1. Два значения термина «однородность»

Термины «однородность», «однородные члены» используются в русистике в двух разных значениях: 1) для указания на определенную близость, сходство; 2) для указания на вхождение в сочинительную конструкцию («однородные члены» = «члены сочинительной конструкции»). Ср. примеры, где эти термины употреблены в двух разных значениях в пределах одной фразы: «Однородные члены предложения – одно из проявлений структурно-семантической категории синтаксиса – однородности» [Бабайцева 1979, 152] и «В связи с вопросом об однородности (= о вхождении в сочинительную конструкцию. – В.С.) логически неоднородных членов предложения…» [Гвоздев 1973, 135]. Мы употребляем термины «однородность», «однородные члены» в соответствии с их внутренней формой, то есть в первом значении (для указания наблизость,сходство); второе значение передаем терминами «сочинение», «члены сочинительной конструкции» (или «сочиненные члены»).

Обычно под однородностью (как сходством) понимают тождество синтаксических функций сочиненных членов и – как следствие этого тождества – совпадение их морфологических характеристик, ср.:

(1) Низноя,нигама,ни,плеска, Но рощасвежаитемна(И. Анненский. Просвет).

Правильнее, однако, говорить здесь не о тождестве, а об однотипностисинтаксических функций. Так, для русского языка однотипными (и допускающими сочинение) являются атрибутивная и определительная функция, ср.:

(2) Впереди стоял комендант, старик бодрыйивысокогоросту(А. Пушкин. Капитанская дочка,III).

Данное понимание однородности нуждается и существенном уточнении – по крайней мере, в двух отношениях (см. ниже разделы 2 и 3).

2. Типы однородности сочиненных членов

2.1. Лексико-семантическая однородность

Есть множество примеров, где члены функционально разнотипны, но воспринимаются, тем не менее, как однородные. Ср. ниже фразы (3) – (4), где сочиняются подлежащее и дополнение, и (5), где сочиняются дополнение и обстоятельство:

(3) Ктоичтоговорил?

(4) В этой стране всеивсемнедовольны.

(5) Кирпич ни с того, ни с сего … никомуиникогдана голову не свалится (М. Булгаков. Мастер и Маргарита, 1).

Некоторые исследователи не считают члены этих конструкций однородными, а сами конструкции – сочинительными. Так, М. В. Панов квалифицирует данные конструкции не как сочинительные, а как конструкции с «присоединительным союзом и (= и притом): …Ктоикогдавзялэтукнигу? (=Ктовзял…ипритомкогда?)» [Панов 1966, 105]. Сходную позицию занимает В. Н. Перетрухин, который считает, что в конструкцииникто и нигдене ждет «рядоположенные словоформыникто и нигдеявляются мнимосочиненными: если вторую из них вместе сипереставить в начало, то смысл конструкции сохранится, ср.:Инигдениктонеждетменя. Следовательно,издесь не соединительный союз, а выделительно-усилительная частица» [Перетрухин 1979, 17].

Другие исследователи [Попов 1964; Гудиева 1974; Белошапкова 1977] интерпретируют описываемые конструкции как сочинительные, и эта интерпретация представляется нам более убедительной. В ее пользу свидетельствует возможность употребления кроме итакже и других союзов – таких, которые явно выступают как сочинительные союзы, а не присоединительные союзы или выделительно-усилительные частицы, ср.:

(6) Ты кандидат в фельдмаршалы – нетебе,атебябояться приличествует (М. Салтыков-Щедрин. Круглый год. Первое января); Он говоритнесним,аонем(М. Бахтин. Проблемы поэтики Достоевского).

(7) Читать тонечего,тонекогда¹³⁹.

Еще один аргумент. Если конструкции с однофункциональными членами (типа никтоиничто) признавать сочинительными, а конструкции с разнофункциональными членами (типаничтоиникогда) – не признавать, то как же квалифицировать случаи совмещения конструкций этих двух типов, видимо, допустимые, ср.:Никто,ничтоиникогданас не сломит? Очевидно, все три компонента (и однофункциональные, и разнофункциональные) ощущаются здесь как компоненты одной сочинительной конструкции с «общим» завершающим союзоми.

В. А. Белошапкова считает, что сочинение разнофункциональных членов в русском языке «имеет место в предложениях с вопросительными, отрицательными и обобщающими местоимениями» [Белошапкова 1977, 23–24].

