240 Психологическая помощь: теория и практика

вовлечения в неоговариваемые психологические игры клиентов, потака+

ния их манипуляциям с другими людьми и с самими собой. Просто услы+

шать сказанное и понять его подлинный смысл — не одно и то же. Так же

как понять, что говорит человек — далеко не всегда тождественно понима+

нию самого человека в его сущности, то ли выраженной, то ли скрытой за

произнесенными словами.

Все обдумав, я вынужден был сказать самому себе, что не вполне понимал

клиентку. Я видел, чувствовал, осознавал, что ей плохо. Что она по+своему

страдает, но мне было непонятно, ради чего она обрекала себя, как мне по+

казалось, совершенно сознательно, на все эти мучения — неужели только

ради денег? Непонятно. А ведь подлинные мотивы очень часто скрывают в

себе движущие силы переживаний.

Глядя клиентке прямо в глаза, я честно сознался:

— Боюсь, я вас не вполне понял. Вот что я от вас услышал: вы хотите жить

с человеком, которого вы не хотите. Это так?

Стелла Филипповна ответила вопросом.

— Прошу прощения, сколько вам лет?

Я оставался совершенно серьезным:

— Вы считаете меня недостаточно взрослым для обсуждения жизненно

важных вопросов?

Стелла Филипповна некоторое время о чем+то размышляла. Затем сказала:

— Хорошо. Попытаюсь быть более откровенной.

Я кивнул головой в знак понимания и согласия.

— Не знаю, с чего начать, — дама явно колебалась.

В такие минуты следует поддержать клиента в его стремлении быть откры+

тым с самим собой. И весьма немаловажно при этом делать акцент на том,

что в установлении честных, бескомпромиссных отношений с самим собой

не может быть никакого принуждения, никакого давления. Мне думается,

важно помочь клиенту осознать одну простую вещь: наиболее полезной

личностной позицией в подобных ситуациях может явиться позиция свиде+

теля. Именно так: не прокурора и не адвоката, а свидетеля. Возможно, сви+

детель и не всегда ясно понимает, что происходит у него на глазах. Ведь

истинные причины и смысл событий могут быть скрыты. Но и просто уви+

деть, так сказать, открытыми глазами, что происходит, да еще и описать это

как можно точнее — очень и очень немало для того, чтобы потом, отстра+

нившись от непосредственного созерцания событий, уяснить их динамику,

Проблемы личностной и профессиональной подготовки психолога+практика 241

разглядеть то, что скрыто за внешними эффектами, и, возможно, составить

представление о возможных движущих причинах событий.

Ощущая и понимая борьбу мотивов клиентки и в то же время пытаясь по+

мочь ей избежать ненужного обострения защитных механизмов сопротив+

ления, которые именно на начальных этапах консультативной и психоте+

рапевтической работы могут весьма осложнить ее течение, я высказался

примерно так:

— Стелла Филипповна, поскольку с первого взгляда почти никогда невоз+

можно определить, что в самом деле главное, что менее важно, а что, в

сущности, совсем неважно, не имеет никакого значения, с чего именно вы

начнете. Это как распутывание клубка. Вначале ведь совершенно неважно,

за какую ниточку потянешь. Это потом уже проясняется, что к чему.

Клиентка благодарно улыбнулась.

— Ладно. Тогда я и начну с того, что очень не люблю вязать. Хотя вяжу

прекрасно. Это у меня с детства. От мамы. Кстати, мама моя была, все это,

конечно, до революции еще происходило, да... Так вот, мама была одной из

лучших портних в Киеве. Как тогда говорили, модисток. Своей мастерской

у нее не было, но люди знали, какой она была мастерицей и приносили ей

заказы на дом. А мама не только на удивление чудесно шила, по самым

модным тогда выкройкам,— тогда ведь, кстати, пошить платье было совсем

не то, что теперь. Очень сложные модели — выточки разные, всякие там

сборки, манжеты... Она также прекрасно вязала. Я помню ее “Зингер”, до+

революционные журналы мод, тончайшие, просто удивительные кружева,

которые она вязала. Потом, после гражданской войны, когда я уже роди+

лась, — а я у мамы была четвертой дочерью, — мама, конечно, не могла

уже работать, как раньше. Сами понимаете, советская власть, дом отобрали,

оставили комнату и кухню. Один ребенок умер от тифа, другая сестра в го+

лод погибла. А там— отца забрали...

Но я знаю одно: выжили мы только благодаря маме. На ее иголочке. Не на

тех фабричных заработках и пайках, что иногда давали ей, а на ее бессон+

ных ночах, на воспаленных от постоянного напряжения глазах мы выжи+

ли. Стрекотание ее “Зингера” я помню и в тридцать третьем году, и в трид+

цать седьмом, и в сорок третьем. Да что говорить! Войну пережили благо+

даря маме. Золотые руки, золотая душа!

Стелла Филипповна вздохнула. Время продолжало свой неумолимый бег, и

мы договорились с ней таким образом: она будет приходить ко мне трижды

в неделю на полтора часа на протяжении месяца. За это время мы попыта+

емся сориентироваться в том, что происходит с ней, и принять решение о

возможных перспективах курса психотерапии.