1.3. Лицо

Эта категория, в отличие от предыдущих, присуща не самому имени, а той позиции, которую занимает имя. (Позиции обращения, в частности, соответствует значение 2-го лица)²⁴². Существительному приписывают иногда значение 3-го лица, так как «существительные допускают регулярную трансформацию только в местоимения 3-го лица и (обычно!) трансформируются в местоимения 2-го и 1-го лица»²⁴³. Но, будучи обращением, существительные трансформируются только в местоимения 2-го лица. Лицо как грамматическое значение всего предложения бывает выражено только обращением, без помощи сказуемого и местоимения:

«Муза, ранена?» (Л. Мартынов).

«Рано еще, сволочи, ликовать» (А. Платонов).

«Что, Саш, загляделся?» (А. Платонов).

«К огню, господа, к огню!» (Е. Шварц)²⁴⁴.

Именно в таких фразах проявляется 5-я семантическая функция обращения, о которой говорилось выше (обращением здесь выражено и значение числа как элемент номинативного значения всего высказывания). Если значение лица выражено не только обращением, но и сказуемым либо местоимением, эта 5-я секция остается в тени:

«Тыже неспишь, Монахов!» (А. Битов).

«Страшно тебе, Андрюша?» (Ю. Олеша).

В таких случаях значения лица обращения и местоимения совпадают, что поддерживает грамматическую связь между ними, но согласования в лице здесь нет, так как значение лица не диктуется ни обращением местоимению, ни местоимением обращению, но навязывается им обоим коммуникативным заданием фразы: 2-е лицо есть следствие адресованности высказывания. Сказуемое же согласуется в лице с местоимением или с обращением.

1.4. Падеж

Местоимение может стоять в форме именительного падежа, как и обращение. Но это нельзя назвать даже простым совпадением, так как именительный падеж местоимения-подлежащего – падеж зависимый, требуемый формой сказуемого (при изменении формы сказуемого может измениться и форма местоимения), тогда как именительный падеж обращения – форма независимая от синтаксического строения предложения, не изменяется при изменении этого строения:

«Я погублю тебя,Андрей» (О. Олеша) – «Тыбудешь погублен,Андрей» – «Ятвояпогибель,Андрей»²⁴⁵.

1.5.Итак, мы имеем: а) совпадение значений лица, обращения и местоимения, иногда и сказуемого; б) согласование местоимения с обращением в числе, сказуемого в роде и числе (разумеется, далеко не во всех случаях употребления обращения); в) независимость от членов предложения падежа обращения. Следует учесть и такие факты: г) обращение не образует словосочетания с каким-либо членом предложения; д) обращение не включено в дерево зависимостей предложения – оно образовало бы вторую вершину, что для простого предложения запрещено; е) местоимение подчинено двум хозяевам, что также считается признаком сложного либо осложненного предложения²⁴⁶; ж) однако семантически обращение включено в высказывание (см. ниже); з) местоимение использует для согласования с обращением не окончание, а корень.

Получается, что отношения местоимения и обращения ближе всего к обычной анафорической связи, но отличаются от нее²⁴⁷четырьмя признаками: а) свободой взаимного линейного расположения местоимения и обращения; б) возможностью отсутствия обращения при наличии местоимения; в) согласованием сказуемого с обращением в роде без помощи местоимения; г) невключенностью имени в состав какого-либо другого предложения. Последний признак представляется важнейшим из четырех.

Ср.: «Некто сказал старику, что он (тот) лжет».

«Некто сказал старику: «Ты лжешь».

«Ты лжешь, старик» (Н. Заболоцкий). «Ты лгал, старик».

В первом примере каноническая анафорическая связь, во втором она несколько модифицирована, но остается анафорической, в третьем модификация заходит слишком далеко.

Перечисленные признаки говорят о том, что связь местоимения с обращением более тесная, чем анафорическая связь. Однако она не настолько тесная, чтобы быть первичной синтаксической связью двух членов одного предложения, тем более что у местоимения есть и другой, основной хозяин.