Р. К. Гудиева значительно расширяет круг разнофункциональных членов, допускающих сочинение, однако и она считает, что «способность разнофункциональных компонентов объединяться сочинительной связью непосредственно связана с природой местоименности» [Гудиева 1974, 12]. С этим утверждением трудно согласиться. Видимо, сочинение разнофункциональных членов нельзя рассматривать как синтаксическое свойство местоимений или некоторых из их разрядов. Это достаточно широкое явление, охватывающее три группы слов:

1) Вопросительные слова(вопросительные местоимения, числительноесколькои частицали), ср.:

(8) Когда,икак,икем, и многолиЦелованы твои уста (М. Цветаева. Ты запрокидываешь голову).

2) Кванторныеслова¹⁴⁰(так называемые отрицательные, неопределенные и определительные местоимения, а также сочетанияктобы(ни),чтобы(ни),кудабы(ни), …,ниодини т. д.), ср.:

(9) Никогдаиникомуне завидуй.

(10) Мы все учились понемногу Чему-нибудьикак-нибудь(А. С. Пушкин. Евгений Онегин, 1,V).

(11) Прощай всёинавсегда(И. Тургенев. Дневник лишнего человека).

(12) Ктобыичтобыни говорил, я не изменю своего мнения.

3) «Обычные» (не вопросительные и не кванторные) слова, ср.:

(13) Я командирован неИнститутомгеологии,авИнститутгеологии; И за нею монолитная твердь тайги, сплавленнойвекамиинавека(В. Астафьев. Царь-рыба. Капля); Э. В. Слинина проанализировала некоторые высказыванияХлебниковаиоХлебникове(В. Григорьев. Грамматика идиостиля).

Конструкции с разнофункциональными членами, коренным образом отличаясь от «типичных» сочинительных конструкций, принадлежат, видимо, к сочинительным. Формальным основанием для включения этих конструкций в сочинительные является наличие сочинительного союза и/или интонации перечисления или противопоставления. Кроме того, члены этих конструкций, несмотря на то, что они выполняют разные синтаксические функции, явно ощущаются как однородные – но однородные в другом отношении, не в том, в каком являются однородными члены «типичных» сочинительных конструкции.

Какова природа этой однородности? Ответить на этот вопрос довольно трудно. Между членами этих конструкций существует определенная семантическая близость. Для приведенных выше фраз (3) – (13) семантические признаки, общие для сочиняющихся разнофункциональных членов, мы (крайне приблизительно!) определили бы так: ‘вопросительность’ – для фраз (3), (8); ‘всеобщность’ – (4), (11); ‘отрицательность’ – (5), (7) и (9); ‘неопределенность’ – (10); ‘отношение к одному и тому же классу предметов’ – (6), (13).

Кроме того, сочиненные члены должны удовлетворять достаточно жестким ограничениям лексического характера, а именно:

1) «Обычные» (не вопросительные и не кванторные) слова или их зависимые должны быть равнолексемны, ср.:

(14) Я говорю слингвистомиолингвисте<стобойиотебе>; Старец ответствовал, что благословляют толькодобрыхинадоброе(Н. Карамзин. История гос-ва Российского, т. 9,III); Слово «стушеваться»неПушкиным,ноприПушкинеупотреблялось в том самом значении, о котором … говорит Достоевский (А. Батюто. Примечания к «Дневнику писателя» Ф. М. Достоевского); Я под всякими предлогами внушал ей одно: живи толькодляменяимной(И. Бунин. Жизнь Арсеньева, кн. 5,XXIV); Оба они жиливодновремяинаоднойитойжеулице(М. Зощенко. Аполлон и Тамара, 1).

2) Вопросительные и кванторные слова (или их зависимые) должны принадлежать к одному и тому жеразряду (отрицательные, неопределенные и т. д.) и оформляться с помощьюодного и того префикса или постфикса, т. е. вопросительные слова сочиняются только с вопросительными словами – ср. ниже (15); определительные местоимения – с определительными местоимениями – (10); отрицательные местоимения нане- ини- с отрицательными местоимениями нане- ини- соответственно, ср. (17)–(18); неопределенные местоимения накое-, -либо, -нибудь, -тос неопределенными местоимениями накое-, -либо, -нибудь, -тосоответственно, ср. (19)–(21); кванторные сочетания типактобы(ни),ктоугоднои т. д. с подобными же кванторными сочетаниями – (22).

