Лекция 34 николай заболоцкий

1903-1958

1. Общий взгляд на личность и творчество поэта

2. Поэтическая система Николая Заболоцкого

1. Общий взгляд на личность и творчество поэта

Около десяти лет, с марта 1938 по 1946 год, поэт провел в лагерях Сибири, Казахстана и Дальнего Востока – за «неправильную трактовку детства Сталина», как говорилось в судебном приговоре… Сегодня имя поэта стоит в ряду самых знаменитых имен русской поэзии. Его стихотворения прочно вошли в поэтические антологии и хрестоматии.

ВИДЕОРЯД: ПОРТРЕТЫ Н. ЗАБОЛОЦКОГО.

Наследие Николая Заболоцкого невелико. При жизни вышло всего четыре книги – приблизительно по одной за десять лет (1929, 1937 – до ареста и 1948, 1957 – после). Наиболее полное собрание его оригинальных сочинений – двухтомное – вышло уже после смерти автора.

Семнадцати лет от роду, в 1920 г. Николай Заболоцкий переехал из Уржума в Москву, а затем (1921) в Петроград. Учился в пединституте имени А.И. Герцена на филологическом факультете. После его окончания служил в армии.

Крестьянская, студенческая, армейская жизнь приучила Николая Заболоцкого к серьезному планомерному труду и самоограничению, которые вместе с дерзкими замыслами художника создали его характер.

Об основательности характера поэта. По свидетельству биографов, его «осанка, походка, жесты» выдавали в нем «человека несуетного, надежного, серьезного, порядочного, имеющего традиционное для русского интеллигента понятие о достоинстве и чести».

В 1928 г. в письме к своей будущей жене Николай Заболоцкий писал:

«Вера и упорство, труд и честность… Я отрекся от житейского благополучия, от «общественного положения», оторвался от своей семьи – для искусства. Вне его – я ничто…».

2.Поэтическая система николая заболоцкого

Идеальная тройственность, к которой стремился поэт:

Мысль – Образ – Музыка.

У позднего Николая Заболоцкого, за редким исключением нет есенинского половодья чувств. В то же время его стих музыкален и живописен, точен и афористичен.

… что есть красота?

Сосуд она, в котором пустота.

Или огонь, мерцающий в сосуде?

По своему живописному стилю Николай Заболоцкий близок Павлу Филонову, Питеру Брейгелю, примитивизму Анри Руссо.

Характерная черта творческой индивидуальности Николая Заболоцкого – некоторая «старомодность» интонаций и стихотворных форм, сердечность, доверительность.

Евгений Винокуров об этом:

«Есть высшее мужество для поэта – быть тихим. Какая нужна дерзость – выйти к читателю без бутафории, без труб, без пиротехнических эффектов, с умной, чуть суховатой речью. Быть скромным и сдержанным, не бояться быть незамеченным, не стараться понравиться во что бы то ни стало. Заботиться только об одном: отыскать и высказать правду…».

Центральный жанр поэзии зрелого Николая Заболоцкого – натурфилософская миниатюра – баллада или небольшая поэма.

Центральная тема – тема природы. Природу поэт пишет, как Рембрандт Саскию, во всех позах и одеяниях.

В одних стихах природа – это «совершенное творение, для совершенных вытканное глаз», резервуар свежести и чистоты. Господствующее настроение в стихах этой тональности – томительное переживание величия природы. Здесь все проникнуто токами музыки: ромашки надевают «золотой венец», облако напоминает раненого лебедя, а лебедь предстает «как изваянье приподнятой к небу волны»….

Поздний Николай Заболоцкий, прежде всего поэт-философ, продолжатель Федора Тютчева и Валерия Брюсова.

С Тютчевым его роднит ясность философской мысли, упоенность красотой и величием природы («Уступи мне, скворец, уголок»).

С Брюсовым – способность смотреть на мир с высоты современного естественнонаучного знания, некоторая педантичность, склонность к неторопливым размышлениям на манер любимого им ХVIII века («Завещание»).

Немалое влияние поэт испытал со стороны научно-фантастических утопий своего современника К. Э. Циолковского.

«Я, поэт, живу в мире очаровательных тайн. Они окружают меня всюду. Растения во всем их многообразии – эта трава, эти цветы, эти деревья – могущественное царство первобытной жизни, мои братья, питающие меня и плотью своей и воздухом.

Разве я могу отказаться от родства с ними?

Косноязычный мир животных, человеческие глаза лошади, героический рев зверя – напоминает мне мой вчерашний день. Разве я могу забыть о нем?»

ВИДЕОРЯД: РЕПРОДУКЦИИ КАРТИН П. ФИЛОНОВА.

Николай Заболоцкий в лирике природы такой же поэт, как Михаил Пришвин в прозе. Он создал своего рода «театр природы», в котором происходят удивительные вещи.