Нельзя истолковать связь местоимения с обращением как аппозитивную связь, потому что а) у обращения независимый падеж, тогда как аппозитивный член может употребляться в независимом именительном только при существительном, но с местоимением он обязательно согласуется в падеже; б) обращение может быть связано одновременно с несколькими предложениями текста, а также с двумя местоимениями одного и того же предложения, хотя оно не могло бы входить на правах аппозитивного члена в состав нескольких предложений сразу или в состав одного предложения дважды: «Тысейчас блуждаешь где-то, Руктвоихне осязаю, Нотвоямне близость веет, Жизнь моя, душа моя!» (М. Бартель).

Вероятно, связь обращения и местоимения нельзя охарактеризовать однозначно потому, что это связь контаминированная. Ее основой является анафорическая связь, осложненная совместным выполнением коммуникативного задания адресации сообщения, а также элементами аппозитивной связи. Элементы анафорической связи исключают обращение из состава предложения как конструктивной единицы, элементы аппозитивной связи включают обращение в состав высказывания как номинативной единицы.

Другой природы связь сказуемого с обращением. Она более всего похожа на предикативную связь, но отличается от координации как связь однонаправленная от связи двусторонней: обращение, в отличие от подлежащего, не управляется сказуемым, грамматически не подчинено ему. Учитывая трансформационную историю фраз с обращениями, истолковываем отношения обращения и сказуемого как неполную, вырожденную координацию.

2.0. Для выявления семантической связи необходим отдельный анализ, так как ее наличие не следует автоматически из наличия грамматической связи. Возможны четыре типа отношений обращения с предложением:

1) Наличие как грамматической, так и семантической связи: «Ты знаешь много и мудрица, Мэри» (А. Платонов); 2) Отсутствие и той, и другой; «Что, Александр Герцович, на улице темно?» (О. Мандельштам); 3) Наличие грамматической связи при отсутствии семантической: «Это вам, батенька, не сказка про белого бычка (газ. «Известия»); 4) Наличие семантической связи при отсутствии грамматической: «Лакеи! Топнуть ногой!» (Е. Шварц); «Что, казаки, спать охота?» (Л. Мартынов); «Куда в такую темь, мой бедный самолет?» (А. Вознесенский).

Самостоятельность семантического анализа не означает игнорирования грамматических фактов, напротив, необходимо привлечение новых грамматических фактов для интерпретации установленных, грамматических связей. Так, при разбиении примеров по типам учитывалось наличие позиции субъекта (не обязательно в им. падеже) в предложениях типа 4 и отсутствие такой позиции в предложениях типа 2, актантный характер местоимения в предложениях типа 1 и детерминантный характер «вам» в предложениях типа 3.

2.1. Семантическая связь местоимения 2-го лица и обращения заключается в тождестве их референтов. (Очень редко встречается не полное тождество, а включение референта обращения в состав референтов местоимения: «Тутвам обоими жить, Елена» (А. Блок). Полное или по крайней мере частичное тождество референта является необходимым условием употребления в одной фразе обращения и местоимения 2-го лица в любой форме (включая притяжательную, которая замещает, как правило, существительное и указывает на обладателя или другого участница ситуации).

2.3. Семантическая связь сказуемого и обращения заключается в том, что сказуемое является именем ситуации, одного из участников которой называет обращение (иными словами, сказуемое является именем отношения, а обращение – именем одного из членов этого отношения).

Сопоставим группы фраз, по-разному описывающих одну ситуацию:

1) «Алексей, проснись» (А. Битов) – «Алексей проснется». – «Алексей, ты уже проснулся» (А. Битов).

2) «Узнаешь ли гнездо свое, птенчик?» (Б. Пастернак) – «Узнает ли гнездо свое птенчик?».

3) «Дерзай, поэт!» (Н. Асеев) – «Поэт дерзает».

