3. Объекты доверительного управления

Объектами доверительного управления могут быть предприятия и другие имущественные комплексы, отдельные объекты, относящиеся к недвижимому имуществу, ценные бумаги, права, удостоверенные без­документарными ценными бумагами, исключительные права и другое имущество. Из так называемого другого имущества особое правило предусмотрено только в отношении денег: «Не могут быть самостоя­тельным объектом доверительного управления деньги, за исключением случаев, предусмотренных законом» (п. 1 и 2 ст. 1013 ГК). Таким обра­зом, методом «исключения из исключения» деньги все же признаются объектом доверительного управления, если это установлено законом.

На первый взгляд круг возможных объектов доверительного управ­ления представляется неограниченным («другое имущество»). Однако на самом деле данное обстоятельство свидетельствует о том, что законода­тель не счел возможным дать круг объектов доверительного управления в виде исчерпывающего перечня, имея в виду, что в таком качестве может выступать любое имущество, отвечающее требованиям, вытекающим из всех норм, регулирующих правоотношения доверительного управления имуществом. Учитывая изложенное, можно выделить общие требования, предъявляемые ко всякому имуществу, передаваемому в доверительное управление, и специальные требования, касающиеся отдельных объектов.

К числу общих можно отнести требования, предъявляемые к объ­екту доверительного управления.

Во-первых, имущество в момент его передачи доверительному управляющему не должно быть закреплено за иными субъектами на пра­ве хозяйственного ведения или оперативного управления (п. 3 ст. 1013 ГК). Как известно, правом хозяйственного ведения обладают только государственные и муниципальные предприятия, а правом оперативно­го управления - федеральные казенные предприятия, а также учрежде­ния, созданные как государством или муниципальным образованием, так и иными собственниками. Существующий законодательный запрет на передачу такого имущества в доверительное управление объясняется тем, что собственник уже распорядился этим имуществом, закрепив его на ограниченном вещном праве за созданными им юридическими лица­ми, которые по сути и осуществляют правомочия собственника в отно­шении указанного имущества. Если собственник решит распорядиться этим имуществом иным способом, например путем передачи его в дове­рительное управление, он должен сначала аннулировать ранее учреж­денное им соответствующее ограниченное вещное право созданного им юридического лица. Это может быть сделано путем изъятия имущества у такого юридического лица, если это допускается законодательством. К примеру, собственник имущества, закрепленного за казенным пред­приятием или учреждением на праве оперативного управления, вправе изъять только излишнее, неиспользуемое или используемое не по на­значению имущество и распорядиться им по своему усмотрению (п. 2 ст. 296 ГК). Однако наиболее радикальный способ сделать имущество пригодным для передачи в доверительное управление - осуществить ликвидацию соответствующего юридического лица, в хозяйственном

ведении или оперативном управлении которого находится данное иму­щество. По окончании ликвидационной процедуры (после внесения за­писи о прекращении юридического лица в реестр юридических лиц) указанное имущество может быть передано собственником в довери­тельное управление.

Во-вторых, учитывая реальный характер договора доверительного управления имуществом и то обстоятельство, что одним из существен­ных условий договора доверительного управления является состав имущества, передаваемого в доверительное управление, учредитель доверительного управления должен фактически обладать этим имуще­ством в момент заключения договора. В юридической литературе встречаются и иные мнения. Так, В.А. Дозорцев указывает: «В договоре может быть предусмотрено, что в доверительное управление будет пе­редаваться имущество, еще подлежащее приобретению или даже созда­нию, то есть имущество, еще не существующее в момент заключения договора. Такое имущество станет предметом договора - но не предме­том доверительного управления. В этом случае в договоре должен быть предусмотрен критерий, в соответствии с которыми вновь созданное или приобретенное имущество включается в состав находящегося в до­верительном управлении»¹. Однако договор доверительного управления имуществом как реальный договор считается заключенным с момента передачи имущества. Поэтому либо договор не будет признан заклю­ченным вплоть до момента фактической передачи имущества, относи­тельно которого имелась договоренность между учредителем управле­ния и доверительным управляющим, либо эти договоренности останут­ся за рамками договора, который вступает в силу только в отношении имущества, фактически переданного доверительному управляющему. Во всяком случае представить себе ситуацию, что какое-либо имущест­во или его часть является «предметом договора - но не предметом дове­рительного управления», невозможно.

В-третьих, имущество, передаваемое в доверительное управление, должно содержать в себе качества, позволяющие его отделить (обосо­бить) от имущества как учредителя доверительного управления, так и доверительного управляющего. Более того, ГК (п. 1 ст. 1018) требует, чтобы это имущество отражалось у доверительного управляющего на отдельном балансе и чтобы по нему велся самостоятельный учет. В свя­зи с этим в юридической литературе высказывалось категорическое мнение о том, что объектом доверительного управления может служить исключительно индивидуально-определенное имущество, поскольку только оно поддается самостоятельному учету и может быть действи-

тельно (юридически) обособлено от иного имущества. По этим же при­чинам помимо имущества, определяемого родовыми признаками, из числа самостоятельных объектов доверительного управления исключа­ются движимые вещи (кроме ценных бумаг)¹.

Несколько менее категоричен в своих суждениях по этому поводу В.В. Чубаров, который пишет: «В законе не содержится прямого запре­та на передачу в доверительное управление вещей, определяемых родо­выми признаками... Однако структура договора, характер взаимоотно­шений, складывающихся между участниками, а также примерный пере­чень объектов договора, даваемый в ст. 1013 ГК, не оставляют сомне­ний в том, что в доверительное управление, как правило, должно пере­даваться индивидуально-определенное имущество»^{MCCCV MCCCVI}.

На наш взгляд, при толковании норм ГК о необходимости обособ­ления имущества, переданного в доверительное управление, следует учитывать повышенный риск утраты имущества, который несет учреди­тель доверительного управления, а данное обстоятельство, в свою оче­редь, делает более предпочтительным жесткий подход к определению объектов доверительного управления. В этом смысле вполне оправдан­ным представляется вывод Е.А. Суханова о том, что «само существо доверительного управления не допускает возможности смешения нахо­дящегося в управлении имущества с имуществом самого управляющего. В ином случае неизбежными стали бы различные недоразумения и даже злоупотребления: смешивались бы не только доходы от использования такого имущества, но и возникающие при этом права и обязанности, а имущество учредителя, находящееся в управлении, могло бы стать объ­ектом взыскания кредиторов по личным долгам управляющего»^MCCCVII.

Что касается возможности передачи в доверительное управление только движимых вещей (в качестве самостоятельного объекта), то она должна быть исключена, «ибо обособить их в юридическом смысле (пу­тем открытия отдельного баланса) невозможно»^MCCCVIII. Несмотря на некото­рый формализм изложенной позиции, она вносит четкость и определен­ность в правовое регулирование правоотношений, связанных с довери­тельным управлением имуществом.

В-четвертых, имущество, передаваемое в доверительное управле­ние, должно обладать свойством непотребляемости в процессе его ис­пользования, поскольку по истечении срока доверительного управления

либо его прекращения по иным основаниям доверительный управляю­щий должен возвратить это имущество учредителю доверительного управления (п. 3 ст. 1024 ГК).

Перечисленные требования в равной степени относятся ко всем объ­ектам доверительного управления имуществом, в том числе и к тем, кото­рые названы в п. 1 ст. 1013 ГК: предприятиям и другим имущественным комплексам, отдельным объектам недвижимости, ценным бумагам (вклю­чая бездокументарные), исключительным правам. Принимая во внимание указанные требования, можно сделать вывод о том, что договор довери­тельного управления имуществом в основном рассчитан на правоотноше­ния, объектами которых выступают предприятия, недвижимое имущество, пакеты эмиссионных ценных бумаг, комплексы исключительных прав. Именно эти виды имущества нуждаются в постоянном профессиональном управлении. Что касается иного имущества (отдельные вещи, имуществен­ные права), то их участие в имущественном обороте должно обеспечивать­ся с помощью иных типов договорных обязательств. Поэтому вряд ли можно приветствовать попытки расширительного толкования круга воз­можных объектов доверительного управления, основанные на формальном анализе их перечня, содержащегося в п. 1 ст. 1013 ГК, которые имеют ме­сто в современной юридической литературе.

Например, Л.Ю. Михеева полагает возможной передачу в довери­тельное управление практически любых имущественных прав, посколь­ку «закон допускает доверительное управление имущественными пра­вами как самостоятельными объектами», и предлагает механизм такой передачи и последующего управления имущественными правами. «Уч­реждая доверительное управление, - пишет Л.Ю. Михеева, - облада­тель, например, права требования, обеспеченного залогом, заключает договор с управляющим, согласно которому право обособляется от­дельно от другого имущества правообладателя и передается управляю­щему. При этом не происходит уступки управляющему права, оно со­храняется за правообладателем, а управляющий обязан совершать дей­ствия по истребованию долга от обязанного лица. Ряд действий будет носить фактический характер (обращение к должнику, сбор информа­ции и т.д.). Однако юридическими действиями управляющего следует считать предъявление требования от имени правообладателя, участие в судебном разбирательстве и т.д.»¹.

Как видим, автором описаны типичные действия поверенного по договору поручения или представителя по доверенности. А предложен­ный «механизм» передачи имущественных прав в доверительное управ­ление не содержит ответов на элементарные вопросы, связанные не только с соблюдением предусмотренных ГК требований к объектам доверительного управления, но и с особенностями имущественных прав как объектов гражданского оборота. В частности, как можно реально обособить имущественное право (например, право требования по обя­зательству) и тем более передать его кому-либо, не оформляя уступки этого права цессией? Возможно ли такое имущество отражать у дове­рительного управляющего на отдельном балансе? Каким образом дове­рительный управляющий будет возвращать имущественное право уч­редителю доверительного управления в случае прекращения указанного правоотношения?

Следующий пример, приведенный Л.Ю. Михеевой, не менее уди­вителен. По ее мнению, «нет препятствий к передаче арендатором сво­его права аренды в доверительное управление... Указанное означает, что при необходимости доверительный управляющий сможет выгодно распорядиться принадлежащим арендатору правом использования арендованного имущества, продав его и обратив в иную имуществен­ную форму. Приобретатель права получит возможность использования арендованного имущества, а средства, вырученные управляющим от реализации права, «автоматически» станут объектом доверительного управления. Однако передача арендного права в доверительное управ­ление возможна лишь с согласия на то арендодателя»¹.

В связи с изложенным необходимо напомнить, что права арендато­ра (связанные с распоряжением арендованным имуществом или правом аренды), которые он может реализовать конечно же только с согласия арендодателя, установлены ГК (п. 2 ст. 615), в котором дан исчерпы­вающий перечень. К их числу относятся: право сдавать арендованное имущество в субаренду; право передавать свои права и обязанности по договору другому лицу (перенаем), предоставлять арендованное иму­щество в безвозмездное пользование, а также право отдавать арендные права в залог и вносить их в качестве вклада в уставный капитал хозяй­ственных товариществ и обществ или паевого взноса в производствен­ный кооператив. Среди этих правомочий отсутствует право передачи арендных прав в доверительное управление. И это понятно. Ведь пе­редача арендных прав в доверительное управление будет означать, что правообладателем остается арендатор, который одновременно про­должает нести обязанности, вытекающие из договора аренды, а стало быть, как минимум, должен платить арендодателю арендную плату, не пользуясь арендованным имуществом, при этом доверительному управляющему отводилась бы лишь роль посредника в поиске лица, которое согласилось бы приобрести право аренды. При этом довери­

тельный управляющий, не являясь арендатором имущества, не имел бы возможности распорядиться правом аренды. В лучшем случае труды арендатора и доверительного управляющего могли бы завершиться пе­ренаймом арендованного имущества (с согласия арендодателя). Только причем же здесь договор доверительного управления имуществом?

В обоих примерах (с правом требования по обязательству и с пра­вом аренды) рассмотренные имущественные права не соответствуют требованиям, предъявляемым к объектам доверительного управления, да и существу правоотношений по доверительному управлению имуще­ством. В самом деле, зачем обязательственному праву требования или праву аренды постоянное управление? Ведь осуществление этих прав означает в первом случае предъявление соответствующего требования должнику, а во втором - владение и пользование арендованным имуще­ством. Договор доверительного управления имуществом не может регу­лировать подобные отношения.

Имущественные права будут соответствовать всем требованиям, предъявляемым к объектам доверительного управления, лишь в том случае, если они выступают в качестве элементов иных полноценных объектов доверительного управления (например, предприятия), либо в случаях, прямо указанных в законе (права, удостоверенные бездокумен­тарными ценными бумагами, безналичные деньги).

Из отдельных объектов доверительного управления, перечисленных в п. 1 ст. 1013 ГК, наиболее адекватны правоотношениям доверительного управления имуществом предприятия. Как известно, предприятием как объектом прав признается имущественный комплекс, используемый для осуществления предпринимательской деятельности. В состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначен­ные для его деятельности, включая земельные участки, здания, сооруже­ния, оборудование, инвентарь, сырье, продукцию, права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги (фирменное наименование, товарные знаки, знаки обслуживания), и другие исключительные права (ст. 132 ГК).

Важное значение, в особенности для соблюдения требований о фор­ме договора и государственной регистрации доверительного управления имуществом, имеет определение отличительных признаков имуществен­ных комплексов, которые могут быть квалифицированы как предприятия. В юридической литературе нередко можно встретить взгляд на предпри­ятие как на обычный объект недвижимости, одну из ее разновидностей^MCCCIX, что представляется не вполне обоснованным.

На наш взгляд, правильным является отношение к предприятиям как к особым объектам гражданских прав, которым, в отличие от иных объектов недвижимости, присущи такие признаки, как объективная не­определенность, изменчивость, неразрывная связь с субъектом. Пред­приятие отнесено к объектам недвижимости не по своим природным и физическим свойствам (неразрывная связь с землей, невозможность перемещения без несоразмерного ущерба целевому назначению), а лишь в силу прямого указания федерального закона (п. 1 ст. 132 ГК). Данное обстоятельство, в свою очередь, требует учитывать специфику как самих предприятий, так и вещных прав на них и сделок с ними.

Основная особенность предприятия, отличающая его от иных объ­ектов недвижимости, состоит в том, что в состав имущественного ком­плекса непременно входят права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, ра­боты и услуги. Поэтому всякая сделка с предприятием включает в свое содержание уступку прав требования и перевод долга, и, следовательно, оценка законности сделки с предприятием предполагает обязательную проверку соблюдения прав кредиторов его собственником, совершаю­щим соответствующую сделку.

Вместе с тем переход прав и перевод долга имеют место лишь в том случае, если объектом договора доверительного управления действитель­но является предприятие, а не иной имущественный комплекс, передача которого в доверительное управление осуществляется по обычным пра­вилам, предусмотренным в отношении недвижимого имущества.