(15) Ветер – пение. Когоиочем? (В. Хлебников); Наявульи тебяльбезумно И бездумно Я любил в томных тенях мая? (И. Анненский.Traümerei); Вы отгадываете,откудаикакимветром дует (М. Салтыков-Щедрин. Круглый год. Первое февраля); … ее лицо сказало: «Ах,чтоизачтовы это со мной сделали» (Л. Толстой. Война и мир, т.II, ч. 1,IX); Мне непонятно,комуидлячегонужна эта инквизиция (А. Чехов. Страх); Вверх шла неизвестнокемикогдамощенная короткая дорога (Ю. Казаков. Осень в дубовых лесах); …но ему все еще интересно,какичтосейчас будет (С. Залыгин. Комиссия,XVI).

(16) Прощайте, прощайте! Прощай всёинавсегда! (И. Тургенев. Дневник лишнего человека); Он всегда держался на виду у взрослых, со всеми ласковый, готовыйвсемивсяческиуслужить (М. Горький. Детство); Я знаю, бабушка простила бы меня. Онавсегдаивсемне прощала (В. Астафьев. Прощальный поклон).

(17) Нравиться тут некомуинедлячего(А. Чехов. Дуэль,II); Да на ком искать нам?Ненакоминескогонам (Б. Пастернак. Елене); …товарищей не осталось, ехатьнеккомуинекуда(Ю. Трифонов. Старик).

(18) И деревьям что-то мнится, То, что людям не приснится, никомуиникогда(К. Бальмонт. Фантазия); Замолчи!Ниочем,никогда,никому(О. Мандельштам); Но насниктоиникогдаНе примирит и не рассудит (И. Анненский. На пороге); Из тяжелых стеклянных потемок Нет путейникому,никуда…. (И. Анненский. Я на дне); – Не беспокойся. Я теперьничегоиникогдане забуду (М. Булгаков. Мастер и Маргарита. 30).

(19) Мы желали бы, чтоб не пропала ни одна строка Пушкина и чтоб люди, которых он называл друзьями или … у которых в изданиях когда-либоичто-либопомещал, – объявили о каждой строке, каждом слове, ему принадлежащем (В. Белинский. Сочинения А. Пушкина).

(20) Я учился в школе понемногу Нечему-нибудь,нокак-нибудь(В. Жигунов. Знакомый путь (пародия на В. Гончарова)).

(21) И всем … сообщал с тихим восторгом, где-тоикогда-тоуслышанную им новость (Л. Андреев. Иностранец); В родне нашейкто-тоикогда-то, по поверью, разорил гнездо ласточки (В. Астафьев. Последний поклон).

(22) Ктобыичтобыему не сказал, он всему верит; – А я, милое дитя, могу употреблять едукакуюугодно,гдеугодноичемугодно(В. Астафьев. Последний поклон).

Нарушение этого условия, то есть сочинение лексически неоднородных членов (даже синонимичных!) или местоимений с разными префиксами и постфиксами (даже если эти префиксы и постфиксы синонимичны), дает грамматически неправильные фразы. Ср. ниже неправильные фразы (23)–(25):

(23)*Я говорю слингвистомиохудожнике.

(24)*Я говорю слингвистомиоязыковеде¹⁴¹.

(25)*Учились чему-либоикак-нибудь.

Этот запрет касается именно сочинительных конструкций; в соответствующих подчинительных конструкциях он снимается, фразы (26)–(27), видимо, допустимы:

(26) Я говорю слингвистомобязыковеде.

(27) И пусть меня повесят в тропическом лесу на лиане, если накаком-нибудьбалукогда-либоиграл такой оркестр! (М. Булгаков. Мастер и Маргарита, 23).

Если однородные члены имеют зависимые, то эти зависимые – равнолексемны, ср.:

(28) Я говорю с талантливымученым и оталантливомученом.

Нарушение условия дает неправильные фразы:

(29)* Я говорю с талантливымученым и обездарномученом

<*сталантливымученымиобученом>.

*Кто-тоизсотрудниковигде-товкоридореужерассказывалмнеобэтом.

В ряде случаев сочиняющиеся разнофункциональные члены или их зависимые – это разные (хотя и однокоренные) лексемы, ср.:

(30) Я говорю слингвистомиолингвистике¹⁴²; …покраснеет, если только услышит это или прочтетпо-русскииурусского(Ф. Достоевский. Дневник писателя, 1877, ноябрь).

