2.«Красный смех» 1904

«Самый родной мой рассказ», – признавался автор.

Написан в разгар русско-японской войны.

Замысел – воссоздать психологию любой войны, раскрыть состояние человеческой психики во время массового убийства. Передать безмерность страданий и боли, гнева и отчаяния человека на войне.

В конечном счете – возбудить в людях отвращение к войнам.

С первых страниц рассказа автор не столько описывает войну, сколько заражает читателя ощущением безумия и ужаса, царящего на ней.

«…Люди, солдаты становятся похожими на пьяных. Они не знают, куда они идут, они не знают, зачем это солнце, они ничего не знают. Они пьяны от ужаса крови, восторга страха».

Война разрушающе действует на сознание. Недаром она сравнивается с дракой в сумасшедшем доме.

Постепенно вырисовывается главная мысль рассказа – мысль об алогизме миропорядка.

Рассказ становится воплем (А. Блок: «Сплошной, раздирающий душу крик»,) о недопустимости войны в эпоху цивилизации.

Критика:

«Ни в одной беллетристике в Западной Европе за целых полвека не найдете ничего равного по страстному тону и силе, по глубине страдания за человека, по взмаху воображения».

«Никогда не появлялся более страшный протест против войны, чем «Красный смех» Андреева».

Его пафос достигает библейской силы.

В нем «трепещет, рыдает и бьется страждущая душа целого народа».

Реальность в этом рассказе, как в «Гернике» Пикассо, превращается в зловещий гротеск.

ВИДЕОРЯД: РЕПРОДУКЦИЯ КАРТИНЫ.

Она деформируется так, что можно говорить о судорожно-болезненной изломанности формы. Трудно становится провести грань между реальностью и кошмарным бредом.

Как испанский художник Гойя, Л. Андреев кричит: «Я это видел!» – и жуткая ирония окрашивает его повествование:

«Образованные, интеллигентные люди! Где же и в чем же прогресс? Как же жить?

Прошли тысячелетия, а человечество еще не усвоило себе понятия о том, что жизнь неприкосновенна, что убийство есть величайшее, ничем не оправдываемое преступление.

Сколько было учителей, которые твердили: «Не убий!», уважай человека, люби его!

Но чем дальше, тем чаще, тем злее становятся эти кровавые свалки… в последние годы эти бойни идут непрестанно по всему земному шару, в небывалых до сих пор размерах».

СОБЫТИЯ РЕВОЛЮЦИИ 1905 нашли оригинальное отражение в таких рассказах Андреева, как «Нет прощения», «Губернатор», «Тьма», «Рассказ о семи повешенных» и др.

Во-первых, революцию автор изображает не с позиции революционеров, а скорее с позиции контрреволюционеров.

Во-вторых, он заглядывает в такие глубины психики человека, куда до него, кроме Достоевского, пожалуй, редко кто заглядывал.

3.«Тьма» 1908

В нескольких словах фабула рассказа сводится к тому, что не имеющего «ни одного пятна на своей совести» террориста преследуют уже который день жандармы.

Спасаясь от них, он забегает в публичный дом. Одна из его обитательниц вскоре раскрывает перед ним свою страдающую и обиженную душу (мотив Сонечки Мармеладовой).

Она говорит: «Какое ты имеешь право быть хорошим, когда я – плохая. Стыдно быть хорошим, если не подлец… Ты рассчитывал: отдам ей невинность и оттого, что отдал, стану еще невиннее».

Эти слова задевают террориста:

«Молчи, дрянь! Пьяная. С ума сошла. Ты думаешь, мне нужно твое поганое тело. Ты думаешь, для такой я себя берег, как ты, дрянь, бить тебя надо!»

В конце концов, однако, безымянный террорист под давлением этих доводов отрекается от правды, за которую он боролся доныне.