В связи с этим представляется, что обязательным признаком пред­приятия как особого объекта гражданских прав, отличающим его от иных имущественных комплексов, следует признать его фактическое использование для осуществления предпринимательской деятельности («предприятие на ходу»), как это предусмотрено п. 1 ст. 132 ГК. Внеш­ним проявлением, следствием этого признака может быть признана принципиальная возможность выделить среди всех гражданско-право­вых обязательств собственника предприятия те обязательства последне­го, которые связаны исключительно с деятельностью данного имущест­венного комплекса. И напротив, в тех случаях, когда такая возможность отсутствует, имущественный комплекс, являющийся объектом сделки, не может быть признан предприятием со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Например, если объектом доверительного управления будет яв­ляться цех, производящий комплектующие для основного изделия, то речь может идти лишь о части имущества (имущественном комплексе), не являющейся предприятием, поскольку из обязательств и исключи­тельных прав собственника данного имущественного комплекса невоз­можно выделить те из них, которые связаны исключительно с деятель­ностью такого цеха. В то же время договор доверительного управления имущественного комплекса филиала, представительства или иного обо­собленного подразделения юридического лица во всех случаях будет представлять собой сделку с предприятием, поскольку имеется возмож­ность идентифицировать договоры юридического лица, связанные ис­ключительно с деятельностью соответствующих имущественных ком­плексов: все они заключены руководителем филиала по доверенности юридического лица.

Применение такого обязательного признака предприятия, как фактическое использование соответствующего имущественного ком­плекса для осуществления предпринимательской деятельности, позво­лит сузить сферу действия специальных правил о сделках с предпри­ятиями и обеспечить их применение лишь в действительно необходи­мых случаях.

К сожалению, ГК (гл. 53) не содержит каких-либо специальных правил, устанавливающих особенности договора доверительного управ­ления предприятием. Например, среди обязательных условий, соблюде­ние которых необходимо при совершении договора доверительного управления имуществом, не нашло отражения требование законода­тельства об обязательном уведомлении кредиторов собственника пред­приятия по его обязательствам, связанным с деятельностью соответст­вующего предприятия, как это сделано в отношении договоров продажи или аренды предприятий. Представляется, однако, что указанное требо­вание является обязательным и при заключении договора доверительно­го управления предприятием. А названные нормы могут применяться в силу аналогии закона.

Было бы полезно законодательно установить запрет на произволь­ное исключение из состава имущества предприятия (или включение в состав имущества предприятия), передаваемого в доверительное управ­ление, прав требований и долгов, в том числе не связанных с деятельно­стью соответствующего производственного комплекса.

По общему правилу в состав имущества предприятия входят все виды имущества (включая права требования и долги), предназначенные (связанные) для его деятельности, если иное не предусмотрено законом или договором (п. 2 ст. 132 ГК). Исключение из общего правила (т.е. «иное», предусмотренное соглашением сторон) могут составить лишь случаи, когда отдельные права требования или долги из числа тех, ко­торые связаны с деятельностью предприятия, не передаются контраген­ту по сделке.

Иная трактовка откроет возможность для участников имуществен­ного оборота произвольно включать в состав имущественного комплек­са любые права требования и долги по всякому обязательству собствен­ника предприятия, что приведет к совершению сделок, заключаемых в обход закона (в частности, норм, регулирующих уступку требования и перевод долга).

Называя в качестве возможных объектов доверительного управления отдельные объекты, относящиеся к недвижимому имуществу (проще было сказать - объекты недвижимости), законодатель, видимо, имел в виду, что в отличие от других объектов, перечисленных в п. 1 ст. 1013 ГК, которые передаются в доверительное управление в качестве комплексов, пакетов, недвижимость может передаваться в доверительное управление и как отдельно стоящий (единственный) объект недвижимого имущества, например здание, сооружение или земельный участок. Естественно, и в этом случае речь идет о такой недвижимости, которая нуждается в по­стоянном управлении и эксплуатация которой может принести доходы. В противном случае (скажем, когда дом полностью заселен жильцами) передача объекта недвижимости в доверительное управление будет озна­чать, что собственник перекладывает на плечи доверительного управ­ляющего свое бремя содержания названного объекта.

Как известно, к недвижимым вещам (недвижимое имущество, не­движимость) относятся земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, т.е. объекты, пере­мещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невоз­можно, в том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения. К недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Законом к недвижимым вещам может быть отне­сено и иное имущество (п. 1 ст. 130 ГК).

Таким образом, все объекты недвижимости можно дифференциро­вать на три категории. Первую категорию недвижимого имущества (не­движимость по природным свойствам) составляют земельные участки, участки недр и обособленные водные объекты, которые относятся к не­движимому имуществу как таковые, в отношении них нет необходимо­сти устанавливать какие-либо признаки, позволяющие их квалифициро­вать в качестве недвижимости. Кроме того, правовое положение на­званных объектов недвижимого имущества, как правило, определяется специальным законодательством (о земле, о воде, о недрах). Данное обстоятельство предопределено особой ролью, которую играют указан­ные объекты в жизни всякого общества.

Отличительной чертой правового регулирования таких объектов недвижимости, как земля, участки недр, водные объекты, является оп­ределяющее значение публично-правового регулирования. Именно пуб­лично-правовые акты решают вопрос о возможности участия названных объектов в имущественном обороте и о степени такого участия. Данное обстоятельство учитывается и Гражданским кодексом Российской Фе­дерации, согласно которому земля и другие природные ресурсы могут отчуждаться или переходить от одного лица к другому иными способа­ми в той мере, в какой их оборот допускается законами о земле и других природных ресурсах (п. 3 ст. 129 ГК).

И только в том случае, если земля, участки недр и обособленные водные объекты допущены публично-правовыми актами к участию в имущественном обороте, они признаются гражданским законодательст­вом оборотоспособными и на них распространяется гражданско-правовое регулирование. Следовательно, только в этом случае возможна и переда­ча названных объектов недвижимости в доверительное управление.

К примеру, в соответствии с п. 1 ст. 260 ГК лица, имеющие в соб­ственности земельный участок, вправе передавать его, отдавать в залог или сдавать в аренду либо распоряжаться им иным образом постольку, поскольку соответствующие земли на основании закона не исключены из оборота или не ограничены в обороте. В частности, земельные участ­ки и находящееся на них недвижимое имущество могут предоставляться их собственниками другим лицам в постоянное или срочное пользова­ние (а стало быть, и в доверительное управление). Вместе с тем особен­ностью доверительного управления земельными участками является то, что использование некоторых категорий земель (например, сельскохо­зяйственного назначения) возможно лишь в пределах, определяемых их целевым назначением (п. 1 ст. 264, п. 2 ст. 260 ГК).

Другая категория объектов недвижимости (недвижимость по факти­ческим и юридическим свойствам) включает в себя здания, сооружения, леса, многолетние насаждения и иные объекты, прочно связанные с зем­лей, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно. Следует заметить, что содержащиеся в ГК специальные нормы регулирования различных сделок с недвижимостью (продажа, аренда и др.) рассчитаны в основном именно на эту категорию объектов.

Помимо объектов, перечисленных в ст. 130 ГК (здания, сооруже­ния и т.п.), законодательство о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним и судебная практика относят к этой категории недвижимости (по признаку прочной связи с землей и невозможности перемещения без несоразмерного ущерба целевому на­значению) также объекты незавершенного строительства. Так, в поста­новлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федера­ции от 25 февраля 1998 г. № 8 «О некоторых вопросах практики разре­шения споров, связанных с защитой права собственности и других вещ­ных прав» содержится разъяснение, согласно которому по смыслу ст. 130 ГК и ст. 25 Федерального закона «О государственной регистра­ции прав на недвижимое имущество и сделок с ним» не завершенные строительством объекты, не являющиеся предметом действующего до­говора строительного подряда, должны относиться к недвижимому иму­ществу. Поэтому арбитражным судам рекомендовано при разрешении споров о праве на не завершенные строительством объекты руководство­ваться нормами, регулирующими правоотношения собственности на не­движимое имущество и совершение сделок с ним, с учетом особенностей, установленных для возникновения права собственности на незавершен­ные строительством объекты и распоряжения ими (п. 16 Закона)^MCCCX.

Кстати сказать, незавершенное строительство - один из самых привлекательных объектов доверительного управления имуществом. Осуществляя управление таким объектом, доверительный управляющий может завершить строительство, в том числе путем заключения со строительной организацией договора строительного подряда в качестве заказчика, и затем в течение установленного договором доверительного управления имуществом срока использовать данный объект по его це­левому назначению на коммерческой основе: сдача в аренду нежилых помещений коммерческим организациям под офисы либо для организа­ции складов, передача гражданам жилых помещений по договорам жи­лищного найма, эксплуатация производственных сооружений и т.п. При этом все расходы на строительство могут быть возмещены доверитель­ным управляющим за счет доходов от использования завершенных строительством объектов.

В третью категорию объектов недвижимости попадают объекты, не обладающие физическими и юридическими свойствами, характерными для объектов второй категории (неразрывная связь с землей и невоз­можность перемещения без несоразмерного ущерба их целевому назна­чению), однако к ним надлежит применять режим недвижимого имуще­ства вследствие прямого указания закона. Так, непосредственно в ГК имеются нормы, распространяющие правовой режим недвижимости на подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты (п. 1 ст. 130); пред­приятия как имущественные комплексы, используемые для предприни­мательской деятельности (п. 1 ст. 132); жилые помещения (ст. 558).

Что касается нежилых помещений, то необходимо считать, что в пе­риод, когда готовился и принимался действующий сегодня Гражданский кодекс Российской Федерации, нежилые помещения внутри здания не при­знавались объектами недвижимости. По этой причине сделки с нежилыми помещениями (в том числе договоры об их аренде) не требовали государ­ственной регистрации, а фактически проводившаяся в то время в некото­рых регионах России регистрация (учет) договоров аренды нежилых по­мещений на основании правовых актов субъектов Российской Федерации в судебной практике не признавалась и не признается государственной реги­страцией. Данное обстоятельство, в частности, имеет своим последствием то, что договоры аренды нежилых помещений, заключенные в тот период, которые не были зарегистрированы по правилам местного нормотворчест­ва, тем не менее признаются законными и вступившими в силу.

Нежилые помещения приобрели статус недвижимого имущества лишь с введением в действие Федерального закона от 21 июля 1997 г. «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сде­лок с ним»¹, включившего нежилые помещения в перечень объектов недвижимости. При этом законодатель не позаботился о том, чтобы от­ношения, связанные с появлением нового объекта недвижимости, полу­чили хоть какое-нибудь позитивное регулирование: процесс расшире­ния перечня объектов недвижимости за счет нежилых помещений не сопровождался введением в действие соответствующих новых право­вых норм, регламентирующих имущественный оборот указанных объ­ектов. Поэтому, в частности, не ГК «повинен» в создании той нелепой законодательной ситуации, когда договор аренды в целом, заключен­ный, скажем, на срок в 11 месяцев, обходился без государственной ре­гистрации (ст. 651 ГК), а такой же договор аренды (или субаренды) от­дельного помещения в этом же здании на менее продолжительный срок не имел силы до его обязательной регистрации (ст. 609 ГК). Правда, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации в данном случае нашел возможность для разумного толкования названных правовых норм: принимая во внимание несомненное сходство анализируемых правоотношений, арбитражным судам было рекомендовано применять ст. 651 ГК (по аналогии закона) и к договорам аренды нежилых поме­щений (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июня 2000 г.^{MCCCXI MCCCXII}). Однако строить правовое регулирование соответствующих правоотношений только по аналогии закона невоз­можно, требуется подробная и детальная регламентация сделок с нежи­лыми помещениями.

Тем не менее в настоящее время можно констатировать, что такие объекты недвижимости, как нежилые помещения, в юридическом смыс­ле не являются просто частью зданий, а представляют собой объекты недвижимого имущества вследствие того, что они отнесены к недвижи­мости в силу прямого указания закона (третья категория объектов не­движимости). Этот вывод имеет то практическое последствие, что пра­вовые нормы, предназначенные для регулирования сделок со зданиями и сооружениями (в частности, правила о судьбе земельного участка, на котором находится соответствующий объект), не могут распространять­ся на сделки, совершаемые с нежилыми помещениями.

Следующий возможный объект доверительного управления - цен­ные бумаги, которые могут иметь документарную или бездокументар­ную форму. Как известно, ценной бумагой признается документ, удо­стоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. С передачей ценной бумаги пе­реходят все удостоверяемые ею права в совокупности. К ценным бумагам относятся: государственная облигация, облигация, вексель, чек, депозит­ный и сберегательный сертификаты, банковская сберегательная книжка на предъявителя, коносамент, акция, приватизационные ценные бумаги и другие документы, которые законами о ценных бумагах или в установ­ленном ими порядке отнесены к числу ценных бумаг (ст. 142, 143 ГК).

Бездокументарные ценные бумаги по своему содержанию пред­ставляют собой ту же совокупность прав, что и соответствующие обыч­ные ценные бумаги, но в отличие от последних не имеют форму доку­мента, участвующего в имущественном обороте в качестве вещи, а удо­стоверяются с помощью особого способа фиксации, в том числе с по­мощью средств электронно-вычислительной техники (ст. 149 ГК). По­этому в случае с бездокументарными ценными бумагами объектами имущественного оборота являются не вещи (документы, признаваемые ценными бумагами), а непосредственно имущественные права, зафик­сированные определенным образом.

В юридической литературе обычно отмечается различие между до­кументарными и бездокументарными ценными бумагами (вплоть до полного непринятия последних^MCCCXIII), причем указанные различия представ­ляются столь существенными, что данное обстоятельство практически исключает применение к бездокументарным ценным бумагам большин­ства норм, предназначенных для регулирования оборота ценных бумаг документарной формы выпуска. В основе такого взгляда лежит пред­ставление о том, что, совершая сделки с документарными ценными бу­магами, их участники имеют дело с такими объектами гражданско- правовых отношений, как вещи; если же сделки заключаются по поводу бездокументарных ценных бумаг, то имеется в виду совершенно иной объект гражданских прав, а именно имущественные права.

С другой стороны, Федеральный закон «О рынке ценных бумаг»¹ регулирует операции с ценными бумагами как документарной, так и бездокументарной форм выпуска одинаковым образом, без учета каких- либо различий между ними. В результате в соответствии с названным Законом, например, покупатель бездокументарных ценных бумаг при­обретает их в собственность по обычному договору купли-продажи, что является невозможным в принципе, по определению.

Видимо, учитывая потребности имущественного оборота, необхо­димо отказаться от антагонизма документарной и бездокументарной форм выпуска ценных бумаг и акцентировать внимание не на различии между ними, а, напротив, на несомненном их сходстве и общих чертах. Скажем, можно говорить о тождестве сущности эмиссионных ценных бумаг обеих форм выпуска: интерес участников сделок, например, с акциями направлен конечно же не на документ - бумажный носитель и не на способ фиксации прав, а на совокупность прав акционера, выра­женных в акции (как в документарной, так и в бездокументарной фор­мах). Как правильно отмечает В.А. Дозорцев, «для ценной бумаги суще­ственное значение имеет не ее вещественный характер. Важно, что она выражает определенные права и закрепляет их в объективной форме, притом осуществление их без подтверждения в этой форме не допуска­ется. Поэтому специальные правила о передаче в доверительное управ­ление ценных бумаг применяются и к правам, удостоверенным бездо­кументарными ценными бумагами»^{MCCCXIV MCCCXV}.

