Где искать объяснение

Где же искать объяснение всем этим в той или иной мере парадоксальным фактам? Поскольку, как уже отмечалось, они связаны с употреблением постоянно сопутствующей им и, надо полагать, их порождающей грамматической категории – однородных членов предложения, постольку только более глубокое и адекватное определение подлинной сущности данной категории и сможет помочь нам в наших разысканиях.

Контрольные вопросы

1. Приведите примеры нарушения системы управления как типа подчинительной связи. Как в школьной практике оцениваются подобные ошибки?

2. Чем могут быть объяснены «ошибки» в книгах классиков русской литературы?

3. Приведите примеры «грамматических парадоксов». Обоснуйте возможности их существования.

Гаврилова г. Ф. Явления синтаксической переходности в сложносочиненном предложении и их системные отношения76

Как отмечается в «Словаре лингвистических терминов» О. С. Ахмановой, термин «переходность», «переходный» означает «обладающий признаками, присущими разным классам единиц, промежуточный»⁷⁷. Переходность может существовать как результат двух разных явлений – явления контаминации, скрещения признаков смежных синтаксических конструкций (как семантических признаков, так и формальных) и явления синкретизма, представляющего собой «совпадение означающих при различных означаемых»⁷⁸. В обоих переходность предстает перед нами как явление, проявляющееся на основе совмещения признаков (семантических, формальных), присущих смежным классам единиц.

§ 1. Конструкции, переходные между сложносочиненным и простым предложениями

Сложносочиненное предложение, его статус в современной науке до сих пор находится в стадии изучения, ибо представляет собой очень сложную, расплывчатую сферу, имеющую кроме центра периферийные явления, сближающиеся то с простым осложненным предложением, то со сложноподчиненным предложением.

Объем понятия «сложносочиненное предложение», статус этого предложения понимается разными учеными по-разному. Одни из них считают, что объем данного понятия не должен «включать в себя полипредикатные моносубъектные сочиненные единства, так называемые «предложения с однородными сказуемыми». Другие же ученые относят моносубъектные предложения к сложносочиненным⁷⁹, третьи считают, что некоторые из этих сочиненных сочетаний выступают в одних условиях как двусказуемостные построения, в других образуют единое нерасчлененное сказуемое в рамках простого предложения (в зависимости от интонации, наличия – отсутствия союза и т. п.)⁸⁰.

Обычно принято считать, что сложное предложение отличается от простого наличием минимум двух предикативных центров, каждый из которых находит свое воплощение в соответствующих категориях времени и модальности. Однако, думается, что при определении статуса сложного предложения следует учитывать еще один не менее существенный признак – семантическую самостоятельность, отдельность значений словоформ, претендующих на роль выразителей предикативных центров.

То, что отсутствие самостоятельности и отдельности семантики глаголов ведет к образованию тесных единств, отмечал еще А. М. Пешковский. Он писал: «…При сочинении такие сложные целые образуют чрезвычайно цельные группы, стоящие как бы на грани между слитым предложением и сложным целым: онпришелисказал,придиивозьми,лежитихрапит,любитнелюбит,светит,данегреети т. д.»⁸¹. С этой позиции ясно, что важной предпосылкой для понимания двух предикативных форм как отдельных, самостоятельных сказуемых является наличие в каждой из них своего собственного, отдельного элемента семантики.

Общей для сочинительных союзов можно считать функцию, направленную на то, чтобы показать одинаковую отнесенность двух компонентов к третьему, ср. Онсказал,чтонаулицепрохладноичтозвонилиприятели(в том числе и потенциальную)⁸².

При таком подходе к характеристике сочинительных союзов оказывается, что во всех случаях, отмеченных А. М. Пешковским, союз, связывающий глаголы-сказуемые, такой функции не имеет. Он (кроме функционирования в устойчивых сочетаниях) соединяет словоформы, одна из которых поясняет, дополняет другую или усиливает ее значение. О том, что подобные глагольные словоформы не характеризуются одинаковой отнесенностью к третьему компоненту, свидетельствует невозможность представить их в виде компонентов, присоединяемых к одной главной части одинаковыми подчинительными союзами. Нельзя сказать: Яувидел,чтоонлежаличтоспал, так как одна характеристика предполагает другую (спать– значит занимать определенное физическое положение, в частностилежать), но можно сказать:Онлежалиспал. Повторение одной семы лишь подчеркивает ее значимость в структуре ситуации факта. Глаголспатьнесет основную информацию, алежать– дополнительную (подчеркивая значимость семылежать).