Однако иногда отсутствует даже этот формальный показатель лексической однородности, ср.:

(31) Он уехал далекоинадолго; …я. … страдал от сырости и бессонницы, а читалкакпопалоибогзнаетчто(М. Булгаков. Театральный роман, 14); Я развалился на диване и … продумалдолгоиомногом(Ф. Достоевский. Подросток, ч.I, гл. 9,III); Налим попадалсяредкоимелкий(В. Астафьев. Царь-рыба); Все кончилосьоднаждыиразом(В. Астафьев. Царь-рыба);ВМосквеибезделаон уже жить не может (С. А. Толстая).

В (31) нет лексической однородности, но семантическая близость налицо. В связи с этим точнее было бы квалифицировать рассматриваемый тип однородности членов русской фразы как семантическую однородность. Мы, однако, говорим здесь о лексико-семантической однородности, поскольку, как уже было сказано, в громадном большинстве случаев сочиненные члены подвергаются достаточно жестким ограничениям лексического характера.

Между конструкциями с функциональной однородностью членов и конструкциями с лексико-семантической однородностью существуют, кроме типа однородности, также и другие различия. Укажем некоторые из них.

1) В конструкциях с функциональной однородностью с одной функцией соотносятся несколько лексем, ср.:

(32) Победили немосквичи,аленинградцы[одна функция (субъект) – две лексемы (москвич,ленинградец)].

В конструкциях с лексико-семантической однородностью как раз наоборот – с одной лексемой соотносится несколько синтаксических функций, ср.:

(33) Победили немосквичи,амосквичей[одна лексема (москвич) – две функции (субъект, объект действия)].

Здесь мы, в сущности, имеем дело с сочинением (соединением или противопоставлением) функций. И это справедливо не только для конструкций с равнолексемными членами, но в значительной степени и для конструкций с вопросительными и кванторными словами, где также обычно имеет место сочинение функций, ср.:

(34) Меня интересует некто,акудапошел [= ‘Меня интересует не субъект, а место действия’]; Я учился в школе понемногуНечему-нибудь,нокак-нибудь[= ‘…неопределенен не объект, а способ действия’] (В. Жигунов).

2) В отличие от функциональной однородности, лексическая однородность подчеркивается говорящим. Если подчеркивания нет, то нет и сочинительной конструкции, ср. ниже фразы (35а)–(35б):

(35)

а. Я говорю споэтомиопоэте.

б. Я говорю споэтомопоэте.

Фраза с подчеркиванием лексической однородности – (35а) имеет приблизительно такое значение: ‘Я разговариваю, причем и предметом обсуждения и собеседником одинаково является поэт’.

Подчеркивание лексико-семантической однородности членов совсем не означает, что эти члены могут располагаться только в реме, – они могут быть и тематическими. Ср.: Поэт живет снародомидлянародаvs.Снародомидлянародаживут поэты, а не политиканы.

Необходимо отметить, что тождественность денотатов здесь возможна, но отнюдь не обязательна, ср. (36) и (37):

(36) Я говорю споэтомиопоэте–сВознесенскимоВознесенском.

(37) Я говорю споэтомиопоэте–сВознесенскимобОкуджаве.

3) Для конструкций с лексико-семантической однородностью обычной является ненасыщенность обязательных валентностей, ср.:

(38) Я знаю, когда, →кто, →кого, →куда→и→накакойсроккомандировал.

В приведенной фразе (полной по смыслу!) формально оказываются ненасыщенными все обязательные валентности слова командировал, поскольку словакто,кого,куда,накакойсроквходят в сочинительную цепочку и не подчиняются словукомандировал.

В конструкциях с функциональной однородностью такой тип ненасыщенности обязательных валентностей невозможен: ненасыщенность валентностей слова допустима только в том случае, если это слово само входит в сочинительную цепочку, ср.:

покупка→и→продажа→книг[у словапокупкане насыщена валентность – покупка чего?].

4) В отличие от конструкций с функциональной однородностью, в конструкциях с лексической однородностью отсутствует морфологическое согласование сочиняющихся членов; ср. ниже (39) с (40):

(39) Этого КоляиМашане простят [два имен. падежа]; ЭтогоКолеиМашене простят [два дат. падежа].

(40) Этого никтоиникомуне простит [имен. и дат. падежи].

5) Два рассматриваемых типа конструкций характеризуются разными правилами морфологического согласования сочинительной цепочки со словом, подчиняющим эту цепочку. Ср.:

Говорят[мн. число]учительишкольник, но:Говорит[ед. число]учительиобучителе.