Все три глагола обладают субъектной семантической валентностью, т. е. называют такие ситуации, в которых обязательно участвует субъект. Семантическая валентность присуща глаголу как лексеме, поэтому она не зависит от формы глагола (а форма 2-го лица не является исключением). От формы глагола (а также от коммуникативного задания и от стилистических соображений) зависит только а) будет ли обозначен тот или иной участник ситуации; б) будет он обозначен именем, местоимением или именем совместно с местоимением; в) какую форму примут местоимение или имя – N_n,N_dat,N_gen,N_instr,N₀– для субъекта. Важно, чтоN₀(именительный независимый) стоит вне этого ряда.

Итак, обращение, называя адресата сообщения, называет одновременно (во фразах типа 1 и 4, т. е. при наличии семантической связи) и какого-либо участника ситуации. Только в тех случаях, когда адресат является участником ситуации, можно говорить о включенности номинативного значения обращения (лексическое значение + значение числа) в семантическую структуру высказывания.

Указывает на тождество адресата с участником ситуации (и с каким именно участником), референтное тождество местоимения и обращения либо наличие незанятой актантной позиции (если эта позиция может быть занята именем в именительном падеже, то и согласование сказуемого с обращением – вырожденная координация).

3.0. Осталось рассмотреть, в какую парадигму входят предложения с обращением, или, что то же самое, в ходе какой трансформации появляется во фразе обращение.

Обычно обращение считают результатом «включения»²⁴⁸, механического присоединения к уже готовой фразе. Такое толкование ставит предложения с обращением вне сколь угодно широкой гиперпарадигмы. Мы принимаем это толкование только для фраз, в которых отсутствует какая бы то ни было связь обращения с предложением.

Предлагалось вводить обращение путем «параллельной контаминации»: «Ты садовая голова» + «Ты сегодня опростоволосился» → «Ты, садовая голова, сегодня опростоволосился». (Термин и пример Д. Н. Мурзина)²⁴⁹. Такое толкование приемлемо только для характеризующих обращений. Операция контаминации также не вводит предложения с обращением в состав парадигмы.

В одну парадигму включает предложения с обращениями и без обращений О. И. Москальская. Формы «Мальчик, беги» противопоставляются ею формам «Мальчик бежит», как побудительные повествовательным²⁵⁰.

Эти фразы безусловно входят в одну парадигму, правда, они не являются ближайшими соседями по парадигме, так как отличаются друг от друга не одним значением, а двумя: «Мальчик, беги» противопоставлено «Мальчик бежит» а) как побудительное повествовательному; б) как адресованное неадресованному. Следовательно, они не связаны отношением элементарной трансформации, между этими трансформами следует ввести связующее звено, трансформ, который отличался бы от каждого из данных одним значением: «Мальчик, ты бежишь». От ядерного предложения «Мальчик бежит» этот трансформ отличается адресованностью сообщения субъекту действия – и ничем больше.

Итак, фразы с обращением входят в парадигму высказывания, организованную единством описываемой ситуации. Поскольку эта парадигма многозначна, важно установить, какой из ее членов является ближайшим соседом по парадигме для интересующих нас предложений, – таким ближайшим соседом оказывается неадресованное высказывание.

Таим образом, парадигматический анализ адресованного высказывания заключается в сопоставлении его с неадресованным.

3.1. Любое сообщение может образовывать макропарадигму, члены которой отличаются друг от друга коммуникативным назначением:

1. Начальная форма микропарадигмы, неадресованное высказывание.

2. То же высказывание, адресованное субъекту ситуации.

3. (4,5 …n) То же высказывание, адресованное последовательно всем другим участникам ситуации.

Примеры таких микропарадигм:

1. «Солнце скрылось за облаками». 2. «Солнце! Скрылось ты за облаками!» (Л. Мартынов). 3. «Облака! Солнце скрылось за вами!»

1. «Грозы полезны поэзии». 2. Грозы, вы полезны поэзии». 3. «Поэзия, тебе полезны грозы!» (О. Мандельштам).

1. «Где перелетные птицы?» 2. «Перелетные птицы, где вы?» (В. Соснора). 2-1. Звезда моя, ты разбилась, разбилась моя звезда (А. Вознесенский).