В конструкциях же, выходящих за границы случаев, названных А. М. Пешковским, глагольные словоформы находятся в одинаковых отношениях к третьему компоненту, так как они равноправны в смысловом отношении и их можно представить в виде однородных придаточных, подчиненных одному главному при помощи одинаковых союзов: Когдаонавышланаулицуиуслышалаввоздухегуллюдскихголосов,тревожный,ожидающий,когдаувидалавездевокнахдомовиуворотгруппылюдей,провожавшиееесынаиАндреялюбопытнымивзглядами,вглазахунеевсталотуманноепятноизаколыхалось,меняяцвета(М. Горький. «Мать»).

Как известно, предложения типа вышеприведенного с повторяющимся подчинительным союзом расцениваются однозначно – как предложения с однородным соподчинением придаточных. Но сравните: Когда она вышла на улицу и услыхала в воздухе гул людских голосов… увидала везде в окнах домов и у ворот группы людей, провожавшие ее сына и Андрея любопытными взглядами, в глазах у нее встало туманное пятно и заколыхалось, меняя цвета. Такие конструкции, отличающиеся от ранее рассмотренных отсутствием повторяющегося подчинительного союза, в научной и учебной литературе обычно относят уже к другому типу – к двучастным сложноподчиненным предложениям. Между тем факультативность второго подчинительного союза – явление, типичное для однородного соподчинения придаточных, и отсутствие его не переводит полипредикативную структуру в разряд бипредикативных⁸³. Ясно, что и при отсутствии второго подчинительного союза такие конструкции сохраняют статус усложненных.

Поскольку формально предложения с однородными частями ничем не отличаются от двучастных предложений, где в одной из частей – глагольные словоформы, связанные сочинительным союзом, для различения их можно использовать некоторые разработанные в советской лингвистике исследовательские приемы: 1) прием семного анализа слов, основы которою заложены в работах А. А. Уфимцевой, Ю. Д. Апресяна, Д. Н. Шмелева и др.; 2) прием, разработанный Л. В. Щербой и заключающийся в использовании для лингвистического анализа отрицательного языкового материала, неправильных невозможных фраз⁸⁴; 3) прием экспериментальной проверки тождества семантико-синтаксических конструкций путем включения их в контекст, в данном случае – включения исследуемой конструкции (вернее части ее с сочиненными глаголами) в состав вопросно-ответного единства. Разные контекстные условия употребления, разные синтаксические окружения свидетельствуют о различии в семантике единств:Сестразамолчалаиочем-тозадумаласьи ср.:Сестраучиласьнакурсахиработалавбольнице. Для второго предложения недостаточно одного вопроса о действии «Что делала сестра?» –Училась. «А еще что она делала?» –Работала. Первое же единство сложит ответом на вопрос «Что сделала сестра?» –Замолчалаизадумалась.

Для анализа данных конструкций очень важной представляется точка зрения академика В. В. Виноградова, подчеркивающего целесообразность и важность глубокого разностороннего исследования взаимодействия уровней лексико-семантических и грамматических в общей системе языка. «Наиболее очевидна, – пишет он, – роль лексико-семантических наблюдений, когда речь идет о решении трудных вопросов синтаксиса, связанных с омонимией синтаксических конструкций»⁸⁵.

Так, сложносочиненное единство не образуется, если глаголы имеют общую сему (гипосему) и эта общая семантическая часть двух глаголов равна интенсионалу одного из них, т. е. один из глаголов просто повторяет один из существенных элементов семантической структуры другого глагола: например, в сочетаниях плакалаирыдала;шумитигрохочетглаголы имеют общую семантические часть, равную глаголуплакалаили глаголугрохочет. Кроме гипо-гиперонимической связи (дереворослоизеленело) возможно повторение семантики одного глагола в семантической структуре другого, осложненного эмоционально-экспрессивным содержанием (лжетиобманывает,мачтыстонутискрипят), чаще всего имеющим метафорический характер.