2.2. Коммуникативная однородность

Итак, мы попытались показать, что, вопреки традиционному представлению, в русском языке существует не один, а несколько типов однородности (функциональная, лексико-семантическая). Однако мы не утверждаем, что этих типов именно два. Вероятно, их больше. Так, некоторые факты свидетельствуют о существовании особого типа однородности, который мы назвали бы коммуникативнойоднородностью. Приведем примеры этих конструкций (сочиняющиеся члены разделены двойной вертикальной чертой):

(41) – …верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузскне ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни… – Пришел я в Ершаланм точно через Сузскне ворота, || нопешком, || в сопровождении одного Левия Матвея… (М. Булгаков. Мастер и Маргарита, 2).

(42) Действительно, Коля, || ноне купил, а продал, ||ине машину, а корову.

Члены этих конструкций соединяются сочинительными союзами и ощущаются как однородные. Однако эта однородность особого типа – не функциональная (члены разнофункциональны) и не лексико-семантическая (члены лексически и семантически неоднородны), а коммуникативная. Во фразах (41) и (42) союз и(или соответствующая интонация) соединяет уточняемые части высказывания, а союзнопротивопоставляет эти уточняемые части первой части, истинной и неуточняемой.

Видимо, как частный случай коммуникативных могут рассматриваться также и конструкции типа:

(43) Ты помнишь лик светила,ноиного(И. Анненский. Ледяная тюрьма).

Конструкции этого типа, являясь сочинительными, примыкают, с другой стороны, к конструкциям с обособлением, ср.:

(44) Мне подарили книгу, ипоискусству.

(45) Мне подарили книгу, нопоискусству.

(46) Мне подарили книгу, поискусству.

В последней фразе нет сочинения, это «чистое» обособление, выделение. Напротив, фразы (44) и (45), видимо, следует интерпретировать как коммуникативно-сочинительные: в них, в отличие от (46), указывается коммуникативная связь обособляемой части с «основной» частью фразы.

А. Ф. Прияткина, много и успешно занимавшаяся проблемами вторичной союзной связи, одним из видов которой являются рассматриваемые конструкции, отмечает, что «вводимая союзом не-предикативная словоформа обладает в высказывании «особым смысловым весом» – актуализирована» [Прияткина 1983, 87]. В. Т. Леонтьева справедливо считает, что в этих конструкциях объединяются две ремы [Леонтьева 1981, 109].

Сравним три следующих высказывания:

(47) Мне подарили книгу поискусству.

(48) Мне подарили книгу, ипоискусству.

(49) Мне подарили книгу, нопоискусству.

В (47) одна рема (книгупоискусству), а в (48) и в (49) – по две ремы (книгу;поискусству). Как (48), так и (49) объединяют два утверждения и по смыслу очень близки (если не тождественны) соответствующим сложным предложениям:

(48а) Мне подарили книгу, иэто–книгапоискусству.

(49а) Мне подарили книгу, ноэто–книгапоискусству.

В (48) и (49) вторая часть, вводимая сочинительным союзом, не менее важна, чем первая. Более того, в случае союза норешающее воздействие на описываемую ситуацию оказывает именно сообщаемое во второй части¹⁴³. Ср.:Онработает,ноплохо, где второе утверждение, в сущности, сводит на нет первое (поэтому можно сказать:Онработает,ноплохо.Заданиеонневыполнит, но нельзя сказать:^?Онработает,ноплохо.Заданиеонвыполнит).

Некоторые синтаксические особенности коммуникативно-сочинительных конструкций:

1) Синтаксическая функция зависимого члена конструкции может быть самая разная: подлежащее (Пришел, ноПетя), обстоятельство (Пришел,нопоздновечером), дополнение (Принес,нокнигу(анежурнал)), определение (Принес книгу,нонеинтересную). Единственный запрет, который мы можем указать, касается некоторых атрибутивных сочетаний с обязательным определением при существительном, ср.:

(50) *Пришла девушка с глазами, ноголубыми.

*Вагоны типа, нодругого.

2) В описываемой конструкции невозможны: разделительные союзы (*Люблю фильмы,илианглийские), градационные соединительные (*Люблюнетолькофильмы,ноианглийские), заместительные союзы (*Люблюнефильмы,аанглийские; *Люблюнеанглийские,афильмы).