Другое дело, что форма ценной бумаги (документарная или бездо­кументарная) с чисто юридико-технической точки зрения дает возмож­ность или, напротив, создает невозможность применять те или иные правила, рассчитанные исключительно на такие объекты гражданских прав, как вещи или имущественные права. К примеру, в отношении без­документарных ценных бумаг доверительным управляющим в случае нарушения его прав не может быть применен их обладателем такой спо­соб защиты, как предъявление виндикационного иска, поскольку подоб­ный иск может быть предъявлен невладеющим собственником к вла­деющему несобственнику только в отношении индивидуально-опре­деленных вещей. В то же время переход прав по документарной ценной бумаге не может совершаться посредством чистой цессии. Для этого в обязательном порядке требуется и фактическая передача приобретателю самой ценной бумаги (как вещи).

Таким образом, при совершении сделок, в том числе при заключе­нии договора доверительного управления, с эмиссионными ценными бумагами документарной и бездокументарной форм выпуска необходи­мо исходить из единого объекта таких сделок (неразрывная совокуп­ность прав) и единой сущности эмиссионных ценных бумаг. Что касает­ся отличий в правовом режиме указанных ценных бумаг, то они оправ­данны только в том случае, если вызываются необходимостью учета специфики соответственно документарной или бездокументарной форм выражения прав, вытекающих из ценной бумаги.

В юридической литературе обращалось внимание на то, что из всех многочисленных видов ценных бумаг объектами доверительного управ­ления могут служить в основном эмиссионные ценные бумаги. Напри­мер, Е.А. Суханов указывает, что «объектом доверительного управле­ния выступают главным образом эмиссионные ценные бумаги - акции и облигации, ибо большинство других видов ценных бумаг, например товарораспорядительные, используются в обороте на основе других сделок. Многие виды ценных бумаг, в частности любые векселя и чеки, просто не способны служить объектом рассматриваемого договора. По­этому наиболее распространенным объектом управления являются кор­поративные ценные бумаги - акции, особенно голосующие, т.е. вклю­чающие правомочия по управлению делами выпустившего их общества- эмитента»¹.

В соответствии со ст. 2 Федерального закона «О рынке ценных бу- маг»^{MCCCXVI MCCCXVII} эмиссионной ценной бумагой признается любая ценная бумага, в том числе бездокументарная, которая характеризуется одновременно следующими признаками: закрепляет совокупность имущественных и неимущественных прав, подлежащих удостоверению, уступке и безус­ловному осуществлению с соблюдением установленных законом формы и порядка; размещается выпусками, имеет равные объем и сроки осуще­ствления прав внутри одного выпуска вне зависимости от времени при­обретения ценной бумаги. Федеральный закон «О рынке ценных бумаг» относит к эмиссионным ценным бумагам только акции и облигации (как в документарной, так и в бездокументарной форме). Нормативными актами Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг Российской Фе­дерации (далее - ФКЦБ РФ) к числу эмиссионных ценных бумаг отне­сены также опционное свидетельство и жилищный сертификат¹.

Эмиссионные ценные бумаги, как в документарной, так и в бездо­кументарной формах, соответствуют требованиям, предъявляемым ГК (гл. 53) к объектам доверительного управления имуществом: они отно­сятся к имуществу, которое может быть индивидуализировано (номер, серия, выпуск) и обособлено от иного имущества их обладателя, а также доверительного управляющего, который может учитывать их на от­дельном балансе; при прекращении доверительного управления указан­ные ценные бумаги могут быть возвращены их обладателю. Кроме того, данные ценные бумаги (естественно, не единичные экземпляры, а их пакеты) действительно нуждаются в постоянном управлении: акции дают возможность участвовать в управлении соответствующим акцио­нерным обществом, а облигации свободно обращаются на рынке.

Специальные правила о доверительном управлении ценными бума­гами, содержащиеся в ГК (ст. 1025), сводятся к тому, что при передаче в доверительное управление ценных бумаг может быть предусмотрено объединение ценных бумаг, передаваемых в управление разными лица­ми, и что правомочия доверительного управляющего по распоряжению ценными бумагами должны быть определены в договоре доверительно­го управления (видимо, в качестве дополнительного существенного ус­ловия). Иные особенности доверительного управления ценными бума­гами определяются законом.

Такой закон, который бы регулировал специальным образом право­отношения, связанные с доверительным управлением ценными бумагами, до настоящего времени не принят. Некоторые особые правила установле­ны Федеральным законом «О рынке ценных бумаг». В частности, в на­званном Законе (ст. 5) несколько расширено понятие объектов довери­тельного управления ценными бумагами: к их числу отнесены не только сами ценные бумаги, но и денежные средства, предназначенные для ин­вестирования в ценные бумаги, а также денежные средства и ценные бу­маги, приобретаемые в процессе управления ценными бумагами.

По мнению Л.Ю. Михеевой, при доверительном управлении ценны­ми бумагами действительным его объектом являются не ценные бумаги, а имущественные права. Она пишет: «В сущности в данной ситуации... происходит управление имущественным правом, которое данная вещь (ценная бумага) лишь удостоверяет»^{MCCCXVIII MCCCXIX}. А поскольку при доверительном управлении имущественными правами, а равно «при передаче именной ценной бумаги в доверительное управление уступки права требования не должно быть», учредитель должен выдать «управляющему доверенность (как и в случае управления имущественными правами), наличие которой позволит последнему совершать необходимые действия»¹.

В связи с указанными суждениями Л.Ю. Михеевой следует отме­тить, что в другой работе (Л.Р. Юлдашбаевой) обоснованно указывалось на то, что в случае с ценной бумагой, выраженной в документарной форме, «необходимо говорить не о правообладании, а о владении ве­щью - ценной бумагой. Если в случае с классической вещью - матери­альным предметом - происходит передача владения доверительному управляющему, то в случае с ценными бумагами также должна про­изойти передача владения. Иначе доверительный управляющий не смо­жет реализовать свои правомочия по управлению ценными бумагами, переданными в доверительное управление. Ведь... осуществление или передача имущественных прав, удостоверенных ценной бумагой, воз­можны только при предъявлении ценной бумаги (документа)»^{MCCCXX MCCCXXI}. Л.Р. Юл- дашбаева высказывает также сомнения относительно необходимости для доверительного управляющего действовать, осуществляя доверительное управление ценными бумагами, на основе доверенности, выдаваемой правообладателем. По ее мнению, «то, что для управления имуществен­ными правами требуется доверенность, не вытекает из положений гла­вы 53 ГК РФ. По нашему мнению, как не требуется доверенность при осуществлении доверительным управляющим своих правомочий в от­ношении вещей, так и не требуется доверенность в отношении имуще­ственных прав»^MCCCXXII. Свою позицию Л.Р. Юлдашбаева аргументирует тем, что доверительный управляющий, осуществляя управление доверенным ему имуществом, действует от своего имени, информируя при этом контрагентов, что он совершает соответствующие сделки в качестве доверительного управляющего^MCCCXXIII.

Доводы Л.Р. Юлдашбаевой представляются обоснованными. До­веренностью, как известно, признается письменное уполномочие, вы­даваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами (п. 1 ст. 185 ГК). Невозможно, действуя по доверен­ности, одновременно совершать сделки от своего имени. Одно исклю­чает другое.

Одним из наиболее спорных видов имущества (в отечественной юридической литературе), которые в соответствии с ГК (ст. 1013) могут при определенных условиях служить объектами доверительного управ­ления, являются деньги. В круг объектов доверительного управления имуществом деньги были введены уже приводившейся нормой, доволь­но необычной по своему содержанию: «Не могут быть самостоятельным объектом доверительного управления деньги, за исключением случаев, предусмотренных законом» (п. 2 ст. 1013 ГК). Дело в том, что при под­готовке проекта ГК не могла не учитываться реально существующая банковская практика по осуществлению так называемых трастовых опе­раций. Вместе с тем разработчики проекта ГК хотели подчеркнуть ис­ключительность таких ситуаций, когда деньги используются в качестве объекта доверительного управления, поскольку в обычных ситуациях использование денег в имущественном обороте опосредуется другими видами гражданско-правовых договоров, обеспечивающих хотя бы ми­нимальные гарантии владельцам денежных средств. Повышенный риск утраты имущества, переданного в доверительное управление, в сочета­нии с отсутствием стабильности в банковской системе и пренебрежи­тельным отношением к клиентам и к чужому имуществу не мог не вы­зывать опасений у разработчиков проекта нового российского ГК.

Надо сказать, что эти опасения были не напрасными. Не успел про­ект части второй Гражданского кодекса стать законом, на основе со­держащегося в нем (в проекте) исключительного положения, допус­кающего доверительное управление деньгами в случаях, установленных законом, тут же появился закон, разрешивший использование чужих денег в порядке их доверительного управления и превративший тем самым исключительный случай, предусмотренный ГК, в рядовую ком­мерческую операцию. Речь идет о Федеральном законе «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О банках и банковской дея­тельности»», принятом Государственной Думой 7 июля 1995 г. и подпи­санном Президентом Российской Федерации 3 февраля 1996 г.^MCCCXXIV (как из­вестно, часть вторая ГК введена в действие с 1 марта 1996 г.).

В соответствии со ст. 5 Федерального закона «О банках и банков­ской деятельности» (в редакции от 3 февраля 1996 г.) всякая кредитная организация (необязательно банк) среди всех прочих сделок может со­вершать и доверительное управление денежными средствами по дого­вору с физическими и юридическими лицами. Возможность для любой кредитной организации выступать в качестве доверительного управляю­щего денежными средствами ничем не ограничена и не обусловлена.

Еще раньше появился Указ Президента РФ от 26 июля 1995 г. № 765 «О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации»¹, который чудесным образом превратил незаконные финансовые компании, собиравшие деньги граждан и юриди­ческих лиц (по существу занимавшие деньги), в управляющие компании так называемых паевых инвестиционных фондов, которые призваны осу­ществлять доверительное управление денежными средствами инвесторов (т.е. незаконно собранными деньгами граждан и организаций) путем инве­стирования их в ценные бумаги, недвижимость, банковские депозиты и иное имущество. Причем инвесторы (т.е. обобранные финансовыми ком­паниями граждане и организации) по всем канонам доверительного управ­ления имуществом как его учредители были лишены права давать так на­зываемым управляющим компаниям какие-либо указания или иным обра­зом вмешиваться в осуществление ими своих прав и исполнение обязанно­стей (п. 10 и 11 Указа Президента РФ от 26 июля 1995 г. № 765).

Данный Указ в момент его издания противоречил закону, поскольку вводил доверительное управление чужими денежными средствами явоч­ным порядком, в то время как согласно действовавшей уже в тот период ст. 209 (п. 4) ГК собственник был наделен правом передать свое имуще­ство в доверительное управление другому лицу - доверительному управ­ляющему. Иными словами, правоотношения доверительного управления могли возникнуть не иначе как по воле собственника, а не путем норма­тивного признания незаконно присвоенных денежных средств паевым инвестиционным фондом, находящимся в доверительном управлении у незаконной же финансовой компании (теперь - управляющей компании).

Что касается правовой оценки денежных средств как объекта дове­рительного управления, то спектр позиций, высказанных в юридической литературе, чрезвычайно широк: от полного неприятия до поддержки и одобрения.

Так, по мнению В.А. Дозорцева, ««денежное доверительное уп­равление» отличается от доверительного управления по главе 53 ГК и вообще не подпадает под действие его статей 1012-1026. ««Денежное доверительное управление» - это даже не разновидность договора о доверительном управлении, оно относится к договору поручения... «Доверительное управление» и «денежное доверительное управле­ние», - делает вывод В.А. Дозорцев, - разные виды договоров и не ввиду противоречивости правил о возможности передачи денег в до­верительное управление. Различаются все основные элементы право­вой регламентации»^{MCCCXXV MCCCXXVI}.

Е.А. Суханов полагает, что исключается возможность использова­ния в качестве объекта доверительного управления наличных денег, по­скольку они «не относятся к индивидуально-определенным вещам, а при их использовании в имущественном обороте право собственности на соответствующие купюры неизбежно утрачивается и они не могут быть возвращены собственнику по окончании срока договора...» В то же время, по мнению Е.А. Суханова, «в доверительное управление при определенных условиях могут быть переданы числящиеся на банков­ском счете (и тем самым юридически обособленные) безналичные де­нежные средства. представляющие собой обязательственное право требования клиента к банку. В этом смысле можно говорить о довери­тельном управлении банковским счетом или банковским вкладом»¹.

С позицией Е.А. Суханова (в части наличных денежных средств) категорически не соглашается Н.С. Ковалевская, которая указывает: «По этому поводу можно привести два возражения: во-первых, по пря­мому указанию закона деньги могут быть самостоятельным объектом доверительного управления в случаях, предусмотренных законом (п. 2 ст. 1013 ГК), во-вторых, как хранение, так и расчеты все более произво­дятся в безналичной форме в доверительное управление»^{MCCCXXVII MCCCXXVIII}. Правда, по­следний аргумент непонятен: как наличные деньги, передаваемые в до­верительное управление, могут вдруг превратиться в безналичные (ви­димо, так же как и «хранение»).

Не видит проблем с таким объектом доверительного управления, как наличные деньги, и В.В. Чубаров: «Специфика передачи в довери­тельное управление денежных средств, т.е. вещей, определяемых родо­выми признаками, путем передачи их наличными состоит в том, что собственник, передав их в управление другому лицу, право собственно­сти на них теряет. Взамен он приобретает обязательственное право тре­бования эффективного использования денежной суммы, эквивалентной той, которая была им передана»^MCCCXXIX. Но ведь смысл доверительного управ­ления имуществом как раз и состоит в том, что собственник сохраняет за собой право собственности на имущество, переданное в доверитель­ное управление! Если же он «право собственности теряет» и что-то по­лучает взамен, то мы имеем совершенно другой тип правоотношений, никак не связанных с доверительным управлением имуществом.

Л.Г. Ефимова сокрушается по поводу того, что судебно-арбит­ражная практика «негативно относится к операциям по доверительному управлению безналичными денежными средствами». «Кредитные орга­низации, - подчеркивает Л.Г. Ефимова, - могут осуществлять довери­тельное управление денежными средствами (как и ценными бумагами) двумя способами: по индивидуальным договорам с учредителями управления и обезличенно, путем создания общих фондов банковского управления...»¹

И все же «денежное доверительное управление», когда деньги вы­ступают в качестве самостоятельного объекта такого управления, строго говоря, не укладывается в рамки норм, содержащихся в гл. 53 ГК. Ведь суть обязательства, вытекающего из договора доверительного управле­ния, состоит в том, что его учредитель передает свое имущество на опре­деленный срок доверительному управляющему, который обязан осущест­влять управление этим имуществом в интересах учредителя или выгодо­приобретателя, а при прекращении доверительного управления - возвра­тить это имущество учредителю (п. 1 ст. 1012, п. 3 ст. 1024 ГК).