Семантика одного из глаголов может быть равна одному из второстепенных компонентов семантической структуры другого (думает и молчит, слушает и молчит, где семантика глаголов думает, слушает предполагает сему «молчание»). Таковы сочетания, одним из компонентов которых является глагол, обозначающий внутреннюю эмоционально-психическую сферу деятельности человека (или ее внешнее проявление). Признак, обозначающий сидячее, лежачее, стоячее положение тела, входит в индуктивно-эмпирическую характеристику этих классов ситуаций как вероятностно-примечательный (сидит и думает, стоит и горюет, лежит и плачет). Глаголы говорения также непосредственно связаны с характеристикой мимики, жестов, сопровождающих речь (улыбнулся и сказал, попрощался и махнул рукой, смотрит и говорит).

Общая часть семантической структуры характеризует глаголы, связанные конверсивными отношениями (приехалиуехал,пришелиудалился,согнулсяиразогнулся) Им свойственна общая сема движения из одной точки в другую.

В любом из названных случаев глаголы характеризуются содержательной зависимостью, и чаще всего семантика одного из глаголов выполняет служебную роль, подчеркивая или конкретизируя какой-то компонент семантики другого глагола. Говорить об однородности функций и семантики данных словоформ, видимо, не приходится, как и о наличии двух предикативных центров в составе сочиненного единства.

Соединение лексических значений антонимичных глаголов-сказуемых также ведет к новому единому суммарному значению с той же архисемой, что и у каждого глагола. Оба глагола-сказуемые в этом случае обозначают одно событие, одну ситуацию, отличную в каком-то плане от тех ситуаций, которые обозначает каждый из глаголов, и эмоционально окрашенную: Я…никогонеобвинилиникогонеоправдал(А. Чехов. Письма).Играего(Панова)радовала и печалилаШевченко(К. Г. Паустовский), т. е. волновала. Оба глагола-сказуемых употреблены для обозначения одной ситуации, совпадающей по значению с архисемой (гиперсемой) глаголов-антонимов (радовалоипечалило=волновало;Никогонеобвинилинеоправдал–никогонесудил).

Иногда антонимичное значение глаголов, обозначающих одну ситуацию, может быть выражено при помощи частицы «не»: Милый любит и не любит (Частушка). Он лжет и не лжет одновременно (Э. Мендельсон. Введение). Т. е. будучи антонимами, данные глаголы находятся еще и в гипонимических отношениях. В подобных предложениях с соединением между лексическими значениями глаголов-сказуемых употребляется не только союз «и» (как при включении), но и другие союзы, в частности разделительные: И небо то светлело, то темнело (А. Тарковский. Вестник), Идет или не идет дождь? – ибо соединение не предполагает полного совпадения семантики одного глагола с частью семантической структуры другого.

Несколько на другой семантической основе происходит соединение семантики глаголов, связанных сочинительными отношениями, когда наблюдается идиоматизация (на базе метафоризации) сочинительного единства (днюетиночует= постоянно находится где-то;спитивидитвосне= мечтает,стонетиохает= жалуется,цвететипахнет– блаженствует, радуется). В таких случаях лексическое значение каждого сказуемого не участвует в метафоризации значения всего сочетания индивидуально, ибо идиоматизации подвергается только все сочетание в целом.

Не наблюдается образование полипредикатных структур и при отношениях оценки, когда абстрактно-оценочное значение одного глагола конкретизируется семантикой другого: Мы изгнали врага и одержали победу,Онсделал красивый жест и созвал гостей. Кроме соединения и импликации к монопредикативным (естественно, и к монособытийным) конструкциям следует отнести и простые повторы с целью экспрессивно-эмоционального усиления:Амашиныбегутибегут,Акавалеристышлиишлискотелкамикнашейкухне. (К. Воробьев. Убиты под Москвой). Итак, без всяких оговорок, думается, к простым предложениям следует отнести все монособытийные конструкции (с повтором, соединением, включением). Предложения же с импликативными отношениями действий занимают положение более близкое к полипредикативным структурам.

