пользу коего договор заключен... В от­личие от представительства сделка в пользу третьего лица совершается не от его имени, а от имени кредитора, возложившего обязанности на должника. По такой сделке приобретает права не только лицо, в пользу которого она совершена, но и кредитор. Между тем представитель дей­ствует от имени представляемого, и никаких прав и обязанностей по отношению к контрагенту у представителя не возникает»^{CDXXVII CDXXVIII}.

Нетрудно заметить, что каждый из авторов приведенных высказы­ваний выделял по крайней мере один, действительно отличающий этот договор (в пользу третьего лица), признак. В дополнение можно отме­тить, в частности, то, что при договоре в пользу третьего лица участие последнего в договоре зависит от его собственной, свободно выражен­ной уже после заключения договора воли. В то же время при представи­тельстве участие представляемого в договоре предопределено волей последнего, формирующей сам договор^CDXXIX.

Наконец, в разное время проводились сопоставления договора по­ручения с посредническими договорами^CDXXX, а один из авторов включал в это число и договор поручительства, правда подчеркивая чисто внешнее сходство указанных институтов^CDXXXI.