Если в доверительное управление передаются наличные денежные средства, то они просто увеличивают имущество доверительного управ­ляющего, и даже в том случае, если собственник указанных денег вза­мен получает право требования к доверительному управляющему (ска­жем, вернуть учредителю через пять лет сумму, в 5 раз превышающую полученную^{MCCCXXX MCCCXXXI}), то эти правоотношения никак нельзя квалифицировать как доверительное управление, поскольку за учредителем не сохраняет­ся право собственности на имущество, переданное в доверительное управление. Скорее, указанные правоотношения напоминают заемные обязательства с элементами договора на оказание услуг, причем в этом случае услугу оказывает «учредитель доверительного управления» пу­тем передачи своих денежных средств в распоряжение управляющего.

Что касается безналичных денежных средств, т.е. средств на бан­ковском счете или депозите, то такие правоотношения по своей право­вой природе действительно представляют собой обязательственные права требования владельцев счетов и вкладчиков к соответствующей кредитной организации, которые могут служить объектом различных сделок как имущественные права. Вместе с тем передача этих денежных средств той же кредитной организации, в которой открыты банковские счета и вклады, означает, что кредитор, ранее уже предоставивший свои средства в распоряжение данной кредитной организации, теперь пере­дает ей же свои права требования к этой же кредитной организации. Та­ким образом, кредитная организация будет осуществлять «доверительное управление» правами требования по обязательствам, в которых она явля­ется должником. Получается простая вещь: заключив договор доверитель­ного управления безналичными денежными средствами с кредитной орга­низацией, в которой они размещены, владелец указанных средств лишает себя прав потребовать возврата в течение всего срока «доверительного управления» этих средств, безусловно ему принадлежащих как владельцу счета или вклада. Взамен он получает ничем не гарантированное обещание «прирастить» соответствующую денежную сумму. По-видимому, такого рода операции должны сопровождаться солидным обеспечением или стра­хованием ответственности кредитных организаций.

В связи с изложенным, представляется, что законодатель, допустив применение денег в качестве объекта доверительного управления, должен был обеспечить позитивное регулирование соответствующих правоотно­шений. Об этом свидетельствует и правило, содержащееся в ГК (п. 2 ст. 1013), о невозможности использования денег как самостоятельного объекта доверительного управления, за исключением случаев, предусмот­ренных законом. Установление в Федеральном законе «О банках и бан­ковской деятельности» (ст. 5) прямо противоположного правила не есть соблюдение требования ГК. В этих целях необходимо разработать целый комплекс норм, которые бы обеспечили детальное правовое регулирова­ние договора доверительного управления денежными средствами как от­дельного вида договора доверительного управления имуществом путем введения специальных правил, изменяющих (применительно к довери­тельному управлению денежными средствами) действие общих правил о доверительном управлении имуществом. И сделать это можно только на уровне федерального закона, как это и предусмотрено в п. 2 ст. 1013 ГК.

И наконец, еще один возможный объект доверительного управления имуществом, названный в ГК (п. 1 ст. 1013), - исключительные права. Как известно, среди объектов гражданских прав особое место занимают результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность). В соответствии со ст. 138 ГК в случаях и в порядке, установленных законом, признается исключи­тельное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юриди­ческого лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравнен­ные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуали­зации продукции, выполняемых работ или оказываемых услуг (фирмен­ное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т.п.). Использо­вание результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуа­лизации, которые являются объектами исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя.

Обладателями исключительных прав, способных служить объектом доверительного управления имуществом, являются авторы произведений науки, литературы и искусства, а обладателями так называемых смежных прав - производители фонограмм, исполнители произведений, постанов­щики и др.; а также патентообладатели, владельцы товарных знаков, зна­ков обслуживания, наименований мест происхождения товаров.

Так, в соответствии с Законом Российской Федерации «Об автор­ском праве и смежных правах»^MCCCXXXII (ст. 16) автору в отношении его произве­дения принадлежат исключительные права на использование произведе­ния в любой форме и любым способом (право на воспроизведение, рас­пространение, на публичный показ или публичное исполнение, право на перевод и др.). Автор права на произведение может реализовать свои имущественные права путем их передачи на основе авторского договора о передаче исключительных прав или на основе авторского договора о передаче неисключительных прав (ст. 30 Закона). Исключительные права принадлежат также исполнителю в отношении его исполнения или по­становки, в том числе право на использование исполнения или постанов­ки в любой форме, включая право на получение вознаграждения за каж­дый вид использования исполнения или постановки (ст. 37 Закона).

Указанные исключительные права соответствуют требованиям ГК (гл. 53), предъявляемым к объектам доверительного управления имуще­ством: они могут быть обособлены и вверены доверительному управ­ляющему, который, осуществляя управление названными исключитель­ными правами, может давать разрешение на использование авторских произведений, исполнение и постановку, получать причитающееся за это автору или исполнителю вознаграждение и т.д.

Спецификой авторского права является установленная законода­тельством возможность коллективного управления исключительными правами авторов и обладателей смежных прав. В соответствии со ст. 44 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» в целях обеспечения имущественных прав авторов, исполнителей и иных обладателей смеж­ных прав могут образовываться организации, управляющие имуществен­ными правами указанных лиц на коллективной основе. Такие организа­ции создаются непосредственно обладателями авторских и смежных прав и действуют в пределах полученных от них полномочий на основе устава, утверждаемого в порядке, установленном законодательством.

Организация, управляющая имущественными правами на коллек­тивной основе, не вправе заниматься коммерческой деятельностью. Любой автор, его наследник или иной обладатель авторских и смежных прав вправе передать по договору осуществление своих имущественных прав организации, которая в этом случае, если управление такой катего­рией прав относится к ее уставной деятельности, обязана принять на себя осуществление этих прав на коллективной основе. При этом орга­низация, управляющая имущественными правами на коллективной ос­нове, должна совершать юридические действия от имени представляе­мых ею обладателей авторских и смежных прав и на основе полученных от них полномочий, в частности согласовывать с пользователями размер вознаграждения и другие условия, на которых выдаются лицензии; пре­доставлять лицензии пользователям, собирать предусмотренные лицен­зиями вознаграждения и т.п. (ст. 45, 46 Закона).

Вместе с тем нельзя не отметить, что коллективное управление исключительными правами обладателей авторских и смежных прав не может быть признано доверительным управлением имуществом. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, «предусмотренное ст. 44-47 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» «коллективное управле­ние имущественными правами» не является разновидностью довери­тельного управления правами, ибо оно осуществляется от имени пра­вообладателей некоммерческими организациями и касается соверше­ния последними исключительно юридических действий. По своей юридической природе отношения правообладателей и созданных ими организаций, управляющих имущественными правами на коллектив­ной основе, относятся к обязательствам из договора поручения или агентского договора»¹.

Патентообладатели в соответствии с Патентным законом Россий­ской Федерации^{MCCCXXXIII MCCCXXXIV} обладают исключительными правами на использова­ние охраняемых патентами изобретений, полезных моделей промыш­ленных образцов (ст. 10). Эти права также могут служить объектом до­верительного управления, в частности, осуществляя управление исклю­чительными правами патентообладателя, доверительный управляющий мог бы заключать лицензионные договоры, на основе которых иные лица за вознаграждение получали бы право на использование объектов промышленной собственности.

Согласно Закону Российской Федерации «О товарных знаках, зна­ках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров»^MCCCXXXV вла­делец товарного знака или знака обслуживания имеет исключительное право пользоваться и распоряжаться товарным знаком, а также запре­щать его использование другими лицами (ст. 4). Здесь, как и в случае с исключительными правами патентообладателя, не возникает проблем с индивидуализацией и обособлением указанных исключительных прав от иного имущества как учредителя доверительного управления - вла­дельца товарного знака или знака обслуживания, так и доверительного управляющего, поскольку на всякий зарегистрированный товарный знак или знак обслуживания выдается свидетельство, которое удостоверяет исключительное право владельца соответствующего знака. Деятель­ность доверительного управляющего по управлению исключительными правами на товарный знак или знак обслуживания включает, в частно­сти, предоставление за вознаграждение иным лицам права на использо­вание товарного знака (знака обслуживания) на основе лицензионных договоров, а также защиту названных исключительных прав.

Объектами доверительного управления могут служить также ис­ключительные права на иные результаты интеллектуальной деятельно­сти, например программы для ЭВМ и базы данных, топологии инте­гральных микросхем, секционные достижения и некоторые другие.

4. Форма и существенные условия договора

Как известно, договор считается заключенным, если между сторо­нами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора (п. 1 ст. 432 ГК).

Общие требования к форме договора доверительного управления имуществом ограничиваются тем, что указанный договор должен быть заключен в простой письменной форме. Это означает, что договор дове­рительного управления имуществом может быть заключен не только в форме единого документа, подписанного учредителем доверительного управления и доверительным управляющим, но и путем обмена доку­ментами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, электрон­ной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что соответ­ствующий документ исходит от стороны по договору. В последнем слу­чае форма договора доверительного управления считается соблюденной, если на предложение одной из сторон, содержащее все существенные условия договора (оферта), получен ответ другой стороны (акцепт) о пол­ном и безоговорочном принятии этого предложения (ст. 160, 434 ГК).

Вместе с тем применительно к доверительному управлению иму­ществом действует специальное правило, касающееся последствий на­рушения требований письменной формы договора. Если в соответствии с общими положениями несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтвержде­ние сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства, т.е. не делает сделку недействительной (п. 1 ст. 162 ГК), то несоблюдение формы до­говора доверительного управления имуществом влечет его недействи­тельность (п. 3 ст. 1017 ГК).

Некоторые особенности установлены в отношении формы договора доверительного управления недвижимым имуществом: в силу отсылочной нормы (п. 2 ст. 1017 ГК) такой договор должен быть заключен в форме, предусмотренной для договора продажи недвижимого имущества. В соот­ветствии с п. 1 ст. 550 ГК договор продажи недвижимости заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами. Следовательно, при заключении договора доверительного управления недвижимым имуществом исключается схема заключения до­говора между отсутствующими, когда стороны обмениваются письмами, телеграммами и т.п. и их волеизъявления не совпадают во времени.

Нормы о форме договора доверительного управления имуществом (ст. 1017 ГК) не включают каких-либо специальных правил (даже в виде отсылочных норм), которые регламентировали бы форму договора до­верительного управления предприятием как имущественным комплек­сом. Однако, учитывая общую отсылку к правилам о форме договора продажи недвижимости и бесспорное сходство правоотношений, можно предположить, что в этих случаях должны применяться нормы о форме договора продажи предприятия (в силу аналогии закона). Как известно, договор продажи предприятия заключается в простой письменной фор­ме путем составления одного документа, подписанного сторонами, с обязательным приложением к нему акта инвентаризации; бухгалтерско­го баланса; заключения независимого аудитора о составе и стоимости предприятия, а также перечня всех долгов (обязательств), включаемых в состав предприятия, с указанием кредиторов, характера, размера и сро­ков их требований (ст. 561 ГК).

Соблюдение названных требований, предъявляемых к форме дого­вора продажи предприятия, при заключении договора доверительного управления предприятием необходимо не только в силу формального применения принципа аналогии закона к сходным правоотношениям. Этого требуют также согласование сторонами существенного условия договора о составе имущества, передаваемого в доверительное управле­ние (п. 1 ст. 1016 ГК), а также необходимость обособления имущества, переданного в доверительное управление, от другого имущества учре­дителя управления, а также от имущества доверительного управляюще­го, который должен отражать это имущество (предприятие) на отдель­ном балансе и вести по нему самостоятельный учет (п. 1 ст. 1018 ГК). Очевидно, что без акта инвентаризации предприятия, бухгалтерского баланса, заключения аудитора о составе имущества и стоимости пред­приятия, а также перечня обязательств, передаваемых в доверительное управление в составе имущества предприятия, выполнить эти требова­ния невозможно.

Другое требование, соблюдение которого является необходимым условием признания договора заключенным, - достижение сторонами соглашения по всем существенным условиям договора.

Ряд сведений, которые в обязательном порядке должны содержаться в договоре доверительного управления имуществом, указаны в ГК (п. 1 ст. 1016). К их числу относятся следующие: состав имущества, переда­ваемого в доверительное управление; наименование юридического лица или имя гражданина, в интересах которого осуществляется доверительное управление имуществом (учредителя управления или выгодоприобрета­теля); размер и форма вознаграждения управляющему, если выплата воз­награждения предусмотрена договором; срок действия договора.

Кроме того, в гл. 53 ГК имеется несколько правил, уточняющих и детализирующих (прямо или косвенно) указанные существенные условия договора доверительного управления. Относительно имущества, переда­ваемого в доверительное управление, предусмотрено, что оно должно быть обособлено от иного имущества учредителя управления, а также от имущества доверительного управляющего (п. 1 ст. 1018 ГК), поэтому, видимо, в договоре должен быть определен порядок такого обособления имущества. Кроме того, предусмотрена возможность передачи в довери­тельное управление имущества, обремененного залогом, и для этих слу­чаев установлено правило, в соответствии с которым доверительный управляющий должен быть предупрежден о том, что передаваемое им в доверительное управление имущество обременено залогом. Правда, ука­зание о таком обременении имущества не относится к существенным ус­ловиям договора доверительного управления имуществом, поскольку его отсутствие в тексте договора не влечет признание договора недействи­тельным. На этот случай предусмотрено иное последствие: доверитель­ный управляющий наделен правом потребовать в суде расторжения дого­вора доверительного управления имуществом и уплаты причитающегося ему по договору вознаграждения за один год (ст. 1019 ГК). Очевидно, что подобное требование о расторжении договора может быть предъявлено лишь при условии, что указанный договор признается заключенным.

Особые требования к имуществу предусмотрены применительно к договору доверительного управления по основаниям, определенным законом. В частности, орган опеки и попечительства вправе заключить договор доверительного управления имуществом с доверительным управляющим лишь в том случае, если имеется необходимость посто­янного управления недвижимым и ценным движимым имуществом. Что касается остального имущества подопечного, то оно не передается в доверительное управление и в отношении него сохраняются полномо­чия опекуна или попечителя (п. 1 ст. 38 ГК).

Вместе с тем в юридической литературе применительно к указан­ным правоотношениям принято не придавать правового значения имен­но ценности движимого имущества, передаваемого в доверительное управление. Например, В.А. Дозорцев указывает: «Доверительное уп­равление учреждается обычно в отношении комплекса имущества, но передавать его в управление имеет смысл (при отсутствии недвижимого имущества), только если в его составе имеется «ценное» движимое имущество, иначе в особом «управлении» нет смысла». «Кстати, поня­тие «ценное имущество», - пишет далее В.А. Дозорцев, - ГК не опреде­ляет и никого не связывает в этом отношении. Статья 38 говорит не о составе объектов доверительного управления, а об основаниях возник­новения отношений по доверительному управлению»^MCCCXXXVI.