3) А. Ф. Прияткина [1971, 44–50] показала, что в «конструкциях со вторичной союзной связью» зависимый компонент может располагаться как в постпозиции по отношению к «господствующему слову», так и в препозиции, ср.:

(51) а. Уехал,ноненадолго.

б. Ненадолго,ноуехал.

Любопытно, однако (это обстоятельство также замечено А. Ф. Прияткиной), что в случае союза ипрепозиция невозможна; ср.:

(52) а. Уехал,инадолго.

б.* Надолго,иуехал.

Возможно, это различие в употреблении союзов ноиисвязано с тем, что в конструкциях снопорядок компонентов имеет смыслоразличительное значение (51а и 51б различаются по значению, тогда как в конструкциях сипорядок компонентов не имеет смыслоразличительного значения, поэтому здесь принимается жесткий порядок следования компонентов).

В завершение этого краткого описания конструкции с коммуникативной однородностью приведем еще несколько примеров:

(53) Были у него слабости,ноневинные(А. Чехов. Рассказ старшего садовника); Но и в книгах кавалерыВлюблены,даневменя(Н. Гумилев. Старая дева); У мадам Анжу еще до сих пор пахнет духами.Нежноислабо,нопахнет(М. Булгаков. Белая гвардия, 10); У этой двери также былаочередь,нонечрезмерная,человеквполтораста(М. Булгаков. Мастер и Маргарита, 5); Пощупал пульс –тихо,ноработает(М. Зощенко. Четыре дня); Я люблювас,ноживого,анемумию(В. Маяковский. Юбилейное);Мигая,моргая,носпятгде-то сладко (Б. Пастернак); У Керенского осталось всего700чел.,итодезорганизованных(Листовка, окт. 1917);Суровая,ноправдав любом случае лучше, чем ласкающие умолчания (Известия, 4 нояб. 1987).

Ср. также стихотворение И. Анненского «К портрету А. А. Блока», где серия коммуникативно-сочинительных конструкций мастерски используется и качестве основного конструктивного элемента:

Под беломраморным обличьем андрогинна

Он стал бы радостью,ночьих-тодавнихгрез.

Стихи его горят–насолнцегеоргина,

Горят,нохолодомневыстраданных слез.

В коммуникативно-сочинительных конструкциях типа (55) сочиненные члены разнофункциональны – как и в конструкциях с лексико-семантической однородностью типа (54):

(54) Никогдаиникомуне завидуй.

(55) Мне подарили книгу,ипоискусству.

Различие между ними заключается в том, что члены, однородные лексико-семантически, соподчинены одному «хозяину» – слову завидуй, между тем как коммуникативно однородные члены сами связаны между собой подчинительными отношениями. Так, в (55) второй сочиненный член (поискусству) является атрибутивным зависимым первого члена (книгу).

Отметим и еще один вид коммуникативно-сочинительных конструкций:

(56) Он уехал,икуда! <искем!>; Мне подариликнигу,икакую! <нокакую!>; Катя скоровернулась,новкакомвиде!, Мы точно с ним [Пугачевым]увиделись,новкакихобстоятельствах! (А. Пушкин).

В (56) зависимая часть (непременно постпозитивная!) включает вопросительное местоимение, она не содержит конкретных сведений об участнике или признаке описываемой ситуации (эти сведения содержатся в последующем тексте) и приводится говорящим с целью подготовить слушающего к восприятию информации, совершенно ненормальной для описываемой ситуации.

2.3. Прочие типы однородности

Не исключено, что, кроме трех выделенных выше типов однородности, в русском языке существуют и другие, в частности, модальнаяили же эмфатическая однородность. Ср. следующие примеры:

(57) Придет, вероятно,Коляи,вероятно,вечером; Пахло и здесьтожекрепкоитоженавозом(И. Бунин. Жизнь Арсеньева, кн. 1,VII);Именноони,иименновчетвергприходили сюда; [Зилов]: Так кто же это видел меня вчера в городе? Вернее,якобывгородеиякобыменя? (А. Вампилов. Утиная охота).

Мы пока включаем конструкции этого типа в число конструкций с лексико-семантической однородностью.

Итак, первое уточнение понятия однородности заключается в расширении этого понятия за счет выделения, кроме функциональной однородности, также и других типов однородности – лексико-семантической и коммуникативной.

Другое, не менее существенное расширение понятия однородности заключается в распространении этого понятия также и на члены сравнительной конструкции–компараты. Переходим к обоснованию этого вторичного расширения понятия однородности.