Ядро монопредикативных структур составляют предложения с повторами и соединением, где глаголы обозначают одно суммарное действие-событие, требующее для своей характеристики соответствующие актанты, в связи с чем при определении статуса таких предложений совершенно нерелевантно наличие зависимых компонентов при каждом глаголе (ибо они просто невозможны). То же обычно наблюдается и при глаголах-синонимах, где зависимые компоненты не переводят предложение в разряд потенциально полисубъектных (Горелавсемикраскамиияркоблисталарека). Семантика глаголов ориентирована на обозначение одного и того же процесса, и распространение их не ведет к образованию полисобытийных конструкций. С. Г. Ильенко отмечает, что такие сочиненные единства сближает с однородными членами соотнесенность с одним и тем же членом предложения (подлежащим), а со сложносочиненным – приобретение каждым членом ряда предикативных функций и устанавливаемые между ними семантико-синтаксические отношения (сопоставительные, временные, причинно-следственные и др.). Однако автор указывает, что наиболее ярко «сопричастность» к однородному ряду, т. е. к простому предложению, проявляется в конструкциях, где невозможны указанные семантико-синтаксические отношения и где невозможно восстановить подлежащее при каждом из сказуемых:Стариксиделиудил(А. Чехов)⁸⁶.

Думается, что такие предложения, действительно, следует отнести к простым, так как они фактически имеют общий предикативный центр – удил, ибо при определении статуса частей сложного предложения, кроме предикативности и модальности, приходится учитывать еще один признак – семантическую, информативную самостоятельность, отдельность значений словоформ, претендующих на роль выразителей их предикативных центров. Между тем в приведенном примере словоформасиделпо отношению к значению глаголаудилимеет второстепенное, добавочное значение – часть семантической структуры глаголаудилпредполагает в своем составе сему «определенное положение тела в пространстве при совершаемом действии». Данные словоформы не являются в силу этого однородными. Сочинительная же связь между ними является лишь способом передачи сходства их значения. «Сущность категории сходства, – как отмечает Л. Д. Чеснокова – заключается в том, что различные предметы, признаки или явления объективного мира осознаются человеком как подобные друг другу, как одинаковые в каком-то отношении и на этом основании получают выражение в языке как равноценные, равно соотнесенные с чем-то общим»⁸⁷. В данном случае союз является способом выражения сходства – особой функционально-синтаксической категории, и употребление одной из сочиненных словоформ служит подчеркиванию, усилению какой-то стороны семантической структуры другой. При этом сочинение может быть выражено только союзом «и». Нельзя сказать, например,Стариктосидел,тоудилрыбу, но можноОнаигралавклубенасценеирепетировала. Ср.:Онатоигралавклубенасцене,торепетировала,Онаигралавклубенасцене,новечерамирепетировала, где семантика одного из глаголов не повторяет семантики другого. Наиболее частое соотношение семантики глаголов, в котором проявляется ее сходство, является «активное действие субъекта и физическое положение его тела»:Онлежалподпологом,укрытыйодеялом,имолчал(А. Чехов. Человек в футляре); «речевая деятельность субъекта и сопровождающие ее физические действия, эмоционально-умственные процессы»: «Оначто-токричалаимахаларукой», а также случаи, когда семантика глагола просто повторяется в семантической структуре другого, иногда осложненной эмоционально-экспрессивным содержанием.

В каждом из названных случаев глаголы характеризуются содержательной зависимостью, концепты их обнаруживают известную общность содержания. Семантика одного из глаголов составляет часть семантики другого, т. е. первый из них выполняет служебную роль по отношению ко второму, подчеркивая в нем какой-то компонент его семантики.

В подлежащно-сказуемостном типе предложений сказуемое является носителем предикативных категорий времени и модальности. Грамматическая категория предикативности находит своеобразное выражение в предложениях с повторяющейся семантикой глаголов. Так, значение ирреального наклонения может быть выражено наличием одной частицы «бы»: Онсиделидумалбы. Ср. невозможное:Онаподошлакдверииоткрылабыее.