Действительно, для движимого имущества, являющегося объектом доверительного управления, правовое значение имеет не его ценность, а такие его качества, как индивидуальная определенность, а также возмож­ность его обособления и учета на отдельном балансе у доверительного управляющего. Скажем, даже одна акция или облигация, имеющая незна­чительную стоимость, может быть передана в доверительное управление с учетом того, что при передаче в доверительное управление ценных бу­маг допускается их объединение доверительным управляющим.

Существенное условие договора доверительного управления иму­ществом - о наименовании юридического лица или имени гражданина, в интересах которого осуществляется управление имуществом (учредите­ля управления или выгодоприобретателя), - уточняется правилами о том, что учредителями управления являются собственник имущества, а в случаях, когда доверительное управление учреждается по основаниям, предусмотренным законом, - лица, указанные в законе, а также о том, что доверительный управляющий ни при каких условиях не может вы­ступать в качестве выгодоприобретателя по договору доверительного управления имуществом (ст. 1014, п. 3 ст. 1015, п. 2 ст. 1026 ГК).

Условие о размере и форме вознаграждения доверительного управляющего признается существенным только для возмездного дого­вора доверительного управления имуществом. Здесь также действует уточняющее правило (императивное по форме) о том, что доверитель­ный управляющий имеет право на вознаграждение, предусмотренное договором доверительного управления имуществом, за счет доходов от использования этого имущества. Вознаграждение выплачивается дове­рительному управляющего помимо возмещения ему необходимых рас­ходов, произведенных им при доверительном управлении имуществом (ст. 1023 ГК).

В наибольшей степени конкретизировано специальными правила­ми такое существенное условие договора доверительного управления имуществом, как условие о сроке действия договора. В частности, уста­новлено, что договор доверительного управления имуществом заключа­ется на срок, не превышающий пяти лет, а для отдельных видов имуще­ства, передаваемого в доверительное управление, законом могут быть установлены иные предельные сроки, на которые может быть заключен договор. Кроме того, особым образом решается вопрос о пролонгации доверительного управления имуществом: при отсутствии заявления од­ной из сторон о прекращении договора по окончании срока его действия он считается продленным на тот же срок и на тех же условиях, какие были предусмотрены договором (п. 2 ст. 1016 ГК).

«Повышенное внимание» законодателя к условию договора дове­рительного управления имуществом о сроке его действия объясняется тем, что, с одной стороны, указанный тип обязательств не рассчитан на совершение доверительным управляющим разовых сделок, а представ­ляет собой длящееся правоотношение; с другой стороны, отсутствие предельного срока действия договора доверительного управления иму­ществом могло бы привести к появлению отношений квазисобственно­сти и открыло бы возможность к использованию данного договора в качестве притворной сделки, «прикрывающей» фактическую передачу собственности. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, договор довери­тельного управления имуществом «не может прикрывать фактическое отчуждение имущества собственника, то есть совершение под видом этого договора сделок купли-продажи или дарения имущества в обход установленных запретов или ограничений»^MCCCXXXVII.

Обращает на себя внимание, что существенные условия договора доверительного управления имуществом, перечисленные в п. 1 ст. 1016 ГК, относятся к разным элементам договора: его предмету (состав имущества, размер и форма вознаграждения доверительного управляющего), субъектному составу (наименование лица, в интересах которого осуществляется доверительное управление), сроку действия договора. В юридической литературе подчеркивается, что указанным перечнем круг существенных условий договора не ограничивается. Так, В.В. Чубаров пишет: «В соответствии со ст. 432 ГК к существен­ным относятся также условия, соглашение по которым должно быть достигнуто по заявлению одной из сторон (оговариваемые условия). Таким образом, при заключении конкретного договора о доверитель­ном управлении имуществом стороны должны согласовать все усло­вия, перечисленные выше, а также те, на которых настаивает одна из сторон»¹. Л.Ю. Михеева указывает: «Законодатель в ст. 1016 ГК опре­делил перечень существенных условий договора доверительного управления имуществом (который, например, отсутствует в нормах о договоре поставки, ренты и пр.). Тем не менее, руководствуясь общим правилом ст. 432 ГК, следует считать, что, помимо перечисленных в ст. 1016, в первую очередь существенным условием является предмет договора»^{MCCCXXXVIII MCCCXXXIX}.

Круг существенных условий всякого гражданско-правового дого­вора должен определяться исходя из требований, содержащихся в ст. 432 ГК, согласно которой существенными являются условия о пред­мете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные и необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Наличие специального перечня условий договора доверительного управления имуществом (п. 1 ст. 1016 ГК) свидетельствует лишь о том, что применительно к данному договору законодатель назвал лишь некоторые его существенные усло­вия. Однако обстоятельства не освобождают стороны договора довери­тельного управления имуществом от необходимости согласования иных существенных условий этого договора, а именно: условий, составляю­щих предмет договора доверительного управления имуществом; усло­вий, необходимых для договоров данного типа; условий, по которым по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Как отмечалось ранее, предметом договора доверительного управ­ления имуществом является осуществление доверительным управляю­щим управления указанным имуществом в интересах учредителя дове­рительного управления или выгодоприобретателя. Состав предмета это­го договора включает в себя два рода объектов: 1) фактические и юри­дические действия доверительного управляющего, представляющие в совокупности его действия по управлению имуществом; 2) имущество, переданное в доверительное управление. Второй объект, являющийся одним из двух элементов, составляющих сложный предмет договора доверительного управления имуществом, нашел свое отражение в пе­речне существенных условий договора, содержащемся в ст. 1016 ГК (состав имущества, передаваемого в доверительное управление).

Что же касается объекта первого рода - деятельности доверительно­го управляющего по осуществлению управления имуществом (фактиче­ские и юридические действия), то необходимость согласования ее пара­метров предусмотрена лишь применительно к отдельным видам довери­тельного управления или его отдельным объектам. Например, сущест­венным условием договора доверительного управления ценными бу­магами следует признать условие о правомочиях доверительного управ­ляющего по распоряжению ценными бумагами учредителя (ст. 1025 ГК). Существенным условием договора доверительного управления имуществом подопечного, заключаемого между органом опеки и по­печительства (в качестве учредителя) и доверительным управляющим, является порядок согласования доверительным управляющим с орга­ном опеки и попечительства совершения сделок по отчуждению иму­щества подопечного; сделок, влекущих отказ от принадлежащих по­допечному прав, раздел его имущества или выдел из него долей, а также любых других сделок, влекущих уменьшение имущества подо­печного (п. 1 ст. 38, п. 2 ст. 37 ГК). Если доверительное управление устанавливается в отношении имущества гражданина, признанного судом безвестно отсутствующим, то соответствующий договор дол­жен содержать условие о порядке выдачи доверительным управляю­щим имущества, переданного в доверительное управление, содержа­ния гражданам, которых безвестно отсутствующий обязан содержать, и погашения задолженности по иным обязательствам безвестно отсут­ствующего (п. 1 ст. 43 ГК).

При отсутствии специальных правил, уточняющих предмет дого­вора доверительного управления имуществом применительно к отдель­ным видам этого договора или объектам доверительного управления, деятельность доверительного управляющего по осуществлению довери­тельного управления имуществом основывается на общем положении, содержащемся в п. 1 ст. 1020 ГК, согласно которому доверительный управляющий осуществляет в пределах, предусмотренных законом и договором, правомочия собственника в отношении имущества, пере­данного в доверительное управление (а стало быть, владеет, пользует­ся и распоряжается указанным имуществом). Исключение составляет лишь распоряжение недвижимым имуществом, которое допускается только в случаях, предусмотренных договором доверительного управ­ления.

И все же трудно согласиться с мнением Л.Ю. Михеевой о том, что, формулируя условие о предмете договора доверительного управления имуществом, стороны могут ограничиться общей фразой об управлении имуществом. Л.Ю. Михеева пишет: «Если объектами управления не являются деньги и ценные бумаги, то для обозначения предмета доста­точно употребить формулировку, используемую п. 1 ст. 1012: «Другая сторона обязуется осуществлять управление имуществом». В случае если данное условие будет выражено в тексте недостаточно четко, то при возникновении спора судом должна быть применена ст. 431 ГК («толкование договора»)»^MCCCXL.

Даже принимая во внимание широчайшие правомочия доверитель­ного управляющего в отношении имущества, переданного в довери­тельное управление (правомочия собственника), необходимо учитывать, что доверительный управляющий осуществляет свои правомочия «в пределах, предусмотренных законом и договором» (п. 1 ст. 1020 ГК). Поэтому какие-то пределы, за рамки которых не может выходить дове­рительный управляющий, осуществляющий доверительное управление имуществом, должны быть предусмотрены договором (прямо или кос­венно). Иначе можно допустить ситуацию, когда доверительный управ­ляющий сразу же после получения имущества приступит к его отчуж­дению. Такой вывод (о необходимости во всех случаях предусматривать в договоре пределы осуществления правомочий доверительного управ­ляющего) вытекает и из существа обязательства: доверительный управ­ляющий должен осуществлять управление имуществом в интересах уч­редителя или выгодоприобретателя в течение всего срока действия до­говора и по его окончании возвратить данное имущество учредителю доверительного управления.

Кроме того, согласно п. 4 ст. 1020 ГК доверительный управляю­щий представляет учредителю управления и выгодоприобретателю от­чет о своей деятельности в сроки и в порядке, которые установлены до­говором доверительного управления имуществом. Следовательно, сто­ронами договора доверительного управления имуществом во всех слу­чаях должны согласовываться сроки и порядок представления довери­тельным управляющим отчета о своей деятельности учредителю, что, безусловно, относится к предмету договора и по этой причине является его существенным условием.

Что касается иных условий договора доверительного управления имуществом, которые не относятся к его предмету и не названы в п. 1 ст. 1016 ГК в числе условий, которые должны присутствовать в договоре, но, тем не менее, стороны их согласовали и включили в текст договора, то они не могут быть признаны «случайными» условиями договора, как за­частую предлагается отечественной гражданско-правовой доктриной; не найдем мы среди условий договора и «обычных» условий.

Позиция, в соответствии с которой все условия гражданско-пра­вового договора дифференцировались на существенные, обычные и случайные, была выработана советской наукой гражданского права в период, когда роль договора сводилась к конкретизации плановых зада­ний, а его условия жестко регламентировались императивными норма­ми, содержавшимися в многочисленных подзаконных нормативных ак­тах. В связи с этим М.И. Брагинский указывает: «В отличие от «сущест­венных» выделение условий «обычных» и «случайных» проводится толь­ко в литературе. Исключительно доктринальный характер этого послед­него деления явился одной из причин отсутствия единства в представле­нии о том, в чем состоят классификационные признаки обычных и соот­ветственно случайных условий и какие именно последствия из этого вытекают»¹.

В данной работе нет возможности подробно рассмотреть проблему классификации условий договора. Приведем лишь мнение О.С. Иоффе, которое достаточно полно отражает позицию, преобладавшую в граж­данско-правовой доктрине той поры. О.С. Иоффе полагал, что «нет необ­ходимости включать обычные условия в договор, так как они сформули­рованы в законе или иных нормативных актах, и, поскольку контрагенты согласились заключить данный договор, они тем самым признаются вы­разившими согласие подчиниться тем условиям, которые по закону рас­пространяются на договорные отношения соответствующего вида или на все договоры вообще». В качестве случайных О.С. Иоффе понимал также условия, которые «не имеют значения для заключения договора ... слу­чайные условия могут возникнуть и приобрести юридическое действие только в том случае, если они будут включены в самый договор»^{MCCCXLI MCCCXLII}.

Таким образом, под «обычными» условиями договора понимались по сути требования законодательства, предъявляемые к содержанию договора; «случайными» признавались условия, не относящиеся к «су­щественным» условиям данного договора (включенные в его текст), которые к тому же не регулировались правовыми нормами.

В настоящее время такая позиция не основывается на действую­щем законодательстве. Императивные нормы, содержащие требования, предъявляемые к договорам определенного типа, представляют собой внешние по отношению к сторонам правила поведения, которые не мо­гут являться предметом их соглашения, а стало быть, и условиями за­ключаемого договора. Такие правила находятся за рамками понятия «договор», их роль сводится к тому, что договор должен соответство­вать императивным нормам законодательства, действующим в момент его заключения (ст. 422 ГК).

Что качается «случайных» условий договора, то действующий по­рядок заключения договора исключает возможность попадания таковых в текст договора. Если условие включается в оферту, то, следовательно, сторона-оферент заявляет о том, что по этому условию должно быть достигнуто соглашение сторон. Акцепт должен быть полным и безого­ворочным, в противном случае (акцепт на иных условиях) прежняя оферта аннулируется, а акцепт на иных условиях считается новой офер­той (ст. 438, 443 ГК). Таким образом, в тексте договора не может быть ни одного условия, в отношении которого можно было бы сказать, что ни одна из сторон не заявляла о том, что по данному условию должно быть достигнуто соглашение.

О практической бесполезности доктринального деления условий договора на существенные, обычные и случайные свидетельствуют, в частности, попытки применения данной концепции к договору довери­тельного управления имуществом. Так, Л.Ю. Михеева, помимо сущест­венных условий договора доверительного управления имуществом, сле­дуя доктрине, попыталась выделить обычные и случайные условия это­го договора. В результате в число обычных попались следующие «усло­вия»: «1) передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности на него к доверительному управляюще­му; 2) обычным условием является круг действий, который может со­вершать управляющий...; 3) сделки совершаются от имени доверитель­ного управляющего с обязательным указанием на то, что он действует в качестве управляющего.; 4) доверительный управляющий не может присваивать выгоды от управления имуществом; 5) имущество, пере­данное в управление, существует обособленно.; 6) управляющий обя­зан отчитываться перед учредителем и выгодоприобретателем о своей деятельности.; 7) доверительный управляющий исполняет свои обя­зательства лично.; 9) управляющий всегда имеет право на возмеще­ние ему расходов, понесенных при доверительном управлении имуще- ством.»^MCCCXLIII и т.п.

Как видим, получился некий свод законодательных требований, содержащихся в гл. 53 ГК, увы, не имеющий никакого отношения к ус­ловиям конкретных договоров доверительного управления имуществом, заключаемых сторонами.

Аналогичная аналитическая работа была проведена Л.Ю. Михеевой и в отношении так называемых случайных условий договора доверитель­ного управления имуществом. К числу таких «случайных» условий, кото­рые стороны могут предусмотреть в договоре, Л.Ю. Михеева предложи­ла, в частности, отнести следующие: «1) круг действий, которые вправе совершать доверительный управляющий.; 2) круг обязанностей управ­ляющего.; 4) полномочия управляющего на передачу управления дру­гому лицу; 5) обеспечение исполнения управляющим его обязанностей...; 7) срок уведомления другой стороны об отказе от договора, который ус­тановлен законом в три месяца, но может быть изменен соглашением сторон.»^MCCCXLIV.

Приведенные Л.Ю. Михеевой «случайные» условия договора, без­условно, полезны и могут быть рекомендованы для включения во вся­кий договор доверительного управления имуществом. Однако попасть в текст договора указанные условия могут единственным способом: пу­тем принятия предложения одной из сторон (оферта, акцепт на иных условиях) ее контрагентом по договору. Но, делая такое предложение, соответствующая сторона тем самым заявляет о том, что по этому пред­ложению должно быть достигнуто соглашение. Иначе зачем же делать предложение? Таким образом, эти «случайные» условия могут попасть в текст договора только в качестве его существенных условий.