ЗВУКОРЯД: ЗВУКОЗАПИСЬ СТИХОТВОРЕНИЯ «ВЕСНА В ЛЕСУ».

Иной лик природы обнажается в ту пору, когда над миром нависнет коричневая чума фашизма. В природе поэт увидит «людоедства страшные черты». В стихах (особенно в поэме «Лодейников») зазвучит мотив самопожирающей себя Вселенной:

Лодейников склонился над листами,

И в этот миг привиделся ему

Огромный червь, железными зубами

Схвативший лист и прянувший во тьму.

Так вот она, гармония природы,

Так вот они, ночные голоса!

Так вот о чем шумят во мраке воды,

О чем, вздыхая, шепчутся леса!

Лодейников прислушался. Над садом

Шел смутный шорох тысячи смертей.

Природа, обернувшаяся адом,

Свои дела вершила без затей.

Жук ел траву, жука клевала птица,

Хорек пил мозг из птичьей головы,

И страхом перекошенные лица

Ночных существ смотрели из травы.

Откликнется позднее поэт и на другую мировую угрозу. Сделает он это в одном из самых, пожалуй, трагических стихотворений второй половины ХХ века «В этой роще березовой» (1946):

В этой роще березовой,

Вдалеке от страданий и бед,

Где колеблется розовый

Немигающий утренний свет,

Где прозрачной лавиною

Льются листья с высоких ветвей, –

Спой мне, иволга, песню пустынную,

Песню жизни моей.

Пролетев над поляною

И людей увидав с высоты,

Избрала деревянную

Неприметную дудочку ты,

Чтобы в свежести утренней,

Посетив человечье жилье,

Целомудренно бедной заутреней

Встретить утро мое.

Но ведь в жизни солдаты мы,

И уже на пределах ума

Содрогаются атомы,

Белым вихрем взметая дома.

Как безумные мельницы,

Машут войны крылами вокруг.

Где ж ты, иволга, леса отшельница?

Что ты смолкла, мой друг?

Окруженная взрывами,

Над рекой, где чернеет камыш,

Ты летишь над обрывами,

Над руинами смерти летишь.

Молчаливая странница,

Ты меня провожаешь на бой,

И смертельное облако тянется

Над твоей головой.

За великими реками

Встанет солнце, и в утренней мгле

С опаленными веками

Припаду я, убитый, к земле.

Крикнув бешеным вороном,

Весь дрожа, замолчит пулемет.

И тогда в моем сердце разорванном

Голос твой запоет.

И над рощей березовой,

Над березовой рощей моей,

Где лавиною розовой

Льются листья с высоких ветвей,

Где под каплей божественной

Холодеет кусочек цветка, –

Встанет утро победы торжественной

На века.

В поздней лирике Николая Заболоцкого рядом с натурфилософской, «тютчевской» линией отчетливо прорисовывается и другая – конкретно-аналитическая, «некрасовская» линия. И соответственно рядом с натурфилософской балладой и поэмой – жанр социально-бытовой новеллы («Старая актриса», «Стирка белья» и наиболее известная «Некрасивая девочка»).

«Некрасивая девочка» построена на контрастном сопоставлении двух форм красоты – внутренней и внешней. Наивного эгоизма сытых и обеспеченных детей и бескорыстного ликования «некрасивой девочки» в худой рубашонке.

ЗВУКОРЯД: ЗВУКОЗАПИСЬ СТИХОТВОРЕНИЯ В ИСПОЛНЕНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ЧТЕЦА.

По сравнению с лирикой природы любовная лирика представлена в поэтическом наследии Николая Заболоцкого значительно скромнее. Однако и здесь он создал шедевры. Одно из лучших его стихотворений на эту тему «Признание» (из цикла «Последняя любовь»). Ведущая интонация в нем – редкостная для позднего поэта интонация страстного объяснения-признания:

ЗВУКОРЯД: ПЕСНЯ «ПРИЗНАНИЕ» В ИСПОЛНЕНИИ ВИА «САНКТ-ПЕТЕРБУРГ».

Зацелована, околдована,

С ветром в поле когда-то обвенчана,

Вся ты словно в оковы закована,

Драгоценная моя женщина!

Не веселая, не печальная,

Словно с темного неба сошедшая,

Ты и песнь моя обручальная,

И звезда моя сумасшедшая.

Я склонюсь над твоими коленями,

Обниму их с неистовой силою,

И слезами, и стихотвореньями

Обожгу тебя, горькую, милую.

Отвори мне лицо полуночное,

Дай войти в эти очи тяжелые,

В эти черные брови восточные,

В эти руки твои полуголые.

Что прибавится – не убавится,

Что не сбудется – позабудется...

Отчего же ты плачешь, красавица?

Или это мне только чудится?

