§ 72. Расширение идеи чистой логики. Чистое учение о вероятности как чистая теория опытного познания

Понятие чистой логики, как мы его развивали до сих пор, объемлет теоретически замкнутый круг проблем, которые по существу относятся к идее теории. Посколь­ку ни одна наука не возможна без объяснения из осно­ваний, стало быть, без теории, чистая логика самым общим образомобъемлет идеальные условия возмож­ности науки вообще.Но надо принять во внимание, что при таком понимании логика еще отнюдь не вклю­чает в себя, как особый случай, идеальных условийопытной науки вообще.Вопрос об этих условиях, правда, имеет более ограниченный объем; опытная на­ука есть тоженаука и, само собой разумеется, под­чинена со стороны содержащихся в ней теорий зако­нам отграниченной выше сферы. Но идеальные законы определяют единство опытных наук не только в форме законов дедуктивного единства, как и вообще опытные науки нельзя никогда свести к одним только их теори­ям. «Теоретическая оптика», т. е. математически я теория оптики, не исчерпывает науки оптики; математическая механика точно так же не исчерпывает всей механики и т. д. Но весь сложный аппарат процессов познания, в которых вырастают и многократно изменяются с про­грессом науки теории опытных наук, тоже подчиняет­ся не только эмпирическим, но и идеальным законам.

В опытных науках всякая теория только предполо­жительна. Она дает объяснение не из очевидно дос­товерных, а лишь из очевидно вероятныхоснов­ных законов. Таким образом, сами теорииобладают только уясненной вероятностью, они представляют собой только предварительные, а не окончательные теории. Сходное применимо в известном смысле и к фактам,подлежащим теоретическому объяснению. Мы, правда, исходим из них, они для нас имеют зна­чение данных, и мы хотим только «объяснить» их. Но когда мы переходим к объясняющим гипотезам и пу­тем дедукции и проверки - иногда после многократ­ного видоизменения - принимаем их как вероятные законы, то сами факты не остаются неизменными, а эволюционируют с прогрессом познания. Посред­ством прироста познания в гипотезах, найденных пригодными, мы все глубже вникаем в «истинную сущ­ность» реального бытия, все более совершенствуем наше понимание явлений, которое всегда в большей или меньшей степени исполнено противоречий. Дело в том, что факты первоначально «даны» нам только в смысле восприятия (и сходным образом в смысле вос­поминания). В восприятии вещи и события как будто сами находятся перед нами, так сказать, без преград созерцаются и схватываются нами. И что мы здесь со­зерцаем, мы высказываем в суждениях восприятия: это представляют собой ближайшим образом «данные факты» науки. Но то «действительное» фактическое со­держание, которое мы признаем за явлениями вос­приятия, эволюционирует с прогрессом познания. И для того чтобы в каждом случае определить, что в них истинного, другими словами, чтобы определить эмпирический предмет познания, нам необходимо в зна­чительном (и постоянно расширяющемся) объеме научное познание законов.

Но во всем этом мы действуем, как подчеркнул Лей­бниц, и притом впервые с полной отчетливостью, не слепо, не без идеального права. Мы утверждаем, что в каждом случае существует лишь один правомерный способ оценки объясняющих законов и определения действительных фактов, и притом для каждой достиг­нутой ступени науки. Когда вследствие притока новых эмпирических инстанций вероятная закономерность или теория оказывается несостоятельной, мы не зак­лючаем из этого, что научное обоснование этой тео­рии было ложным. В области прежнего опыта была «единственно правильной» прежняя теория, в области расширенного опыта таковой является вновь обосно­вываемая теория; она есть единственная, которая оп­равдывается при корректной оценке вероятности. На­оборот, мы иногда судим, что эмпирическая теория ложно обоснована, хотя, быть может, если развить ее иным объективно правомерным образом, она при дан­ном состоянии науки оказывается единственно подхо­дящей. Из этого следует, что и в области эмпиричес­кого мышления, в сфере вероятностей должны существовать идеальные элементы и законы,в которых вообще a priori коренится возможностьэмпирической науки, познания вероятности реально­го. Эта сфера чистой закономерности, которая имеет отношение не к идее теории и, главным образом, к идее истины, а к идее эмпирического единства объяснения, или к идее вероятности,образует вторую великую основу логического технического учения и вместе с ним принадлежит к области чистой логики в соот­ветственно более широком смысле.

В дальнейших специальных исследованиях мы ограничиваемся более узкой областью, которая, со­гласно существенному расположению материала, стоит на первомместе.