Можно возразить, что при таком подходе появляется реальная уг­роза потерять категорию существенных условий договора. Представля­ется, однако, что смысл этой категории состоит в том, что существен­ные условия (в отличие от иных условий договора) затрагивают сущест­во обязательств, которые при отсутствии какого-либо из существенных условий не могут существовать. Данное обстоятельство проявляет себя в двух видах последствий: во-первых, если стороны не достигли согла­шения по одному из существенных условий, договор признается неза­ключенным; во-вторых, если одно из существенных условий признано недействительным, это поражает весь договор.

Отсутствие в тексте договора иных условий, не признаваемых су­щественными (т.е. не затрагивающих существа обязательства), не вле­чет признание договора незаключенным, поскольку обязательство мо­жет существовать и без этих условий. А в случае недействительности условий договора речь идет лишь о признании сделки частично недей­ствительной, что не поражает весь договор. Например, отсутствие в тек­сте договора доверительного управления имуществом условия об обес­печении исполнения обязательств доверительным управляющим (в от­личие от условия, которым определяется состав имущества, передаваемо­го в доверительное управление) не влияет на судьбу договора. Если же стороны включили в договор такое условие, но при этом допустили на­рушение требований законодательства (скажем, доверительный управ­ляющий передал в залог имущество, принадлежащее третьему лицу), то договор доверительного управления имуществом будет продолжать дей­ствовать, но без действительного условия об обеспечении обязательств доверительного управления залогом. В этом случае дальнейшую судьбу договора будет определять учредитель доверительного управления, у ко­торого появится право требовать расторжения договора в связи с наруше­нием доверительным управляющим его условия о предоставлении зало­гового обеспечения.

Особенностью договора доверительного управления имуществом яв­ляется то, что он относится к категории реальных договоров. Данное об­стоятельство означает, что сам по себе факт достижения сторонами со­глашения в требуемой письменной форме по всем существенным услови­ям этого договора еще не может служить основанием для признания дого­вора заключенным. Для этого требуется, чтобы учредитель управления передал предусмотренное договором имущество доверительному управ­ляющему, поскольку реальный договор считается заключенным именно с момента передачи соответствующего имущества (п. 2 ст. 433 ГК).

Таким образом, основанием возникновения правоотношений, свя­занных с доверительным управлением имуществом, является сложный юридический состав, включающий в себя два юридических факта: за­ключение сторонами письменного соглашения по всем существенным условиям договора и фактическую передачу имущества, являющегося объектом этого договора, доверительному управляющему.

В случаях, когда в качестве объекта доверительного управления используется недвижимое имущество, юридический состав, являющий­ся основанием возникновения данного обязательства, еще более услож­няется за счет дополнительного юридического факта - государственной регистрации передачи имущества в доверительное управление. Правда, данное обстоятельство не превращает реальный договор доверительно­го управления имуществом в консенсуальный, «учитывая специальные правила, предъявляемые законодательством к его форме», как это при­нято считать в юридической литературе^MCCCXLV.

В соответствии со ст. 1017 (п. 2) ГК передача недвижимого имуще­ства в доверительное управление подлежит государственной регистра­ции в том же порядке, что и переход права собственности на это имуще­ство. Следовательно, в силу указанной отсылочной нормы к правоот­ношениям по передаче в доверительное управление недвижимого иму­щества подлежат применению нормы о государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость к покупателю по дого­вору продажи недвижимого имущества (ст. 551 ГК). Согласно указан­ным нормам государственной регистрации подлежит не договор прода­жи недвижимости, а именно переход права собственности на эту не­движимость от продавца к покупателю (п. 1 ст. 551 ГК). При этом прин­ципиальное значение имеет норма о том, что исполнение договора про­дажи недвижимости сторонами до государственной регистрации пере­хода права собственности не является основанием для изменения их отношений с третьими лицами (п. 2 ст. 551 ГК).

Данное положение означает, что, поскольку сам договор продажи недвижимости не нуждается в государственной регистрации, он вступа­ет в силу для его сторон непосредственно с момента подписания дого­вора. Указанный договор является консенсуальным, поэтому передача продавцом недвижимости покупателю представляет собой исполнение им своих обязательств по договору. Однако до момента государствен­ной регистрации перехода права собственности к покупателю формаль­но (для третьих лиц) собственником имущества остается продавец, из чего и должны исходить остальные участники имущественного оборота, скажем, кредиторы продавца, которые вплоть до государственной реги­страции перехода права собственности к покупателю могут обратить взыскание по обязательствам продавца на недвижимость, являющуюся объектом договора продажи.

Отличие договора доверительного управления недвижимым иму­ществом от договора продажи недвижимости состоит в том, что он но­сит реальный характер, поэтому передача недвижимости доверительно­му управляющему не является исполнением данного договора, а должна квалифицироваться как юридический факт, необходимый для вступле­ния договора в силу. Но поскольку речь идет о таком объекте довери­тельного управления, как недвижимость, передача соответствующего имущества доверительному управляющему может считаться состояв­шейся лишь в момент ее государственной регистрации. Однако данное обстоятельство никак не влияет на реальный характер договора довери­тельного управления имуществом, включая недвижимость. Просто если речь идет о недвижимом имуществе, договор доверительного управле­ния, так же как и во всех остальных случаях, считается заключенным не с момента его подписания сторонами, а после передачи имущества до­верительному управляющему, с той лишь разницей, что такая передача удостоверяется государственной регистрацией.

Еще одна особенность доверительного управления недвижимым имуществом, по сравнению с продажей недвижимости, состоит в том, что, даже применяя нормы о государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость, не следует забывать, что пере­дача имущества в доверительное управление не лишает учредителя пра­ва собственности на это имущество, а лишь обременяет соответствую­щую недвижимость правами доверительного управляющего и подлежит

государственной регистрации именно в этом качестве, как обременение права собственности учредителя доверительного управления.

Именно из этого исходит Федеральный закон «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»¹, который определяет доверительное управление как ограничение (обременение) прав на недвижимость. Как правильно отмечает Л.Ю. Михеева, «проце­дура государственной регистрации заключается во внесении в Единый государственный реестр (подраздел Ш) сведений о таком ограничении (обременении), основанных на соответствующем договоре доверитель­ного управления (ст. 30 Закона)»^{MCCCXLVI MCCCXLVII}.

И наконец, последнее отличие доверительного управления недви­жимостью от продажи недвижимого имущества (в части государствен­ной регистрации передачи имущества) состоит в установленных зако­ном последствиях несоблюдения требований о государственной регист­рации передачи недвижимости.

Поскольку договор продажи недвижимости сконструирован по мо­дели консенсуального договора, не нуждается в государственной регист­рации и вступает в силу (для продавца и покупателя) с момента его под­писания, а государственной регистрации подлежит лишь переход права собственности к покупателю, отсутствие такой государственной регист­рации не может повлечь за собой недействительность самого договора продажи недвижимости, а порождает лишь то последствие, что до госу­дарственной регистрации покупатель не может считаться собственником приобретенного им объекта недвижимости. Такой подход применяется и в судебно-арбитражной практике. Так, в постановлении Пленума Высше­го Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 1998 г. № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защи­той права собственности и других вещных прав» имеется разъяснение, согласно которому отсутствие государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость не является основанием для при­знания недействительным договора продажи недвижимости (п. 14)^MCCCXLVIII.

4. Содержание договора и исполнение обязательств

Под содержанием договора понимается совокупность всех его ус­ловий. В свою очередь содержание самих условий договора представля­ет в основном права и обязанности участников соответствующего обя-

зательства (если не принимать во внимание условия организационно­технического и информационного характера, например банковские рек­визиты сторон). Поэтому, когда говорят о содержании обязательства (договора), обычно имеют в виду права и обязанности участников соот­ветствующих правоотношений.

Права и обязанности доверительного управляющего

Из самого определения договора доверительного управления иму­ществом следует, что доверительный управляющий, получивший от учредителя имущество в доверительное управление, «обязуется осуще­ствлять управление этим имуществом в интересах учредителя управле­ния или указанного им лица (выгодоприобретателя)» (п. 1 ст. 1012 ГК). Осуществляя доверительное управление имуществом, доверительный управляющий вправе совершать в отношении этого имущества в соот­ветствии с договором доверительного управления любые юридические и фактические действия в интересах выгодоприобретателя. Однако за­коном или договором могут быть предусмотрены ограничения в отно­шении отдельных действий по доверительному управлению имущест­вом (п. 2 ст. 1012 ГК). В соответствии с п. 1 ст. 1020 ГК доверительный управляющий осуществляет в пределах, предусмотренных законом и до­говором доверительного управления имуществом, правомочия собствен­ника в отношении имущества, переданного в доверительное управление, за исключением распоряжения недвижимым имуществом, которое может осуществляться доверительным управляющим лишь в случаях, преду­смотренных договором доверительного управления имуществом.

Указанные нормы, определяющие в общей форме существо обяза­тельства доверительного управляющего по договору доверительного управления имуществом, широко комментируются в юридической ли­тературе. Например, Е.А. Суханов подчеркивает, что, несмотря на то, что доверительный управляющий осуществляет правомочия собствен­ника, он «не получает их от собственника в порядке уступки прав. Соб­ственник-учредитель передает управляющему не свои правомочия, а только возможность их реализации... Аналогичная по сути ситуация складывается и при управлении имущественными правами. И здесь управляющий получает возможность лишь реализации принадлежащих управомоченным лицам имущественных прав, которые остаются при­надлежащими своим правообладателям. Иначе говоря, в указанных гра­ницах управляющий выступает в роли собственника (или иного право­обладателя), хотя и не является им. Ведь он управляет чужим имущест­вом от собственного имени, но не в своих интересах, а в интересах соб­ственника (управомоченного лица) или назначенного им выгодоприоб- ретателя»¹.

Л.Г. Ефимова полагает, что интерес доверительного управляюще­го, осуществляющего управление имуществом, «заключается в дости­жении определенного результата, зависящего от цели доверительного управления, установленной договором». «Цели доверительного управ­ления, - пишет Л.Г. Ефимова, - можно условно разделить на два вида: «охранного» и «предпринимательского» характера. В первом случае выгодоприобретатель заинтересован в сохранности имущества и под­держании его в нормальном работоспособном состоянии. Во втором случае он предполагает получить определенные договором доходы от грамотного и профессионального использования имущества. В процессе доверительного управления имуществом доверительный управляющий обязан достичь указанных выше результатов»^{MCCCXLIX MCCCL}.

Л.Ю. Михеева пытается определить некоторые параметры дея­тельности доверительного управляющего по осуществлению управле­ния имуществом. По ее мнению, «действия в интересах выгодоприобре­тателя или учредителя - это такие не противоречащие закону действия, которые имеют своей целью сохранение и приумножение стоимости переданного в управление имущества; они должны совершаться так, чтобы не допускать риска возможных потерь, и так, как поступило бы на месте управляющего само заинтересованное лицо, о чем управляю­щий знал или должен был знать»^MCCCLI.

В.А. Дозорцев указывает: «Рассматривая права и обязанности из от­ношений по управлению имуществом, необходимо различать права и обя­занности по отношению к третьим лицам (внешние отношения) и права и обязанности между участниками договора (внутренние отношения)»^MCCCLII.

Приведенные точки зрения российских правоведов оттеняют раз­личные аспекты единого понятия деятельности доверительного управ­ляющего по управлению имуществом, переданным в доверительное управление. Объединительным началом для всех аспектов деятельности доверительного управляющего по осуществлению доверительного управления служит обособленное имущество, выделяемое для участия в гражданском обороте. Данное обособленное имущество имеет специ­фический правовой режим, поскольку на его основе не создается юри­дическое лицо, а оно участвует в имущественном обороте непосредст­венно, что обеспечивается с помощью доверительного управляющего, осуществляющего управление этим имуществом. Учредитель довери­тельного управления сохраняет право собственности на имущество, пе­реданное в доверительное управление, но возлагает осуществление сво­их правомочий на доверительного управляющего путем заключения с последним договора доверительного управления.

Суть обязательства доверительного управляющего состоит не в со­вершении отдельных юридических и фактических действий в отноше­нии имущества, а в осуществлении комплексного управления этим иму­ществом с целью обеспечения его участия в имущественном обороте. Поэтому обязанности доверительного управляющего по договору дове­рительного управления имуществом нельзя разбивать на отдельные дей­ствия. Исполнение обязательства доверительным управляющим состоит в обеспечении эффективного управления доверенным ему имуществом. Именно в этом доверительный управляющий отчитывается перед учреди­телем доверительного управления и за это он несет ответственность как перед учредителем управления, так и перед выгодоприобретателем.

Перед тем как приступить к осуществлению управления доверен­ным имуществом, доверительный управляющий, как уже неоднократно подчеркивалось, должен обособить переданное ему имущество от сво­его собственного имущества. Имущество, переданное в доверительное управление, должно отражаться у доверительного управляющего на отдельном балансе, по нему ведется самостоятельный учет. Кроме того, доверительный управляющий обязан открыть отдельный банковский счет для расчетов по деятельности, связанной с доверительным управ­лением указанным имуществом (п. 1 ст. 1018 ГК).

Деятельность доверительного управляющего по осуществлению управления имуществом строится по нескольким функциональным на­правлениям, вытекающим из закона или договора и зависящим от целей доверительного управления, преследуемых в каждом конкретном случае.

Во-первых, доверительный управляющий должен принимать над­лежащие меры по обеспечению сохранности доверенного ему имущест­ва. В некоторых случаях это направление является превалирующим в деятельности доверительного управляющего. Например, данное обстоя­тельство характерно для обязательства, вытекающего из договора дове­рительного управления, заключаемого между органом опеки и попечи­тельства и доверительным управляющим при необходимости постоян­ного управления имуществом подопечного (ст. 38 ГК). В целях обеспе­чения сохранности данного имущества риск, связанный с участием имущества подопечного в гражданском обороте, сведен к минимуму: любые сделки, которые могут привести к отчуждению имущества подо­печного или к уменьшению его стоимости, могут совершаться довери­тельным управляющим лишь с предварительного разрешения соответ­ствующего органа опеки и попечительства. Эту же цель - сохранить имущество, составляющее наследственную массу, для последующего распределения между наследниками - преследует договор доверитель­ного управления имуществом, заключаемый между исполнителем заве­щания (душеприказчиком) и доверительным управляющим.

Во-вторых, передача имущества в доверительное управление мо­жет иметь в качестве своей главной цели обеспечение исполнения обя­зательств собственника этого имущества перед третьими лицами. Так, одним из возможных последствий признания гражданина безвестно от­сутствующим может явиться передача его имущества в доверительное управление, при котором доверительный управляющий возлагает на себя обязанности по выдаче содержания гражданам, которых безвестно отсутствующий обязан содержать, а также по погашению задолженно­сти по другим обязательствам безвестно отсутствующего.