Следует отметить, что одна и та же глагольная лексема может в одних случаях выступать в качестве основной, а в других – в качестве актуализатора семы основного глагола: стоялиплакал,сиделичитали ср.:облокотилсянаперилаистоит,развалилсяисидит. В первом случае глаголысидеть,стоятьвыступают в качестве актуализаторов семы «сидячая, лежачая поза»; во втором сема этих глаголов «положение тела при разной степени его выпрямленности» актуализируется глаголами линейно предшествующими. Порядок расположения сочиненных между собой словоформ, как правило, постоянный. Вначале глагол-актуализатор, за ним – глагол, несущий основное значение предикации. Лишь такой порядок позволяет не только выражать определенное действие, процесс, но и актуализировать, подчеркивать какую-либо его сторону.

Таким образом, «однородность» глагольных словоформ в подобных предложениях весьма условна – в одних случаях оба глагола в совокупности обозначают одно действие, в других (при синонимике глаголов) представляют собой повторное наименование одного и того же действия; в третьих – в совокупности обозначений одно действие составляет часть другого. Подобные данным предложения можно назвать простыми конструкциями с осложненной предикацией.

К предложениям, которые нельзя назвать сложными, следует отнести и такие, в которых сочиненные сказуемые, повторяясь лексически и различаясь грамматической формой времени, указывают в совокупности на постоянство какого-либо действия во времени, – его временную ретроспективу и перспективу: Все время происходило и происходит смешение генов (Лек А. Н. Психология творчества). В данном случае также происходит соединение значений предикатов, но не лексических значений, а грамматических. «Соединение» грамматических значений настоящего, прошедшего и будущего ведет к появлению нового суммарного значения – вневременного, постоянного действия, возникающего в результате взаимодействия значений разных временных форм одного и того же глагола несовершенного вида (с выносом лексического значения «за скобки») и поглощающего более частные временные значения. Наиболее полное значение постоянного действия возникает при форме будущего времени во втором компоненте (независимо от формы времени в первом компоненте): Земля вращается и будет вращаться вокруг солнца; Земля вращалась и будет вращаться.

Соединение грамматических аспектуально-темпоральных значений происходит и в тех случаях, когда первый глагол-сказуемое совершенного вида прошедшего времени обозначает факт наличия состояния в прошлом (лег,встал,заснули др.), а второй глагол настоящего времени – это же состояние, но уже в его протяжении в настоящем. Суммарное же значение таких сказуемых – переход к какому-то длительному состоянию (селисидит,сталистоит,легилежит,заснулиспити др.). По-видимому, соединение грамматических аспектуально-временных значений и образование нового суммарного грамматического значения наблюдается при употреблении формы будущего времени совершенного вида и формы настоящего времени сочиненных сказуемых. «Наглядно-примерное» (по терминологии А. В. Бондарко) значение этих форм возможно только в вышеназванном соседстве⁸⁸. И значение это они приобретают в совокупности, одновременно. Поэтому они относятся к одному подлежащему в своей совокупности. Дублирование подлежащего невозможно в таких конструкциях, ибо оно нарушает единство сказуемых, лишает их способности функционировать как единое грамматическое целое (хотя каждое из сказуемых может и сохранять свою лексическую самостоятельность):Учительвозьметуказкуиначинаетрассказодальнихстранах,Воронырасколют(орех)исудовольствиемпоедаютмаслянистуюсердцевину(С. Д. Кустанович. Рассказы натуралиста). Таким образом, фактором, ведущим к монопредикатности, может быть не только единство лексической семантики, присущее обеим глагольным словоформам, но и единство грамматического значения.

Соединение грамматических значений в одно суммарное может наблюдаться и в плане модальной характеристики: два глагола с разным субъективно-модальным значением передают новое суммарное модальное значение. Так, в предложениях Онобещалиприехал.Мынаниточкедрожим,захотимиулетим(О. Мандельштам. Стихотворения) субъективно-модальное значение желания, намерения совершить действие и значение этого же действия, но уже реального, объединяются в одно общее модальное значение – осуществления в реальной действительности желаемого действия. Само же действие в этом смысле названо в предложении лишь один раз. Следовательно, при определении статуса рассматриваемых предложений, их места в системе синтаксических конструкций русского языка приходится учитывать не только их синтаксические признаки, морфологические формы глаголов-сказуемых, но и системные парадигматические отношения лексем, которые глагольные словоформы реализуют в речи в моносубъектных предложениях. Необходимость учитывать в синтаксисе не только роль слова как сегмента синтаксической цепи, но и слова как лексической единицы с выяснением того, «какие элементы структуры слова определяют возможности его синтаксического функционирования», справедливо подчеркивает Г. А. Золотова⁸⁹. Однако релевантными для синтаксиса оказываются и закономерные соотношения слов с другими словами как лексическими единицами: на уровне синтаксиса они служат синтаксическим целям – объединению глаголов-сказуемых и субъекта в единый трехчленный компонент. «Средствами именования компонентов предложения, звеньями синтаксической цепи, которыми становятся единицы, только вступая в отношения с другими звеньями, оказываются не слова-лексемы, а слова-синтаксемы»⁹⁰.

