§ 31. Формулы умозаключения и химические формулы

Гейманс попытался уяснить учение, что формулы умозаключения выражают «эмпирические законы мышления» путем сравнения их с химическими фор­мулами. «Точно так же, говорит он, как в химической формуле 2H₂+O₂=2H₂Опроявляется только тот об­щий факт, что два объема водорода и один объем кислорода при соответствующих условиях соединя­ется в два объема воды, так и логическая формула:

 

MaX+MaY= YiX+ XiY

 

высказывает лишь, что два общеутвердительных суж­дения с одинаковым субъектом при соответствующих условиях создают в сознании два новых частно утвер­дительных суждения, в которых предикаты первона­чальных суждений выступают в качестве субъекта и предиката. Почему в этом случае возникают новые суж­дения, при комбинации же: MeX+MeYтаковых не полу­чается, этого мы доселе еще совершенно не знаем. Но путем повторения... экспериментов мы можем убедить­ся, продолжает он, что в этих отношениях господству­ет непоколебимая необходимость, которая при дан­ных предпосылках заставляет нас считать истинным и умозаключение». Эти опыты, разумеется, должны про­изводиться «с исключением всех препятствующих вли­яний» и состоят в том, <<что возможно яснее представ­ляют себе соответствующие суждения, служащие предпосылками, затем пускают в ход механизм мыш­ления и ждут, получится или не получится новое суж­дение». Если же действительно получается новое суж­дение, тогда надо внимательно всмотреться, не вступили ли в сознание, кроме начального и конечно­го пункта, еще какие-либо отдельные промежуточные стадии и возможно точнее и полнее отметить их.

Поражает нас в этом учении утверждение, что при исключенных логиками комбинациях не имеет мес­то создание новых суждений. А между тем и по отно­шению к каждому ошибочному умозаключению, на­пример, такой формы:

 

XeM+MeY=XeY

 

придется сказать, что вообще два суждения форм ХеМиMeY«при соответствующих условиях» дают в созна­нии новое суждение. Аналогия с химическими форму­лами в этом случае подходит так же хорошо или худо, как и в других случаях. Разумеется, тут недопустимо возражение, что «обстоятельства» в том и другом слу­чае неодинаковы. Психологически они все одинаково интересны, и соответствующие эмпирические сужде­ния имеют одинаковую ценность. Отчего же мы дела­ем это коренное различие между обоими классами формул? Если бы нампредложили этот вопрос, мы, ра­зумеется, ответили бы: потому что по отношению к од­ним мы познали с внутренней убедительностью, что они выражаютистинное, а по отношению к другим, - что они выражают ложное. Но эмпирист это­го ответа дать не может. Исходя из принятых им толко­ваний, приходится признать, что эмпирические сужде­ния, соответствующие ошибочным умозаключениям, имеют такое же значение, как и суждения, соответству­ющие другим умозаключениям.

Эмпирист ссылается на известную из опыта «не­поколебимую необходимость»,которая «при дан­ных предпосылках принуждаетнас считать умо­заключение истинным». Но все умозаключения, оправдываются ли они логикой или нет, совершают­ся с психологической необходимостью, и ощутимое, правда, лишь при некоторых условиях, принуждение всюду одинаково. Тот, кто, несмотря ни на какие кри­тические доводы, все же остается при своем ошибоч­ном умозаключении, ощущает «непоколебимую не­обходимость», принудительную невозможность иного совершенно так же, как тот, кто умозаключа­ет правильно и остается при познанной им правиль­ности. Ни суждение, ни умозаключение не зависят от произвола. Эта ощущаемая непоколебимость совсем не свидетельствует об истинной непоколебимости, ибо она сама при новых мотивах суждения может исчезнуть даже по отношению к правильным и при­знанным правильными умозаключениям. Не надо, следовательно, смешивать ее с настоящей логи­ческой необходимостью, присущей каждому пра­вильному умозаключению, которая говорит и может говорить только о познаваемой с очевидностью (хотя и не всяким судящим действительно познан­ной) идеально-закономерной обязательности умо­заключения. Закономерность значения как таковая, правда, выступает только в самоочевидном уразуме­нии закона умозаключения; в сравнении с ним оче­видность hic et nuncвыполненного умозаключения представляется лишь уяснением необходимого зна­ченияотдельного случая, т. е. значения его на осно­вании закона.

Эмпирист полагает, что мы «доселе еще ничего» не знаем о том, почему отвергнутые логикой комбина­ции предпосылок «не дают результата». Стало быть, от будущих успехов знания он ждет нового поучения? Можно бы думать, что именно здесьмы знаем все, что вообще можем знать; ведь мы с самоочевидностьюубеждаемся, что каждая возможная вообще (т. е. уме­щающаяся в пределы силлогистических комбинаций) форма умозаключений в связи с указанными комби­нациями предпосылок даст ложный закон умозаклю­чения; можно бы думать, что в этих случаях большее знание безусловно невозможно даже для бесконечно совершенного интеллекта.

К этому и сходным возражениям можно присое­динить еще одно, хотя и не менее убедительное, но менее существенное для наших целей. А именно, не­сомненно, что аналогия с химическими формулами не идет далеко, я хочу сказать, идет не настолько да­леко, чтобы мы имели основание относиться особен­но серьезно наряду с логическими законами к сме­шиваемым с ними психологическим законом. В химии мы знаем «обстоятельства», при которых про­исходят выраженные в формулах синтезы; они в зна­чительной мере допускают точное определение, и именно поэтому мы причисляем химические форму­лы к наиболее ценным естественнонаучным индук­циям. В психологии же, наоборот, достижимое для нас знание обстоятельств так ничтожно, что в конце концов мы можем только сказать: чаще всего случа­ется, что люди умозаключают сообразно логическим законам, причем известные, не допускающие точно­го отграничения обстоятельства, известное «напря­жение внимания», известная «свежесть ума», известная «подготовка» и т. п. представляют собой благоприят­ные условия для осуществления акта логического умозаключения. Обстоятельства или условия в стро­гом смысле, при которых с необходимостью проис­ходит заключающий акт суждения, остаются совер­шенно скрытыми для нас. При таком положении дел легко понять, почему до сих пор ни одному психо­логу не пришло в голову разобрать в психологии обобщения, относящиеся к многообразным форму­лам умозаключения и характеризуемые вышеупомя­нутыми неясными обстоятельствами, и почтить их названием «законов мышления».

После всего сказанного мы можем считать безна­дежнойв кантовском смысле слова интересную (и поучительную в отношении многих незатронутых здесь частностей) попытку Гейманса создать «тео­рию познания, которую можно было бы также на­звать химией суждений» и которая есть «не что иное как психология мышления». Во всяком случае, наше отклонение психологистических толкований оста­ется непоколебленным. Формулы умозаключения не имеют вкладываемого в них эмпирического содер­жания; их истинное значение яснее всего выступает, когда мы высказываем их в виде эквивалентных иде­альных несовместимостей.Например: общеобя­зательно, что два положенияформы: «всеМявляют­сяX» и «ни одноРне естьМ» не могут быть истинны без того, чтобы не было истинно положениефор­мы «некоторыеХне являютсяР». И то же применимо ко всем другим случаям. Здесь нет и речи о сознании, актах суждения, условиях суждения и т. п. Если по­мнить истинное содержание законов умозаключе­ния, тогда исчезает ошибочная видимость, будто экспериментальное воспроизведение самоочевид­ности суждения, в котором мы познаем закон умо­заключения, означает экспериментальное обосно­вание самого закона умозаключения или вводит в это обоснование.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|
|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|