В-третьих, в некоторых случаях доверительное управление имуще­ством имеет своей целью обеспечение реализации отдельных правомо­чий собственника, которые последний по каким-либо причинам не в состоянии осуществлять самостоятельно. В частности, подобные право­отношения имеют место при доверительном управлении имуществом гражданина в рамках установленного над ним патронажа. Согласно п. 2 ст. 41 ГК распоряжение имуществом, принадлежащим совершенно­летнему дееспособному подопечному, осуществляется попечителем (помощником) на основании договора поручения или доверительного управления, заключенного с подопечным. При этом совершение быто­вых и иных сделок, направленных на содержание и удовлетворение бы­товых потребностей подопечного (в том числе и в рамках договора до­верительного управления имуществом), осуществляется его попечите­лем (помощником) с согласия подопечного (п. 3 ст. 41 ГК).

В-четвертых, в отличие от первых трех случаев, когда доверитель­ное управление имуществом учреждается по основаниям, предусмот­ренным законом, и доверительный управляющий наделяется лишь теми правомочиями, которые необходимы ему для реализации узких целей, ради которых и заключается договор доверительного управления иму­ществом, по общему правилу учредитель доверительного управления, заключая договор с доверительным управляющим, преследует цель по­лучения доходов от профессионального использования имущества в гражданском обороте. В этом случае доверительные управляющие (ка­ковыми являются только индивидуальные предприниматели или ком­мерческие организации) на основании договора доверительного управ­ления как бы замещают собственника имущества, вернее, выполняют роль собственника, обеспечивая участие обособленного имущества в граж­данском обороте. Доверительный управляющий осуществляет на базе до­веренного ему имущества предпринимательскую деятельность и пользует­ся правами (обязательственными по природе), практически равными пра­вомочиям самого собственника.

По сути единая деятельность доверительного управляющего по осуществлению управления доверенным ему имуществом всегда имеет два аспекта: «внутренний», когда речь идет о взаимоотношениях, склады­вающихся между доверительным управляющим и учредителем довери­тельного управления, а также выгодоприобретателем (если таковой име­ется), и «внешний», когда речь идет о взаимоотношениях доверительного управляющего и иных участников имущественного оборота (третьих лиц) по поводу имущества, переданного в доверительное управление.

Отношения между учредителем управления и доверительным управ­ляющим («внутренние» отношения) представляют собой обязательство, вытекающее из договора доверительного управления имуществом, которое относится к категории обязательств по оказанию услуг. Услуги, оказывае­мые доверительным управляющим учредителю управления, состоят в дея­тельности по осуществлению управления имуществом последнего. В свою очередь, эта деятельность складывается из совокупности всех юридических и фактических действий, предпринимаемых доверительным управляющим для обеспечения эффективного управления имуществом.

В договоре доверительного управления имуществом не должен оп­ределяться конкретный набор таких действий, иначе будет утрачен от­личительный признак этого договора: осуществление доверительным управляющим в пределах, предусмотренных законом и договором, право­мочий собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление. Учредитель доверительного управления имеет возможность повлиять на круг возможных действий доверительного управляющего лишь косвенным образом, исключив или ограничив его отдельные пра­вомочия либо определив пределы их осуществления. О правомочиях до­верительного управляющего в отношении недвижимого имущества по­заботился законодатель, установив норму, в соответствии с которой распо­ряжение недвижимым имуществом доверительный управляющий осущест­вляет в случаях, предусмотренных договором доверительного управления. Следовательно, какие-либо действия доверительного управляющего, свя­занные с распоряжением доверенной ему недвижимостью, возможны, только если об этом прямо сказано в договоре.

Таким образом, если брать во внимание «внутренние» отношения доверительного управления, то осуществление доверительным управ­ляющим управления имуществом путем совершения необходимых фак­тических и юридических действий по поводу этого имущества пред­ставляет собой не что иное, как исполнение обязательств перед учреди­телем управления по договору доверительного управления имуществом.

Контроль за исполнением доверительным управляющим своих обязательств по договору доверительного управления имуществом осу­ществляется учредителем управления и выгодоприобретателем путем истребования от доверительного управляющего отчета о его деятель­ности. Срок и порядок предоставления отчета доверительным управ­ляющим относятся к предмету договора доверительного управления имуществом и поэтому являются его существенным условием.

В юридической литературе высказывалась и иная позиция относи­тельно порядка и сроков представления доверительным управляющим отчета о своей деятельности учредителю управления и выгодоприобре­тателю. Так, Л.Ю. Михеева указывает: «Если порядок и сроки представ­ления отчета не предусмотрены договором, то очевидно, что управомо­ченные лица могут потребовать отчета в любое время, а управляющий, в свою очередь, в соответствии с п. 2 ст. 314 ГК РФ обязан в семиднев­ный срок со дня предъявления требования необходимую информацию предоставить». «Сложнее обстоит дело, - продолжает Л.Ю. Михеева, - с порядком представления отчета, поскольку при отсутствии в договоре условия о порядке могут быть применены только обычаи делового обо­рота (во всяком случае, необходимо представить всю бухгалтерскую отчетность, связанную с управлением)»^MCCCLIII.

Представляется, что данная позиция не может быть признана осно­ванной на законодательстве. Норма об отчетности доверительного управ­ляющего сформулирована как императивная: согласно п. 4 ст. 1020 ГК доверительный управляющий представляет учредителю управления и выгодоприобретателю отчет о своей деятельности в сроки и в порядке, которые установлены договором доверительного управления имущест­вом. Указав, что в договоре доверительного управления имуществом должно присутствовать условие о порядке и сроках представления до­верительным управляющим отчета о своей деятельности, законодатель тем самым дал понять, что такое условие, как минимум, необходимо для договоров данного типа, а следовательно, оно является существенным для всякого договора доверительного управления имуществом, даже если не принимать во внимание то обстоятельство, что указанное усло­вие относится к предмету этого договора. Что касается общих положе­ний о бессрочных обязательствах (п. 2 ст. 314 ГК), то они могут приме­няться только в том случае, если на этот счет отсутствуют специальные правила, регулирующие конкретный тип договора.

Если же отбросить аргументы формально-юридического толка, то и в этом случае мы должны признать, что вывод о том, что «управомо­ченные лица могут потребовать отчета в любое время», а не в те сроки, которые указаны в договоре, при этом порядок предоставления такого отчета доверительным управляющим регламентируется обычаями дело­вого оборота (но уж во всяком случае должна представляться вся бух­галтерская отчетность), противоречит существу обязательств по догово­ру доверительного управления имуществом. Осуществление управления имуществом, наделение при этом доверительного управляющего право­мочиями собственника исключает возможность постоянного и мелочно­го контроля его деятельности со стороны учредителя управления и вы­годоприобретателя. Представим себе картину, когда доверительный управляющий, осуществляющий управление доверенным ему пред­приятием, вынужден представлять отчет о своей деятельности учреди­телю или выгодоприобретателю («всю бухгалтерскую отчетность», как пишет Л.Ю. Михеева) в любое время по их усмотрению (скажем, каж­дый день). В таких условиях осуществлять управление предприятием в принципе невозможно!

Еще одна характерная черта исполнения обязательства довери­тельного управляющего состоит в том, что, осуществляя управление доверенным ему имуществом, он должен действовать не в своих инте­ресах, а в интересах учредителя управления или выгодоприобретателя. Что означает для доверительного управляющего действовать в интере­сах указанных лиц? По мнению В.А. Дозорцева, «управляющий, прежде всего, должен проявлять заботливость об их интересах»¹.

П.В. Турышев считает использование термина «интерес» в понятии договора доверительного управления имуществом неудачным и делает вывод о «предпочтительности его замены термином «цель доверитель­ного управления»»^{MCCCLIV MCCCLV}.

Л.Ю. Михеева верно указывает: «Нормы ГК РФ о договоре довери­тельного управления не содержат никаких требований, которые харак­теризовали бы действия управляющего, совершаемые в интересах выго­доприобретателя или учредителя, за исключением «проявления об их интересах должной заботливости» (ст. 1022). Очевидно, что действиями не в интересах выгодоприобретателя будут такие, которые в итоге при­вели к уменьшению стоимости управляемого имущества либо к иным неблагоприятным имущественным последствиям ... весьма разумно было бы расценивать как действия не в интересах бенефицианта и раз­личного рода рискованные мероприятия»¹.

Действительно, формула закона, в соответствии с которой довери­тельный управляющий осуществляет управление имуществом «в инте­ресах учредителя управления или выгодоприобретателя», свидетельст­вует лишь о том, что, управляя доверенным ему имуществом, управ­ляющий действует не в своих интересах. Речь в данном случае не идет о субъективном отношении доверительного управляющего к своим дей­ствиям по управлению имуществом или к учредителю (выгодоприобре­тателю).

Интересы учредителя или выгодоприобретателя выражены чет­кой правовой нормой: права, приобретенные доверительным управ­ляющим в результате действий по доверительному управлению иму­ществом, включаются в состав переданного в доверительное управле­ние имущества; обязанности, возникшие в результате таких действий доверительного управляющего, исполняются за счет этого имущества (п. 3 ст. 1020 ГК).

По этой причине, в частности, вряд ли возможно выделять в каче­стве самостоятельной обязанности доверительного управляющего вы­плату доходов, полученных в результате управления имуществом, учре­дителю управления или выгодоприобретателю, как это делает, например, Л.Г. Ефимова^{MCCCLVI MCCCLVII}. Более приемлемым представляется суждение Л.Ю. Ми­хеевой, которая пишет: «Использованный законодателем оборот «в инте­ресах учредителя управления или указанного им лица» сам по себе вовсе не означает, что доход от управления должен быть передан этим лицам. Наоборот, общим правилом является указание п. 2 ст. 1020 о том, что права, приобретенные в связи с доверительным управлением, включают­ся в состав переданного в управление имущества»^MCCCLVIII.

Существенным требованием, предъявляемым к исполнению обяза­тельств доверительным управляющим, и одновременно отличительным признаком правоотношений доверительного управления имуществом является требование личного исполнения указанного обязательства (п. 1 ст. 1021 ГК).

Как уже отмечалось, принцип личного исполнения обязательств доверительным управляющим не свидетельствует об особом лично­доверительном, фидуциарном характере правоотношений между учре­дителем управления и доверительным управляющим. Данный принцип характеризует не природу указанных правоотношений, а порядок ис­полнения обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом.

В порядке исключения из общего правила доверительный управляю­щий может поручить другому лицу совершение от имени доверительного управляющего определенных действий, необходимых для управления имуществом, лишь в трех случаях:

если он уполномочен на это договором доверительного управления имуществом;

если он получил на это согласие учредителя в письменной форме;

если он вынужден к этому в силу обстоятельств для обеспечения интересов учредителя управления или выгодоприобретателя и не имеет при этом возможности получить указания учредителя управления в ра­зумный срок.

При этом доверительный управляющий несет ответственность за действия избранного им поверенного как за свои собственные (п. 2 ст. 1021 ГК).

Е.А. Суханов обращает внимание на то, что лицо, которому пору­чается совершение определенных действий от имени доверительного управляющего, «не случайно именуется законом «поверенным» (управ­ляющего), ибо его действия юридически будут считаться действиями самого управляющего, отвечающего за них «как за свои собственные»... Поэтому отношения управляющего со своим «поверенным» («замести­телем») должны оформляться договором поручения (доверенностью), а не субдоговором, обычно оформляющим возложение исполнения дого­ворного обязательства на третье лицо»^MCCCLIX.

И наконец, еще одна самостоятельная обязанность доверительного управляющего, вытекающая из договора доверительного управления имуществом, состоит в том, что в случае прекращения данного договора доверительный управляющий должен возвратить имущество учреди­телю доверительного управления. Правда, договором доверительного управления имуществом могут быть предусмотрены иные последствия его прекращения (п. 3 ст. 1024 ГК).

Иные последствия прекращения договора доверительного управ­ления имуществом (вместо возврата его учредителю) могут вытекать и из содержания договора при отсутствии в его тексте прямых условий, определяющих судьбу имущества на случай прекращения договора. Так, Л.Г. Ефимова приводит пример, когда договор предусматривал право доверительного управляющего на распоряжение имуществом. «В этой ситуации, - указывает Л.Г. Ефимова, - он лишен возможности вернуть имущество на момент прекращения договора, если оно было продано в процессе управления. На этот случай в договоре должно быть указано, что доверительный управляющий обязан вернуть учредителю управления деньги или иной встречный эквивалент, полученный за про­данное имущество»¹.

Не оспаривая суждения Л.Г. Ефимовой (такое условие в договоре представляется полезным), вместе с тем отметим, что этот вопрос решен в законодательном порядке. Имеется в виду положение о том, что права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав пере­данного в доверительное управление имущества (п. 2 ст. 1020 ГК). По­этому в приведенном примере вся сумма, вырученная от продажи иму­щества, должна быть включена в состав имущества, переданного в до­верительное управление, и именно в таком своем качестве подлежит возврату учредителю управления.

Завершая рассмотрение вопроса об обязанностях доверительного управляющего, вытекающих из договора доверительного управления иму­ществом, в его взаимоотношениях с учредителем доверительного управле­ния и выгодоприобретателем («внутренние» правоотношения доверитель­ного управления), хотелось бы обратить внимание еще на одну проблему.

В юридической литературе можно встретить мнение о том, что не­достаточная определенность обязанностей доверительного управляю­щего является пробелом в правовом регулировании. В связи с этим вно­сятся различные предложения, направленные на уточнение и конкрети­зацию обязанностей доверительного управляющего. Так, Л.Ю. Михеева указывает: «Неопределенность сущности правомочий доверительного управляющего и его обязанностей по договору составляет одну из про­блем практического применения данного института... Какие критерии есть у российского суда при разрешении дела о возмещении убытков, возникших в процессе доверительного управления имуществом?. в конечном итоге - только требования добросовестности, разумности и справедливости»^{MCCCLX MCCCLXI}.

Решение этой проблемы Л.Ю. Михеева видит в том, чтобы допол­нить ст. 1020 ГК рядом норм диспозитивного характера. Например, предлагается норма следующего содержания: «Если иное не предусмот­рено законом или договором, доверительный управляющий обязан предпринимать меры по охране имущества, переданного в доверитель­ное управление, обеспечивать получение в результате использования имущества плодов и доходов, а также совершать иные действия по управлению, которые не влекли бы за собой уменьшение стоимости имущества»¹.

Не возражая против существа предлагаемых положений, все же отметим, что в сферу их действия попали бы далеко не все случаи дове­рительного управления имуществом: о какой охране имущества может идти речь, если в доверительное управление переданы имущественные права (здесь уместен вопрос и о «плодах и доходах»); как можно управ­лять имуществом гражданина, признанного безвестно отсутствующим, не уменьшая его стоимости, если основная обязанность доверительного управляющего в этом случае состоит в выплате содержания соответст­вующим гражданам и в погашении обязательств?