Неадресованная форма ближе к ядерному предложению (и часто является им), поэтому распределение семантических ролей между участниками ситуации выражено в неадресованной форме более первичными способами, чем в адресованных. Отсюда следует, что при анализе семантических функций обращения в высказывании необходимо рассматривать адресованные высказывания в составе микропарадигмы²⁵¹.

Все адресованные члены микропарадигмы являются элементарными трансформами неадресованной формы. Трансформация адресации осуществляется путем перемещения какого-либо имени в позицию обращения. Местоимение 2-го лица при этом занимает место перемещенного имени, оно ставится в том же падеже, в котором стояло имя до трансформации, и посредством этого указывает на семантическую роль обращения в высказывании (так как именно морфологический падеж является средством выражения семантической роли имени в высказывании).

Трансформационная запись этого процесса:

1. Начальная форма: N_n^s V N_acc^ob(«Петя помнит Гамлета?»).

2. Адресация субъекту: N_n^{s → N}₀^s Pro N_n(2 л.). Результат этой трансформации:

N₀^s, Pro N_n V N_acc(«Петя, ты помнишь Гамлета» (Л. Андреев)).

3. (Псевдо) адресация объекту: N_acc^{ob → N}₀^s Pro N_acc(2 л.).

Результат ее: N₀^ob, N_n^s V Pro V N_acc(«Гамлет, Петя помнит тебя?»).

Местоимение может отсутствовать, это почти всегда указывает на то, что до трансформаций имя стояло в именительном падеже:

N_n^{x → N}₀^x Ø (Pro 2 л.).

При адресации высказываний других типов совершаются подобные преобразования. Поэтому можно вывести обобщенную формулу преобразований: N_y^{x → N}₀^x Pro N_y n Ø.

Здесь Х – любая семантическая роль, У – любой морфологический падеж.

3.2. Данное преобразование является основой адресации высказывания. Оно может сопровождаться другими преобразованиями, которые имеют причиной либо структуру предложения до трансформации (такие преобразования обязательны), либо желание говорящего добавить некоторый дополнительный смысл к семантике неадресованного высказывания:

А. Если лексема, устраненная в позицию обращения, занимала позицию подлежащего, то V_2л. → V_3л.

Б. Введение «множественного вежливого» числа: Pro N (2л) sing → Pro N (2л) pl. Сказуемое принимает форму множественного, согласуясь с местоимением, в случае же отсутствия местоимения необходима особая команда:V (2л) sing → V (2л) pl.

B. Лексическое преобразование наименования адресата, его квалификация, следствие того факта, что одно и то же лицо часто называют по-разному, говоря о нем с кем-либо – и обращаясь к нему самому: «Ты от себя бежишь, мой свет» (Н. Заболоцкий). Понятно, что неадресованная форма высказывания не «Мой свет бежит себя», а (в данном, известном контексте) «Волк бежит от себя».

Эти преобразования приведены для примера, не ставилась цель дать исчерпывающий список сопутствующих преобразований. Трансформации будут значительно усложняться в тех случаях, когда в начальной форме присутствуют два разных местоимения 2-го лица, либо притяжательное местоимение, либо местоимение «мы» инклюзивное, либо незанятая позиция при сказуемом, либо наречие в роли сказуемого и т. д.

***

Мы пытались показать, что обращения не являются «элементами, внутренне чуждыми приютившему их предложению»²⁵².

Грамматические связи обращения с предложением не укладываются в жесткие рамки привычных классификаций, но само их наличие не вызывает сомнения. Грамматические связи указывают на семантические функции, выполняемые обращением в структуре высказывания. Вследствие семантической включенности обращения в высказывание фразы с обращением входят в парадигму высказывания, образуя внутри нее микропарадигмы. Члены каждой из микропарадигм отличаются друг от друга элементарными синтаксическими значениями, которые в своей совокупности составляют синтаксическую категорию адресованности / неадресованности.