Семантические особенности получают формальное выражение. Синтаксическая сущность глагольных слов (синтаксем) проявляется в моносубъектных конструкциях в невозможности наличия дублирующего подлежащего при втором глаголе, в невозможности функционирования глагольных словоформ (с зависимыми от них словами) разрозненно, в роли однородных придаточных, в общем модально-временном значении предикатов, выражаемых ими, – в обязательной бинарности сочиненного глагольного ряда, в отсутствии между ними таксисных (временных) отношений, т. е. во всех тех синтаксических признаках, которые отличают моносубъектные конструкции от конструкций с реализованной или потенциальной полисубъектностью).

Последний признак – отсутствие таксисных отношений или наличие отношений зависимого таксиса – несомненно, один из основных для данных конструкций, ибо таксис предполагает наличие двух действий-процессов и временных отношений между ними. В моносубъектных же предложениях глаголы обозначают в совокупности один процесс. Таксис (одновременность, последовательность), как справедливо отмечает Л. К. Дмитриева⁹¹, наблюдается в любом тексте с несколькими спрягаемыми глаголами-сказуемыми (следует, на наш взгляд, добавить – информативно-самостоятельными). Текст этот может быть представлен одним предложением, сложным союзным, бессоюзным, текстовой группировкой предложений. Поэтому наличие таксисных отношений, одинаковых с независимыми таксисными отношениями в сложносочиненном предложении, еще не определяет статуса предложений с однородными сказуемыми.

Однако следует заметить, что отсутствие таксисных отношений, их стертый характер – показатель отсутствия раздельно представленных действий, процессов, связанных во времени, а, следовательно, и один из показателей близости моносубъектных предложений к простым. Точно таким же показателем является и зависимый таксис, когда временное значение второго действия определяется временным значением первого, т. е. аналогично тому, как это наблюдается при употреблении деепричастных оборотов. Сопутствующее действие – всегда зависимый таксис. Так, закрепленное за рядом глаголов совершенного вида значение последовательности действий (приехалвгородипоступилнабольшойзавод) трансформируется в одновременность фактически слившихся друг с другом, включенных одно в другое действий (попрощалсяиобнялменя;сказалиулыбнулся), если одно действие составляет неотъемлемую часть другого. Таким образом, видовые формы, их соотношение играет решающую роль в становлении таксиса только в полисобытийных предложениях при информативной самостоятельности (значимости) каждого глагола-сказуемого. Наличие таксиса не является доказательством отнесенности «предложений с однородными сказуемыми» именно к сложносочиненным, но оно является свидетельством полисобытийности и полипредикативности их, и вместе с другими признаками может служить показателем близости моносубъектных предложений с потенциальным дубль-подлежащим к сложносочиненным, ибо наличие таксиса – один из необходимых признаков полипредикативности. Доказательством того, что моносубъектные конструкции с отсутствующим дубль-подлежащим – полипредикативные предложения, может служить возможность преобразования их в цепочку предикативных единиц связного текста:Ветерпромчалсявихремидолгобушевалвлесу. Ср.:Ветерпромчалсявихрем.Идолгобушевалвлесу; –Даможетбыть,имоложетебя,–бросилгенералипошелдальше.АсопровождавшемуегоПротасовусказал:Мненикто,никтонедастбольшесорокадевятилет(В. Шишков. Угрюм-река). Предложения же, где оба глагола-сказуемых обозначают в сумме одно действие или одно действие так или иначе включено в другое, не могут быть изоморфны связному тексту, ибо компоненты, связанные сочинительным союзом, представляют собой органически тесное семантическое единство. Нельзя сказать:Отецсидел.Иписалписьмо. Ср.:Отецсиделиписал. Таким образом, и этот факт свидетельствует о крайне периферийной позиции данных полипредикатных, но монособытийных предложений, их позиции на самой грани сложносочиненного и простого предложений.