А главное - подобные предложения не могут рассматриваться в качестве проекта правовой нормы, несоблюдение которой должно по­влечь привлечение к ответственности или иные негативные последствия для нарушителя. Скорее, указанные предложения могли бы служить рекомендациями судам, рассматривающим споры, связанные с довери­тельным управлением имуществом.

Правда, можно попытаться сформулировать определенные пара­метры деятельности доверительного управляющего по осуществлению доверительного управления имуществом, скажем, в виде перечня кон­кретных юридических и фактических действий, которые должен совер­шать управляющий применительно к различным ситуациям и с учетом особенностей отдельных видов имущества, переданного в доверитель­ное управление. Однако при таком подходе есть опасность «погубить» договор доверительного управления имуществом в качестве самостоя­тельного типа гражданско-правовых договоров. Ведь смысл института доверительного управления заключается в том, чтобы предоставить собственнику возможность обособить и передать свое имущество в ру­ки профессионального управляющего, наделив его правомочиями, рав­носильными правомочиям самого собственника.

Впрочем, это прекрасно понимает и Л.Ю. Михеева, которая отме­чает, что «нельзя было бы императивно предопределить содержание обязанностей управляющего в нормах гл. 53 ГК, поскольку в этом случае идея об «осуществлении правомочий собственника» потеряла бы смысл. Ограничение правомочий не позволило бы построить столь желаемую конструкцию передачи собственником забот об управлении имуществом другому лицу, отвечающему перед ним таким обширным образом»^{MCCCLXII MCCCLXIII}.

Видимо, проблема конкретизации правомочий и обязанностей до­верительного управляющего и выработки критериев оценки его дея­тельности будет решаться постепенно, по мере расширения сферы при­менения договора доверительного управления имуществом в граждан­ском обороте, увеличения количества дел, рассматриваемых судами, «наработки» соответствующей судебной практики.

Если во «внутренних» правоотношениях доверительного управле­ния (с учредителем управления и выгодоприобретателем) мы обращали внимание в основном на обязанности доверительного управляющего (за исключением права на вознаграждение и возмещение понесенных рас­ходов), то при анализе «внешних» правоотношений, складывающихся между доверительным управляющим и третьими лицами - иными уча­стниками имущественного оборота, внимание следует акцентировать прежде всего на правомочиях доверительного управляющего, которые предопределены спецификой его правового положения.

Дело в том, что с помощью фигуры доверительного управляющего происходит «персонификация» обособленного имущества, переданного в доверительное управление, в целях обеспечения его непосредственно­го участия в имущественном обороте. Отсюда и особый правовой статус доверительного управляющего, который в глазах третьих лиц выполня­ет роль условного собственника, хозяина этого имущества.

Формально-юридически правовой статус доверительного управ­ляющего определяется тем, что он признается титульным владельцем имущества, переданного в доверительное управление. От иных вла­дельцев имущества, получивших свой титул на основе договора (арен­датора, ссудополучателя и т.п.), доверительный управляющий отличает­ся тем, что он уполномочен специальным образом на управление этим имуществом и обеспечение его участия в имущественном обороте. Для выполнения этой задачи он наделяется правомочиями по владению, пользованию и распоряжению имуществом, практически равными пра­вомочиям собственника.

В связи с этим правоотношения, складывающиеся между довери­тельным управляющим (как титульным владельцем) и всеми остальны­ми третьими лицами, носят абсолютный характер. Доверительный управляющий вправе потребовать от любого и каждого соблюдения его прав на имущество, переданное ему в доверительное управление. В слу­чае же нарушения этих прав доверительный управляющий может ис­пользовать все имеющиеся в его «арсенале» вещно-правовые способы защиты. Об этом свидетельствует п. 3 ст. 1020, согласно которому для защиты прав на имущество, находящееся в доверительном управлении, доверительный управляющий вправе требовать устранения любого на­рушения его прав (ст. 301, 302, 304, 305 ГК). Обеспечивая участие обо­собленного имущества, переданного в доверительное управление, в имущественном обороте, доверительный управляющий вправе совер­шать с ним всевозможные сделки. Однако в этом случае он должен со­блюдать определенные требования, предъявляемые законом. Согласно п. 3 ст. 1012 ГК сделки с переданным в доверительное управление иму­ществом доверительный управляющий совершает от своего имени, ука­зывая при этом, что он действует в качестве именно доверительного управляющего. Это требование считается соблюденным, если при со­вершении действий, не требующих письменного оформления, другая сторона информирована об их совершении доверительным управляю­щим в этом качестве, а в письменных документах после имени или на­именования доверительного управляющего сделана пометка «Д.У.».

Несоблюдение данного требования имеет то последствие, что обяза­тельства по сделкам возлагаются не на обособленное имущество, передан­ное в доверительное управление, а лично на доверительного управляюще­го, который и несет ответственность перед третьими лицами - контраген­тами по этим сделкам - только принадлежащим ему имуществом.

Права и обязанности учредителя доверительного управления и выгодоприобретателя

Учредитель доверительного управления имуществом передает свое имущество доверительному управляющему и наделяет его правомочия­ми, необходимыми для осуществления управления имуществом, сохра­няя при этом (если он является собственником) все свои вещно­правовые правомочия. Проблема конкуренции вещных правомочий соб­ственника и обязательственно-правовых правомочий доверительного управляющего в отношении имущества, обособленного и переданного в доверительное управление, в период действия договора доверительного управления имуществом разрешается в пользу правомочий доверитель­ного управляющего, поскольку в имущественном обороте именно он (а не собственник) олицетворяет собой обособленное имущество. Поэтому собственник не вправе вмешиваться в оперативную деятельность дове­рительного управляющего по осуществлению управления имуществом. А на тот случай, если собственник (учредитель управления) игнорирует права доверительного управляющего или допускает их нарушение, до­верительный управляющий может применить вещно-правовые способы защиты (п. 3 ст. 1020 ГК).

Вместе с тем, учитывая, что доверительный управляющий должен действовать в интересах учредителя доверительного управления или назначенного им лица (выгодоприобретателя), последние наделяются правом требовать от доверительного управляющего представления от­чета о своей деятельности. Такое требование может предъявляться уч­редителем управления только в порядке и сроки, предусмотренные до­говором доверительного управления имуществом.

Другое право учредителя управления - требовать возврата пере­данного в доверительное управление имущества в случае прекращения договора, если иное не предусмотрено самим договором.

Можно выделить также и право на получение выгоды (доходов) от управления имуществом, которое по общему правилу реализуется пу­тем применения положения о том, что права, приобретенные довери­тельным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в довери­тельное управление имущества (п. 2 ст. 1020 ГК). Вместе с тем в дого­воре может быть предусмотрен иной порядок получения учредителем управления выгод (доходов) от доверительного управления имущест­вом, например зачисление всех полученных доходов на счет учредителя управления или назначенного им лица (выгодоприобретателя).

Сложнее решается вопрос об обязанности учредителя доверитель­ного управления перед доверительным управляющим. Круг этих обя­занностей по-разному оценивается в юридической литературе. Так, Л.Г. Ефимова на первое место ставит обязанность учредителя передать соответствующее имущество доверительному управляющему. Она пи­шет: «По договору доверительного управления учредитель управления обязан передать доверительному управляющему имущество, опреде­ленное в договоре. Оно должно соответствовать условиям договора о качестве, количестве, местонахождении и иных признаках, позволяю­щих его индивидуализировать»¹.

В то же время Л.Ю. Михеева указывает: «Поскольку данный дого­вор относится к реальным, учредитель не несет обязанностей по пере­даче имущества управляющему. Цель данного соглашения заключается не в переходе имущества от одного лица к другому, а в совершении с ним определенных действий»^{MCCCLXIV MCCCLXV}. Также не включает в круг обязанностей учредителя управления обязанность по передаче имущества довери­тельному управляющему и Е.А. Суханов, который полагает это невоз­можным в силу реального характера договора^MCCCLXVI.

Противоположную позицию занимает В.В. Чубаров, который пи­шет: «Следует также отметить, что после заключения договора управ­ляющий вправе потребовать от учредителя управления реальной пере­дачи ему имущества (ст. 398 ГК), а применительно к недвижимости - передачи и участия в государственной регистрации такой передачи (ст. 398, 551 и 1017 ГК)»^MCCCLXVII. Как известно, ст. 398 ГК предусматривает последствия неисполнения обязательства должником по передаче кре­дитору индивидуально-определенной вещи в форме требования креди­тора об отобрании этой вещи у должника и о передаче ее кредитору. Следовательно, точка зрения В.В. Чубарова состоит в том, что из дого­вора доверительного управления имуществом вытекает обязанность учредителя управления передать доверительному управляющему иму­щество, являющееся объектом этого договора.

На наш взгляд, при таком подходе не учитываются не только осо­бенности договора доверительного управления имуществом (его реаль­ный характер), но и существо обязательств доверительного управления имуществом. Нам уже приходилось отмечать ранее, что данное обстоя­тельство относится к категории обязательств по оказанию услуг (а не к обязательствам по передаче имущества). Предмет этого договора со­ставляют услуги доверительного управляющего, оказываемые учреди­телю управления по осуществлению управления его имуществом. Дей­ствия учредителя управления по передаче имущества в доверительное управление находятся за рамками предмета договора доверительного управления имуществом и представляют собой необходимое условие (наряду с другим юридическим фактом - подписанием соответствую­щего соглашения) возникновения правоотношений, связанных с дове­рительным управлением имуществом.

Договор доверительного управления имуществом вступает в силу только после передачи учредителем управления доверительному управ­ляющему имущества, а если таковым является недвижимость - после государственной регистрации передачи недвижимого имущества. На основе только подписанного сторонами соглашения обязательств не возникает, поэтому этот факт не порождает со стороны доверительного управляющего никаких прав требования к учредителю управления и не возлагает на последнего никаких обязанностей.

Реально у учредителя управления имеются лишь две конкретные обязанности: он должен обеспечить выплату доверительному управ­ляющему причитающегося тому вознаграждения за услуги по управле­нию имуществом, а также возмещение расходов, произведенных им при доверительном управлении имуществом (ст. 1023 ГК).

Исполнение учредителем управления этих обязанностей обуслов­лено некоторыми дополнительными обстоятельствами. Доверительный управляющий имеет право претендовать на вознаграждение лишь в том случае, если договор доверительного управления включает условия, свидетельствующие о его возмездности. Как отмечалось ранее, этот до­говор может быть сконструирован в равной степени и как возмездный, и как безвозмездный, кроме того, существенным условием возмездного договора является условие о размере и форме вознаграждения, выпла­чиваемого доверительному управляющему. Что касается расходов, по­несенных доверительным управляющим при осуществлении довери­тельного управления имуществом, то они компенсируются учредителем доверительного управления доверительному управляющему лишь в том случае, если такие расходы были действительно необходимы для обес­печения надлежащего управления имуществом. Другие обязанности могут быть возложены на доверительного управляющего лишь при на­личии прямого указания на то в договоре.

Выгодоприобретатель по договору доверительного управления не является стороной этого договора. Его правовой статус определяется тем, что данный договор сконструирован по модели договора в пользу третьего лица (ст. 430 ГК). Это означает, что в случае участия в данных правоотношениях выгодоприобретателя исполнение доверительным управляющим своих обязательств по осуществлению управления иму­ществом производится в интересах выгодоприобретателя. Поэтому в подобных случаях договор доверительного управления имуществом должен включать в себя условия о выплате выгодоприобретателю дохо­дов или о предоставлении последнему иных выгод от использования имущества доверительным управляющим. В этой ситуации нельзя огра­ничиться ссылкой на правило, содержащееся в п. 2 ст. 1020 ГК, соглас­но которому права, приобретенные доверительным управляющим в ре­зультате действий по доверительному управлению имуществом, вклю­чаются в состав переданного в доверительное управление имущества, как это имело место в случае с учредителем управления. Так, действи­тельно выгода учредителя управления выражается в том, что по оконча­нии доверительного управления ему возвращается имущество со всеми вновь приобретенными правами, а также полученными плодами и дохо­дами. Выгодоприобретатель должен получать свою выгоду в процессе действия договора доверительного управления имуществом.

В юридической литературе можно встретить положения, в которых отражается взгляд на права выгодоприобретателя по договору довери­тельного управления имуществом как на рядовые имущественные права, могущие свободно участвовать в имущественном обороте. Например, Л.Ю. Михеева пишет: «Принадлежащие выгодоприобретателю права, как и большинство иных имущественных прав, могут находиться в обороте (могут быть заложены, проданы и т.п.). Это означает, что в их отношении допустима уступка требования, если иное не вытекает из договора дове- ригельного управления... такая уступка требует соблюдения гл. 24 ГК РФ, что для договора доверительного управления не является невозмож­ным, так как из норм гл. 53 ГК РФ не следует, что личность кредитора (выгодоприобретателя) имеет значение для исполнения обязательства»^MCCCLXVIII.

Между тем гл. 24 ГК регулирует правоотношения, связанные с пе­ременой лиц в обязательстве, и, в частности, с переходом прав креди­тора к другому лицу. В результате уступки требования должна про­изойти замена кредитора в обязательстве. Третье лицо, в пользу которо­го заключен договор (к каковым относится и выгодоприобретатель), не является стороной в обязательстве и по этой причине не может быть приравнено к кредитору.

Кроме того, существуют ограничения и в отношении возможности уступки своих прав кредиторами по обязательству. Согласно ст. 388 ГК уступка требования кредитором другому лицу допускается, если она не противоречит закону, иным правовым актам или договору; допускается без согласия должника также уступка требования по обязательству, в ко­тором личность кредитора имеет существенное значение для должника.

В нашем случае выгодоприобретатель - третье лицо, в пользу ко­торого заключен договор (не кредитор), которое вправе требовать от доверительного управляющего не только выплаты доходов от управле­ния имуществом либо предоставления выгод в иной форме, предусмот­ренной договором, но и отчета о его деятельности в качестве довери­тельного управляющего. Поэтому уступка своих требований выгодо­приобретателем иному лицу нарушила бы оба требования, предусмот­ренные ст. 388 ГК. Кроме того, следует учитывать, что в силу специаль­ной конструкции договора в пользу третьего лица выгодоприобретатель обладает не своим собственным требованием, а требованием, которое по этому обязательству должно принадлежать кредитору. Выгодопри­обретатель становится обладателем этого требования только по той причине, что кредитор указал его в качестве лица, в интересах которого должно осуществляться доверительное управление. Поэтому рассужде­ния о возможности уступки требования выгодоприобретателем или рас­поряжения им своими правами иным образом (передача в залог и т.п.) полностью игнорируют интересы кредитора, для которого личность выгодоприобретателя, безусловно, имеет принципиальное и существен­ное значение. Поэтому правильной была бы обратная презумпция (по сравнению с предложением Л.Ю. Михеевой): уступка выгодоприобрета­телем своих требований возможна лишь в случаях, прямо предусмотрен­ных законом или договором доверительного управления имуществом.

В связи с этим обращает на себя внимание также тот факт, что пра­ва выгодоприобретателя на получение выгод от доверительного управ­ления имуществом не могут переходить к другим лицам и в порядке универсального правопреемства (п. 1 ст. 1024 ГК).