Пословный анализ текста

Каждое слово следует проанализировать с точки зрения фонетики и морфологии. Для большей стройности разбора можно сначала охарактеризовать все существительные, потом все прилагательные, числительные и т.д.

(В качестве образца производится разбор 2–3 слов каждой знаменательной части речи из тех, которые представлены в тексте).

Существительные: соудъ — м.р. ед.ч. им.п., основа на *-ŏ. Древние заимствования из русского языка в эстонский (напр., эст. sundima — судить) свидетельствует о том, что в корне раньше был [Q]. Написание оу на месте @ говорит об утрате носовых.

моужь — м.р. ед.ч. им.п. основа на *-jŏ. Предполагается общеиндоевропейский корень mon/man, следовательно, первоначально в древнерусском языке в корне этого слова был [Q]. Моужа — вин. п. по форме равен род. п., следовательно, текст отражает развитие категории одушевленности для названий лиц в ед.ч.

отцю — м.р. ед.ч. дат.п., основа на *-jŏ, ц возникло в результате 3-палатализации из к после ь: *otьkь — корень от — суффикс -ьк > -ьц, ц — мягкий.

сыноу — м.р. ед.ч. дат. п., основа на *-й. Исходная форма дат. п. — сынови; окончание -у свидетельствует о переходе сынъ в склонение на *-ŏ. Наличие старой и более новой формы (с¨нви и с¨ноу) в пределах одного отрывка в непосредственной близости одна от другой может свидетельствовать о неустойчивости морфологического процесса или более поздней по сравнению с оригиналом правке текста: считается, что Русская Правда составлена в XI в., а древнейший сохранившийся список относится к XIII в.

Прилагательные: "рославль — притяжательное от "рославъ м.р. ед.ч. им.п., образовано при помощи суффикса -jь, в + j > вл’. Типично русское начало слова: "- , а не просто а- (ср. старославянское азъ — русское "зъ(я). Во втором корне отмечаются чередования (древнейших дифтонгов ou/au с монофтонгом ū), слава, слово, слыти, слоути — т.е. ав//ов//у//ы; объясняется это чередование дифтонгическим происхождением звука [у] (ср., нем. kufen — русск. «купить»), ū > у (ы).

бо"рескъ — краткое относительное прилагательное, такая форма не характерна для современного языка (возможна только полная форма), м.р. ед.ч. им. п. В суффиксе -ескъ- гласный произошел из ь, находящегося в сильной позиции: бо"рьскъ , поэтому тот же самый суффикс может иметь и другой вид -ск- ; ь в слабой позиции выпадает, ср. боярский.

Местоимения: кто — вопросительно-относительное местоимение ед.ч. им.п., местоименный корень -к(ъ), ъ в слабой позиции утрачен; его — указательное местоимение и в форме вин.-род. п. ед. ч.; в современном русском языке стало формой местоимение он (так возник супплетивизм в склонении современного личного местоимения 3-го л.), для существительных неодушевленных этот же падеж представляет собой и , после предлогов вариант этой формы нь , что и находим в следующей строчке анализируемого текста — положити за нь.

Глаголы: оубьеть — наст. вр. в значении будущего, 3-е л. ед. ч., характерное русское окончание -ть, глагол III класса (в основе настоящего времени перед окончаниями появляется –j- или -je; основа инфинитива оканчивается на гласный), корень бьj-; ьj- входит во второй ряд чередования гласных: бьj//беj//боj//би (бью, бей, бой, бить), чередования объясняются дифтонгическим происхождением звука [и]. Инфинитив — оубити. От глагола возможны действительные и страдательные причастия только прошедшего времени: оубивъ, оубивъши и оубитъ, -а, -о, более книжная форма — оуби~нъ , -а, -о.

мьстити — инфинитив глагола IV класса, суффикс глагольной основы и, в корне возможны чередования ь//θ и ст//щ; ст переходит в щ под влиянием j (мьщение = мьст + jение). От глагола возможно образовать (теоретически) все 4 причастия: 1) мьст#, мьстячи, 2) мьстивъ, мьстивъши, 3) мьстимъ, -а, -о, 4) мьщенъ, -а, -о.

Обобщение. Анализируемый текст в области фонетики отражает падение слабых редуцированных (кто, правда, кн#жь и т.д.) и прояснение сильных (бо"рескъ, коупець), отсутствие носовых (моужь, соудъ), наличие типично русских звуковых черт (полногласие, начальное "), наличие типичной и для современного языка диалектной черты — цоканья (Володимирица); в области морфологии — смешение склонения на *-й со склонением на *-ŏ , употребление кратких форм от относительных прилагательных, начало развития категории одушевленности, продуктивность суффикса -jь- у кратких притяжательных прилагательных; -ть в 3-м лице глаголов настоящего будущего простого времени. Анализируемый текст дает представление об исторической изменчивости выражения принадлежности, демонстрирует определенный этап в развитии условного предложения; его лексический состав широко отражает древнюю терминологию, указывающую, в частности, на значительную дифференцированность терминов родства (ср.: браточадо и братьнь сынъ): браточадо — «племянник», братьнь — «двоюродный брат», следовательно, братьнь сынъ — «двоюродный племянник», ср. в современном языке только племянник.

Анализируемый текст, несомненно, северного происхождения (тем интереснее -ть в 3-м лице глагола). Он, несомненно, создан не ранее XIII в., поскольку широко отражает падение редуцированных (выпадение слабых, прояснение сильных), однако к более позднему времени его нельзя было бы отнести, т.к. он не отражает следствий падения редуцированных (нет написаний типа хто, соутъ), редукции конечных гласных (положити), указывает на мягкость ц, имеет старые падежные формы типа сынови и т.д.

Текст не отражает влияния старославянского языка.

Отрывок представляет собой образец деловой разновидности древнерусского литературно-письменного языка. Об этом свидетельствует, в частности, наличие в нем целого ряда терминов из области правовой и общественной жизни Древней Руси: соудъ, правда, тивоунъ, положити за головоу, изгои; терминов родства, названий денежных единиц: коуна, гривьна. Заимствования из древнескандинавских языков тивоунъ, гридь — указывает на существование межъязыковых контактов.