Итак, моносубъектные конструкции с отсутствующим вторым подлежащим и невозможностью наличия в них дубль-подлежащего характеризуются (по терминологии, используемой в работам А. П. Беденок, А. П. Леонтьева⁹²) полипредикатностью в отличие от полипредикативности конструкций, равных по значению соответствующим предложениям с дублируемым подлежащим. Такое членение моносубъектных конструкций соответствует отражению в языке определенного внеязыкового содержания; их языковая дифференциация вытекает из их различий в аспекте их лексических, морфологических, синтаксических признаков.

В полипредикатных структурах глаголы-сказуемые соответствуют действиям-процессам, которые в совокупности своей представляют собой одно сложное действие. Они являются компонентами этого действия, или же одно действие оказывается; органической частью (компонентом) другого, т. е. и в том и другом случае внеязыковое содержание полипредикатных предложений соответствует одной ситуации.

«…Предложение как коммуникативный акт возникает лишь в результате предикативного сопряжения между субъектом и предикатом, соотносящего высказывание с действительностью в плане модальности, времени и лица»⁹³. В моносубъектных полипредикатных предложениях такое сопряжение происходит лишь один раз. Зато в полипредикативных конструкциях оно обнаруживается минимум дважды. В объективной действительности действие – функция субъекта. И в полипредикативных предложениях с реальным или потенциальным дубль-подлежащим, которое выражает расчлененность действий-процессов, сопряженных каждый со своим субъектом, местоимение-подлежащее (или его потенциальное присутствие) не выражает моносубъектность как синтаксический признак конструкции. Она указывает лишь на вещественное тождество субъектов. Образуется конструкция, предназначенная для выражения таксисных и основных семантико-синтаксических отношений, и выражает она отношения между ситуациями, в каждой из которых свой субъект, что находит свое языковое выражение в предикативном сопряжении между каждым из субъектов и его предикатом.

Каждый из глаголов обозначает особый процесс, действие, и оба сочиненных компонента одинаково относятся к третьему – подлежащему. О том, что перед нами полипредикативная конструкция, свидетельствует формальный признак – возможность функционирования сочиненных компонентов в качестве однородно соподчиненных (при помощи одинаковых подчинительных союзов). Теперьямогидти,внадежде,чтонеупадуинеостанусьлежатьнадороге(М. Шолохов. Слово о Родине), ср.:Теперь-тоямогидтивнадежде,чтонеупадуичтонеостанусьлежатьнадороге; …Глазаеенеподвижноразглядывалито,чтоужесталопрошлымиушлоотнеевместесАндреемиПавлом(М. Горький, Мать). Ср.Глазаееразглядывалито,чтоужесталопрошлымичтоушлоотнеевместесАндреемиПавлом.

Отношения между односубъектными придаточными – те же, что и между разносубъектными: соединение и суммирование⁹⁴. Суммирование в данных предложениях всегда, как и в разносубъектных конструкциях, сопровождается обязательным повторением подчинительных союзов, присоединяющих придаточные, которые не связаны логическими отношениями соединения:Когдаонашланаработуикогдавозвращаласьдомой,всегдаподорогезаходилакподруге.

Предложения с отношением соединения могут выражать разные смысловые оттенки, соответствующие отношениям в сложносочиненных предложениях: собственно соединительные, сопоставительные, разделительные, т. е. свойственные предложениям однотипного состава: Оннесколькораз,морщась,оглядывалсянаОленина,которыйшуршалистучалбольшимисапогамии,неосторожнонесяружье,несколькоразцеплялзаветкидеревьев,разросшихсяподороге(Л. Толстой. Казаки).Снейонмогговоритьолитературе,обискусстве,очемугодно,могпожаловатьсяейнажизнь,хотявовремясерьезногоразговора,случалось,онавдругнекстатиначиналасмеятьсяилиубегалавдом(А. Чехов. Ионыч).