«Зрячие! Выколем себе глаза, ибо стыдно зрячим смотреть на слепых от рождения. Если нашими фонариками не можем осветить тьму, так погасим же огни и все полезем во тьму. Если нет рая для всех, то и для меня его не надо…»

В поколении террористов Андреев высмеивает самодовольство и самоуверенность, «белоснежность» и «святость», которую они себе без всякого на то основания присвоили.

«Перестаньте травить человека и немилосердно травите зверя!» – убеждал писатель.

«Пусть мещанину будет страшно жить» («Нет прощения»).

Понять рассказ помогают слова С. Щедрина:

«Исследованию надлежат не только те поступки, которые человек совершил бы, если б умел или смел. И не те одни речи, которые он не выговаривает, но думает. Развяжите человеку руки, дайте ему свободу высказывать всю свою мысль – и перед вами уже встанет не совсем тот человек, которого вы знали в обыденной жизни, а несколько иной, в котором отсутствие стеснений, налагаемых лицемерием и другими жизненными условностями, с необычайной яркостью вызовет наружу свойства, оставшиеся дотоле незамеченными…»

ВИДЕОРЯД: ФРАГМЕНТЫ КИНОЭКРАНИЗАЦИИ РАССКАЗА.

Горьковской концепции человека – героической – с акцентом на положительных началах (как не вполне отражающей, по его мнению, суть жизни) Л. Андреев противопоставил концепцию героического стоицизма. Он утверждал жизнь через «трагическое преодоление мирового зла». Считал, что будущее никогда не станет идиллическим, что проклятые вопросы всегда будут стоять перед человечеством на его пути к счастью и совершенству.

Девиз Л. Андреева:

«Понять, хочу понять!»

«Моя вся суть в том, что я не принимаю мира, каким мне дали его наставники и учителя, а беспокойнейшим образом ставлю ему вопросы, расковыриваю, раскапываю, перевертываю, перелицовываю…»

Отсюда андреевский эстетический бунт, «несогласие со всем», стремление проникнуть в сферу подсознательного, не останавливаться ни у каких пределов.

Отсюда любовь к гротеску, алогизмам и парадоксам.

В отличие от М. Горького, Л. Андрееву было дано отразить не новое, нарождающееся, а катастрофичность уходящего, старого.

Его кризис в последнее творческое десятилетие был связан с тем, что он стал изменять природе своего таланта.

«Рожденный проклинать – я занялся раздачей индульгенций».

После 1917 года Л. Андреев прожил значительно меньше, чем Куприн, Бунин и даже Блок.

Его трагедия была усугублена тем, что он после отделения Финляндии от России оказался на чужбине.

Николаю Рериху он писал в те дни:

«Дух творчества отлетел от меня. Все мои несчастья сводятся к одному: нет у меня дома… Был прежде маленький, свой дом, был и еще большой – Россия. Был и самый просторный дом мой: искусство, творчество. Все прошло. Нет дома, нет России, нет творчества…»

Итак, Л. Андреев не укладывается в рамки каких-то определенных литературных направлений.

Тем не менее, многие из его открытий будут позднее использованы такими известными писателями, как Брехт, Кафка и Камю.

ВИДЕОРЯД: НАИБОЛЕЕ ХАРАКТЕРНЫЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ К ПРОИЗВЕДЕНИЯМ ПИСАТЕЛЕЙ

ЛИТЕРАТУРА

Анисимов В.И. Русская литература ХХ века: Персоналии и проблемы. Курс лекций в конспективном изложении / В.И. Анисимов. – Мозырь: УО МГПУ имени И.П. Шамякина, 2008. - 231 с.

Русская литература XX века: Учеб. метод, пособие: В 2-х ч. / Авт.-сост.: А.Ф. Калашникова, Л.И. Бобринева и др. - Мн., 2002.

Буслакова Т.П. Русская литература XX века / Буслакова Т.П.. - М., 2001.

Русская литература второй половины XX века. - М., 2001.

Русская литература XX века: Энциклопедия. - М., 2002.