1958

В поэзии позднего Николая Заболоцкого ощутимо звучит философско-романтическая нота. Изжить священную энергию сердца, изжить и скончаться, «и пусть у гробового входа младая будет жизнь играть». Таков главный мотив «Завещания» (1947):

Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя

И, погасив свечу, опять отправлюсь я

В необозримый мир туманных превращений,

Когда мильоны новых поколений

Наполнят этот мир сверканием чудес

И довершат строение природы, –

Пускай мой бедный прах покроют эти воды,

Пусть приютит меня зеленый этот лес.

Я не умру, мой друг. Дыханием цветов

Себя я в этом мире обнаружу.

Многовековый дуб мою живую душу

Корнями обовьет, печален и суров.

В его больших листах я дам приют уму,

Я с помощью ветвей свои взлелею мысли,

Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли

И ты причастен был к сознанью моему…

О, я недаром в этом мире жил!

И сладко мне стремиться из потемок,

Чтоб, взяв меня в ладонь,

Ты, дальний мой потомок,

Доделал то, что я не довершил.

14 октября 1958 года от второго инфаркта Николай Заболоцкий скончался.

«Сколько неудач еще впереди, сколько разочарований и сомнений! Но если в эти минуты человек поколеблется – его песенка спета… Надо покорять жизнь! Надо бороться за самих себя».

Этот жизнеутверждающий пафос Николая Заболоцкого нашел наиболее полное воплощение в хрестоматийных строках:

Не позволяй душе лениться!

Чтоб в ступе воду не толочь,

Душа обязана трудиться

И день и ночь, и день и ночь!

Гони ее от дома к дому,

Тащи с этапа на этап,

По пустырю, по бурелому,

Через сугроб, через ухаб!

Не разрешай ей спать в постели

При свете утренней звезды,

Держи лентяйку в черном теле

И не снимай с нее узды!

Коль дать ей вздумаешь поблажку,

Освобождая от работ,

Она последнюю рубашку

С тебя без жалости сорвет.

А ты хватай ее за плечи,

Учи и мучай дотемна,

Чтоб жить с тобой по-человечьи

Училась заново она.

Она рабыня и царица,

Она работница и дочь,

Она обязана трудиться

И день, и ночь, и день, и ночь!

Не позволяй душе лениться 1958

Закончим разговор о Заболоцком отзывом К. Чуковского на последнюю, итоговую книгу Николая Заболоцкого:

«Пишу Вам с той почтительной робостью, с какой писал бы Тютчеву или Державину. Для меня нет никакого сомнения, что автор «Журавлей», «Лебедя», «Уступи мне, скворец, уголок», «Неудачника», «Актрисы», «Человеческих лиц», «Утра», «Лесного озера», «Некрасивой девочки», «Я не ищу гармонии в природе» – подлинно великий поэт, творчеством которого рано или поздно русской культуре придется гордиться как одним из своих высочайших достижений. Я отвечаю за эти мои строки своим семидесятилетним читательским опытом». (Ср.: о стихотворении «Журавли» А. Ахматова сказала: «Это настоящая классика!»).

ЗВУКОРЯД: ГРАМЗАПИСЬ СТИХОТВОРЕНИЯ В ИСПОЛНЕНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ЧТЕЦА.

Нельзя в финале лекции не упомянуть и о деятельности Заболоцкого-переводчика. Причем не только с иностранных языков, но и со старославянского языка. Где успехи его наиболее, пожалуй, очевидны. Созданный поэтом стихотворный перевод «Слова о полку Игореве» называют переводом-изобретением, переводом-любованием.

Работа над ним после возвращения из Гулага стала прошедшей сквозь толщу веков молитвой русскому мужеству и долготерпенью.

Не пора ль нам, братия, начать

О походе Игоревом слово,

Чтоб старинной речью рассказать

Про деянья князя удалого?..

ЗВУКОРЯД: ГРАМЗАПИСЬ АВТОРСКОГО ИСПОЛНЕНИЯ ОТРЫВКОВ ИЗ «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ».

ЛИТЕРАТУРА

Анисимов В.И. Русская литература ХХ века: Персоналии и проблемы. Курс лекций в конспективном изложении / В.И. Анисимов. – Мозырь: УО МГПУ имени И.П. Шамякина, 2008. - 231 с.

Русская литература XX века: Учеб. метод, пособие: В 2-х ч. / Авт.-сост.: А.Ф. Калашникова, Л.И. Бобринева и др. - Мн., 2002.

Буслакова Т.П. Русская литература XX века / Буслакова Т.П.. - М., 2001.

Русская литература XX века в зеркале критики. Хрестоматия для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений / сост. С.И. Тимина, М.А. Черняк, Н. Н. Кякшто; предисл. М.А. Черняк. – СПб.: Филологический факультет СпбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2003. – 656 с.