Кроме того, возможны противительно-ограничительные, причинно-следственные отношения, те, что наблюдаются в предложениях разнородного состава: Итутбыловидноповсему,чтоличнуюжизньсвоюСашаустроилнеряшливоижилкакпридется,сполнымпрезрениемкудобствам… (А. Чехов. Невеста).Казак,повлечению,менеененавидитджигита-горца,которыйубилегобрата,чемсолдата,которыйстоитунего..,нокоторыйзакурилтабакомегохату(Л. Толстой. Казаки).

Решение вопроса о классификационной отнесенности моносубъектных единств имеет прямое отношение к статусу усложненных предложений со сложносочиненной главной частью. Не вызывает сомнения, что в составе таких предложений следует рассматривать и предложения, где между сочиненными моносубъектными компонентами, от которых зависит придаточная часть, наблюдаются отношения, аналогичные отношениям в сложносочиненных предложениях однородного состава: Там, где она жила, люди много целуются, часто говорят ласковые слова и всегда кусают друг друга, как голодные собаки (М. Горький. Мать).

Это подтверждает и обязательная позиция детерминантных придаточных перед или после сочиненных компонентов: Ужесолнцеспряталосьзаоградойсадовираздробленнымилучамиблестелосквозьпрозрачныелистья,когдаОленинвернулсявсадксвоимхозяевам(Л. Толстой. Казаки);Когдаонивсталивдверях,Игнатподнялголову,мелькомвзглянулнанихи,запустивпальцывкудрявуюголову,наклонилсянадгазетой,лежавшейнаколеняхунего(М. Горький. Мать).

В тех же случаях, когда возможна позиция придаточного между сочиненными компонентами (или внутри одного из них) при обозначении глаголами двух разных действий-процессов, следует говорить об усложненном сложносочиненном предложении, где одна из частей – сложноподчиненное предложение: Следующийденьоннарочнопровелнаохотеивечером,чтобыбежатьотсебя,ушелкБелецкому(Л. Толстой. Казаки).

Решение вопроса о статусе моносубъектного сложносочиненного единства органически связано с вопросом о статусе усложненного сложного предложения и его отдельных типов. Отграничить, в частности, предложение с последовательным подчинением придаточных и предложение усложненного типа, в основе которого лежит сочинение, а по схеме последовательного подчинения построена только вторая часть сочиненного единства, можно, лишь обратив внимание на соотношение семантики сочиненных между собой глагольных словоформ: Оннаписалписьмо,нонепослалего,потомучтониктовсе-такибынепонялтого,чтоонхотелсказать(Л. Толстой. Казаки). Ср.:Онселинаписалписьмо,потомучтохотелрассказатьейвсе,очемтакдолгодумал. В первом случае мы имеем предложение с сочинением и подчинением, во втором – предложение только с подчинением придаточных друг другу. В первом предложении каждая из связанных сочинительными союзами глагольных словоформ передает самостоятельное действие-процесс и служит для выражения предикации, что позволяет рассматривать первый сочиненный компонент как одну из частей сложносочиненной конструкции, имеющей в качестве второй части сложноподчиненное единство с последовательным подчинением придаточных. Определение статуса усложненного сложного предложения и его типов оказывается в ряде случаев органически связанным с тем, как решается вопрос о типологии односубъектных сочиненных единств применительно к конкретным случаям реализации их в речи. Следует, однако, отметить, что, относя предложения, в которых одна из предикативных частей содержит «однородные» сказуемые, к усложненным, приходится иметь в виду их внутреннее своеобразие, проявляющееся не только в возможности эксплицитного выражения субъекта второго предиката моносубъектного сочиненного единства.

Вопрос о разграничении монопредикативных и полипредикативных предложений – вопрос о степени усложненности сложного предложения. Так, пример: Вваннахбушевалаигремелавода,идеревянныетермометрынырялиипрыгаливних(М. Булгаков. Мастер и Маргарита), несмотря на наличие четырех глаголов-сказуемых, представляет собой двучастное сложное предложение, ибо семантика первых двух глаголов связана отношением включения, а семантика последующих двух – отношением соединения:нырялииплавали(в воде) =двигались.